Люби меня нежно

Глава шестая

Очень трудно продолжать злиться и негодовать, когда объект твоей ненависти лежит рядом на кровати, закованный в цепи и без сознания. На нем, кстати, ничего не было, кроме симпатичных белых трусов-боксеров, украшенных рисунком в виде трилистника.

Питер Феррама был очень хорош собой. Смуглый, стройный и мускулистый. Красавец с головы (волосы цвета воронова крыла) и до ног (у него были очень узкие сексуальные ступни). О таких ресницах, как у него, говорили «соболиные», настолько длинными и густыми они были. У принца были черты испанского аристократа: высокие скулы, прямой нос, полные губы, волевой подбородок. Он лежал, полностью расслабившись, закинув руки за голову и демонстрируя небритые подмышки. Его мускулистая грудь мерно вздымалась во сне. Опустив взгляд ниже, можно было заметить явно очерченный треугольник лобка и длинные стройные ноги.

Он был не из тех, кто до одури качает «железо» в спортзалах, и хорошей фигурой был обязан генетике и физической активности. Наверное, он играл в поло, или охотился с гончими на лис, или занимался каким-нибудь другим королевским видом спорта, предположила Синтия. Возможно, он сохранил отличную форму, постоянно спасаясь бегством от женщин, которые претендовали на место на троне рядом с ним, решила она.

«С лица воду не пить», – подсказывало ей правое полушарие, в то время как левое спало беспробудным сном, изредка бормоча «ням-ням».

Прошло уже три часа, как Наоми огрела принца гитарой Элмера. П. Т. был слишком занят тем, что жадно разглядывал Синтию, поэтому пропустил сокрушительный удар, нанесенный его сводной сестрой. А какая сцена последовала после того, как Феррама, широко раскрыв глаза и не в состоянии оправиться от шока, повалился на пол!

Элмер пришел в ярость из-за того, что Наоми так поступила с его драгоценной гитарой, которая, несмотря на удар о крепкую голову принца, к счастью, не пострадала.

– Моя гитара! Моя гитара! – кричал Элмер, прижимая ее к себе, как ребенка. – Пусть злобные псы украдут твой завтрак и облают тебя! Может, тогда твоя черствая душа проснется.

Рут набросилась на сестру за то, что та посмела так жестоко обойтись с их братом:

– Ты же могла убить его! Как тебе только такое в голову пришло? Элмер, нашли на нее еще одно проклятие. Вперед!

– Пусть в твоем молоке не будет пенки, а у твоих уток – перепонок на лапках.

– Что? – в один голос воскликнули Наоми и Рут.

Элмер бросал в сторону Наоми зловещие взгляды, словно желая наслать на нее все несчастья мира, однако со стороны казалось, что у него просто нервный тик.

Наоми лишь отмахнулась и от сестры, и от Элмера.

– Если бы я хотела убить его, то воспользовалась бы своим пистолетом.

Вслед за этим она вытащила ручную дрель, и уже через несколько минут Феррама был прикован цепью к стене – как и Синтия, но только с другой стороны кровати. Перед тем как обмотать цепь вокруг лодыжки брата, Наоми сняла с него всю одежду, оставив только трусы-боксеры. Синтия решила, что у женщины все же присутствует понятие о скромности.

Она умоляла ее не забирать одежду принца.

– Он не производит впечатление застенчивого человека. Неужели ты думаешь, что твоего брата удержит от побега наличие или отсутствие одежды? По-моему, ему будет все равно.

– Может, ему и будет все равно, но он побоится столкнуться в таком виде с представителями прессы, – язвительно ответила Наоми. – Принц не осмелится поставить себя в столь неловкое положение.

Может, она была права.

– Тогда поместите его в другую спальню, – предложила Синтия.

Мысль о том, что она окажется в опасной близости от своего заклятого врага, казалась ей святотатством. Она не знала, чего ей бояться больше: того, что она может разорвать его на мелкие кусочки, или того, что может растаять под его взглядом.

– Не стану я этого делать, – отрезала Наоми. – Так нам будет легче следить за вами. И потом, может, П. Т. одумается и согласится присмотреть за тобой ради семьи.

– Это все равно, что оставить лисицу следить за гусем, – возразила Синтия.

– Именно так.

