Магические испытания

Глава 7

_____________

Прежде чем я закончила предложение, кинжал Теодора выстрелил в мою сторону струей пламени, более горячей, чем воображаемый драконий огонь.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Я закричала.

Такого не случалось ни с кем из других посвященных. Теодор, должно быть, так разозлился, что намеревался сжечь меня, вместо того чтобы аккуратно и умело вырезать руны на моей коже.

Инстинктивно я вскинула руки, чтобы защититься от огня, хотя это был жалкий, бесполезный жест.

Пламя ударило мне в грудь с такой силой, что я отлетела назад и врезалась в ритуальный стол. Стол взлетел вверх и врезался в великолепную люстру высоко под потолком. Резкий звон стали о стекло разнесся по всему храму.

Кристаллы и бриллианты посыпались дождем, и посвященные под ними пригнулись.

Стол пролетел через всю комнату под странным углом. Должно быть, он задел нескольких солдат, судя по проклятиям и стонам боли.

— Что за хрень? — Аксель взревел от ярости, приближаясь ко мне.

— Я этого не делал! — Закричал Теодор. — Я не прикасался к девушке. Кинжал действовал сам по себе. Такого никогда не случалось за тысячелетия. Что-то не сходится. Должно быть, это девушка. Никто никогда не осмеливался задавать вопросы во время ритуала. Она слишком много болтала.

Меня захлестнула ярость от того, что они пытались свалить все на меня, в то время как я была той, кого ударили.

По залу пронесся нервный шепот, поскольку каждому, казалось, было что сказать.

— Ритуал Кровавых рун заключается в том, чтобы отсеять слабых, недостойных и непригодных к жизни. Только сильные могут защитить человечество, — сказала Деметра, вероятно, своей банде или любому, кто был готов слушать. — Такова нерушимая традиция первой церемонии в «Академии Полукровок». Я знала, что мошенница будет сожжена.

— Заткнись, — прошипела Елена. — Если в тебе еще осталась хоть капля человечности.

— Как ты смеешь упрекать меня, тупая корова? — Спросила Деметра.

— Не смей называть ее коровой, гадюка! — Сказала Нэт. — И ты не на четверть, как ты ложно утверждала. Ты всего лишь на одну восьмую. Это огромная разница.

— И все же я все еще намного более продвинута, чем любой из вас, — парировала Деметра.

Я больше не слышала их ссоры и даже не была обеспокоена этим, так как мне пришлось тушить пожар самой.

Я отказалась сдаваться без боя.

Все Полубоги окружили меня в одно мгновение.

Я посмотрела на свою грудь, ожидая увидеть прожженную дыру, но это было не так. Пламя оказалось рунами, которые сами собой выписывались на моей коже меняющимися цветами — сначала малиновыми, затем черными, фиолетовыми, синими, золотистыми…

Руны не ограничивались пространством между моей левой лопаткой и верхней частью левой груди, где они должны были находиться. Они расползлись по всему моему торсу. Малиновые, золотистые и черные руны образовывали фигуры и линии и исчезали, затем снова появлялись на моих плечах, руках и груди, как целое шоу уродов.

Аксель выглядел таким потрясенным. Я уставилась на него, а затем в ужасе вернулась к ползущим рунам.

Он стянул с моих плеч мантию без моего разрешения, а я была слишком напугана и слишком занята разглядыванием рун, чтобы ударить его в челюсть.

— На тебе отпечатались все двенадцать рун, — заявил Аксель. — Это невероятно.

— Это невозможно. Она не может быть потомком всех двенадцати главных богов! Никто не может, — сказал Теодор, его серебристые глаза расширились, но его оттолкнули локтем с дороги.

Теперь Полубоги были главными.

Кинжал в руке Теодора потускнел, и пламя погасло.

— Мой клинок! — Позвал Теодор. — И пламя, и руны исчезли.

— Она поглотила их всех, — сказал Зак, молнии сверкали в его королевских голубых глазах, когда он изучал меня, как будто только что увидел, по-настоящему увидел. — Она забрала их всех, как будто они принадлежали ей по праву рождения.

Руны все еще кружились по всему моему телу, словно пытаясь решить, где им следует расположиться.

— Просто реши уже, — простонала я.

Аксель оторвал взгляд от рун и улыбнулся мне.

— Ты жива, Мэриголд, — сказал он. — Точно так же, как я верил, что ты победишь.

У него создалось впечатление, что он хочет заключить меня в объятия, чтобы поздравить, но я все еще была так зла на него, что оттолкнула его, а затем подняла руку, чтобы помешать ему или кому-либо из них приблизиться ко мне.

