Любовь и Боль (СИ)

Глава 44

Райан

Пролистываю сценарий, сидя на краю многолетнего дивана в доме Гарсиа.

У героя, чью роль мне предлагают, действительно есть своя история. Одержимая страсть к героине, которую он по пьяни лишил в семнадцать лет девственности, а теперь через пять лет приехал в тот самый городок и пытается строить мудаческие козни, чтобы вернуть ее расположение.

Но она влюблена в прекрасного очаровашку главного героя, с кем они, держась за руки, стойко пройдут сквозь потоки всяческого дерьма от моего неравнодушного к бутылке Зака, и выйдут к счастливому финалу, не испачкав свои белые одеяния. Странно, что не добавлено деталей о том, как они поженятся и будут рожать детей до самой старости.

Сценарий великолепен, но меня до скрежета в зубах бесит главный герой, потому что в тупом Заке я слишком отчетливо нахожу себя и свою одержимость. А героиня, несмотря на все самые отчаянные попытки помешанного, выбирает не покаявшегося в конце волка, а собаку-улыбаку.

— Почему вы не включили свет и разрешаете Райану портить глаза? — придирка в голосе Беатрис, появившейся в дверях гостиной, направлена на Аделиту, со скучающим видом примостившуюся на другом конце дивана и без конца щелкающую пультом. А еще на Гаспара с Фабио, сидящих под самым телевизором, висящим на противоположной стене, и увлеченно собирающих старую модель самолета. Но никак не на меня.

— Не надо, — отправляю нашему всевидящему оку одну из своих плавящих сердца улыбок. — Я не читаю. Просто листаю.

— О! — оживленно подпрыгивает Аделита и делает звук громче.

— Включи баскетбол! — ноет Фабио.

— Отвали! — огрызается его сестра. — Я так ждала это интервью. — и добавляет с усмешкой. — Тем более, ты от нее тоже тащишься.

Когда до моего слуха долетает девичий голос с экрана, рука непроизвольно сильнее сжимает очередной лист. Страница в моей руке шелестит и мнется, и мне стоит больших усилий поднять голову и посмотреть в черный ящик. Словно к шее привязали груз болезненных воспоминаний.

Я успел стать преданным фанатом-дрочером и пересмотреть с ней все, что нашел в сети. Но все равно не готов каждый раз к ее неожиданному появлению, потому что стоит поднять глаза и в теле поселится безумие, убеждающее смотреть на нее вечно. Не переставая.

Поэтому акт-протеста Фабио против сестры с переключением канала действует и на мои первобытные инстинкты. Не поворачивая головы, произношу тяжелым железным голосом:

— Переключи обратно. — Аделита испуганно вздрагивает, а ее брат выполняет мою просьбу без лишних уточнений.

Парень виновато садится рядом и тихо произносит:

— Она мне, кстати, тоже нравится.

Посылаю ему примирительную улыбку, не сводя глаз с экрана, потому что в эту минуту Хлоя заливисто смеется, закрывая свой нежный ротик ладошкой. Камера отодвигается, и я вижу рядом ее партнера французика, что-то шепчущего ей на ухо и поправляющего подол красного платья актрисы.

«Одна из красивейших пар в кино и наяву» ядом в теле сочатся обложки газет. Ненавижу его только за то, что он рядом с ней. Последний человек на планете, кому я пожму руку.

— Они такая красивая пара! — Аделита явно неспособна на телепатию, иначе не решилась бы посыпать пеплом мое сгорающее в муке сознание от одного только вида, как они держатся за руки. — Мечтаю, чтобы они поженились!

— Аделита, — голос Беатрис ударной волной сносит розовые мечты дочери. — Свои мечты оставь себе. Дай людям спокойно смотреть телевизор.

Мой взгляд встречается с Беатрис, и я понимаю, что она, в отличие от мелкой, успешно вскрыла мою черепушку. И мои догадки подтверждаются вечером на кухне, когда она заваривает мне чай и, положив стакан перед моим носом, по-матерински гладит по спине и очень тихо произносит:

— Она очень красивая. И я верю, что ты сможешь обрести ее вновь.