Высказавшись столь загадочно, Наоми развернулась и ушла клеить обои или что-то в этом роде. Рут и Элмер, убедившись, что с Феррама все в порядке, приготовили завтрак и исчезли, сославшись на срочные дела. Очевидно, им надоело выслушивать бесконечные жалобы Синтии.

Элмер, уже стоя на пороге, заявил:

– Спелое яблоко само упадет в руки.

«По-моему, кому пора упасть с небес на землю, так это одному пареньку в голубых замшевых ботинках».

– Проще разговорить гору, чем рассказать тебе о своих проблемах, – гневно крикнула она вслед этому наглому коротышке.

Он весело рассмеялся.

– В Ирландии даже волки воют на собственную тень.

Она хищно зарычала, но он уже ушел.

Принц застонал и беспокойно повернулся. Он просыпался. Она не могла больше ждать. Она не выдержит и тоже треснет его по упрямой голове.

Синтия с интересом наблюдала, как он постепенно осознавал масштабы случившегося бедствия. Он приоткрыл один глаз и потянулся к раскалывающейся от боли голове. Затем часто заморгал и резко приподнялся на локте, уставившись на цепь, которая тянулась к стене. На экране по-прежнему шла «Золушка». Он повернулся к Синтии, увидел ее легкомысленный наряд и цепь.

– Скованные вместе! – пробормотал он, потирая лоб. – Это какое-то безумие.

– Да.

Синтия демонстрировала чудеса выдержки, хотя на самом деле ей хотелось обрушить на этого негодяя всю силу своего гнева. Она уговаривала себя подождать. Всему свое время. Однако она не смогла удержаться, чтобы не сказать:

– Наверное, на вашем генеалогическом древе поселился какой-то червяк, потому что половина вашей семейки не в себе. Ты, Наоми, Рут…

– Я убью Наоми, – сказал он, пытаясь успокоить Синтию.

– Тебе придется встать в очередь.

Феррама поднялся и спросил:

– С тобой все в порядке?

– Конечно, нет, – огрызнулась она. – Разве я похожа на человека, у которого все в порядке?

Он окинул ее взглядом синих, как летняя полночь, глаз. Она сидела перед ним – с пышной прической и розовыми ногтями, светящимися в темноте.

– Да, ты выглядишь отлично, – хрипло произнес он.

Бог ты мой! Наверное, услышав этот голос, женщины забывали обо всем. Она боялась, что поддастся его чарам, поэтому решила резко сменить тему.

– Знаешь, а ты совсем не похож на принца.

«Да я просто Эйнштейн! Какое тонкое замечание!»

– Неужели? – явно забавляясь, спросил он.

Его улыбка обезоружила Синтию. Она терпеть не могла, когда он демонстрировал свое аристократическог превосходство. Пусть она обычная простолюдинка, но в обиду себя не даст.

– Без короны любой принц превращается в обычного мужчину, – продолжала она. – Как говорила 6абушка: «Нельзя определить, что под крышкой, пока она закрыта».

Он застонал. Наверное, ему не нравились ирландские пословицы. Многим мужчинам они были не по вкусу. Как говорится, правда глаза колет.

– Дорогая, мы еще не настолько близко знакомы, чтобы ты могла… приоткрыть крышку. Кроме того, если на мне сейчас нет короны, это ничего не значит. У меня всегда при себе скипетр, – выразительно глядя на нее, сказал он.

– Что? – спросила она, а когда поняла, что он имеет в виду, то залилась краской стыда. – Как пошло!

Он пожал плечами.

– Подай на меня в суд.

– Я так и сделаю, – поклялась она. – Когда я протащу твою задницу по всем судебным инстанциям, на твоей короне не останется ни одного драгоценного камня, а о твоем имени никто доброго слова не скажет.

Она специально выбрала столь грубый тон, зная, как сильно бесит принца подобное обращение. А она не собиралась угождать ему, тем более при сложившихся обстоятельствах.

– Хочешь, заключим пари? Ты даже не прикоснешься к моим драгоценным камням, пока я сам тебе этого не позволю. – Он задумался, а потом довольно хмыкнул. – Ладно, красавица, пожалуй, я не против твоего знакомства с моими драгоценностями.

Синтия покраснела еще больше. Разговор пошел совсем не так, как она планировала.

– Красивые шорты, кстати. Где покупал, на распродаже для королей?

