Магию - народу!

Глава 5. В которой я участвую в ночных приключениях без всякой подготовки

В бывшем имении обнищавшего рода Чайковых, последний представитель которого потерял дар, растратил все накопления предков, а после и вовсе сбежал к генералу Комелю сейчас было вполне уютно. Люк на второй этаж вскрыть пока не получилось. Мастеровой орк примеривался, но подходящих инструментов не нашлось, да и было не к спеху. Зато он сумел где-то достать несколько достаточно крупных осколков стекла. На всё окно их не хватило, пришлось сделать что-то вроде витража, только из реек и кусочков обычного стекла, но всё лучше, чем спать в комнатах с пустыми проёмами вместо окон.

Починил Глык и двери. Выпрямил молотком петли, покопался в замке отчего тот стал пусть со скрипом, но закрываться и открываться найденными в доме ключами.

Он как раз примеривался что-нибудь сделать с выбитой створкой ворот, а вернувшаяся после обхода ближайших крестьянских подворий Коробейникова разожгла печь и возилась на кухне как во двор забежали посланные за ними командиром работники канатного завода.

-Скорее, -выдохнули они тщетно пытаясь отдышаться: -Просили передать…

-Охолоните сперва, -посоветовал Глык. -Вот, воды попейте.

Выпив по две кружки каждый, а третью вылив прямо на голову, чтобы охладиться, парни передали срочный наказ выдвигаться прямо к вокзалу и как можно скорее.

Скорее, значит скорее. Глык спрятал собранные по всему имению инструменты в укромном месте. Маша наделала бутербродов из ароматного и плотного крестьянского хлеба и все четверо, пока шли, жадно ели их. Крохотный, чуть ли не с ноготок, кусочек домашней колбаски, но зато здоровенный ломоть хлеба и пучок разной зелени в придачу и свежая вода во фляжках, налитая из питьевого фонтанчика – царское пиршество, особенно для голодных рабочих. Те, как им сунули в руки еду, так думать забыли о Коробейниковой и её странном наряде. Хочет девка ходить, завернувшись в кожаные ремни и пистоли носить – пусть носит. А здесь хлеб и ещё колбаса.

До города вроде недалеко, но это если транспорт какой имеется. На своих двоих, конечно, подольше выходит. Чтобы дойти до вокзала ещё и через полгорода пройти следует. В общем пришли уже когда смеркаться началось. Ещё не ночь, но уже ранний вечер. Совсем редкие фонари едва-едва рассеивали постепенно сгущающийся полумрак. В окнах домов светились огоньки свечей и мало какое окно могло похвастаться прогрессивным магическим освещением. Видимо плохо было у жителей Каменска с магией, даже для обычных светилок её едва хватало.

В здании вокзала, несмотря на вечернее время, было людно. Впрочем, здесь круглые сутки кипела жизнь. Те из машинистов кто не мог позволить себе гостиницу или просто не хотел отходить, далеко надеясь первым перехватить партию дефицитного угля если тот вдруг каким-то чудом появится, спали прямо в коридорах или чьих-то кабинетах. Конечно, это было запрещено. Но какая разница если старая власть сбежала, а новая никак не могла наладить поставки всё больше усугубляя транспортный коллапс в отдельно взятой тараканской губернии?

Подходя к кабинету начальника вокзала, бывшего смотрителя Андрея Петровича Босякова, девушка и орк стали свидетелями окончания разговора на повышенных тонах.

-Нет, ну нет у меня угля! Ни кусочка нету! Ни крошки! Хочешь, побей меня, а только угля всё равно нету, -истерично выкрикивал Андрей Петрович.

В противовес ему голос их командира, Клавдия Безухова, звучал хоть и громко, но твёрдо, без малейших следов истеричной взвинченности: -Мне точно известно, что три дня назад из столицы приходил состав с углём. Где же он? Вы не могли успеть всё потратить.

-Откуда известно, что он приходил? -взвился Босяков под недовольное бормотание собравшихся машинистов и всех тех, кому угля не хватило и кто даже не знал, что приходил какой-то там состав.

-То есть вы говорите, что уголь из столицы не получали?

Поставленный ребром вопрос заставил начальника станции пойти на попятную: -Получал…

-Где же тогда он?

Послышался звук удара и затем ещё несколько. Орк хотел уже растолкать собравшуюся у двери толпу и пробиться внутрь, но вроде всё успокоилось.

-Держите этого буйного, -приказал Клавдий.

-Он говорил угля нет. А уголь-то был! -заверещал кто-то. -У, гадина! Кровопийца!

-Андрей Петрович, возьмите платок, прижмите к носу. И рассказывайте куда вы смогли продевать целый состав с углём?

Постепенно протолкавшись ко входу, Маша и Глык сумели заглянуть в сам кабинет начальника вокзала и увидели там сидевшего на своём месте за столом Босякова прижимающего к разбитому носу испачканный кровью платок. Над ним наклонился их командир, а сзади несколько человек держали за руки ещё одного. Тот, впрочем, уже не вырывался. Всем хотелось услышать продолжение истории с пропавшим угольным составом.

Получив по носу от несдержанного машиниста, начальник станции как-то враз успокоился. Он обвёл глазами всех собравшихся и негромко сказал: -Ладно. Хоть это и может меня погубить, но откроюсь вам как духовнику.