Я понятия не имела, что эти руны собираются сделать со мной, и была в ужасе от того, что они изменят меня. Первобытная часть меня уже знала, что кровавые руны вызвали что-то темное и опасное, что-то, что было похоронено глубоко внутри меня.

— Убери руны, пожалуйста, — резко сказала я. — Я не хочу их.

Именно тогда начался ожог.

Огненные угольки заискрились на моей коже. Затем руны превратились в прыгающие языки пламени. В одно мгновение я превратилась в живой факел изнутри.

Агония пронзила меня, и я взвыла.

— Что происходит? — Аксель закричал, побледнев лицом. — Лед, Пакстон!

Морской Полубог вызвал ледяные потоки и вылил их на меня.

Огонь, горящий внутри меня, шипел и разгорался все сильнее.

— Остановись! — Я закричала.

Этот ублюдок делал только хуже.

— Это не работает, — в смятении сказал Пакстон. — Она горит изнутри.

Нет, придурок!

— Помоги ей! — Аксель закричал. — Как это могло случиться? Теодор, ты гребаный священник. Ты знаешь все руны. Если ты не исцелишь ее, я спущу с тебя шкуру живьем!

— Я не знаю как, — крикнул Теодор в ответ. — Это не должно было так случиться. Как я уже сказал, такого никогда раньше не случалось.

Ледяной ветер Акселя ударил в меня, когда я каталась и корчилась на земле, срывая с себя одежду в агонии и крича, когда огонь опалил меня, как адское пламя из преисподней — не то чтобы я когда-либо посещала Ад.

Это был Ад.

— Убирайтесь! — Зак крикнул солдатам Доминиона и другим посвященным, и зал опустел за считанные секунды, за исключением Полубогов и их священника.

На наносекунду я была благодарна ему за то, что сохранила остатки достоинства.

— Держись, Мэриголд, — крикнул Аксель, приседая рядом со мной, на его лице было написано опустошение. Как будто ему было не все равно! Он довел меня до этого. — Мы придумаем способ остановить это.

— Должно быть, у нее есть скрытая сила, о которой мы не знаем, — поставил диагноз Теодор, когда он и все Полубоги присели на корточки вокруг меня, вглядываясь в меня сверху вниз. — Руны разумны, но они не были настолько активны веками. Должно быть, это ее сила вызывает силу рун. Когда они почувствовали в ней силу, они бросились к ней без того, чтобы я начертал на ней основную руну.

— Она настаивала, что она человек, но ты сказал, что она была кем угодно, только не человеком, верно, Полубог Аксель? Ты, должно быть, тоже почувствовали в ней силу. Я думаю, ты прав. Руны вызвали или активировали ее скрытые силы, как и было задумано. Я верю, что в ней заключена сила более чем одного бога, и силы в ней борются за господство.

— Это не имеет смысла. Как все двенадцать рун могут выбрать ее? — Сказал Зак. — Мы Полубоги, самые могущественные существа на Земле. Даже у нас нет всех сил. Даже у нас меньше трех доминирующих сил. Мне нужно позвонить отцу.

— К тому времени, как ты свяжешься с Зевсом, Мэриголд может быть мертва, — проскрежетал Аксель. — Я звоню отцу прямо сейчас. По крайней мере, он на Земле.

— Но Арес находится в зоне боевых действий с Люцифером, — сказал Пакстон. — Разве они сейчас не обсуждают другой договор?

Пока ублюдки продолжали спорить, огонь обжигал каждый дюйм моей кожи. В этот момент я хотела только смерти. Я не могла вынести больше ни секунды этих мучений.

— Обезглавь меня, — кричала я, царапая кожу, чтобы изгнать огонь или ядовитые руны. — Прекрати эту пытку сейчас, Аксель, и я прощу тебя за тот ад, в который ты меня втянул.

— Я не могу, — сказал он. Его рука коснулась моего лица. — Я не могу позволить тебе умереть. Пожалуйста, дай мне еще немного времени и позволь нам придумать, как спасти тебя.

— Меня не спасти, — закричала я. — Подари мне быструю смерть!

Я рванулась за ритуальным кинжалом, все еще находящимся в руке Теодора, полная решимости перерезать себе горло и покончить со всем этим. Но этот ублюдок быстро увернулся, и сила огня снова бросила меня на землю.

Когда на меня накатила новая волна агонии, я потеряла самообладание.

Я проклинала Полубогов в перерывах между хриплыми криками.