– Это подарок, – рассеянно ответил он, шаря под тяжелым парчовым покрывалом.

К своему удивлению, он увидел, что под ним нет простыней. Синтия тоже обратила на это внимание и заметила, как принц медленно перевел взгляд с ее полуголого тела на свое, представляя, очевидно, как они будут спать ночью. Затем он улыбнулся.

– Как я понимаю, придется рассчитывать только на жар собственных тел, если мы не хотим замерзнуть!

Похоже, он получал от этого разговора большое удовольствие и, несомненно, надеялся, что ночь выдастся исключительно холодной.

«Он улыбнулся! Ах, злобный тролль!»

– Подарок? – решив проигнорировать его замечание, спросила она, возвращаясь к теме трусов-боксеров. Хотя, с другой стороны, обсуждение его нижнего белья тоже нельзя было назвать такой уж невинной темой.

– От какой-нибудь ирландки, помешанной на трилистниках?[1]

Он рассмеялся.

– Нет, это подарок на Рождество от Элмера. Разве они тебе не нравятся?

– Мне плевать. Я просто думала, что принц должен быть облачен во что-нибудь величественное, с обязательным изображением семейного герба, а не в такие легкомысленные одежды.

– Зато в них мне сопутствовала удача, – похвастался он. – А что касается семейного герба, то он изображен на изнаночной стороне. – Он пристально посмотрел на нее. – Может, хочешь взглянуть?

– Прекрати паясничать. Ситуация очень серьезная.

– А кто паясничает? Я более чем серьезен. Ты что, думаешь, я стал бы показывать свой семейный герб кому попало?

– Питер, придержи своего дружка, иначе он выпрыгнет из штанов, – огрызнулась она, хотя на секунду ее соблазнила перспектива увидеть принца обнаженным.

Он недовольно поморщился.

– Думаю, я займусь твоим перевоспитанием. Твоя несдержанность приводит меня в ужас.

Синтия покраснела еще больше. Он был прав. Долгие годы, проведенные среди мужчин, необходимость подстраиваться под их грубоватую манеру общения сделали свое дело. Но она ни за что не признается в том, что сожалеет о словах, недостойных леди. Хотя чего ради ей обманывать себя?.. В его глазах она хотела выглядеть более утонченной. Это все потому, что он чертовски привлекателен. Синтия решила резко сменить тему:

– Ты фехтуешь?

На лице принца отразилось недоумение.

– Умеешь драться на ножах, рапирах или мечах? – нетерпеливо переспросила она.

– А, это…

Теперь наступила его очередь покраснеть.

– А метать копье тебе нравится?

– «Нравится» – это слишком сильно сказано.

В его глазах снова заплясали чертики. Наверное, она невольно рассмешила его.

– И что я должна думать? Чем вызвана твоя улыбка?

– Все в порядке, милая. Как мы вообще перешли от моего семейного герба к теме фехтования? О, я понял… Мечи, рапиры, скипетры – все это фаллические символы.

– У тебя есть какое-нибудь желание перед смертью?

Он снова улыбнулся, и Синтия ощутила, как ее тело превратилось в эрогенную зону. Как ему удавалось зажечь в ее сердце такой огонь одной-единственной улыбкой? Главным оставался вопрос о том, было ли все это подстроено специально с целью усыпить ее бдительность или же принц и в самом деле воспылал страстью к простолюдинке.

– Ты со своим хитроумным Диком и шофером-дизайнером разработал этот план, признайся! Вы думали, что я стану более покладистой, если окажусь полуголая в одной постели с тобой. Конечно, вас здорово напугала перспектива встретиться со мной в суде. Ты вообще представляешь, какие тебя ждут неприятности, парень?

Феррама лежал на боку. Его левый локоть упирался в подушку. Принц не отводил взгляда от прекрасной пленницы.

– Прекрати, – потребовала она.

– Прекратить что?

– Прекрати смотреть на меня так, как будто я какая-нибудь легкодоступная островитянка.

– Островитянка?

– С твоего острова. Там, где располагается твое княжество.

– А, вот ты о чем, – с улыбкой сказал он и поправил выбившийся из ее прически локон. – На моем острове нет легкодоступных островитянок.

Она ударила его по руке.

– Поэтому ты флиртуешь исключительно с женщинами, которые не являются твоими подданными. Что же, это разумно.

– Флиртую? С чего ты взяла?

