Любовь в смертельной прогрессии

Глава 11

Мы расстались с сыщиком, он уехал на своей Мазде, а я не заводил машину. Почему-то теперь я не знал, куда ехать. Пять минут назад я уже тронулся с места и, скорее всего, куда-то бы поехал. А теперь я не знал, что мне делать дальше. Получается, что я все время в поле зрения посторонних людей. Подмазов меня вычислит в любой точке, куда бы я ни направился. В этом я уже не сомневался. Это еще полбеды, но где гарантия, что та, вторая, враждебная сторона тоже не сидит у меня на хвосте, выражаясь шпионским жаргоном. Я как подопытный кролик в стеклянной банке! Сыщик предполагает, что фотограф сам предупредил кого-то о нашей с ним встрече. Но это не факт. Может быть куда хуже — кроме Подмазова, нас с Радовым вчера мог видеть кто-то еще. Этот кто-то начнет скоро дышать мне в затылок, а я ничего сделать не смогу. Оставалась слабая надежда, что Подмазов заметил бы слежку за мной.

Двор стал заполняться машинами, надо было выезжать, пока еще оставалось место для разворота. Я энергично растер лицо ладонями, чтобы убрать следы растерянности и отчаяния. Решение, куда ехать, пришло само — надо поесть и выпить. Хотелось раствориться в толпе незнакомых людей. Я вспомнил один приличный ресторанчик на окраине. Кухня была там великолепная, вероятность встретить знакомых практически равна нулю. Открылось заведение не так давно. Месяца два назад мы со Шведовым, возвращаясь в город из командировки, случайно его обнаружили. Решили зайти подкрепиться после долгой дороги, да так и остались там до закрытия. Машину тогда пришлось оставить там же, на охраняемой стоянке. Сейчас, правда, такой вариант мне не очень подходил — завтра будет далеко ехать за машиной. Поэтому я направился на ближайшую к моему дому стоянку.

Мы разговаривали с охранником в его дежурке. Я ждал такси, поглядывая то и дело в окно. Обнаружилось, что самое лучшее лекарство от стресса — беседа с незнакомым человеком. Наверное, здесь срабатывал, как называют его психологи, эффект попутчика. Охранник что-то отмечал в своем журнале, рассказывая между делом про работу, про клиентов, которые оставляют постоянно здесь машины, про свою семью и детей. Трагедия с папарацци отошла куда-то на второй план, будто и не касалась она меня. Я искренне внимал житейским проблемам этого простого парня, и в душе моей как будто наступил штиль. Убаюканный его голосом, я отвлекся от картинки за окном, и неожиданно резкий сигнал таксиста заставил меня вздрогнуть.

— На Замковую. Ресторан «На перекрестке».

Таксист молча кивнул в ответ.

Серый Форд я заметил не сразу. Только когда такси повернуло на главную дорогу, я обратил внимание, что за нами следует темная машина, соблюдая определенную дистанцию — не близко, но все время в поле зрения. Было желание сказать водителю, чтобы разворачивал машину. Расслабиться не получится. Какое удовольствие пить коньяк, если знаешь, что на улице тебя ждет сопровождение. О замыслах этого автомобилиста мне тоже ничего не известно. Как ни крути — голова должна быть ясной.

— Вас что-то беспокоит? — спросил таксист и посмотрел на меня в зеркало. — Или считаете, что я не той дорогой еду?

— Да нет, все в порядке, — неуверенно произнес я.

Надо было принимать решение. В конце концов, не кататься же мне по городу с таким хвостом.

— Знаете, — спустя минуту, сказал я, — за нами все время следует одна машинка…

— Серый Форд? — тут же подхватил таксист. — Ну да, я когда приехал за вами, она стояла у поворота. — Считаете, что интересуются вами?

— К сожалению.

— О как.

Некоторое время мы ехали молча.

— Так, может, сделаем его? — неожиданно предложил он.

— Это реально? — спросил я.

— Это очень даже реально. Между нами три автомобиля — есть пространство для маневров.

В его голосе прозвучали нотки профессионального авантюриста, отчего мне стало немного не по себе.

— Только получится немного дальше. Сейчас будет мост с развязкой, там есть хитрый поворот. Пока товарищ сообразит, мы будем на другой дороге, — он сверкнул белозубой улыбкой в зеркале. — Ну что, рискнем?

— Валяйте, — упавшим голосом произнес я. — Только без каскадерских трюков.

Таксист рассмеялся и прибавил скорость, затем обогнал длинную фуру и некоторое время ехал прямо перед ней.

— А сейчас мы сделаем так!

Машина практически на полном ходу резко повернула вправо на довольно узкую дорогу, которая вела вниз под мост. В какой-то момент мне показалось, что мы заваливаемся набок, но все обошлось. Затем мы сделали по этой дороге круг и вернулись опять на мост, только на полосу противоположного движения. Я перевел дыхание. Не люблю гонок.

— Вот видите, — удовлетворенно произнес таксист, — за фурой нас не было видно, и теперь Фордик ищет нас где-то впереди. А если и увидел, то повернуть не успел и до разворота в обратную сторону ему еще далековато будет. Поедем в ваш ресторан по кольцевой. Нормально будет?