— Пошли вы! Кто дал вам гребаное право решать, кто достоин? У меня была хорошая жизнь, ублюдки! По крайней мере, я была свободна и у меня были друзья… А вы вырвали у меня из рук эту жизнь и отправили меня в этот ад.

По отражению в полных горя глазах Акселя я увидела, что мои глаза горят красным.

Я видела красное.

Я хотела убить его. Я хотела убить их всех.

— Я человек. Я не могу сдержать руны, придурки, — закричала я в ярости. — Человеческая жизнь для вас ничего не значит. Моя жизнь для вас ничего не значит.

— Если бы ты была человеком, ты бы уже сгорела дотла, — возразил Теодор.

Как же он меня бесит! Как я могу передать ему этот огонь?

— Тише, Мэриголд, — попытался успокоить меня Аксель. — Твоя жизнь значит для меня все. Я связался со своим отцом и попросил его о немедленной помощи. Он приедет, и мы во всем разберемся. Мы спасем тебя.

— Да, ты просто продолжаешь это повторять, лживый сукин сын, — кричала я, рыдала и визжала. И когда я выругалась, мне стало немного лучше. — Все, чего ты хочешь, это выиграть войну с демонами, поэтому тебе приходится пополнять ряды Доминиона всеми, кто, по твоему мнению, может сражаться. Сегодня погибло пять посвященных. На самом деле шесть, так как я скоро присоединюсь к ним. Мне всего двадцать. Я даже толком не жила. И я все еще гребанная девственница! Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты. После моей смерти я буду преследовать вас как призрак, полтергейст, на самом деле. Я буду хуже дьяволов, с которым вы сражаетесь. Я буду вашим ежедневным гребаным кошмаром. Особенно Аксель! Я буду преследовать тебя! У тебя не будет ни секунды гребаного покоя…

— Богохульство! — Сказал Теодор. — Я никогда не слышал, чтобы кто-то так сильно ругался. Мы должны просто дать ей то, что она хочет, и покончить с ней.

— Заткнись, Теодор, — сказал Аксель. — Прикоснись к ней, и я прикончу тебя.

Затем меня подняли с земли, пока я яростно билась.

В следующий момент я была в объятиях Акселя.

— Я не дам тебе умереть, — сказал он. — Позволь мне принять пламя в себя. Если мы умрем, мы умрем вместе.

Безжалостный огонь перескочил от меня к нему, стремясь найти нового хозяина, хотя он все еще поджаривал меня.

Агония исказила красивое лицо Полубога Войны, но он подавил крик и только крепче прижал меня к себе.

Шок пронзил меня, несмотря на ужасный огонь, все еще бушевавший внутри.

Я никогда не ожидала, что кто-то, и меньше всего Полубог, сделает это для меня, хотя именно он в первую очередь привел меня к этой стадии.

Полубог никогда бы не пожертвовал собой ради смертного. Они были печально известны как самые эгоистичные, своекорыстные ублюдки на планете.

Но Аксель был готов умереть за меня — или вместе со мной.

— Нет, — Я сопротивлялась в его объятиях. — Просто убей меня.

— Возможно, с нашими объединенными силами огонь разделиться между нами, вместо того, чтобы сжигать нас поодиночке. — сказал Зак и тоже обнял меня.

Затем я почувствовала, что к нам присоединился Морской Полубог.

— Что вы делаете? — Закричал Теодор. — Вы бессмертные Полубоги, но вас все равно можно убить. Вы не можете тратить свои жизни ради девушки, которую едва знаете.

Полубоги позволили огню сжигать их, а также продолжали вливать в меня свою силу, чтобы защитить меня.

Поток прохладного воздуха пробежал по моим венам.

Затем, внезапно, огонь исчез, и жжение прекратилось.

Я обмякла в объятиях Акселя, все еще бормоча о том, что буду преследовать их как мстительный призрак.

— Перестань болтать, Печенька, — прошептал Аксель. — Ты будешь жить. Ты выжила.

Кто такая Печенька? Было ли поблизости печенья?

— Печенье? — Я поперхнулась. — Я хочу одно. И где оно?

— В моих объятиях, — сказал он, а затем поцеловал меня.

Я не знала, что на меня нашло, но я была не в лучшем состоянии и не в здравом уме. Я не сопротивлялась ему, хотя все еще ненавидела его.

Полубог Войны попробовал меня на вкус, как будто я была самым вкусным, что он когда-либо пробовал.

Мне понравился его чистый мужской аромат, как ветер и горящие звезды, хотя я только что почти сгорела заживо.