– Я догадалась по тому, как ты на меня смотрел. Ты же прекрасно знаешь, что такой, как ты, не станет строить глазки такой, как я. Значит, ты это делаешь, потому что у тебя есть какой-то тайный мотив.

Он отвел глаза и помотал головой.

– Можно услышать какое-то логичное объяснение тому, что ты только что сказала?

– Послушай, я видела твои фотографии в разделе светской хроники не раз и не два. Возле тебя всегда можно заметить какую-нибудь худенькую красотку с таким загаром, словно она только что вернулась с Французской Ривьеры.

– И?

– И даже если бы я поджаривалась на пляже целыми днями, то по-прежнему оставалась бы белокожей…

– У тебя не белая кожа, а сливочная, – поправил он, проводя пальцем по ее руке. И быстро отдернул руку, до того как она успела ударить его. – Твоя кожа не белая, а сливочная, как любимый десерт.

«Черт побери, как же он хорош! Если бы у меня мозги похуже работали, я бы уже оказалась в его объятиях».

– И я могла бы загонять себя в спортзале, но все равно оставалась бы обладательницей соблазнительных изгибов. Не надо на меня так смотреть. Даже не пытайся убедить меня в обратном. В «Вог» только и пишут о том, как модно сейчас быть суперстройной и супермускулистой.

– Кто из твоих знакомых мужчин читает «Вог»? Неужели ты всерьез полагаешь, что нормальный парень станет ориентироваться на то, что советуют женщинам французские дизайнеры? Да им до этого нет никакого дела! Синтия, ты должна знать, что я почувствовал к тебе глубокую симпатию, как только увидел. Ты можешь спросить Дика. Он только и делает, что дразнит меня, говоря, что я тобой одержим. – Он беспомощно пожал плечами. – Ты чертовски красивая женщина.

«Я? Красивая?»

– Даже не мечтай о том, что тебе удастся меня соблазнить. Ты жалкий бродяга. Лягушка.

Он подмигнул ей:

– Но, может, если ты меня поцелуешь, я превращусь в прекрасного принца?

– Поверь, мне доводилось в своей жизни целовать нескольких… лягушек, и никто из них так и не превратился в принца.

– Не надо так легко отказываться от нового. Попробуй, – ответил он.

Она бы с удовольствием последовала его совету!

– Брось, Ромео. Со мной этот номер не пройдет.

Он взглянул на нее покорным взглядом больших красивых глаз и признался:

– Я искал тебя всю жизнь.

«Вот сейчас он нанес мне настоящий удар. Это слова, которые хочет услышать каждая женщина. И мужчины об этом знают, поэтому без запинки произносят их каждый раз, когда им надо уложить в кровать очередную красотку».

Синтия перестала бы себя уважать, если бы уступила этому донжуану. Она зажала уши руками и закрыла глаза.

Почувствовав, что к ней вернулось самообладание, она выпалила, по-прежнему не открывая глаз:

– Довольно! Ты несешь ответственность за мое похищение. Прямо или косвенно, но ты имеешь отношение к случившемуся. По-моему, пора признать это. Если человек не может удержаться в седле, то пусть хотя бы наберется мужества в этом признаться. Уж лучше погибнуть в битве, чем получить удар в спину, спасаясь бегством. Так что ты на это скажешь? Закончим пустые споры и приступим наконец к серьезному разговору.

Тишина.

Она медленно открыла глаза. Ее охватило волнение. К своему ужасу, она увидела, что взгляд принца прикован к ее груди, которую она, подняв руки, невольно выставила напоказ. Она тут же опустила руки и прикрылась.

– Ты слышал, что я тебе сказала? – дрогнувшим голосом сказала она.

– Нет.

– Почему ты на меня так смотришь?

«Какой дурацкий вопрос! Я сама спровоцировала его на то, чтобы он уставился на меня, когда приняла такую рискованную позу».

– Вряд ли тебе придется по душе мой ответ.

Он смерил ее с головы до ног довольно игривым взглядом и вдруг выпалил:

– Как ты относишься к передничкам?

– А как ты относишься к смертной казни?

– Ой! Сколько можно! – в двадцатый раз чертыхался П. Т., спотыкаясь о цепь.

– Если бы ты перестал ходить взад-вперед, то не запутался бы в собственных ногах, – заметила Синтия.