Он сделал паузу, но прежде, чем Клавдий успел его поторопить продолжил сам: -Состав был. Но он был укороченный, не полный то есть. А уголь… Срочные поезда я отправил: медицинский, торговый, ещё несколько.

-Купцы тебе заплатили чтобы им в первую очередь угля выделил! -крикнул тот, которого держали за руки.

-Заплатили, -согласился Босяков. -Они предложили, и я не стал отказываться.

-А деньги где?

-Этими деньгами я частично погасил задолженность перед работниками вокзала. Ну, то есть теми, кто ещё оставался и не ушёл.

-Верно, было такое. За позапрошлый месяц погасил, за два ещё осталось, -подтвердил кто-то из толпы.

-Я конфет дочке наконец-то купил, -высказался кто-то ещё. -Так меня жена чуть не побила. Сказала: кто знает когда тебе там ещё заплатят, да и будут ли вообще платить, а ты треть пропил, а треть на конфеты потратил.

-Так может пить не надо было?

-Как это не надо было? Но треть-то я домой принёс, в руки отдал, а она лопатой меня гоняла!

-Догнала хоть?

-Куда там моей копуше.

-Да врёт он, догнала, только пожалела. Я через забор видел.

Клавдий стукнул по столу костяшками пальцев обрывая неуместную сейчас дискуссию.

-Сколько всего поездов отправил?

-Четыре.

-Оставшийся уголь где?

Начальник станции молчал, только смотрел глазами побитой собаки, которая точно знает, что её сейчас будут снова бить, а если не сейчас, то завтра, а если не завтра, то послезавтра вообще убьют. И не уйти ведь никуда. Не может она уйти. Просто не может.

Внезапно, прямо над ухом у Маши, громко крикнули: -Куликов забрал!

Все тут же развернулись к двери, а тот, кто подал голос заработал локтями, толкая Машу и орка и других людей тоже, пока не прошёл внутрь. К удивлению девушки, это оказался их старый знакомый Глинка, который ещё любил рассуждать про столичные нравы.

-Что ещё за Куликов? -поинтересовался Клавдий.

-Молчи, дурак, убьют ведь! -неожиданно оживившейся начальник станции попытался встать, но Клавдий придавил того взглядом. Когда он снова посмотрел на Глинку его глаза светились не отражённым, а исходящим изнутри светом перегоревшей внутренней силы.

-Так кто таков этот Куликов и почему вдруг оставшаяся часть угля оказалась у него?

-Смотрящий это за городом. Его Ершов поставил. А угль он забрал не оставшуюся часть, а большую. Это у нас здесь осталась оставшаяся. Точнее уже не осталось.

-Помощник бандита значит. И сам бандит. Пора эти ваши конюшни уже как следует вычистить, -решил для себя Клавдий. -Не побоишься показать, где ваш Куликов живёт?

-Мне бояться уже нечего. Считай уже подписал себе смертный приговор. Теперь уж или он или я, -расправил плечи и храбрился, хотя было видно, что ему страшно, Глинка.

-Пойдём, герой.

-Куда?

-К Куликову.

-А когда?

Клавдий пожал плечами: -Да прямо сейчас и пойдём.

Услышав о том, что присланный из столицы комиссар собирается идти прямо к городскому смотрящему и явно не с самыми добрыми намерениями собравшаяся толпа начала как-то очень быстро рассасываться. Вроде только-только было не протолкнуться от любопытных, а глянь – все куда-то разбежались. Остались десятка полтора человек, видимо самых отчаянных.

Рабочие с канатного завода мялись где-то на границе света и тени. Самый здоровый из них просительно обратился: -Нам это… семьям своим надо сказать, чтобы попрятались. А так мы вернёмся, мы с вами… вы не думайте.

-Да я не думаю, -ответил Клавдий. -Бегите, конечно, семьи предупредите. Заодно других позовёте кто хочет, чтобы в Каменске всё, по правде, было и по справедливости, а не по бандитскому укладу.

Получив разрешение, рабочие тут же исчезли. А вот сам инженер каменского канатного завода остался.

-Ефим? -обратился к нему командир.

Нескладный и явно слишком молодой, чтобы быть настоящим инженером, парень криво улыбнулся и ответил: -Приезжий я. Нет у меня никого здесь, некого предупреждать. Да и надоела эта бандитская вольница – сил больше нет. Давно пора собакам указать их место, чтобы не смели больше порядочных людей по одному загрызать.

-Молодец, товарищ Ефим, -одобрила Маша.

Инженер с удивлением взглянул на девушку, потом перевёл взгляд на Клавдия и уточнил: -Думаете мои вернутся? Они так-то хорошие ребята. Только все местные, кто с родителями живёт, а кто уже свою семью имеет.

-Вернутся, -заверил Клавдий.

Маша спросила: -Откуда знаешь? Может просто сбежали? Или их дома отговорят возвращаться? Дескать опасно там и вообще не твоё дело. О себе не думаешь, так о нас подумай. Ну, что там в таких случаях обычно говорят?

-Они придут, -твёрдо ответил командир, показывая, что дальнейший спор бесполезен.

Переминавшийся с ноги на ногу Глинка жалобно спросил: -Мы и правда пойдём прямо сейчас?

-Конечно. Думаешь среди тех, кто разбежался ни одного бандитского прихвостня не было? Уверен, что уже через полчаса Куликов будет готов к обороне, а то и вовсе сам выйдет нас искать. Поэтому медлить нельзя. Веди нас, скорее.

