Любовь грешника

Глава 14

На закате Себастьян снова телепортировался к своей невесте, и его кожу обожгло нестерпимым холодом. Значит, богиня его одурачила.

Весь день он провел в городской квартире Кэдрин. Телепортировался из храма в Лондон, потом взял такси. За несколько минут до рассвета он прибыл по адресу, который сообщил ему смилостивившийся Книжник, и телепортировался внутрь.

Очутившись в ее квартире, Себастьян наглухо задернул шторы и открыл, что может краем уха слушать телевизор, одновременно пробегая глазами газеты. Впрочем, ничего нового о Кэдрин он не узнал. Обстановка квартиры была самой спартанской и нигде не чувствовалось индивидуальности хозяйки. Если бы не аромат ее духов на шелковой подушке да не коллекция оружия – щиты, кнуты, наручники, которые он в конце концов обнаружил в чулане, – Себастьян решил бы, что Риора и ее Книжник дали ему неверный адрес.

А теперь это.

Яблоко на нижней ветке, сказала Риора. Кэдрин будет держаться поближе к Европе, заверила она Себастьяна. И вот он материализовался в виду неуклюжей машины, тащившейся по снежной равнине, выплевывая клубы черного дыма.

Его невеста, несомненно, находилась в этой машине, и преследование привело его слишком далеко от Европы. Непослушными пальцами Себастьян развернул свиток, который извлек из кармана. Вот они, десять заданий на выбор. Антарктика!

Кончики пальцев мгновенно почернели от лютого мороза. Черт! К счастью, в это время года в Антарктиде царила вечная ночь, к несчастью, тут было нестерпимо холодно. Тем более для человека, выросшего на берегах Балтийского моря. Следовало одеться по погоде – обычного плаща и пары перчаток, которые он купил на прошлой неделе, было недостаточно.

В одно мгновение он очутился в магазине одежды, где уже делал покупки, прямо в примерочной кабинке – к счастью, незанятой другим покупателем. Схватил термоварежки, надел на себя ворох одежды, а сверху – тяжелое пальто. Запомнил название магазина, чтобы послать туда чек, и исчез.

Пятнадцатью минутами позже он снова шел по следам загадочной машины. Она не сильно продвинулась за это время. Он мог бы забросить ее куда дальше.

Замотав лицо и уши черным шерстяным шарфом, Себастьян снова вытащил свиток. Возле высочайшего пика Трансантарктических гор притаилось ущелье, ледяной туннель. Внутри находились три амулета.

Кэдрин наверняка держала путь через равнину к горному хребту. Он телепортировался и оказался на выступе самой высокой горы, которую ему удалось рассмотреть. С этой смотровой площадки он увидел выступ еще выше, и перенесся туда.

Туннель открывался прямо перед ним. Он мгновенно оказался внутри, добрался до первого перегона, повернул налево и направился к следующему выходу. Он легко преодолевал пространство. Даже тяжелая одежда не спасала от страшного холода, и руки и ноги то коченели, то оттаивали, и все это происходило с такой скоростью, что голова шла кругом.

Туннель заканчивался узким карнизом, и на нем располагались три маленьких амулета – зеркальца в зубчатых оправах, словно вырубленные во льду. Он схватил одно из них – оно предназначалось Кате, потом снова телепортировался обратно на выступ, высматривая оттуда ее машину.

Томясь в ожидании, Себастьян рассматривал необычный пейзаж. Такой ландшафт ему и не снился. В бытность его человеком Антарктида была мифом.

Звезды здесь не мигали, а казались застывшими пятнышками, как на фотографиях, которые он видел в Лондоне. Луна не вставала, не заходила. Но за те полчаса, что Себастьян здесь стоял, она сместилась левее над горизонтом.

Умри он тогда, не видать бы ему всей этой сверхъестественной красоты. И не дожидаться невесты, считая секунды.

Что ей сказать?