Я всматривался в поток машин, хотел удостовериться, что все так, как он говорит.

— Да, отлично все. Здорово это у вас получилось, — не скрывая восхищения, сказал я. — Конечно, теперь по кольцевой.

Дорога к ресторану показалась мне намного короче, чем я предполагал. Я мысленно сравнил таксиста и сыщика. Сравнение вышло не в пользу последнего. Вот этот человек, таксист, узнал мою проблему и тут же решил ее, без долгих нравоучений и пафоса.

— Спасибо вам огромное. Даже не представляете, как вы меня выручили!

Я рассчитался с таксистом и собрался уже выходить из машины, как он меня придержал.

— Знаете, я в жизни много видел ситуаций, не раз приходилось из передряг выпутываться, — он вытащил из кармана свою визитку и протянул мне. — Вот, возьмите. Кто знает, помощь вдруг понадобится. Можете всегда рассчитывать на меня. Чисто по-дружески.

Я посмотрел на карточку: «Игорь Белов. Член клуба каскадеров «Велес».

— Игорь, спасибо. Вот не ожидал, что в точку попаду, — я протянул ему руку. — Алексей Соболев.

— Очень приятно, — он широко улыбнулся и пожал мне руку. — И не забывайте, если что — я в вашем распоряжении, Алексей.

Столик я выбрал в дальнем углу зала у окна, так, чтобы в поле зрения находились и вход, и вид на улицу. Я был уверен, что каскадеру удалось-таки оторваться от ненавистного Фокуса. Но мое внутреннее «я» требовало для убедительности подстраховку. Сегодня я чувствовал себя героем шпионского триллера, где я выступал одновременно в двух ипостасях — сыщик и жертва. Сыщик из меня вышел никудышный: умудрился тут же засветиться и у своих, и у врагов. В роли жертвы, правда, повезло немного больше. Как-никак ускользнул из-под «опеки». Меня уже даже перестала смущать смерть этого несчастного Костика. Хотя, почему, собственно, несчастного? Я ведь даже не знал, за какие пряники он кому-то выложил на блюдечке свой грязный шедевр. Наивно полагать, что Серега Петренко здесь подсуетился. Он всего лишь маленький и хрупкий винтик в этой чудовищной машине. Его использовали в течение нашей с ним беседы — минут двадцать-тридцать от силы. И все! Тут же свернули голову. Кто же этот злобный ребенок, который ломает вокруг себя плохие игрушки? И чем же я ему не угодил?

После пары глотков не самого лучшего коньяка состояние тревожного возбуждения сменилось на что-то среднее между отупением и смирением. Заказ официанту сделал на его усмотрение, потому что думать сейчас о том, что вкусно, что нравится, чего терпеть не могу — это сейчас не для меня. Это для людей, а я всего лишь затравленный зверек, который умудрился спрятаться на короткое время. Чтобы передохнуть, чтобы поесть. Да, вот и выпить тоже. Пожалуй, только в этом я и отличался от братьев наших меньших. Я добавил себе коньяка из графина и залпом выпил. Почувствовал, что вестибулярный аппарат начал реагировать. Так, еще немного и можно брать меня «тепленьким».

Позвонила Алина. Мне не хотелось ей отвечать, но я понимал, что она не оставит меня в покое. Не выключать же телефон.

— Да, слушаю, дорогая тетушка.

— Леша, привет, — раздался как-то непривычно тихо ее голос. — Все в порядке?

— Алина! Про какой порядок ты говоришь? Про мировой, глобальный…

— Леша, ты пьян что ли? — не то возмутилась, не то испугалась моя тетушка.

— С чего ты взяла? — хихикнул я.

Меня развеселило это ее подозрение. Пьян не пьян, через трубку не увидишь…

— Лешенька, послушай меня, — неожиданно громко затараторила она в трубку, — ты просто скажи мне, где ты. И все. Я приеду за тобой.

— Ты в своем уме? — театрально возмутился я. — Я лежу на диване в собственной квартире. Пьяный или трезвый — это никого не касается. Подтягивайся, налью, — я прыснул со смеху, представив ее лицо.

В трубке воцарилась тишина. Я с двух попыток подцепил-таки на вилку кусочек мяса и отправил в рот.

— Ну что молчим? — прошамкал я в телефон.

— Я стою у двери твоей квартиры. Может, тогда соизволишь открыть? Ты пьяный, но вроде как не глухой! — заорала она так, что пришлось отвести в сторону трубку.

Да, это уже засада…

— Алинушка, ну не злись. Конечно же, я не дома, но скоро приеду.

Мне пришлось изрядно напрячься, чтобы произнести это отчетливо.

— Надеюсь, за руль ты садиться не собираешься.

— Какой руль? Я когда-нибудь садился за руль после алкоголя? — возмутился я. — Да у меня и машины нет. Я на такси приехал.

— Как нет машины? А что с машиной? Возле дома ее тоже нет. Я сума сойду!

— Алина, успокойся, ради бога. Машину я оставил на стоянке. И потом, у тебя есть ключи от моей квартиры — заходи, подожди меня, если хочешь.

— Ладно, — тяжело вздохнула она в трубку, — ключей у меня нет с собой. Приедешь домой — отзвонись.