На выходе из кабинета Клавдий бросил начальнику станции: -Оставайся здесь.

-Куда я денусь, -вздохнул Андрей Петрович. -Вы главное там… поосторожнее. И Глинку мне обратно живым верните.

-Вернём, -заверил Клавдий. -Всё награбленное этими бандитами вернём обратно.

…

Ламп взяли всего две штуки. А что такое два жалких огонька в чернильной темноте, которая опустилась на город? Ещё и плотные тучи закрыли небо так, что ни одной луны не видно, даже самого краешка.

Факелов, конечно, не было. Не приготовляли. И вообще вся эта операция началась так сумбурно, что ни о какой предварительной подготовке не могло быть и речи. И это очень плохо. Как говорил ревком Каботкин: в четырёх случаях из пяти успех операции решается её тщательной подготовкой и предварительной проработкой. За то, что я вот так, не глядя, ввязался в дело мой бывший командир отвесил бы мне тяжёлого такого леща и был бы полностью прав. Изначальный план состоял в том, чтобы реквизировать уголь со складов, куда ушлый начальник вокзала его припрятал. Но оказалось, что так необходимый для хотя бы частичного решения транспортного коллапса ресурс присвоил себе местный бандит и всё завертелось. Одна шестерёнка зацепилась за другую и вот теперь мы, общим числом в два десятка человек, идём штурмовать бандитское логово без всякой подготовки. Одна наша надежда – на скорость. Успеть раньше, чем Куликова предупредят слышавшие мои слова подельники или всякая шушера, желающая выслужиться перед назначенным Ершовым «главным бандитом города». Успеть раньше или, по крайней мере, не слишком сильно опоздать, не давая гадам проснуться и занять оборону. То, что они попытаются сбежать без боя, я не верил. Слишком уж разжирели каменские бандиты, привыкли к местной вольности и вакууму власти после сожжения здания ревсовета генералом Комелем. Хотя, какой он там генерал, такой же бандит, только чуть поорганизованнее.

Маша, по моей просьбе, зажгла у нас над головами шар света и поэтому мы шли быстрым шагом, не запинаясь, не рискуя подвернуть ногу или заблудиться в одинаковых, в темноте, переулках.

Наш провожатый, Глинка, дрожал как осиновый лист, но вперёд шёл быстро, словно хотел скорее привести нас к Куликову и тогда будь, что будет. Честно говоря, его неожиданный демарш в кабинете начальника вокзала удивил меня. Прежде у меня было другое мнение об этом человеке, много худшее. Но, как писал вершитель Дралас: человек определяется поступками. Его слова, мысли, внешний вид и привычки – всё вторично. Единственный верный критерий для суждения о человеке это то, как он поступает в той или иной ситуации. И этот критерий Глинка отлично прошёл, точнее проходит прямо сейчас.

Повернувшись к Глыку я вполголоса спросил: -Принёс?

-Как можно! -взмахнул руками орк, но тут же собрался и протянул мне коробку с магопистолем.

-Сколько по времени? -уточнил я.

-За восемь секунд ручаюсь, -сказал орк. -Может быть даже больше, вплоть до двенадцати. Но ручаюсь только за восемь. И мощность будет понижена процентов на тридцать. Неудачная ночь сегодня, сразу две луны в противофазе стоят.

-Не мы выбираем время, а оно выбирает за нас, -ответил я. -Восемь секунд вполне достаточно. И уменьшенная на тридцать процентов мощность луча не страшна. В конце концов не с танками идём биться и не с архимагами, а всего лишь против бандитов. Может у них там дом вообще деревянным окажется. Тогда ещё проще будет.

Дом у бандитов оказался каменным. И вдобавок окружённый не маленьких размеров каменным забором. Благо что ворота были открыты и там как раз толпились хмурые мужики с оружием в руках. Кто с пистолем, кто с винтовкой, но большая часть вооружена обрезами, то есть искалеченными винтовками, со спиленными, для городских боёв, стволами. Огнестрельное оружие было примерно у половины, остальные довольствовались страшными на вид топорами, укороченными мечами, арбалетами и прочим колюще-режущими-стреляющими железяками.

И вот как раз у этих ребят с факелами проблем не было, поэтому стояли они все на свету. Мы же, напротив, подошли в темноте так как Маша заранее погасила свой шарик, а тем, кто нёс лампы, приказал погасить их уже я сам.

Собрались перед воротами явные бандиты. Но всё же начать стрелять в них первому из темноты я посчитал неправильным. К счастью, моё военное прошлое под началом ревкома Каботкина давало чёткий ответ на вопрос как следует поступить. Нечто подобное мы не раз проворачивали вместе с моим бывшим командиром, когда не было полной уверенности кто перед нами: друг или враг. А ещё могло быть так, что вчерашний враг сегодня переходил на сторону революции или, наоборот, вроде бы союзные части вдруг начинали воевать против нас, если их командиры вдруг возжелали хапнуть себе побольше власти или богатства, наплевав на народ и идею за которую сражались прежде.

-Именем революции, оружие на землю! -крикнул я.

Конечно, они тут же начали стрелять на крик тем самым однозначно обозначив себя как бандитов.