Я прижалась к его твердому торсу, запустила пальцы в его густые каштановые волосы и ухватилась за них.

Наш поцелуй стал глубже, и мгновенно жидкий огонь закружился у меня между бедер.

Я смутно помнила, что на мне не было трусиков, но я не помнила, почему я не надела их в первую очередь.

Новый вид желания опалил меня, непохожий ни на что, что я испытывала раньше.

Я выгнула спину и крепче прижалась к своему врагу, зная, что хочу его больше всего на свете.

Из его груди вырвался грубый стон.

Вожделение Акселя врезалось в меня, как твердая сталь и нектар одновременно. Он был Полубогом Войны, так что даже его желание было воинственным, но это заводило меня так, как никто никогда не заводил.

Я стала Мэриголд, которую едва узнавала.

Аксель отстранился от меня, и я сердито посмотрела на него за то, что он лишил меня плотского удовольствия от его рта и тела.

Он мрачно усмехнулся, убирая мои пальцы с прядей своих пышных волос.

— Мы должны остановиться сейчас, Печенька, — сказал он. — Или я не смогу остановиться. Я буду делать с тобой ужасные вещи, грязные и порочные вещи.

Я приоткрыла рот и недоверчиво уставилась на него.

Затем медленно здравый смысл вернулся ко мне.

В огромном зале Олимпии было устрашающе тихо, у меня пересохло в горле, и я вспомнила, что чуть не сгорела дотла.

Двое других Полубогов и священник уставились на меня так, словно у меня выросли рога демона.

Я провела дрожащей рукой по голове, чтобы убедиться, что это не так.

Испытывая облегчение от того, что я все еще могу быть собой, я перевела взгляд на Акселя.

— Как ты посмел поцеловать меня!

Мой голос был резким, хотя мои губы умоляли о еще одном поцелуе.

Я не хотела этого признавать, но его вкус вызывал привыкание, как наркотики.

В поцелуе Полубога была магия.

Он ухмыльнулся мне.

— Ты поцеловала меня в ответ.

— Я этого не делала, — сказала я. — И даже если бы я это сделала, я была не совсем в себе.

— Теперь ты в себе? — мягко спросил он. — Давай приведем тебя в порядок, Печенька. Тебе нужен отдых. У тебя сегодня был тяжелый день.

Его большой палец вытер мои непрошеные слезы. Он провел большим пальцем по губам, слизывая мои слезы горячим взглядом, как будто хотел понять, есть ли в этом огонь или магия.

Внезапно другая сильная рука оттащила меня от Акселя, и я оказалась в объятиях Зака.

Полубог Войны зарычал.

— Я защитил ее. Я тоже спас ее, — сказал Зак. — Итак, моя очередь.

Его очередь для чего?

И он наклонился к моим губам и тоже поцеловал меня.

Что? Теперь я была их призом, наградой за то, что выжила?

Но Полубог Неба действительно хорошо пах, как сандаловое дерево, солнечный свет и мощный секс. Мне следовало бы дать ему пощечину, чтобы показать, что у меня все еще есть достоинство и здравый смысл, но я тоже хотела от него немного большего.

Его небесная сила окутала меня, и икра его молнии ласкала мою кожу, сверкая, как крошечный фейерверк. Это не причинило боли, но вызвало дрожь удовольствия по всему телу, от груди до пальцев ног.

Мое изнеможение исчезло, и мое звериное вожделение пробудилось к моему новому объекту интереса.

Я схватила его за лицо, чтобы притянуть ближе.

Я хотела его так же сильно, как Акселя.

Мой голод по Полубогам был настолько первобытным, что ошеломил меня.

Ритуал сильно меня запутал. Теперь, когда руны впитались в мое тело, я чувствовала себя по-другому. Я не могла сказать, нравится мне эта версия меня или нет, но я чувствовала себя сильной и освобожденной.

Что-то глубоко внутри меня хотело слиться с Полубогом Неба, стать единым целым с ним и его силой, соединиться с ним и заявить на него права. Движимая дикой потребностью, я поцеловала его с неистовой силой.

Зак усмехнулся мне в губы от моего собственнического проявления, а Аксель предостерегающе зарычал.

Морской Полубог оставался спокойным, но его сила отказывалась оставаться на месте; она обрушивалась на меня, как волны, пропитывая меня своим неодобрением и темной потребностью одновременно.

— Хватит, Зак, — сказал Аксель. — Она моя. Я увидел ее первым.

