Магия и кровь

Глава 20

— Я испугалась, когда ты вошёл в вольер! Это было безрассудно!

Полина взяла меня за руку и даже отвлеклась на минуту от бисквитного пирожного с разноцветным сливочным кремом.

Мы сидели в кондитерской. Широкие окна выходили прямо на Неву. Стёкла в них снаружи были зеркальными, так что мы без помех могли любоваться белыми барашками пены на серой воде, хмурым дождливым небом и прохожими, которые спешили укрыться от дождя.

Я предлагал зайти в кафе, где мы могли бы нормально поужинать. Но Полина оказалась ужасной сладкоежкой и, ничуть не стесняясь, призналась в этом.

Поэтому мы сидели в кондитерской, и девушка с аппетитом уплетала пирожные. А я допивал вторую чашку капучино без сахара.

— Расскажи о себе, — предложил я. — Что это за титул «княжна Зауральская»?

Полина весело рассмеялась.

— Никогда не слышал о князьях Зауральских? Неудивительно! В Петербурге всем кажется, что Урал — это где-то далеко. А Зауралье — так и вообще край света!

Она облизала десертную ложечку.

— Хотя… когда я жила в Ишимске, мне казалось, что Петербург — это сказочный город на выдуманной планете. А оказалось, что от нас до столицы всего три дня ехать на поезде.

— Значит, твой отец — князь Соловьёв-Зауральский?

— Дядя, — помрачнев, поправила меня Полина. — Мои родители умерли, когда я была совсем ребёнком. Дядя удочерил меня и сделал своей наследницей. Представляешь, он даже не хотел отпускать меня в столицу! Настаивал, чтобы я поступила в Екатеринбургский институт благородных девиц!

Княжна Соловьёва расхохоталась так, что на нас стали оборачиваться другие посетители кондитерской.

— Но я пригрозила, что сбегу и выйду замуж за первого встречного, если дядя не отпустит меня в Имперское Магическое училище. И он согласился!

— Понятное дело, — улыбнулся я. — Куда же ему было деваться!

— Вот именно, — ничуть не смущаясь, подтвердила княжна.

Я расплатился с кондитером, и мы вышли на улицу. Дождь уже закончился, над рекой повисли хмурые сумерки.

— Где ты живёшь? — спросил я княжну. — Пойдём пешком, или вызвать такси?

— Не нужно меня провожать, — смутилась Полина. — Дело в том… в общем, дядя приказал слугам строго приглядывать за мной. Так что… Видишь?

Я обернулся.

За нами вдоль тротуара медленно двигалась большая чёрная машина. Когда мы с княжной остановились, машина тоже встала, не доезжая до нас двадцати метров.

— Охрана? — спросил я.

— Дядя отправил со мной своего личного шофёра. Герман очень хороший человек и не станет докладывать дяде о нашем… о нашем знакомстве. Но домой я должна возвращаться только с ним.

— Ни к чему нарушать договорённости, — согласился я.

Взял Полину под руку и подвёл к машине.

Из-за руля вышел высокий черноволосый мужчина средних лет. На руках у него были белые перчатки из мягкой кожи.

Мужчина вежливо кивнул мне и открыл перед княжной заднюю дверцу.

— Прошу, ваша светлость!

— До завтра! — улыбнулась Полина. — Ты помнишь, что мы встречаемся за полчаса до подъёма?

— Помню, — кивнул я. — Завтра попробуем научиться видеть магическую матрицу.

Полина вдруг потянулась и прижалась своими губами к моим.

— Спасибо за чудесный вечер! — прошептала она.

А затем быстро села в машину.

Герман сделал вид, что не заметил нашего поцелуя. Он мягко захлопнул дверцу, и автомобиль скрылся в вечерней темноте.

На ферму мастера Казимира я вернулся далеко за полночь. В доме горел свет.

— Явился! — проворчала с крыльца бородатая низенькая тень.

— Здравствуйте, мастер! — смущённо сказал я.

Чёрт!

Сам согласился помогать мастеру, а на ферму являюсь только затем, чтобы переночевать! Да и то не каждый день.

— Опять миловался со своей баронессой? — нахмурившись, спросил Казимир.

— Нам надо поговорить, мастер! — решительно сказал я.

— Ну, если надо — так пойдём и поговорим! — кивнул Казимир. — Ты есть-то хочешь?

— Хочу, — признался я.

В кондитерской не подавали ничего, кроме сладкой выпечки, так что я ограничился кофе. И теперь желудок настойчиво требовал хоть чем-нибудь его наполнить.

— Идём, я разогрею ужин, — сказал Казимир. — Марта уже легла.

Он повернулся и пошёл в дом, шаркая шлёпанцами.