И конечно я не такой дурак чтобы орать во всю глотку и потом ловить пули. Нет, я перенёс свой голос в сторону так что казалось будто наш скрытый темнотой отряд находится совсем не там, где мы на самом деле находились. Довольно сложный, для моего уровня владения внутренней силой трюк. В своё время пришлось по-настоящему попотеть чтобы его освоить. В теории всё просто: голос это звук, а звук это колебания. Колебаться можно заставить что угодно – и камень и даже воздух. Вот при практическом воплощении начинаются сложности, но жизнь заставит и не так исхитришься.

Словом, эти ребята начали палить в сторону от нас, а мы, тем временем, нашли себе какое-никакое укрытие и открыли ответный огонь.

Точнее, как огонь? Пистоли были только у меня да у Маши. Остальные вооружены железом – здоровенными пожарными баграми и прочим инвентарём. Ещё у двоих арбалеты с парой болтов на брата. Они их тоже пустили в ход.

Маша стреляла, конечно, отменно. Четыре пистоля. Четыре выстрела. Три трупа и один раненный громко воет, прижимая к себе искалеченную руку.

По вспышкам выстрелов бандиты сообразили, где мы находимся и перенесли огонь уже на нас.

Пришло время воспользоваться второй своей заготовкой.

Я крикнул заранее согласованный сигнал: -Бойся!

Одновременно с тем создаю максимально яркую световую вспышку, ослепившую всех, кто не успел вовремя зажмуриться. Бандитов никто не предупреждал об условном сигнале, и они сейчас тёрли слезящиеся глаза.

Маша метнула ножик. Хотя расстояние было приличное, но она, видимо, помогала его полёту телекинетикой и нож просвистел как пуля, ударив прямо в лоб какому-то усачу. Ударил и отскочил со стеклянным звоном. Также как ещё одна стрела должна попасть по слишком вольготно расхаживающему под обстрелом субъекту, но бессильно упала у его ног.

Среди бандитов нашёлся опытный одарённый!

Нам сейчас только битву магов тут не хватало устроить с непредсказуемым финалом и всеми сопутствующими разрушениями. Тем более что фокусы со звуком и светом утомили меня исчерпав резерв более чем наполовину.

Усач надменно усмехнулся, явно полагая себя в безопасности под созданной им защитой и приказал другим бандитом что-то вроде «столичных гостей брать живыми».

А зачем нас брать? Если надо, то мы сами придём и даже без спроса.

Я достал магопистоль и щелчком переключателя перевёл вершину военной мысли оружейников нашего королевства в рабочий режим. Мысленно подаю в магопистоль тонкий ручеёк энергии, словно зажигаю внутри него спичку. И вдруг такое ощущение будто от спички вспыхивает огромный костёр. Магопистоль нагревается, обжигая руку. А я веду тонким, как кончик пера, но ослепительно ярким лучом крест на крест перечёркивая и усатого мага и всех тех, кого получилось захватить вместе с ним и кем-то закрытые створки ворот.

Всё, восемь секунд прошло. Даже где-то девять с половиной. Огненное сердце внутри магопистоля делает последние биение и замирает, а само устройство почти сразу холодеет. Тем не менее отрывать его от приходится вместе с прилипшей к рукояти кожей. Пострадавшая рука страшно болит как после сильного ожога. В следующий раз надо будет позаботиться о защитных перчатках. Ну или не выпускать весь заряд вот так, одной длинной очередью.

Впрочем, главное сделано. Обе половинки усатого колдуна лежат себе спокойно не выказывая никакого желания продолжать конфликт. Из кучковавшихся вокруг ворот бандитов выжило хорошо если несколько человек, да и те, кто без руки, кто без ноги, а кто просто в шоке и тоже не способен сопротивляться. Вход во внутренний двор открыт и свободен. Распиленные лучом ворота дымятся и тлеют, но проход не закрывают.

Интересно: есть ли в доме ещё сильные маги? Магопистоль на сегодня выработал свой ресурс и если там внутри есть кто-то ещё, то нам с Машей, то есть с Марго, придётся справляться с ними собственными силами.

Или не придётся?

В темноте вокруг ощущалось какое-то скрытое движение, словно в море, под самой поверхностью, плавали тени каких-то больших рыб или даже целых рыбных стай. Понятно, что наша стычка должна была переполошить соседей, но неужели они все разом полезли посмотреть, что происходит вместо того, чтобы спрятать семью и затаиться самим?

-Товарищ комиссар! -на меня выскочил какой-то парень со старым, ещё как бы не дедовым, ружьём, которое он держал на манер копья, а может быть дубины. -Отряд с улицы ткачей прибыл!

-Какой ещё отряд? -удивился я, но вскоре доклады посыпались один за другим.

-Рабочие с канатного завода здесь, три десятка человек.

-Южная часть города – двенадцать человек.

-Восточная – двадцать! Половина вооружена огнестрелом, охотники!

-Каменщики! Огнестрела нет, но если кому надо могу молотком кинуть, у меня всё равно их при себе целых три штуки!

-Так, -тут же начал я распределять столь вовремя подошедшее подкрепление. -Ефим, бери своих и на ту сторону, чтобы ни одна крыса через задние ворота бы не сбежала.

Кто тут охотники? Отлично! Будете ударным отрядом. Ваша задача магов выбивать, если что предпринять решат. Дружный залп из десяти выстрелов мало какой одарённый выдержит, если только он не архимаг. Но архимагу в бандитах делать вообще нечего, поэтому стреляем дружно, а если колдун ещё стоит, то перезаряжаемся и стреляем снова, понятно?