Было далеко не раннее утро. После вчерашнего одиночного загула самочувствие было, как ни странно, не таким уж и плохим. Я довольно бодро взбежал по ступенькам к себе в офис. Кроме чувства злости и досады на самого себя, никаких других эмоций я не испытывал. От вчерашнего страха и ужаса из-за истории с Костей Радовым не осталось и следа. Хотели бы убить меня — убили бы. В этом я согласен с Подмазовым. Сегодня такие вопросы решаются на раз. Только не могу понять цель всего этого кровавого спектакля. Почему нельзя просто выставить мне свои претензии, требования или что там…

— Здравствуйте.

— Почему, — невпопад ответил я проходившей мимо женщине. — Здравствуйте, — тут же исправился я в ответ на ее недоуменный взгляд. — Задумался. Извините.

Она вежливо кивнула и прибавила шаг. Кто такая? — попытался я вспомнить. Наверное, уборщица, — решил я, не найдя другого варианта.

Катерина Игоревна и Валера Сотников сидели на диванчике в приемной и заливисто смеялись. В воздухе витал аромат свежего кофе.

— Здрассьте, — негромко поприветствовал я молодежь. — Почем сегодня игривое настроение? Недорого берете?

— Здравствуйте, Алексей Викторович, — подскочил с дивана Сотников. — Извините, я по делу тут.

— Вам кофейку налить? — моя секретарша протянула руку в сторону кофейника. — Еще горячий.

Я кивнул, посмотрел на Сотникова. Тот в два прыжка оказался у двери.

— Так я пойду? — он вопросительно глянул на Катю.

— Конечно. Надеюсь, мы в расчете?

— Ага, — хихикнул тот и взялся за ручку двери.

Я присел на стул у Катиного стола и жестом поманил Сотникова к себе.

— Не спеши. Увидел начальство и сразу в кусты?

Валера метнулся назад к столу и посмотрел на меня честными глазами.

— Позвольте узнать, уважаемый компьютерный гений, что за великие дела привели вас в мою обитель?

— Алексей Викторович, — тут же затрещала Катерина, — понимаете, у меня сегодня опять был сбой в программе. Комп ни за что не хотел загружаться. А потом я не могла найти данные. Пришлось вот…

— Кать, перестань, — Сотников жестом прервал ее. — Я сам могу рассказать суть проблемы.

Я облокотился на стол, всем своим видом показывая полную готовность слушать. Угроза потери данных? Да это же полная катастрофа! Просто потому, что эти данные могут попасть в чужие руки. Это реальная угроза бизнесу.

Валера переступил с ноги на ногу и начал заунывным голосом нести мне всякую околесицу, сдобренную изрядной долей специальной терминологии. Периодически почесывая бровь, он исподтишка заглядывал мне в глаза, пытаясь, очевидно, понять мою реакцию.

Взяв чашку с кофе из рук секретарши, я внимательно слушал докладчика, изредка кивая ему. Я не бог весть какой специалист в компьютерах. В людях, как мне кажется, я разбираюсь немного больше. И в этом конкретном случае я был на тысячу процентов уверен, что Валера врет. Я видел, что вся эта техническая «диарея» всего лишь лапша на мои уши. Но я был терпелив и ждал окончания спектакля. Когда докладчик выдохся, я сделал пару хлопков.

— Ну, вот, собственно, и все, — сказал он и оставил в покое свою бровь.

Я кивнул:

— Понятно. Мне все понятно.

Сотников замялся, ему мой ответ не понравился. Я глянул на Катю. Она стояла у окна, скрестив руки и нахмурив брови. Надо полагать, что ее выводы, как и мои, столь же неутешительны.

— Я знаю, Валерий Дмитриевич, что вы хороший, нет — отличный — специалист. Потому я и взял вас на работу к себе. Мне нужны были грамотные и надежные люди. И если я слышу, что на данные в наших компьютерах кто-то, возможно, покушается, то уж будьте добры, не несите мне всякую ахинею. Скажите простым человеческим языком: это была хакерская атака?

По лицу Валеры пошли красные пятна.

— Ну-у… это маловероятно. Я не допущу. Верьте мне, Алексей Викторович.

Я поставил пустую чашку на стол и поднялся.

— Верю. Точнее, очень хочу верить.

Сотников что-то еще хотел сказать, но я не дал.

— Я слушал тебя, Валера, и думал: а не заказать ли нам в службе безопасности проверку наших компьютерных систем. Заодно выясним, я надеюсь, откуда эта напасть является к нам. Как ты думаешь?

— Не надо, Алексей Викторович. Если будет что-то серьезное, я вам сразу доложу, и подключим группу специалистов.

Я не стал больше ничего говорить и направился к себе в кабинет. Сейчас я уже раздражался не только на себя, но и на сотрудников. А как можно нормально работать, если тебя раздражают твои же работники. Я бросил пиджак на кресло в углу. То самое, любимое Шведовское кресло. Мой взгляд упал на телефон. Почему-то его молчание мне показалось неестественным. Я взял трубку.

— Катя, вызови ко мне Ряскина.

Секретарша тут же показалась в дверях.

— Сейчас позову. Он, кстати, еще утром приходил сам, говорил, очень важное что-то у него к вам.