– А что мне еще делать?

Последние два часа он посвятил тому, что, насколько позволяла цепь, обследовал каждый дюйм этой чертовой спальни. Он прошел и в ванную комнату, и по коридору, и к окну, и даже обошел телевизор с видеомагнитофоном, где, к своему отвращению, нашел только «Золушку» и фильмы с Элвисом Пресли.

До этого он попытался перепилить ножом для хлеба крепление на стене, откуда и тянулась эта адская цепь. Однако очень скоро он осознал, что его сверхталаитливая сестричка использовала рычажный замок таких внушительных размеров, что принцу и думать было нечего о том, чтобы освободиться. Наверное, ему понадобилась бы тонна динамита, чтобы взломать эту чертову конструкцию.

– Какие мы злые! – бодро заметила Синтия. – Если кот царапается, нечего замахиваться на собаку.

– Еще одна ирландская поговорка, и кто-то полетит вниз, прямиком к воющим псам, которых я тоже с удовольствием придушил бы.

Он выразительно посмотрел на Синтию, давая понять, что угрозы предназначаются именно ей.

– Ты, наверное, думаешь, что у тебя плохое настроение из-за того, что тебе скучно, но ты пока радуйся. Вот когда ты побудешь здесь еще несколько дней, тогда я на тебя посмотрю… Может, ты даже разрешишь Рут сделать тебе прическу.

– Не в этой жизни! – бросив раздраженный взгляд в ее сторону, выпалил он.

Она сидела за столиком и покрывала ногти ярко-розовым лаком, под цвет педикюра. Боже, она решила доконать его: он не переживет еще одной картинки в своем нереализованном секс-репертуаре! Однако его фантазию уже невозможно было обуздать.

Он представил, как в темной спальне он лежит на спине, обнаженный и беззащитный, и десять светящихся коготков скользят по его телу, как пальцы музыканта по клавишам фортепиано. О да, да, да!

Он знал, что она начнет ласкать его плечи, задержится на отвердевших сосках, секунду-другую будет гладить его живот (кстати, он очень гордился своим идеально плоским животом). Он невольно сделал глубокий вдох, представляя, как Синтия касается его тела.

«Да это самый лучший не-секс, который мне доводилось иметь!»

Итак, розовые светлячки остановились на его талии. Куда он направит их, вверх или вниз? Конечно же, вниз.

Кому нужны долгие прелюдии, когда можно сразу приступать к делу, тем более что его орган готов к самым смелым свершениям!

Итак… Возвращаяськ десяти светлячкам, которые добрались до его колосса. «Наверное, я и вправду поверил в свое королевское происхождение, если выражаюсь так вычурно и витиевато: орган, колосс…» Если ярко-розовые светлячки доберутся до его Питера, он ощутит себя самым счастливым человеком.

О, пора заканчивать! Надо отматывать пленку назад, иначе он за себя не ручается! Ему надо подумать о чем-нибудь другом.

Лучше он представит, как… она оседлала его. Конечно, она тоже будет обнажена. Ее ягодицы прижмутся к его бедрам. Он ощутит, как ее тело отвечает на его растущую эрекцию. От нее будет исходить жар. Он почувствует это, даже не касаясь ее. Он ничего не увидит – лишь десять ярких светлячков, которые невидимыми крылышками касаются ее груди.

О, она ласкает себя! Она делает это, чтобы с новой силой разбудить в нем страсть.

И вот уже светлячки двигаются все медленнее. Она как будто решила измучить его сладким томлением. Она приводит его в трепет, и он готов продолжить игру…

П. Т. знал около пятидесяти сценариев того, что могло бы произойти дальше, – один «горячее» другого. Он улыбнулся – ему в голову пришла совершенно потрясающая идея.

– Что ты делаешь? О-о-о-о-о-о!

Голос, который раздался над ухом у П. Т., прозвучал резко и решительно. К счастью, он услышал его за спиной.

– Я проверяю, какие у нас есть записи, – сдавленным голосом отозвался он.

– Позволь мне посмотреть, – настойчиво сказала она. – Я что-то пропустила?

Он ни за что не повернется к ней! Вместо этого он выключил видеомагнитофон и потянулся к стопке записей Элмера. И в комнате снова зазвучал голос Элвиса, который пел о вечной и страстной любви.

П. Т. его прекрасно понимал.