Следующий отряд я собирался отдать под командование Коробейниковой, но бедовая девка успела перезарядить пистоли и снова кинуться в гущу боя нападая на засевших в доме остатков куликовской банды. Сам главарь, как меня просветили, лежал у нас под ногами, им оказался тот самый усач вынудивший меня прибегнуть к помощи магопистоля. Тем только лучше. Вряд ли в банде есть одарённый сильнее, а может быть вообще больше никого нет кто чем серьёзным удивить может.

Волнуясь за Машу, я отдал разряженный магопистоль Глыку и сам, вместе с наиболее боеспособным отрядом вооружённым огнестрельным оружием пошёл внутрь.

Большого сопротивления мы там не встретили. Ядро банды, вместе с главарём, погибло за воротами. Внутри оставались большей частью слуги, а то и вовсе пленники которых здесь удерживали против воли и сражаться за имущество мёртвого бандита они, как правило, не собирались.

От ворот загорелся сарай и нам пришлось ещё тушить едва не начавшийся пожар.

Я посадил Ефима и ещё двоих грамотных из числа рабочих канатного завода записывать всех, кто участвовал, и кто хотел быть записанным. Многие отказывались несмотря на то, что я сразу объявил, что часть найденного в доме бандита Куликова будет роздана всем пришедшим на помощь и записавшимся в ревотряд который я начал создавать тут же на месте. Мужики качали головами, кто улыбался, кто отводил глаза, а оставить свою фамилию в списках соглашался один из двадцати, не больше.

Не верили ещё мне люди. Точнее не верили, что я тут надолго и что Ершов не придёт мстить за своего ставленника.

Видя, что затея с организацией по горячим следам ревотряда пока не сработала, я распорядился выдавать часть найденного просто так, без всякой записи. В основном это было продовольствие, какая-то часть драгоценностей и украшений, но не все, далеко не все. А самое обидное, что угля мы так и не нашли. Куда его дел покойный Куликов уже не спросишь, но видимо успел гад нажиться на народной собственности. Только впрок она ему не пошла и это хорошо. Правильно, когда бандит лежит двумя половинками, а не пропивает и не проедает наворованное. Каково деяние – таковы и последствия, как писал вершитель Дралас.

Бандитское оружие я по возможности собрал. По возможности потому, что его чуть было без меня не растащили. Люди прекрасно понимали пользу владения огнестрелом в тёмные времена и активно самовооружались. Пришлось даже кое у кого чуть ли не из рук забирать, упирая на революционную необходимость. Примерно половину арсенала получилось собрать, забрать и по совету Глинки спрятать в надёжном месте.

Точнее, как надёжном? По совету Глинки же. Но других вариантов пока не имелось.

Благодаря ночному налёту революционная касса значительно пополнилась. Точнее она в принципе появилась. Теперь мы имели некоторый запас оборотных средств, что сильно развязывало нам руки. Плохо только что даже за все деньги мира нельзя было купить угля для поездов потому, что его просто не было и совсем никто не продавал.

И где-то уже под самое утро, перед рассветом, я устало сжевал предложенный Машей-Марго бутерброд и завалился спать на одну из бандитских кроватей бросив поверх какое-то покрывало, не раздеваясь, только волевым усилием заставив себя снять сапоги.

…

Разбуженный среди ночи Ёрш жаждал крови и, может быть, даже в прямом, а не переносном смысле. Временной заменой крови были насилие и чужая боль. Именно поэтому первым что он сделал, это с силой вонзил кулак в живот спящей рядом девчонки. Та жалобно вскрикнула и сжалась калачиком. Это простое действие несколько успокоило звереватого вида мужчину, и он уже относительно спокойно спросил пришедшего будить его подельника: -Чего надо Глухарь? Какие дела среди ночи?

Названный Глухарём благоразумно отступил на пару шагов чтобы не попасться под горячую руку атамана, но видя, что тот вполне пришёл в себя, рискнул приблизиться: -Кулю кончили! И всех людей его тоже. Видок из города полночи скакал. Сейчас сидит, воду хлещет, взмыленный как его лошадь. А я, как услышал, сразу к тебе.

-Как кончили? Кто?!

-Комиссар говорят.

-Какой ещё комиссар? Его же убили!

-Другой приехал. Из столицы. Молодой.

Девица что грела ему постель перестала стонать и только смотрела из темноты большими глазами, в которых отражался свет лампы, принесённой с собой Глухарём. Остатки сонной хмари быстро проходили и Ёрш начинал быстро соображать. Мощный, как молодой медведь, мужчина поднялся с постели, представляющей собой несколько дорогих шкур, брошенных на сколоченное из дерева основание и кивком приказал помощнику следовать за ним. Воздух за пределами шатра охладил и дополнительно взбодрил раздетое до пояса тело.

Никто в своём уме не назвал бы Ерша интеллектуалом. Ну, если конечно бы тот не приставил к горлу нож и не потребовал бы сказать нужные слова. Тогда напуганная жертва могла бы назвать его хоть самим королём. Бывший сержант городской стражи, долгое время работающий с ворами, душегубами и прочими отбросами общества. Бывший член каменского ревотряда увидевший в революции способ разбить и сбросить так мешавшие ему оковы законов и правил. Позже он сам перерезал многих своих бывших товарищей и из ревотряда и из стражи, которым оказался совсем не товарищем. Своё нынешнее положение атамана им же самим сколоченной банды такой большой, что она уже могла называться бандитской армией Ёрш самолично вырвал и выгрыз у судьбы. Причём, подчас, самым буквальным образом.