— Правда? А сейчас что, вечер что ли?

Катерина удивленно подняла свои невидимые рыжие брови и назидательно заметила:

— Вообще-то дело к обеду. Уже полдень почти.

Я глянул на часы, которые висели как раз напротив моего стола, над дверью. Точно — без четверти двенадцать.

— Ну и что из этого следует? — невозмутимо поинтересовался я.

Секретарша шмыгнула за дверь. Я налил себе в стакан воды и залпом выпил. Из состояния неопределенности на работе мне тоже никак не удается выбраться. Я никак не мог понять, связаны мои неприятности с работой или с чем еще. С компьютерами вот какая-то чехарда происходит, с заказчиком едва разобрались, теперь, чувствую, с тендерами опять трудности. Ряскин просто так бегать ко мне не будет. Меня хотят выдавить из бизнеса? Но везде есть свои правила. Я не мог собрать звенья цепочки всех последних событий, чтобы выработать тактику своего поведения. Да, бывает, что люди разоряются или их разоряют. Но всегда это происходит либо внезапно — тебя ставят перед фактом, либо все идет планомерно — и ты видишь это, но повлиять уже ни на что не можешь. А я, как слепой котенок, тычусь во все стороны в поисках предмета для опоры и не нахожу его. Пусто там, пусто здесь, везде — пусто. Бежать? Куда бежать, если не знаешь, какая из дверей ведет в рай, а какая в ад.

— Разрешите? — в дверях показалась голова, а затем и весь Иван Иванович в целом. — Здравствуйте, Алексей Викторович.

— Здравствуйте, — я смотрел на Ряскина и терялся в догадках, с чем он ко мне пожаловал. Выглядел Ваня как-то странно: был подтянут и бодр, как перед концом света. Никаких документов в руках не держал. Совсем что ли плохи дела? Или уволиться решил? Убью. Я молча указал ему на стул рядом со мной.

— Спасибо. Я на минутку, — махнул он ладошкой и присел на краешек. — Алексей Викторович, у нас с вами хорошие новости. Очень хорошие! — выпалил он скороговоркой и засмеялся.

— Да? — только и смог произнести я, в принципе не рассчитывая ни на что хорошее. Хотя то, что все мы тут еще видим солнце на небе — уже хорошо.

— Звонили от Трегубовых.

Я вытянул шею, чтобы ничего не пропустить.

— Ну и…

— Они просили уведомить вас, что участие в тендере принимать не будут. Что для нас никаких препятствий там нет. И конкурентов тоже.

От неожиданности я поднялся со своего места.

— Как это не будут? И почему доложили нам? Мы для них песчинка с пляжа…

Ряскин встал вслед за мной.

— Я сам, Алексей Викторович, в ступоре. Я тоже спросил, с чего такая честь. Ответили, что их планы меняются, руководство просило сообщить. И все. Прикиньте, ерунда какая получается. Ой, — он хлопнул себя по лбу, — что сказал! Здорово как получается. Боюсь сглазить, но можно прикидывать премии. Мне кажется.

— Креститься надо, когда кажется.

Я смотрел на Ряскина и думал, что если бы тот не стоял передо мной сейчас, то я бы не поверил во все происходящее. Сначала заказчики вернулись как миленькие на круги своя, теперь еще Трегубовы…

Иван Иваныч поежился и спросил:

— Что-то не так?

— В смысле?

Ряскин сделал шаг назад и взмахнул руками, как дирижер перед оркестром:

— Вы так на меня смотрите… я и не знаю, что думать.

Я подошел к нему и хлопнул по плечу.

— Извини, все так. Я, как и ты, в шоке. Уже и надежду потерял, если честно.

— Ну, слава богу, а то я уж подумал, что у вас другие сведения, — он с недоверием посмотрел на меня. — Я пойду, Алексей Викторович. Дел полно.

— Давай. Спасибо за хорошие новости.

Я открыл нараспашку окно и минут пять вдыхал прохладный воздух. Мне было грустно. Меня пинали, как футбольный мяч. Узнать бы имя этого футболиста. Ноги бы открутил.

— Катя! — крикнул я в сторону двери.

Моя рыжая бестия возникла передо мной словно из воздуха.

— Слушаю, Алексей Викторович.

Я посмотрел на ее серьезное личико и весело сказал:

— Выше нос, Игоревна!

— Другие пожелания будут? — не меняя выражения лица, поинтересовалась она.

Я нахмурил брови и кивнул:

— Я бы пироженку съел, эклерку такую. Реально?

— Для вас ничего невозможного нет. Расшибемся, но сделаем.

— И кофию, большую чашку.

— Ага. Могу идти?

Я растерялся:

— Куда?

— Так в булочную. Через дорогу. У нас же духовки нет. Когда купите, буду в приемной ваять эклеры.

— Ступай с Богом, — благословил я дерзкую пигалицу.