Внезапно над головой с ревом пронеслись два вертолета, покружили и зависли над посадочной площадкой у подножия горы. Сгорая от любопытства, Себастьян тоже спустился вниз. Двое конкурентов готовились к восхождению на выступ. У него созрел план. Если Кэдрин думает, что он такой безобидный рохля – что ж, по большей части таким он и был. Но если она полагает, что это все, на что он способен… Тогда ее ждет сюрприз.

Кэдрин проклинала все на свете, фут за футом преодолевая подъем на гору. Она была раздражена до крайности.

Никогда еще она так не сердилась на Реджин, Кэдрин, как очень немногие валькирии старшего возраста, выдерживала общество Реджин достаточно долго. Зачем Реджин понадобилось восемь раз включать «Радарную любовь»? Как будто они не тащились еле-еле, а неслись в такт развеселой музыке. «Кадиллак», а не снегоход не давал больше десяти миль в час.

Не реже ставила она «Лоурайдер». Кэдрин поняла – если она еще раз услышит этот сводящий с ума коровий колокольчик…

Когда они наконец доползли до подножия горы, там уже был целый вертолетный парк. Но никто не мог сравниться с Кэдрин в умении взбираться на гору, в том числе и Реджин, поэтому она оставила ее внизу. Подруга с радостью осталась стеречь снегоход и «балдеть от рока».

Кэдрин твердила себе, что по дороге обгонит любого, начавшего подъем до нее. Странно, что она до сих пор никого не увидела.

Удар вышел сильнее, чем требовалось. Топор пробил ледяной панцирь и ударился о твердую породу, заставив завибрировать ее натруженные руки и онемевшие пальцы.

Сосредоточься! От выступа ее отделяли какие-нибудь тридцать футов. Удар. Следующий. Упившиеся водкой русские держат ее судьбу в своих руках.

Однако она еще поборется! Она всего лишь на высоте двенадцати тысяч футов, но воздух на полюсах разреженный, поэтому дышать было трудно, словно на большой высоте. К тому же Кэдрин тащила на себе кучу снаряжения.

Что за секрет помогал ей выигрывать все состязания подряд? Помимо того что она была жестока и безжалостна к соперникам?

Она всегда была готова к чему угодно.

Внезапный порыв ветра пронесся над горами. Нисходящий поток?

Ее швырнуло в сторону, и она, стиснув зубы, повисла на руках, стараясь не выпустить топоры.

Когда подул ветер и Кэдрин бессильно повисла на скальном боку прямо под ним, Себастьян чуть не схватился за сердце.

В одно мгновение он телепортировался и оказался возле нее, схватил ее за куртку, но на выступ вернулся с пустыми руками. Сделал новую попытку – и бумерангом вернулся на выступ, снова один.

Только с третьей попытки ему удалось утащить ее наверх.

Она почти не удивилась тому, что он нашел ее – или тому, что он оказался рядом с ней на другом континенте в самой южной точке мира. Ее затянутые в перчатки руки все еще сжимали топоры, и зачехленный меч висел поперек набитого рюкзака. На сапогах были острейшие «кошки», и их шипы торчали, как зубы гремучей змеи.

Когда секундой позже ветер стих, она быстро посмотрела наверх.

– Ты мне помешал.

– Может быть. – Его грудь ходила ходуном, и он все еще тревожился. – Бога ради, почему я не смог притащить тебя сюда сразу?

Она тоже старалась отдышаться.

– Я крепко держалась за топоры. – Она подвесила топоры на петли, свисавшие с рюкзака. – Пойми, вампир, если я возьмусь за тебя всерьез, тебе несдобровать. Я слишком старая и очень сильная.

Старая и сильная? По ее виду ни за что не скажешь. Себастьяна снова поразило, какая она маленькая – на добрый фут ниже его. Она выглядела хрупкой, но тем не менее тащила на себе огромный рюкзак. Казалось, под его тяжестью она вот-вот завалится на спину. Ее чуть не снесло со скалы ветром. Несчастная, и чего ради? Он мог бы доставить ее к самой вершине в мгновение ока.