Зверь, правящий другими зверьми, послабее или не такими жестокими.

Образовавшийся после повального бегства всех местечковых аристократов и прочих высочеств и, как итог, бегства самого трусливого Величества из столицы, вакуум власти сыграл на руку амбициозному главарю. Банда Ершова обложила данью окрестные деревеньки и более мелкие городки чуть ли не на два дня конного пути в обе стороны от железной дороги. Получилось эдакое бандитское государство внутри государства. И необъявленной столицей его был Каменск – местный региональный центр и некогда богатый город ткачей и плетельщиков канатов.

А теперь оказывается, что поставленного им, Ершом, смотрящего над Каменском убрал какой-то столичный идеалист наверняка начитавшийся своего любимого Драласа-вершителя и сыплющий цитатами из его книг направо и налево? Все они такие – идеалисты с горящими глазами, мечтающие о народном благе вместо того, чтобы ловя рыбку во взболтанных революцией водах строить своё собственное, персональное будущее и достаток. Напыщенные глупцы! Сколько таких Ёрш перерезал самолично, даже двух рук не хватит чтобы сосчитать.

Нет, Ерша никак нельзя было назвать интеллектуалом. Скорее он напомнил живое воплощение звериной мощи – сильный, хитрый, быстрый. Последнее самое главное. Может быть он никогда не смог бы растолковать вам какую-нибудь заумную философскую концепцию, но соображал Ёрш быстро. А когда это было нужно – очень быстро.

-Магопистоль говоришь? -атаман вычленил главное из сумбурного доклада, прибывшего из города видока. -Слышал я про эти штуки. Видеть не видел, а слышать, от знающих людей, приходилось. Лезть на магопистоль с голыми задницами не вариант, совсем не вариант.

Какой-то молодой да ранний из поставленных им самим бригадиров возмущённо подал голос: -Так неужели спустим терпилам кулину смерть? Это не по устоям!

-Ещё раз перебьёшь меня и следующее утро встретишь с двумя ртами, одним настоящим, а вторым пониже и кровавым, на шее, -предупредил Ёрш.

Больше никто не перебивал и со своим мнением не встревал, поэтому атаман спокойно додумал свои мысли до конца и сказал: -Слышали, наверное, как народники то одного какого аристократишку подорвут, то целого губернатора на тот свет с помощью адской машинки отправят? А что, довольно удобно. Не получилось один раз, можно попробовать ещё и ещё. И против сильных магов не надо выходить лицом к лицу, что тоже важно. Так вот, я думаю, что в этой игре может быть больше одного игрока. И на магопистоль грудью переть нет никакой необходимости. Попотчуем товарищей радетелей за народное счастье их собственными рецептами? Людей в городе чтобы пронести и подложить пару зарядом у нас вполне достаточно. Как говорится: от нашего стола – вашему. Кушайте и не обляпайтесь!

Ёрш захохотал. Он вообще считал себя довольно весёлым парнем с отличным чувством юмора. И видимо его помощники, включая всех бригадиров, до последнего, считали абсолютно также потому, что громкий злой смех тут же грянул над поляной и языки горевшего в центре костра причудливо извивались, словно и они беззвучно смеялись, оценив шутку бандитского атамана.

…

Солнце ещё не взошло, но край неба уже горел огнём. Бывший полковник королевских войск, заслуживший почётную пенсию (а по факту выдавленный на неё высокопоставленными недоброжелателями) Серго Амилович Комель всегда любил вставать рано. В жизни не так много удовольствий чтобы не ценить каждое из них. Например, выпить чашечку крепкого кофейного напитка наблюдая за просыпающимися солнцем. Положительно, это вполне стоит того, чтобы встать в такую рань.

И даже последний крестьянин или черновой рабочий, если бы не ленился, вполне мог бы ежедневно наслаждаться чем-то подобным, -искренне полагал Серго Амилович забывая о таких мелочах, что у рабочего и крестьянина нет ни денег на дорогой кофейный напиток, ни лишнего времени чтобы отнимать от сна драгоценные минуты отдыха. Но даже если бы и нашлось всё необходимое: и время, и кофейный напиток, то вряд ли у какого рабочего имелся бы свой денщик, который накроет на стол, вычистит и подготовит мундир, приготовит нехитрый завтрак и заварит так любимый патроном напиток.

Но в целом, конечно, да – любой крестьянин, если бы только не ленился, мог вставать за полчаса до рассвета, надевать выглаженный денщиком мундир, сесть за уже сервированный стол стоящий на свежем воздухе в живописном месте, разбить серебряной ложечкой пару так любимых Серго Амиловичем яиц-пашот и наслаждаться рассветом.

Не успел Серго Амилович допить уже немного остывший напиток, а разлитое за горизонтом сияние едва-едва оформилось в поднимающийся над холмами шар ослепительного света, как к столу подошёл с обеспокоенным лицом денщик вместе с ещё каким-то мужичком.