Пока секретарша выполняла мое поручение, я пробежался по отделам, переговорил насчет текущих дел. В коридоре заметил Валеру Сотникова. Тот с задумчивым видом стоял у окна, там, где обычно собираются курильщики. Насколько мне известно, программист не курил. Я не стал к нему подходить, хотя задать несколько вопросов мне очень хотелось. После сегодняшнего сбоя техники у меня к Сотникову появилось недоверие. Казалось бы, ситуация не вышла из-под контроля, но вот поведение программиста мне показалось неестественным. Он явно рисовался передо мной, а в глазах при этом затаился страх. Я прошел мимо него и краем глаза заметил, что он тоже наблюдает за мной. Ждет, что я заведу с ним разговор? И, конечно же, он знает, на какую тему может быть беседа, и все вопросы-ответы заранее просчитал. Ну-ну. Только я, дружок, не пойду на поводу у тебя. И не надейся! И на чистую воду выведу. Обязательно.

На моем столе в кабинете Катя уже разостлала серую льняную салфетку с ручной вышивкой и поставила большую, как я и просил, чашку и кофейник. Спустя минуту там же появилась расписная тарелка с эклерами.

— Кофе налить? — спросила она.

Я отрицательно мотнул головой.

— Спасибо, я сам.

Секретарша уже собралась покинуть кабинет, но я ее остановил.

— Катерина Игоревна, можно задать тебе один вопрос?

— Да, конечно. Задавайте.

Она посмотрела на меня так, что я понял — она ждала разговора.

— Скажи, возможно, я не в курсе того, как часто у нас проблемы с компьютером. За последние дни — дважды. Но мне почему-то кажется, что это случается намного чаще. Или я не прав?

Катя опустилась на стул и закивала головой.

— Все так, Алексей Викторович. Вы угадали. Буквально через день мне приходится вызывать Сотникова.

— А почему молчала?

Она подняла на меня взгляд, полный растерянности.

— Понимаете, я говорила ему, что мне не нравится это…

— А он?

— А он, представьте себе, ответил — а мне, Катя, нравится. И что, мол, не беспокойся, все в надежных руках.

— В надежных руках техника так часто не ломается, — возразил я.

— Вот-вот! Я ему точно так же сказала. Он мне в ответ — ты ничего не понимаешь. Я, конечно, не программистка, но кое-что все-таки соображаю.

Я налил себе кофе.

— Возьми чашку, присоединяйся, — предложил я.

— Нет, спасибо, я потом…

— А скажи, никогда не случалось, что он приходил в приемную без тебя и хозяйничал тут?

— Ну что вы! Во-первых, я всегда закрываю на ключ приемную, даже если выхожу на минутку. А во-вторых, я бы точно вам сказала об этом.

Я пил кофе и думал, что не так в этой ситуации. Ведь точно что-то не так.

Катя облокотилась на стол и покачала головой.

— Почему, спрашиваете, не говорила вам? Да потому что я верю — Валерка не может нам вредить. Ну не такой он человек. Я ведь давно его знаю! И специалист он классный, этого тоже не отнять.

Я откусил пирожное и пожал плечами:

— Классный? Вот это и настораживает. А как он сегодня здесь передо мной цирк устроил. Или ты тоже считаешь, что все было нормально?

Катерина неожиданно рассмеялась.

— Нет, конечно. Чисто дебил! — сквозь смех констатировала она.

— А тогда я что-то не заметил, чтобы тебе смешно было, — удивился я.

— Так и не было! — Катя махнула на меня рукой, — я боялась, что вы его выгоните из кабинета.

— Хотелось. Очень даже хотелось. Но, увы, аргументировать не смог. И потом — сам хочу во всем разобраться.

Секретарша моя стала скучной, личико побледнело будто бы, плечи поникли.

— Алексей Викторович, — неуверенно начала она, — вы хотите сказать, что Сотников может работать на кого-то там еще, на врагов ваших?

В глазах секретарши читалось недоумение и растерянность. Я не стал накалять обстановку раньше времени.

— Ну, это громко сказано. Работать на врагов моих… Если честно, уважаемая Катенька, я до недавнего времени и не подозревал, что они есть у меня. А теперь получается, что они везде.

— Как такое может быть? Даже страшно.

Я кивнул и придвинул тарелку с пирожными к Кате. Та автоматически взяла эклер и начала быстро и нервно жевать.

— Я не в том смысле, что их много. Просто я их не знаю.

— Ну да, — согласилась она, — когда их знаешь, намного легче. Понятно, с какой стороны защиту выстраивать. И что же получается при таком раскладе? Даже Сотников может им быть?

Я понял, что надо заканчивать этот разговор. Слишком много экспрессии я вложил в свои предположения. Так нельзя. Не хватало, чтобы секретарша еще шарахалась от каждой тени.

— Катерина Игоревна, — устало произнес я, — видеть в каждом врагов — неблагодарное дело. Я просто хотел, чтобы ты ко всему происходящему у нас здесь относилась чуточку внимательнее. Так, на всякий случай. Понимаешь?

— Да все я понимаю, — ответила она грустно и поднялась. — Можно убирать?

— Можно, — сказал я. — А еще можно пойти в отпуск. Даже я бы сказал — нужно. Мое предложение на этот счет остается в силе. Ну как?

— Никак, — резко произнесла она. — У меня другие планы на отпуск.

— Да ради Бога, Катя! Я не собираюсь нарушать твои планы и не покушаюсь на твой законный отдых. Этот будет за мой счет. В связи с напряженной и небезопасной обстановкой на производстве.