– Почему ты сопротивлялась? – спросил Себастьян. – Ты же чуть не упала.

– Только если бы не выдержали топоры, а они, я полагаю, выдержали бы. И это несмотря на атаки тяжеленного вампира. – По-прежнему тяжело дыша, Кэдрин поинтересовалась: – Как ты сумел добраться сюда раньше меня? Ты был в норвежском вертолете, не так ли?

Она внимательно осматривалась по сторонам – куда бежать за амулетами?

– Я не был ни в каком вертолете. Я телепортировался к тебе.

– Вампиры не обладают такой способностью.

– А я обязательно. Я думал о тебе как о координатах места назначения. Именно так я нашел тебя в храме Риоры.

Ни слова больше не говоря, она пошла вперед, но он загородил ей дорогу.

– Не откажись ты от моей помощи, я мог бы сопровождать тебя здесь. Стоило указать на вершину, и в единый миг я бы перенес тебя туда.

Как он помог ее соперникам в обмен на сведения о ней!

Она пожала плечами:

– Обожаю альпинизм.

– Ясно. То-то ты выглядишь такой… воодушевленной.

Какой сарказм! Она надвинула шапку поглубже и сердито скривилась.

Себастьян вздохнул: «Я и без того достаточно ее обидел в прошлый раз».

– Уйди с дороги. – Она попыталась его обойти, но он снова не дал ей этого сделать. – У меня нет времени.

– Нет, мне нужно с тобой поговорить. Ясно, что ты хочешь выиграть этот приз, каковы бы ни были причины. А я хочу исполнить твое желание. Итак, отступи и позволь мне выиграть приз для тебя. Ты же знаешь, я отдам его тебе. При том, что он может оказаться бесполезным.

Себастьян постарался унять раздражение – ну почему она слепо верит в способности ключа?

– Отдашь? – Ее глаза гневно сверкнули. – Подумать только, ты меня облагодетельствуешь!

Наверное, он выбрал не лучший способ убеждения.

– Ты и понятия не имеешь, как смешно это звучит. Я горда и пользуюсь славой злобной стервы. И ты считаешь, что я позволю принести мне в дар то, что я сама вправе добыть в бою?

Решительно, Кэдрин не собирается уступать, как он и предвидел.

– А теперь прочь. Пока мы болтаем, конкуренты наступают на пятки.

Она умеет быть безжалостной – что ж, он тоже. Себастьян подготовился к такому повороту событий.

– Призов больше не осталось, у меня последний из трех.

Кэдрин ахнула.

– Я предполагал, что возникнут сложности, и мне понадобилось средство убеждения, поэтому я проследил сирену и земляного жителя до самой пещеры. Тебе осталась одна возможность – принять дар от меня.

Как раз в этот момент появилась сирена Люсиндия. Свой амулет она прижала к груди чуть выше сердца. Амулет тут же исчез. Запахло костром и сырой древесиной.

– Благодарю, вамп. Помни, что я тебе говорила, – промурлыкала она, бросая на Кэдрин торжествующий взгляд. Люсиндия поведала Себастьяну, что валькирия будет вне себя от злости, если ей помогать в трудной ситуации. Сначала Себастьян решил, что сирена просто не хочет, чтобы он помогал сопернице. Люсиндия, однако, сказала, что ей ужасно хотелось бы увидеть, как Себастьян одержит верх над Кэдрин, потому что «ничто так не унизит всемогущую гордячку Кэдрин, как поражение от вампира».

Она поклялась именем Закона – эту клятву и сирена, и кобольд считали крайне серьезной, – что помогать Кэдрин – это вернейший путь ее потерять. Особенно в состязании, где требовалась физическая сила и выносливость. Поэтому, обнаружив Кэдрин на скале, Себастьян сдержал душевный порыв и не утащил ее на вершину немедленно, хотя и обливался холодным потом от страха за возлюбленную.

Затем он увидел, как она болтается на скале, словно тряпичная кукла.