Комель нахмурился. Он не любил, когда его прерывали во время утреннего созерцания и денщик прекрасно знал об этом. Но если рискнул подойти, значит что-то серьёзное. А серьёзными могут быть только неприятности. Никто не побежит, теряя сапоги, докладывать, что Леопольд Третий или Георгий Второй, правители соседних с их богохранимой держав наконец перестали занимать выжидательную позицию и вступили в решительную интервенцию повелев прижать к ногтю распоясавшееся быдло и вернуть власть в государстве достойным людям способным перечислить своих предков минимум до десятого колена и дальше.

Да даже если бы его сбежавшее Величество вернулось с набранной где-нибудь за границей армией освобождения - это уже была бы отличная новость.

Но увы, увы, о подобных новостях остаётся только мечтать. Более близким к реальности было бы известие, что неизвестные иностранные меценаты прислали очередной и очень ожидаемый денежный взнос. Эти меценаты поддержали Комеля с самого начала. Собственно на их деньги и с помощью их подсказок полковник в отставке сумел собрать небольшую армию верных прежнему режиму людей и не утративших боевой дух аристократов из местечковых домов и кланов. И вот теперь он генерал ведущий святую битву с чёртовыми революционерами. По крайней мере Серго Амилович объявил себя генералом и никто, заметьте, даже не подумал возразить или сказать слово против. Генерал-то он генерал, но по-прежнему сильно зависит от неведомых меценатов, точнее от регулярности присылаемых им денежных вливаний, вместе с продуктами и различными расходниками. Содержание и тем более тренировки армии дело не дешёвое. Пересохни вдруг ручеёк денежной поддержки, текущий из-за границы, исчезни он и тогда две-трети его армии разбежится, а оставшаяся треть превратится в банду на манер Ершовской и будет выживать на самообеспечении.

Комель прекрасно всё понимал и это понимание не прибавляло ему хорошего настроения. Поддерживало только то, что он всё-таки сражается за справедливое дело. Что его усилия позволят вернуть всё как было, может быть за исключением его бывшего Величества, оказавшемся слишком трусливым чтобы быть «его Величеством». И обновлённая страна, омытая слезами и кровью, смывшими всю революционную грязь, получит нового, более достойного, короля.

Пока Комель размышлял солнце окончательно вынырнуло из-за горизонта и начало свой неспешный путь по небу.

Денщик с мужиком стояли, рядом не решаясь прервать размышления столь важного человека. Мужик мял в руках шапку, у него были грязные руки и кривые пальцы, а ещё какая-то вековая грязь под ногтями, как будто он вообще никогда не мылся.

-Чего надо? Кто такой? -обратил внимание Серго Амилович.

-Ваше высокопревосходительство, -начал денщик. – Вот, гонец от верных нашему делу людей, оставшихся в Каменске со срочными новостями.

-Говори.

-Кулу убили. То есть господина Куликова. Смотрящего над городом поставленного атаманом Ершом. Всех его подручных перебили, а дом захватили и склад тоже.

-Снова бандитские разборки? -брезгливо спросил Комель. -Разве Ершов ещё не все мелки банды под себя подмял?

-Это не бандиты.

-А кто же тогда?

-Комиссар из столицы.

-Так он мёртвый!

-Этот другой. Новый. Недавно приехал с двумя подручными.

-Как же он почти в одиночку справился с людьми Куликова? -удивился генерал. -Он архимаг?

-Знающие люди говорят, что видели следы применения магопистоля.

-Магопистоль значит, -Комель задумчиво постучал пальцами по накрывавшей стол белоснежной скатерти.

Мужик и денщик смирно стояли рядом. Поднявшийся ветер раздувал их одежду и лохматил волосы.

-Не будем пока вмешиваться в это дело. Пусть Ершов соберёт на себя все шишки, в конце концов пострадали его люди и его репутация. А мы появимся в самом конце и заберём главный приз. Я сегодня же извещу наших иностранных друзей о появлении действующего образца магопистоля в наших просторах. Думаю, это факт их крайне заинтересует. Но смотрите у меня!

Генерал продемонстрировал сжатый кулак сунув его мужику чуть ли не под нос: -Скажи там чтобы держали руку на пульсе и были готовы в случае чего. Нельзя допустить чтобы магопистоль достался Ершову. Нет! Это наш золотой билет и шанс вступить в серьёзную игру наконец начав решительные действия. Похоже приходит время нашей освободительной армии выступить в священный поход против революционных чертей и соблазнившихся их речами и посулами черни и прочего быдла.

-Похоже время наконец-то пришло, -повторил Комель мечтательно улыбаясь.

…

Утренняя прохлада вливалась в комнату через открытое окно. Спал я в одежде, поэтому, поэтому проснулся с тяжёлой головой, да ещё и довольно поздно – солнце уже висело над лесом слово чудесный аппарат дирижабль, по слухам способный поднять в небо хоть сто человек за раз.

Сунув ноги в сапоги, я недовольно посмотрел на солнечный-диск. Надо же такому случится – проспал всё утро! Хотя, с учётом того какая ночка выдалась, может быть это и не удивительно. Однако новый день уже давно вступил в свои права и взывал к новым свершениям, а я тут развалился, словно барин какой-то. Нет, так не пойдёт.

Оглядев себя в висевшем на стене зеркале и немного принюхавшись, я решил, что должен начать новый день с водных процедур.