Она с грохотом поставила посуду на поднос и посмотрела на меня:

— Небезопасная обстановка? Для меня, простого секретаря? Ну, вы даете, товарищ начальник…

— Извини. От меня, к сожалению, это не зависит.

Секретарша взяла поднос и, громко стуча каблучками, направилась к дверям. Уже на пороге кабинета обернулась.

— Доплачивать будете. За вредность, — холодно произнесла она и по-хозяйски ляпнула дверью.

Вот и поговори с ней. И вдруг на меня как озарение сошло — да я просто постарел, раз не могу найти контакт с молодежью. Ничего удивительного, что Сотников в клоуны рядится передо мной. Подумаешь, какая проблема объяснить тупому боссу техническую задачку на тему неисправности компьютера. На раз! Хорошо еще я не стал вдаваться в подробности его галиматьи. Интуиция в этот раз не подвела.

Я откинулся на кресло и усмехнулся. Что, сказал я себе мысленно, похоже, комплексуешь ты, Соболев. А это не есть хорошо.

Надо было чем-то отвлечь себя. Я набрал номер Димы Соловьева.

— Да, слушаю, — тут же ответил «денщик» Бородича.

— Это Соболев.

— Я слышу, Алексей Викторович. Здравствуйте. Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Звоню тебе, не хочу тревожить Виталия Ивановича. Скажи, что там с его выпиской? Какие планы?

— Да все в порядке. Отлично все! Завтра будет дома, — бодро отчитался Дима.

Ох, Соловьев, мне бы твой оптимизм, — побрюзжал я про себя, но вслух сказал:

— Это очень хорошо. Ты меня обрадовал, Дмитрий. Спасибо.

— Рад стараться, — елейно пропел он мне в ответ.

Ну что ж, если отбросить неприятности с техникой, день сложился удачно. Даже слишком удачно. Возможна ли ситуация, когда я буду всем доволен — не решусь пока ответить на это вопрос. Я попытался мысленно представить сейчас схему всего произошедшего со мной за последнюю неделю. Я технарь и потому для меня важна во всем логика и математическая гармония. Так что у нас с логикой?

Неприятности следуют одна за другой на работе — это понятно, такое бывает, хотя и не радует. Даже если бы меня разорили вчистую, все равно это укладывается в мои представления о нравах современной жизни. Идем дальше. Неприятности, касающиеся одного меня и только меня — взрыв, смерть Сергея Петренко, смерть фотографа Костика, постоянная слежка за мной на сером Фокусе. Тоже понятно. Необъяснимо, но понятно.

А вот дальше начинается для меня головоломка. С одной стороны, если представить, что кто-то решил испортить мне жизнь по всем направлениям, то все вроде бы логично — и разорить, и напугать, и, кто знает, убить. С другой стороны, если учесть, что на работе все волшебным образом устраивается, причем в лучшем виде, то я перестаю ощущать эту самую математическую гармонию. Равновесия не получается. Когда с одной чаши весов весь груз снимают, то что происходит со второй? Она резко падает вниз. Это закон. Если, конечно, вовремя не освободить и эту чашу. Как раз в это я не верил. И к чему мне готовиться? Отвечать даже самому себе не хотелось.

Я отпустил Катерину домой, а сам уселся за компьютер. Проверил все пароли, файлы, просмотрел информацию. Что я хотел там увидеть особенного — не знаю. Сказать, что мне стало легче, когда я убедился, что все работает исправно, я тоже не мог. Надо было чем-то себя занять, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. После легкой эйфории от разговора с Иваном Ряскиным, у меня, похоже, началась обратная реакция, и настроение с каждой минутой становилось все хуже.

Уже почти стемнело, когда я выходил из офиса. Стоянка опустела. Еще издали я заметил у моего автомобиля чью-то фигуру. Фонари включались по какому-то неведомому мне принципу — когда станет темно, хоть глаз коли! Поэтому лица было не разглядеть. Неприятный холод пробежал по спине, и я невольно замедлил шаг. Еще мгновение и я бы, наверное, вернулся в здание, но потом я увидел огонек сигареты. Мужчина не прятался и ждал, похоже, меня. Сделав несколько шагов, я наконец-то разглядел его. Это был не кто иной, как мой драгоценный программист! Так, по всему видать на сегодня сюрпризы еще не закончились. Что на этот раз?

— Ты не в охранники к моей машине случайно нанялся? — спросил я, подойдя ближе. — Что в темноте стоишь, как шпион?

Я старался говорить уверенно, но внутри меня завибрировали все нервные клетки.

Сотников кашлянул и с хрипотцой в голосе произнес:

— Поговорить нужно.

— Так чего в кабинет не зашел? Сидишь тут в засаде…

— Не хотел, чтобы Катя меня видела, — пояснил он.

Лицо Сотникова, даже в темноте видно, было бледным. Валера отбросил сигарету и спрятал руки в карманы джинсов. Нервничал, очень нервничал. Я с опаской глянул на свой автомобиль. Как-то совсем не по себе мне стало в этот момент. И я решил не рисковать:

— Садись, — я открыл машину и кивнул на место рядом с собой. — Прокатимся, поговорим. Катя, к твоему сведению, давно ушла с работы.