Он втиснулся между нами, как клин, и уставился на небесного Полубога.

Небесно-голубой взгляд Зака не отрывался от меня, яркий, благоговейный и полный желания.

Аксель не растерялся и обнял меня, как будто боялся, что кто-то другой заберет меня.

— Будь с ней понежнее! — рявкнул он. — Она все еще в шоке.

— Она возбудила всех нас троих, — сказал Пакстон тоном, в котором слышался темный гнев. — Ни одна женщина, до нее не могла этого сделать.

Он сказал это так, как будто это была моя вина. В чем была его проблема?

— Разве ты не видел, что с ней сделали руны? — Прошипел Аксель. — Это воспламенило ее изнутри! Она не может отвечать за свои действия прямо сейчас. Я никому не позволю воспользоваться ею, пока она уязвима.

— А как насчет тебя? — Спросил Зак. — Кто же тогда защитит ее от тебя?

— Я бы никогда не причинил ей вреда, — сказал Аксель.

Зак скрестил мускулистые руки на широкой груди и фыркнул.

— Она не кажется мне хрупкой, даже после того, что с ней случилось, — сказал Пакстон. — Она больше похожа на самку-акулу, которая готова укусить.

— Я все еще здесь, на случай, если вы, придурки, не заметили, — прошипела я. — И есть ли вообще самка-акула? Как ты можешь узнать пол акулы? Ты переворачиваешь ее и заглядываешь? Я не думаю, что акуле понравится твой тычок.

Аксель рассмеялся.

— Это моя девочка, веселая, как всегда.

Пакстон бросил на меня сердитый взгляд.

— Я морской Полубог. Я знаю свое дело.

Зак фыркнул, проводя рукой по своим коротко подстриженным волосам.

— Укус Мэриголд был на самом деле восхитительным. Я не пробовал ничего подобного целую вечность.

— Мы закончили, — проворчал Аксель. — Мэриголд сыта по горло. Она больше не потерпит легкомыслия.

Он накинул на меня свой плащ и подхватил на руки, и я прильнула к нему, как виноградная лоза, выжидающе глядя на него снизу вверх, надеясь, что он удостоит меня еще одним горячим поцелуем.

Я недостаточно насладилась им, когда он поцеловал меня, мне было мало.

Старая Мэриголд думала о том, каким безумием было для меня целоваться с двумя Полубогами. Я едва их знала. Но после того, как руны пронзили мои кости и превратились в отвратительное пламя, может быть, я заслужила небольшой перерыв с большим отвлечением?

— Она принадлежит не только тебе, Аксель, — сказал Морской Полубог. — Поскольку вы оба поцеловали ее, я требую такой же вежливости. Я тоже спас ее.

Я повернулась к нему, облизывая припухшие губы — результат поцелуя двух Полубогов. Пакстон сногсшибателен. Его распущенные серебристые волосы обрамляют совершенное мужественное лицо, которое казалось вырезанным из чистейшего, самого твердого льда. Его тело — каждая рельефная мышца, излучающая силу, — мечта каждой женщины.

У меня итак скользко между бедер, и я тоже вожделела его.

Однако я также была взбешена.

Он и отдаленно не был дружелюбен по отношению ко мне, хотя вместе с другими Полубогами помог потушить огонь внутри меня.

Он потребовал поцеловать меня. Он даже не потрудился спросить, хочу я этого или нет. Он думал, что может заявить о своих правах так, как сочтет нужным. Бьюсь об заклад, он был титулованным придурком, который всегда брал то, что хотел. Бьюсь об заклад, он относился к женщинам как к одноразовым удовольствиям, едва оценивая их, как будто мы были мусором.

Некоторые женщины могли бы не замечать его недостатков и бросаться к нему, потому что он был великолепен и силен, но я бы никогда не стала встречаться с мудаком. Я бы не уступила ему ни на дюйм.

Я встретилась взглядом с его фиалковыми глазами. Дерзость и темный голод в них заставили мое сердце на секунду затрепетать.

Но я знала, что если ты будешь играть со злодеем, то обожжешься.

Я была буквально изжарена пламенем, и последнее, чего я хотела, — это быть глупым мотыльком.

— Я не трофей, чувак, — сказала я Морскому Полубогу. — Я больше ни с кем не целуюсь.

— Но ты позволила им поцеловать себя, не так ли? — Сказал Пакстон, прищурив глаза.

— Я была сама не своя, — сказала я. — Но я начинаю чувствовать себя лучше. Я не хочу связываться ни с кем из вас. — Я раздраженно махнула рукой и попыталась высвободиться из объятий Акселя. — Зачем я вообще тебе это объясняю? Кого я целую, никого не касается, кроме меня самой.