— Мастер Казимир, я решил снять себе квартиру, — сказал я, уплетая тушёную картошку с мясом.

— Это с чего вдруг? — поинтересовался Казимир.

— На ферме я вам совсем не помогаю. Учёба, ну и всё такое…

Я повёл рукой в воздухе.

— Допустим. И что с того?

— Ну, и зачем мне у вас место занимать? Да и жизнь устраивать как-то надо.

— Молодость, — кивнул Казимир, — понимаю.

Мастер испытующе глядел на меня, поглаживая пышную чёрную бороду.

— Только ведь мы с тобой как договаривались? — неожиданно спросил он.

— Что я вам на ферме буду помогать, — смутился я.

— Не просто помогать, а учиться магии, так?

— Ну, так.

— Так ты сейчас этим и занимаешься, если я ничего не путаю.

— Так ведь я другой магии учусь, — удивился я.

— А какая разница? — возразил Казимир. — Магия — она магия и есть. Неизвестно, куда тебя жизнь повернёт. Да и какую квартиру ты снимешь? Комнату в доходном доме на Лиговке? А здесь — простор, свежий воздух. И училище твоё в двух шагах.

— Да я и сам не хочу уезжать, — признался я.

— Ну, так и не уезжай, делов-то! — улыбнулся мастер.

Он наклонился ко мне и понизил голос.

— Я тут подумал и решил, что негоже вам с Сенькой вместе жить. Парни вы молодые, каждому свой угол нужен. Так что завтра начнём строить для тебя дом. Я возле ручья хорошее место приметил. Красота, романтика! Что скажешь?

От неожиданности я смог сказать только:

— Э-э-э…

— Э-э-э! — передразнил меня Казимир.

И покачал головой.

— Сколько денег ты отдашь, чтобы квартиру на год снять? А тут — свой дом, отдельный!

— Так это же дорого! — запротестовал я.

— Не дороже денег, — отрезал Казимир. — Разберёмся — не чужие люди. Марта к вам привязалась, да и я тоже. Так что даже не думай отказываться. Я уже и архитектора нанял. А место завтра утром покажу — тебе понравится. Всё, иди спать — подниму на рассвете!

Я долго не мог уснуть. Ворочался на жёстком матрасе и думал над словами мастера Казимира. В другом углу комнаты безмятежно посапывал Сенька.

Эх, Костя! Везёт тебе на хороших людей! Сколько их уже появилось в твоей новой жизни? Пальцев не хватит, чтобы сосчитать, а ведь живёшь в этом мире всего ничего!

Я так и уснул, улыбаясь.

Раздеваясь в казарме, барон Симагин нашёл в кармане записку.

На обрывке белой бумаги твёрдым почерком было написано:

«Сегодня в полночь выйди из казармы. За складом есть люк, крышка будет приоткрыта. Спустись в него».

Сердце Симагина сжалось.

Да!

Тёмный Проводник его не обманул!

Барон быстро оглянулся и сжал записку в кулаке.

Казарма затихала сразу после отбоя — курсанты выматывались за день, об этом заботились все преподаватели Имперского училища.

Но барон Симагин не спал, то и дело поглядывая на светящийся циферблат часов, которые ему подарил отец.

Баронство Симагиных находилось в северной глуши, недалеко от Вологды. Несколько деревень с серыми однообразными домами, да небольшой городок Наволок-Двинский на берегу широкой реки.

Почти вся промышленность в городке принадлежала отцу Валентина, барону Виктору Симагину, и доходы с неё шли в казну баронства.

Только что там тех доходов⁈

Денег едва хватало на то, чтобы содержать дом, слуг и роту Императорских гвардейцев для охраны местных магических узлов.

Содержание Имперской армии всегда было обязанностью аристократов. Гвардейцы защищали земли от магических тварей. Если у барона не было денег, чтобы содержать гвардию — земли могли отойти в казну, такое случалось неоднократно. В таком случае Император назначал другого управляющего.

Хорошим шансом для рода Симагиных стала бы военная карьера Валентина или его удачная женитьба. С такими планами молодой Симагин и приехал в столицу Империи.

А что может быть лучше, чем жениться на княжне Зауральской и отхватить княжество в придачу к симпатичной девчонке?

Минутная стрелка сдвинулась с еле слышным щелчком. Без десяти минут полночь — пора выходить.

Прислушиваясь к храпу и сопению курсантов, Валентин Симагин вынырнул из-под одеяла и бесшумно натянул комбинезон.

Стараясь ступать тише, пошёл к двери.

Гришка Обжорин вдруг поднял с подушки лохматую голову, захлопал спросонья глазами.

— Ты куда?

— Спи, — шикнул Симагин. — Поссать я.

— Так туалет в другой стороне!