Если он категорически откажется садиться в машину, подумал я, то и мне на ней ехать не стоит.

Загорелись фонари и ярко осветили площадку. Сотников зажмурился от неожиданности, затем быстро юркнул в салон.

— Вот и хорошо, — сказал я, скорее, самому себе.

Я завел двигатель и плавно повел машину. По телу разлилось тепло, я был спокоен, о чем хотел говорить Сотников — меня уже как-то мало волновало. Как будто удачно сдал экзамен.

— Алексей Викторович, я… — начал он и замолчал, будто подбирая слова.

— Что Валера, серьезное дело? — решил подтолкнуть его я.

Он тяжело вздохнул:

— Похоже, очень серьезное.

Я опять начал нервничать. Нет, так не годится, подумал я. Что выудишь из этого проходимца, если говорить с ним здесь? Он мне с три короба наврет опять. Я хочу видеть его лицо, глаза.

— Для серьезного дела нужны силы. Согласен? — я решил играть с ним в доброго дядю.

— В смысле? — судорожно сглотнув, просипел он.

— В самом примитивном, — я обернулся к нему, — пристегнись, давай. Поедем сейчас ужинать. Надеюсь, не рискнешь отказать начальнику?

— Ужинать? — оторопел он. — Да я как-то…

— Не боись, за мой счет. И мне веселее будет.

Программист пристегнул ремень. Мне хотелось побыстрее покончить со всеми тайнами и неприятностями, которые мне приготовил мой работничек. Радостного от него ничего не дождешься. Это уже ясно, как белый день. Не для того он тут словно убитый сидит, и дышать боится. Зараза! Вот же чувствовал я, что неспроста у него все вдруг стало ломаться. Хотя, все это может быть мои домыслы, а неприятности ждут меня совсем в другой стороне. И Сотников собирается меня об этом предупредить? Ох, не люблю я загадок таких. И верить никому сейчас не могу.

Я остановился у небольшого кафе, в котором мы частенько обедаем с партнерами, если переговоры проходят в нашем офисе. Сотников нехотя вылез из машины и понуро пошел впереди меня. С таким настроением только на эшафот, дружочек, — хотелось мне крикнуть ему в спину.

Официант взял заказ. На мой вопрос, что желает молодой человек, он вяло мотнул головой.

— Ничего не хочу. Минералки, если можно.

— Принесите бутылочку Сан Пелегрино, а из еды — то же, что и мне, — кивнул я официанту.

Через минуту на столе появилась минералка. Программист налил себе стакан и сделал несколько глотков. Похоже, что даже вода ему не лезла в горло.

— Давай, рассказывай, начинай портить мне настроение, — вкрадчиво сказал я.

Сотников посмотрел на меня телячьими глазами и произнес:

— Я не знаю даже как сказать об этом. Вы меня сразу уволите.

— Ого! Ничего себе прелюдия, — деланно засмеялся я. — С чего такой вывод?

— Мне отец сказал.

Тут уж и у меня настроение ухнуло в бездну. Отец Валеры очень известный программист, бизнесмен, к которому, собственно, я и обратился за помощью, когда подбирал персонал. Я знал его как успешного и одновременно порядочного человека. Он тогда заверил, что гарантирует мне качество и надежность в лице своего талантливого отпрыска.

Сотников поежился, словно ему стало вдруг холодно. Парень, что называется, был на грани нервного срыва. Я налил себе в стакан воды, чтобы занять чем-то руки, потому что они в буквальном смысле чесались. Так бы и врезал этому…

— Слушай, Валера, ты же не на допросе в гестапо. И я тебя, если помнишь, не тянул за язык. Ты будешь говорить или как? Двум смертям не бывать, сам знаешь. Может, уволю, может, премию выпишу. Разберемся.

Я залпом выпил минералку, со стуком поставил бокал на стол и впился глазами в своего сотрапезника. Парень вроде симпатичный, только что у него в голове — даже папа родной вряд ли в курсе.

— Короче, я это… я специально выводил из строя компьютер в вашей приемной. Причем несколько раз. Не знаю, Катя говорила вам или нет, — прошуршал он едва внятно на одном дыхании.

Воцарилась тишина. Теперь я не знал, что сказать и как сказать.

Сотников ладонями потер лоб, затем добавил:

— Только она здесь ни при чем.

— В этом я как раз не сомневаюсь. Ты для кого это все делал?! На кого ты стал работать?! — мое терпение практически лопнуло, и я готов был врезать этому идиоту.

Парень побледнел, глубоко вдохнул и решительно выпалил:

— Вы что! Я ни на кого… Это все из-за Кати.

— Из-за Кати? Вот отсюда давай поподробнее.

— Понимаете…

— Нет, погоди! Ты вроде сказал, что Катя к этому не имеет никакого отношения, — прервал я. — А теперь, значит, получается, она всему виной…

— Да нет же! — подскочил он на стуле. — Дайте мне сказать. Теперь уже все равно все испорчено.

О, Господи! Все испорчено! Этого еще не хватало. Что же еще можно испортить, когда и так все везде у меня испорчено. Наш разговор походил на диалог двух сумасшедших. У кого из нас более тяжелый диагноз — это еще вопрос.