— Ты понимаешь, что, отказывая мне, ты наживаешь себе врага? — спросил морской Полубог. Угроза исходила от него, физически натирая и оставляя синяки на моей коже.

Ярость пронзила меня.

Я изогнулась в объятиях Акселя, изо всех сил пытаясь приземлиться на землю и устоять на ногах.

— Смирись с этим, придурок, — прошипела я. — Отказ — это часть жизни. И я плохо отношусь к угрозам.

Он направился ко мне с яростью в глазах, но Зак встал между нами.

Аксель отодвинул меня за спину, готовый вступить в войну с Пакстоном.

Морской Полубог остановился, окинув нас оценивающим взглядом, и озорная улыбка растянула его чувственные губы.

Как бы он ни использовал свое обаяние плохого мальчика, на меня это не действует. Я укрепила стальные стены своей воли, проверяя свою защиту от его харизмы и моего вновь разбушевавшегося либидо.

— Так вот как теперь все будет? — Спросил Пэкстон. — Вы двое позволили женщине разделить нас? Вы знаете, чем это закончится.

— Отвали, Пэкстон, — сказал Аксель. — Я не буду повторять это снова. С Мэриголд на сегодня хватит, так что перестань вести себя как придурок.

— Остынь, Пэкстон, — также сказал Зак.

Пэкстон отступил назад.

— Пока я оставлю ее в покое.

— Вы все можете обращаться непосредственно ко мне, — горячо сказала я. — Я в комнате.

Если они думали, что они выше меня, я была более чем счастлива разрушить их иллюзии. Никто ни над кем не был выше. Это была элементарная вежливость.

— Ты впитала мою силу молнии, Мэриголд, — сказал Зак.

Я почувствовала прилив энергии с тех пор, как он послал свою молнию, чтобы приласкать меня, пока мы целовались, почти как если бы это восстановило меня после иссушающей силы огня.

Поцеловал ли он меня, чтобы испытать?

Но его поцелуи и прикосновения были чем-то большим. Я чувствовала его необузданное желание и голод, такое же сильное, как и у Акселя.

Теодор кашлянул в нескольких шагах от меня.

— Простите меня, Полубоги, — сказал Теодор. — Если вы все закончили целоваться или говорить о поцелуях, нам нужно сосредоточиться на выяснении, от кого происходит девушка.

— Давайте посмотрим, что у нее есть, — сказал Пакстон почти злобно.

Если бы я принадлежала к его дому, у него была бы юрисдикция надо мной, поэтому я молилась, чтобы, какой бы силой я ни обладала, это не имело ничего общего с Посейдоном.

Аксель снова поднял меня. Прежде чем я успела запротестовать, он отнес меня к своему трону и усадил на него. Шок лишил меня дара речи. Несмотря на то, что сейчас никто не присутствовал во владениях Полубогов, чтобы увидеть это, мне казалось, что Аксель делится со мной своей силой — или, по крайней мере, считает меня равной себе, чего, насколько я знала, Полубоги никогда раньше не делали.

Или, может быть, это был просто способ Акселя извиниться передо мной.

Я растерянно моргнула, ожидая, что другие Полубоги будут возражать против моего пребывания на одном из тронов, но никто из них, казалось, не был обеспокоен ни в малейшей степени.

О, Теодор выглядел немного озадаченным тем, где я сидела, но он не высказал своего мнения. Он, вероятно, не хотел бы познать гнев Полубога Войны.

— Печенька, — сказал Аксель, его тон был заискивающим.

Я нахмурилась на него за то, что он дал мне прозвище Печенька, хотя я слишком любила печенье. Кто не любил? Особенно миндальное печенье, которое было абсолютно греховным лакомством.

Зак выгнул бровь, услышав это прозвище. Пакстон фыркнул своим задиристым носом, как бы говоря, что считает меня кем угодно, только не сладким, вкусным печеньем.

Аксель обезоруживающе улыбнулся мне, но я на это не куплюсь.

— Нам нужно увидеть символы на тебе, чтобы понять, к какому дому ты принадлежишь, — сказал Аксель.

Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них видел, но это было неизбежно. Они должны были знать мою родословную.

Я сбросила с плеч его плащ. Мой халат был изодран в клочья.

Я посмотрела на пространство между моей левой лопаткой и левой грудью, но не заметила никаких символов.

— Там ничего нет, — сказала я в шоке.

