Любовь Адмирала

Глава 38

Глава 38

-Не ждала?- смотрю в до боли знакомое лицо с цепким взглядом.

-Нет,- звучит сипло и жалко из моих уст. Пальцы, крепко сжимающие дверную ручку, холодеют и атрофируются.

- Пустишь? Нелепо как-то- говорить на пороге,- усмешка тоже знакомая.

Первый порыв-захлопнуть перед его носом дверь, но внутренний голос меня останавливает. Нельзя так. Мы ведь не враги. Я ему не враг. И он мне. Ну, не получилось у нас. Ведь в его восприятии я предала его. Сейчас все изменилось. Сейчас уже нет места для взаимных упреков и укоров, потому что у меня ребенок от Романа… Мы теперь с ним в разных плоскостях… Всё между нами в прошлом.

Молча пропускаю внутрь.

Правда, дверь оставляю приоткрытой. Тоже внутренний голос подсказывает, что нужно сделать именно так.

Статная фигура Демида у нас в квартире давит. Он смотрит по сторонам, словно сканирует помещение- как будто проверяет, все ли на месте… Потом снова переводит взгляд на меня. Тоже сканирует. По-другому. В этих глазах нет тепла, но и злости тоже нет. На самом деле я только сейчас до конца понимаю, что в них никогда тепла не было- страсть, желание, азарт- да, но тепла не было..

- Чаем напоишь?- снова вопрос- утверждение.

В тишине захожу на кухню, он идет следом, все дальше углубляется в квартиру, в мой мир, где столько всего сейчас Викиного- ползуночки, поильнички, слюнявчики. Он видит все эти изменения на кухне - сушащимися на батареях, сохнущими на столе…

Демид в военно-морской форме, не парадной, но той, что носят в повседневке. Странно, а я думала, он ушел со службы…

-Что тебя смущает?- он замечает мой взгляд, садясь за стол,- моряк- это по жизни, Аврорка,- усмехается,- только теперь не на воде болтаюсь, а сижу в высоких кабинетах…

Я молчу. Наливаю кипяток в стакан, кидаю туда чайный пакетик. Руки немного трясутся.

- А себе?-спрашивает, отпивает, хлюпая.

- Я кормлю, мне чай нельзя,- говорю это и упираюсь глазами в пол. Мне все-таки очень неуютно с ним говорить о нашей с Ромой дочери.

Снова пауза. Вжимаюсь до боли в бедрах в столешницу, так и не присев. Куда же себя деть…

-Она моя?-спрашивает тихо.

-Нет,- отвечаю сразу и четко,- точно не твоя…

Опять пауза.

-Ты как в целом?

-Нормально,- зря, зря я его впустила. Понимаю это только сейчас, чувствуя, как на и без того крохотной кухоньке нарастает напряжение в воздухе.

- Помощь нужна?

-Нет,- поворачиваюсь к раковине, включаю воду, поэтому не сразу слышу, как он встает из-за стола.

Рука на моем плече. Вздрагиваю и резко одергиваю его.

- Нет, не трогай меня!- отшатываюсь, чувствуя, как от страха пульсирует в висках. Идиотка, Аврора, зачем ты его впустила?

-Мне все равно, что она не моя, знаешь? Я тебя и с ней обратно приму,- он и не думает отступать. Теперь уже мои бедра в каменную столешницу вжимает его тело.

-Демид, прекрати, пожалуйста,- паника нарастает, а с ней беспомощность и страх…

-Не могу тебя забыть, Аврора… Убей - не могу. В Питере всех баб переимел, а только ты перед глазами… Наваждение какое-то…

-Демид, прекрати! Я не буду с тобой! Всё кончено! Я думала, мы по-людски поговорим, а ты! Я с Ромой, пойми, наконец!- кричу и бью его в грудь.

Но его это только раззадоривает.

-Нет твоего Ромы больше, Аврора! Ты на что вообще надеешься? Как мать своя что ли? У берега будешь стоять- ждать его, пока не помрешь? Идиотка ты, если не понимаешь, что я тебе предлагаю! Со мной поехали! Я академию заканчиваю, за границу уезжаю в атташат при посольстве. Будешь жить как у Христа за пазухой, на приемы ходить дипломатические! Тебя здесь что ждет? Усмешки в спину? На что жить собралась?

-Пусти,- шиплю через зубы, понимая, что он не просто так, в порыве эмоционального разговора, прижимает меня к себе. Я чувствую упирающуюся в живот эрекцию, к горлу подступает тошнота. Наши вопли, должно быть, будят Вику.

Под ее испуганно-беспомощный плач он разворачивает меня спиной к себе и нагибает над столешницей, нагло скользя рукой по бедрам, задирая платье. Вторая рука грубо сжимает мою переполненную молоком перед кормлением грудь.

- Какая сочная стала после родов,- шепчет как в забытье, то кусая, то целуя шею, мочку уха, скулу,- ты моя, Аврора, все равно моя! Я первым твоим был- вот что важно!

-Не смей!- внутри теперь уже не паника. Ярость, агония. Этот плач Вики, надрывный, с хрипотцой, на который он не обращает совершенно никакого внимания, в буквальном смысле превращает меня в фурию, готовую бороться до последнего. Я истошно бью его ногой, пытаясь извернуться. Царапаю ногтями его кожу на тех участках, до которых дотягиваюсь.

-Сука,- слышу его грубое и хриплое прямо в ухо- и ощущаю еще больший натиск,- все равно трахну тебя.

С треском рвутся мои трусы, из моего рта вырывается болезненный всхлип. Нет, нет… Нельзя так. Нет…

А потом слышу приглушенный удар- и понимаю, что хватка Демида ослабевает.

Резко оборачиваюсь. И вижу бабушку, сжимающую в руках сковородку…