Симагин побагровел от злости и сжал кулаки. Не хватало ещё провалить дело из-за идиота!

Но Гришка уже уронил голову на подушку и мирно засопел.

Симагин выскользнул в коридор и бесшумно закрыл за собой дверь. Спустился по лестнице. Часовых на выходе из корпуса не было. Барон толкнул входную дверь — тугая пружина надсадно заскрипела.

Чёрт!

Оглядываясь по сторонам, барон вцепился в ручку. Затем с трудом пролез в узкую щель и оказался на улице.

Держась в тени здания, он добежал до задней глухой стены корпуса, и только здесь перевёл дыхание. Затем двинулся вдоль забора в сторону склада.

Склад занимал огромный ангар на краю территории училища. Хорошо хоть крапивы и лопухов вокруг не было — курсанты недавно окашивали территорию.

Пахло недавним дождём, прелой травой и почему-то грибами. Симагин осторожно пробирался вдоль стены склада, старательно пуча глаза в ночную темноту.

— Где этот грёбаный люк? — еле слышно бормотал он себе под нос.

Люк нашёлся в укромном углу между складом и забором. На бетонной блямбе чернела чугунная крышка, чуть сдвинутая в сторону. На краю крышки белела записка.

«Закрой за собой люк».

Симагин настороженно оглянулся. Спрятал записку в карман, сдвинул крышку в сторону и заглянул в чёрное отверстие.

Вниз вела лестница из металлических скоб, вмурованных в бетонную стенку. Дно канализации Симагин не увидел.

Спустившись по плечи, он подтащил тяжёлую крышку. Потом присел, пряча голову. Одной рукой вцепился в рифлёную скобу, другой кое-как задвинул крышку.

Спускаясь вниз, он считал ступеньки и гадал — что будет дальше.

Ступенек оказалось двенадцать.

А дальше были тусклые лампы, горевшие без всяких проводов, и стрелка, нарисованная розовым мелом на бетонной стене коридора.

Барон пошёл в направлении, которое указывала стрелка. Воздух в подземелье был сухой, чувствовался еле заметный ветерок — как будто работала вентиляция.

Вода под ногами не хлюпала. Видно, канализация давно не использовалась по назначению.

Через двести шагов барон пришёл к развилке и снова нашёл стрелку, которая указывала на боковое ответвление.

Симагин послушно свернул в правый тоннель.

Затем были ещё повороты. По ощущениям, барон давно вышел за территорию училища.

Но продолжал идти, нисколько не сомневаясь в правильности этого решения.

Однажды он услышал ритмичные звуки, эхо которых отражалось от стен.

Симагин прислушался.

Где-то далеко падали водяные капли.

В конце последнего коридора Симагин увидел тяжёлую железную дверь. На двери всё тем же розовым мелом было написано:

«Стучи три раза».

Симагин постучал, и дверь сразу же открылась.

На пороге стоял Тёмный Проводник. За его спиной барон увидел множество горящих свечей. Они стояли на полу и выступах стен.

— Не передумал? — спросил Тёмный Проводник.

Его лицо по-прежнему скрывалось в тени капюшона.

— Нет, — ответил Симагин.

Тёмный Проводник посторонился, позволяя барону пройти.

Это был огромный подземный бункер. Свод бетонного потолка нависал над головами, дальние стены прятались в тенях.

На полу была нарисована семиконечная гексаграмма. Вдоль начерченных мелом неровных линий стояли зажжённые свечи.

— Ложись, — сказал Тёмный Проводник, указывая на центр гексаграммы. — Одежду не снимай, пол холодный.

Симагин перешагнул горящие свечи и лёг на пол.

— Держи!

Проводник вложил ему в руки толстую стеариновую свечу.

— Ты добровольно пришёл сюда? — спросил он.

— Добровольно, — ответил барон.

— Не боишься?

— Нет.

— Хорошо.

Тёмный проводник чиркнул спичкой и зажёг свечу.

— Смотри на пламя и думай только о своих желаниях. Только о них, и ни о чём другом.

— Только о них, и ни о чём другом, — послушно повторил Симагин.

Он уставился на дрожащее пламя свечи.

Тихое шарканье шагов подсказало барону, что Тёмный Проводник стоит возле его головы.

В пламени тускло блеснуло золото. Что это было — золотая посуда, или позолоченный шильдик на капоте княжеского лимузина?

Золото переливалось, искря драгоценными камнями.

Симагин почувствовал, как закружилась голова.

Пламя расплывалось. В нём возникла голая княжна Соловьёва-Зауральская. Смеясь, она манила Симагина руками к себе.

Затем пламя вспыхнуло ослепительным белым светом и раздвинулось куда-то за пределы зрения.