— На ее коже ничего нет, — повторил свое удивление Теодор.

— Но мы видели отпечаток всех двенадцати рун, когда пламя обожгло ее, — сказал Зак. — Может быть, символы остались где-то в другом месте на ее теле.

В месте, куда не попадало солнце? Я чуть не хихикнула.

Конечно, они потребовали бы осмотреть мое тело в поисках символа, любого символа, и я не смогла бы отбиться от них всех, если бы они действительно были настроены решительно. Кроме того, я хотела знать, есть ли на моем теле какие-либо посторонние метки.

Я стянула обрывки халата до талии, и все три Полубога в упор уставились на мою грудь, вместо того чтобы искать символ, который они должны были найти.

Они даже не взглянули на грудь других посвященных женщин, когда они показывали свои — ладно, кроме идеальных грудей Деметры.

Я впилась в них взглядом.

— Не то чтобы у меня было три сиськи, ребята.

Рука потянулась к моей груди, и, к моему удивлению, она принадлежала святому Теодору.

— Отвали, Теодор, — прорычал Аксель, отталкивая святого. — Кто дал тебе разрешение трогать Мэриголд?

И Зак, и Пакстон тоже угрожающе зарычали на священника.

Теодор отшатнулся и поднял руки сдаваясь.

— Я не разделяю того интереса, который вы испытываете к Мэриголд, — запротестовал он. — На ее коже нет следов ожогов. Даже ни единого волдыря, несмотря на то, как сильно ее обожгло пламя. Я просто хочу прикоснуться к ее коже, чтобы убедиться, что то, что я вижу, реально.

— Тебе повезло, что мы вообще позволили тебе посмотреть, — проскрежетал Аксель.

Я быстро взглянула на свою кожу. Она была золотистой, загорелой и гладкой, как шелк.

— Нравится вид, джентльмены? — Я хихикнула, заметив, что их взгляды все еще прикованы к моей груди. — Вы собираетесь и дальше пялиться на мою грудь или начнете помогать мне искать какие-нибудь скрытые символы?

Аксель усмехнулся.

— Моя Печенька.

Полубоги оторвали взгляд от моей груди и начали изучать остальную часть моего тела с недовольным видом.

— Этот котенок не знает, когда нужно держать рот на замке, — сказал Пэкстон, зайдя мне за спину, чтобы проверить её. — Сначала нам придется приручить ее, если мы хотим, чтобы она стала нашей.

Что? Приручить меня? Их?

Имел ли он в виду, что они поделятся мной и сделают своей игрушкой? Это произойдет, когда Ад замерзнет.

— Я не ваша, — сказала я.

— Пока нет, — уверенно ответил Зак.

— Вы, конечно, можете попробовать, — сказала я. — Ваша фантазия сбудется, когда солнце по-настоящему засияет из ваших задниц.

Аксель рассмеялся, как будто не верил, что я говорю серьезно.

Захотела бы я быть смешной после того, как меня только что почти сожгли? Полубоги могли быть действительно апатичными и эгоцентричными, даже молодой Полубог Войны. Бьюсь об заклад, эти качества были семейными чертами их богов.

Если бы я когда-нибудь справилась с этой работой, я могла бы быть просто женщиной, которая смогла бы преподать им всем урок.

Зак покачал головой, но больше ничего не сказал.

Пакстона, однако, даже слегка не позабавила моя грубая аналогия.

— Это вызов? — спросил он ровным тоном, в котором было больше, чем немного угрозы.

Зак и Аксель бросили на него предупреждающий взгляд.

— Я не просто нагну тебя, Princesa, — продолжил Пакстон, игнорируя Зака и Акселя. — Я сломаю тебя. Ты можешь обвести вокруг пальца двух моих кузенов своей экзотической внешностью, но ни один из них не сможет остановить меня, если ты захочешь познать мою плохую сторону — я уберу тебя, смертная. И ты еще не встречалась с бессердечным Полубогом Смерти. Ни мужчина, ни женщина не могут околдовать его. Никто не прикаснется к нему оставшись в живых.

Princesa — с испанского означало Принцесса. Морской Полубог насмехался надо мной. Я была настолько далека от принцессы, насколько это вообще возможно. Я выросла на улицах. Пакстон просто напомнил мне, что я уличная крыса, назвав меня принцессой. Держу пари, Аксель проинформировал своих кузенов-Полубогов о том, где он меня поймал.

— Ты прекратишь терроризировать Мэриголд? — Аксель бросил вызов в ответ. — Ты знаешь, что я на ее стороне.