Кэдрин смерила сирену уничтожающим взглядом, а потом обратилась к нему:

– Лучше радуйся, что Синди не спела тебе свою песенку. Или хочешь быть ее комнатной собачонкой?

Ради всего святого, валькирия, – перебила Люсиндия, готовя снаряжение для спуска. – Я и не кашляну, чтобы завлечь вампира. – Она сверкнула ослепительной улыбкой, адресованной Себастьяну, вбивая крюк и сбрасывая трос. – Не обижайся, вамп. – И начала спускаться.

Как только сирена скрылась из виду, Кэдрин вдруг насторожилась и дико вытаращила глаза. Оглянувшись, Себастьян увидел, что по длинному ледяному коридору бредет кобольд. Веселое насвистывание эхом отдавалось от гулких стен.

Когда Себастьян спросил у него, замужем ли Кэдрин и есть ли у нее дети, кобольд сообщил, что она одинока и не «обзавелась отпрысками». Себастьян сомневался, стоит ли верить его словам, так как кобольд поклялся также, что Кэдрин ничего не ест и не пьет – то есть вообще.

Кэдрин застыла на месте, внимательно следя за приближением земляного жителя. Как будто хищник увидел добычу!

Не отводя взгляда, Кэдрин сказала:

– Ты знаешь, что я ненавижу кобольдов почти так же, как вампиров? А Синди была моей верной помощницей – соперницей до самого финала прошлого состязания. – Она наконец взглянула в лицо Себастьяну. – Так что если ты хотел облить меня дерьмом, тебе это удалось.

– Кэдрин, я добивался совсем не этого!

Вдали сверкнула огромная молния, разрезав безоблачное небо. Теперь он знал, что молнии являются ее порождением.

– Я в незавидном положении.

Стянув перчатки, она медленно приблизилась к нему и встала, почти соприкасаясь с ним мысками сапог.

– Знаешь, что еще ты натворил? – Протянув нежную руку, она погладила его по щеке тыльной стороной когтей. Он было закрыл глаза, но она продолжала: – Ты недооценил валькирию.

Двигаясь с неимоверной скоростью, она бросилась на пол, выбросила вперед ногу и проткнула горло кобольда шипами своих «кошек». Перекатилась ближе к несчастному созданию, ее рука двинулась вперед, а нога назад, выпуская пленника.

Потом она вскочила, сверкая глазами, с амулетом в руке. Себастьян лишился дара речи. Скучающе посмотрев на него, она неторопливо взяла зеркало в ладонь и поднесла к сердцу. Зеркало… исчезло.

Кобольд извивался на полу, обхватив руками горло. Из ран била желтая кровь.

Полюбовавшись на его конвульсии, Кэдрин шумно вздохнула и ударом ноги отправила кобольда к краю выступа, а затем и вниз, где ему предстояло падение на много тысяч футов. Себастьян стоял, оглушенный происходящим, а она лишь склонила набок голову, словно раздумывая…

– Ну, раз уж я тут…

Она выдернула крюк, вбитый в скалу сиреной, выдернула и следующий, бросила их вниз. Ветер донес до них яростный вопль.

Ошеломленный ее жестокостью, Себастьян крикнул:

– Это будет моя вина! Почему ты не взяла амулет, который я тебе предлагал?

– Они получили предупреждение. – Она схватила свои топоры. – Но в следующий раз заберу что-нибудь и у тебя. Обещаю.

И она просто прыгнула с выступа.

Себастьян бросился за ней, но она уже исчезла. Он обнаружил Кэдрин, пролетев пятьсот футов вниз. Она висела под небольшим карнизом, уцепившись за него топорами.

При его приближении она сделала яростный рывок, выдергивая топоры, и снова полетела вниз, чтобы поймать следующий выступ. Он чуть не закричал, но потом облегченно выдохнул, так как Кэдрин благополучно добралась до подножия горы.

Бросив злобный взгляд вверх, на Себастьяна, Кэдрин швырнула топоры в снег и бросилась к своей машине.