— Встань и иди, — услышал Симагин голос Тёмного Проводника.

Мастер Казимир, как и обещал, поднял нас на рассвете.

— Хватит спать, сони! — проворчал он, стаскивая с меня одеяло. — Кофе уже остывает. Ты, Костя, в училище хотел пораньше? Так пошевеливайся! Сенька, а ты чего валяешься? Знаешь, сколько у нас дел?

Мы едва успели выпить по чашке кофе. Казимир схватил меня за рукав и чуть ли не силком поволок в сторону ручья.

— Костя, а как у тебя с баронессой? — между делом спросил он.

— Да нормально всё, — удивлённо ответил я. — А ты почему спрашиваешь?

— Беспокоюсь! — фыркнул Казимир. — Девка хорошая, а к нам в гости давно не заглядывала. Не упустил бы ты её.

— Вроде, пока не собираюсь. Наоборот, её родители в гости зовут, познакомиться хотят.

— Вот и поезжай, познакомься! Баронский род — это знаешь! Это упускать нельзя.

— Ты-то чего так беспокоишься?

— Да за тебя я беспокоюсь, дурень! У вас, молодёжи, только ветер в голове. Знаю, сам таким был! Ну, вот, смотри!

Казимир торжествующе обвёл рукой берег ручья.

Знакомое местечко!

Вот и яблоня, к которой я баронессу впервые прижал.

От воспоминаний потеплело на душе. А Казимир не унимался.

— Ну, что скажешь? Хорошее место, уютное! Вот так и так сваи поставим. Здесь дом будет, здесь — веранда! А? Прямо к воде — сиди себе утром, пей кофе и любуйся!

Место, и в самом деле, было хорошее. От основных построек его отделял яблоневый сад. Старые деревья создавали ощущение уединённости и покоя.

— И от нашего дома далеко, — словно услышал мои мысли Казимир. — Никому не помешаешь — води сюда баронессу хоть каждый день!

— Да что ты пристал ко мне с этой баронессой? — не выдержал я.

Но Казимир ни капли не смутился.

— Это я так, к слову. Ну, что — согласен строиться?

— А деньги?

— Разберёмся с деньгами. Ты ещё не всю Императорскую премию прогулял? Ну, вот! А я добавлю, сколько не хватит!

— Ладно, — кивнул я. — Уговорил!

В училище я едва не опоздал — ребята уже дожидались меня у крыльца казарменного корпуса.

Я пожал руки виконту Стоцкому и Грише, дружески кивнул княжне Соловьёвой-Трубецкой.

— Привет, Поля!

— Здравствуйте, Константин! — внимательно глядя на меня, ответила княжна.

Да что с ней такое? То сама целует, а то «здравствуйте»!

Может, этот водитель Герман пригрозил, что сообщит дяде княжны о нашем близком знакомстве? Вот она и держит дистанцию.

Ладно, потом разберёмся. Сейчас не для этого собрались.

— Серёжа, поручик Скворцов дал разрешение на наши занятия? — спросил я виконта Стоцкого.

Это была моя стратегическая хитрость — заслать к Скворцову за разрешением именно виконта.

— Разрешил, — кивнул Стоцкий.

— Отлично! Предлагаю найти укромное место, где на нас никто не будет глазеть и отвлекать.

— Я знаю, — оживился Гриша. — Можно за складом заниматься. Туда вообще никто не заглядывает.

— Показывай! — сказал я.

Место, и в самом деле, оказалось укромным — широкая щель между забором училища и глухой стеной склада. С плаца она не просматривалась, увидеть нас здесь можно было только случайно.

За забором был широкий овраг, густо заросший ольхой и ивой. Дома начинались на другой стороне оврага.

— Неплохо, — одобрительно кивнул я, оглядывая недавно выкошенную площадку. — А там что?

Я кивнул на бетонную бандуру, которая торчала из травы.

— Люк, — ответил Гриша. — Ха! Его недавно открывали!

Из любопытства я подошёл поближе.

Крышка люка плотно сидела в отверстии. Но на бетоне рядом с ней остались свежие царапины, а на краю крышки белела цементная пыль.

— Наверное, канализацию чистили, — сказал я. — Ладно, приступим! Попробуйте для начала увидеть мою матрицу.

Я разогнал матрицу до лёгкого упругого звона.

Ребята внимательно уставились на меня. Серёжа Стоцкий чуть прищурился. А Гриша, наоборот, выпучил глаза, как будто это помогало ему видеть.

— Что здесь происходит, господа курсанты? — неожиданно раздался за моей спиной знакомый бархатный баритон.

Я обернулся.

Надо же!

Арнольд Кириллович, преподаватель магической ботаники собственной персоной!

И каким ветром его занесло в наш тихий закоулок?