Пакстон удостоил Акселя взглядом.

— Даже Зак на твоей стороне, поскольку вы двое живете в одном доме, но Гектор всегда будет на моей стороне. И я хочу, чтобы вы двое помнили, что мы договорились не ссориться из-за женщины.

— Может, у меня и лавандовые волосы, — сказала я ехидным тоном, поднимая кулак в воздух, — но мой образ далек от экзотики. Это повседневный образ обычной девушки. А во-вторых…

Аксель опустил мой кулак.

— Не раздражай его, пока ты все еще в деликатном состоянии, Печенька.

— Не оставляй ее и Пакстона одних в комнате, — заявил Зак. — И мы предотвратим катастрофу.

Теодор глубоко нахмурился, кружась вокруг меня, все еще пытаясь найти символ божественной силы на моей коже или, может быть, дождаться, когда он появится.

— Возможно, она даже не смертная, — сказал священник. — Ни один смертный не смог бы выжить, направив божественный огонь. Даже Полубог не справится с этим в одиночку. Руны с объединенной силой двенадцати главных богов наложили бы отпечаток и на бога.

— Ты хочешь сказать, что она выше нас? — Прорычал Пакстон. — Будь осторожен со своими словами.

Теодор вздрогнул.

— Конечно, нет. Это богохульство. Как ваш священник, я бы никогда не совершил такого греха. Однако Мэриголд — первая неизвестная нам. Полнейшая загадка. Я хочу сказать, что она может быть бессмертной, но чтобы узнать, кто она на самом деле, нам, возможно, придется подождать, пока время покажет. Ее силы в конечном итоге проявятся, и тогда мы решим, что с ней делать.

Я почувствовала, как холодок пробежал по моей спине. Что они собирались со мной делать, если бы решили, что я не та, кого они искали?

— Я не думаю, что мы когда-нибудь найдем на мне рунический знак или какой-либо символ дома какого-либо бога, — сказала я, плотнее запахивая плащ Акселя. — Что означает только одно.

— Что это, Печенька? — Обеспокоенно спросил Аксель.

— Да, что это, Princesa? — Высокомерно спросил Пакстон, возвращаясь к тому, чтобы стоять передо мной, скрестив руки на груди.

Я ухмыльнулась, чувствуя себя победителем впервые с тех пор, как Доминионы окружили меня и мою команду.

Я нарушила их правила.

Я сбила с толку всех трех Полубогов и их священника.

Аксель заставил меня прийти сюда. Пакстон и Зак отказались прислушаться к голосу разума, когда я умоляла их. Они по-крупному надули меня, и я надула их в ответ, не дав им ни ответов, ни удовлетворения.

Я не уверена, было ли это потому, что я была такой упрямой, что победила Полубогов в их собственной игре, или потому, что я была чем-то другим, что давало мне силу отменять руны.

Важным было то, что эти придурки не могли меня раскусить.

Я надеялась, что они никогда этого не узнают.

— Это значит, что я не происхожу из рода олимпийских богов, — легкомысленно сказала я. — Я не принадлежу ни к одному из ваших домов, поскольку я не потомок, в отличие от выживших посвященных и солдат вашего Доминиона. Вы не имеете права удерживать меня здесь. Вы должен немедленно освободить меня!

— Черта с два мы когда-нибудь тебя отпустим, — сказал Зак. Внезапная собственническая нотка в его голосе застала меня врасплох.

— Но мне не место в «Академии Полукровок», — закричала я. — Если ты хочешь, чтобы я осталась, ты можешь отправить меня в «Академию Иных». Я прекрасно впишусь туда. — Я хотела быть с Джаспером и Цирцеей, единственной семьей, которая у меня была. — Как сказал святой Теодор, — продолжила я, немного понизив голос из-за мрачных взглядов Полубогов, — я явно не совсем человек. Но поскольку я тоже не вашего вида, я, должно быть, какая-то другая, что-то вроде ведьмы. Я просто соберу свои вещи и пойду в «Академию Иных».

У меня не было никаких вещей. Я бы просто образно собрала вещи сама.

Я вскочила с трона Акселя, но Зак поймал меня.

Он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами.

— Ты останешься с нами. Мы лично обучим тебя проявлению твоей силы. Мы поможем тебе разобраться в этом.

Я в смятении уставилась на Полубогов, в то время как Пакстон одарил меня злодейской улыбкой.

У меня было ужасное предчувствие, что они никогда не оставят меня в покое и никогда не отпустят, несмотря ни на что.