Сотников сделался серьезным.

— Короче, — он немного покашлял и решительно посмотрел мне в глаза: — я люблю вашу Катю.

Некоторое время мы тупо молчали, уставившись друг на друга. Я пытался облечь его слова в удобоваримую для себя мыслеформу. Картина происходящего начала проступать, как фотография, брошенная в проявитель. Сказать, что я удивился — не сказать ничего. И не потому, что в Катерину Игоревну нельзя влюбиться. Это как раз понятно. Но события вокруг меня происходили достаточно драматичные, и к чему здесь судьба подбросила этот водевиль, объяснить я был не в силах.

— Стоп, Валера, — я поднял руку. — Во-первых, Катя никак не моя. У нее, слава богу, есть родители. Если ты явился ко мне просить ее руки, то как-то не в тему. Извини.

Пришел официант, поставил тарелки с едой. Я облокотился на стол и высверливал взглядом дырку во лбу программиста, ожидая продолжения триллера.

— Я понимаю, — согласился со мной он. — Так вот, насчет компьютера.

— Вот! Давай насчет компьютера. Ты зачем портил технику и нервы девушке? И меня сейчас до белого каления довел.

— Потому что кретин, — раздухарился Сотников. — Я с техникой на «ты», а с девушками не умею. Я не знал, как наладить контакт с ней, стать нужным что ли. Она просила помощи, я старательно все исправлял, успокаивал Катю. Она меня поила кофе за это, ну как-то…вы понимаете? Не могу же я с цветами вдруг заявиться к ней в приемную? Засмеет.

Господи! — взмолился я, — За что мне такие испытания? Мало вокруг меня хороводы водят убийцы, шантажисты, преследователи. Так на тебе еще идиота впридачу!

Я принялся за еду, и жестом предложил Сотникову присоединиться. Он подчинился, но вид у парня был, надо сказать, совсем несчастный.

— Отцу ты сам что ли похвастался? — миролюбиво спросил я.

— Сам, — кивнул он. — Вы как сказали, что пригласите службу безопасности для расследования, так я сразу и признался отцу.

— И что, неужели не смог бы уничтожить все следы? — удивился я. — Выйти на тебя вряд ли получилось бы.

Сотников опустил вилку и вздохнул.

— Так я ведь не потому рассказал, что боялся разоблачения, — сказал он. — Тут вопрос профессиональной чести.

Опомнился, дружок! — хотелось мне ему сказать.

— Я бы самому себе не простил, если бы из-за меня заваруха началась на работе. Я рассказал отцу, потому что не рассказать не мог — врать у нас в семье не принято. Сказал, что сделал гадость. Из-за девушки.

— Отважный поступок. Ценю, — поддержал я влюбленного безумца.

— Вот, — продолжил он. — Сказал, что придется увольняться, другого выхода не вижу.

Я едва не присвистнул от восхищения. Какие жертвы!

— Ты ешь, давай. Скоро остынет все, — указал я пальцем на его тарелку.

Сотников вяло начал ковыряться в тарелке. А я добавил в копилку сегодняшних хороших новостей еще одну: проблема с взломом базы данных решена. Это очень хорошо. Только стоила она мне доброй порции убитых нервов.

— Это отец тебе посоветовал увольняться? — поинтересовался я реакцией Сотникова-старшего.

Валера покачал головой и с опаской посмотрел на меня:

— Нет. Он сказал, чтобы я немедленно поставил вас в известность. А уволите вы меня сами. Так он сказал. Ну и еще много всякого говорил в мой адрес. Короче, у меня кругом теперь неприятности — и на работе, и в личной жизни.

Я вдруг остро позавидовал этому юноше. Его молодости, его неприятностям, способностям, наконец. А еще тому, что у него есть добрая семья, где всегда придут на помощь. Катерине Игоревне, судя по всему, очень повезло с этим парнем. Когда тебя любят так, что готовы идти на любое безрассудство — это говорит о многом. Надеюсь, она это оценит.

— Скажи, в приемную ты как проникал?

У Сотникова вытянулось лицо, опустились плечи и вилка дзынькнула об тарелку.

— Такого не было. Вы что! Я ж не преступник какой! — сказал он и осекся. — Извините, Алексей Викторович. Я конечно… ну, в общем, я со своего компьютера все это делал.

— А-а, понятненько. Ты у нас хакер типа, — съязвил я.

Валера вспыхнул.

— Так получилось. Я больше не буду.

Подошел официант, принес счет. Сотников полез в карман, я отмахнулся:

— Это была моя идея.

— Я вполне… — попытался протестовать он.

— Отработаешь, — оборвал я его.

Мы подошли к машине, я открыл дверцу.

— Алексей Викторович, я пойду, — сказал Сотников. Мне здесь совсем недалеко. Вечер хороший.

Я глянул зачем-то на темное небо без звезд. Пожал плечами — хороший так хороший.

— Как знаешь.

— Вы меня уволите?

— Нет, — серьезным тоном произнес я. — Но и на премию не рассчитывай.

— Спасибо огромное! — его глаза радостно блеснули в свете фонарей.

Я сел в машину и перед тем как захлопнуть дверцу, сказал:

— А вот насчет букета цветов ты зря, идея хорошая.