-Ну точно барин! -высказалось моё вредное подсознание. – Не можешь проснуться чтобы не принять горячую ванну. Может быть тебе туда ещё и кофейный напиток подать в серебряной чашке?

-Отставить кофейный напиток, -приказал я себе. -А как следует помыться и почиститься это не блажь или какая барская причуда, а самая насущная необходимость. Как лицо, представляющее революционную власть, я не могу и дальше ароматизировать окрестности своим запахом и смущать подчинённых мятым видом. Как говорил товарищ Каботкин: быть командиром значит всегда и везде служить личным примером для своих подчинённых!

И я отправился на поиски ванных комнат или пристроенной к дому бани или купальни. В таком большом доме, отнятом нами у бандитов, обязательно должно было быть что-нибудь подобное.

Пока шёл поймал отголосок вчерашних мыслей: нужен уголь, где достать уголь если его нет?

Впрочем, кой-какое решение у меня уже имелось. Пришло в голову пока засыпал или пока просыпался, уже не помню. Главное, что оно было и сразу после того, как приведу себя в порядок, я займусь этим первоочередным вопросом.

Купальни нашлись именно там, где и ожидалось, то есть на первом этаже, в отдельной пристройке. На дверях красовался игривый дельфин, выложенный из красиво переливающихся на свету синих камней. Это была именно купальня, а не классическая баня. Вода подавалась из кухонного фонтанчика, выкачивающего её из земных глубин. Мощный магических накопитель на основе огненной стихии нагревал проложенные в обшитой камнем и кирпичом нише железные тэны и также подогревал отдельную ёмкость с водой чуть ли не до кипения, давая возможность в желаемой пропорции смешивать холодную и горячую воды до нужной температуры.

Однако неплохо живут бандиты. Даже по столичным меркам очень даже неплохо. Пользуются самыми совершенными достижениями маготехнологии. Но ничего, теперь это всё добро будет принадлежать народу. Надо будет подумать под что этот дом приспособить. Может лечебницу здесь сделать или ещё что, но это позже решим.

А пока… наслаждение.

Чтобы оценить прелесть мягкой кровати надо сначала полгода скитаться по лесам ночуя где попало и как попало. Чтобы восхититься всем нотками вкуса хорошо приготовленного обеда – изволь вначале пару месяцев питаться всякой гадостью, а лучше вовсе поголодать недельку или две. И наконец, чтобы ощутить весь тот восторг, который ощущал сейчас я, пребывая в этом храме тёплой воды и горячего пара надо вначале как следует пропотеть, измараться и только потом, когда уже не будет никакой мочи терпеть, войти в небольшой, выложенный мрамором бассейн. Ощутить мягкое прикосновение намыленной вехотки к коже. Как под пальцами скользят чистые, трижды промытые волосы. Как блаженно закрыв глаза ты лежишь в горячей воде, постепенно привыкая к её температуре, вода обнимает тебя, и ты словно при жизни попал в рай, которым заманивали дураков и простаков хитрые святоши.

Прикрыв глаза, я отрешился от всего происходящего.

Однако верно говорят мудрые люди, что земные мгновения счастья могут быть пронзительны, но безбожно коротки. Так и сейчас. Кажется, я только закрыл глаза как хлопнувшая дверь выбросила меня из блаженного состояния.

Привычка – вторая натура. Встревоженный громким звуком я тут же принялся неосознанно искать какое-нибудь оружие рядом с собой, но каждый раз рука только проваливалась в тёплую мыльную воду. Впрочем, оружие мне не потребовалось. Когда клубы пара немного рассеялись, в приглушённом свете, исходившем из маленьких окон, расположенных под самым потолком, я разглядел женский силуэт.

Так, это что за непотребство и барский разврат здесь намечается?

Я набрал было воздуха чтобы как следует возмутиться и немедленно прогнать девушку, кто бы она ни была, прочь, но кажется узнал её.

-Коробейникова ты что ли?

-Так точно, командир!

-А зачем ты сюда пришла? -спросил я изрядно растерявшись.

Всё-таки прав был ревком товарищ Каботкин когда, наставляя меня, говорил, что больше всего мне хватает выдержки и хладнокровия. Опытный боец революции всегда должен быть собран и ничто на свете не должно застать его врасплох.

Не уверен правда, что всё это относилось к ситуации, когда ты лежишь в небольшом бассейне на одного-двух человек, в тёплой и, спасибо великому Драласу, мыльной воде, а в купальню заходит раздетая девушка.

И ты задаёшься вопросом: зачем она пришла?

-Я не пришла, -объяснила Маша. -Наоборот.

-То есть наоборот?

-В смысле ухожу, -развила свою мысль Коробейникова. -Здесь многоместные купальни и это первый зал, а там, дальше, идёт проход во второй, третий и даже четвёртый залы. Вот я как раз оттуда выхожу, а здесь ты, то есть вы, командир.

-Понятно, -ответил я и покраснел. Точнее обязательно бы покраснел если бы и без того не лежал в горячей воде весь красненький, начисто отмытый, ну словно молочный поросёнок на кухне у доброй хозяйки непосредственно перед разделкой оного и жаркой.

Вместо того чтобы закончить то, что начала, а именно выйти скорее вон, чертовка продолжала оставаться на месте и даже не думала прикрыться: -Командир, вы смущаетесь?

Не дождавшись от меня никакого ответа, она продолжила: -На физическом уровне женское тело не слишком сильно отличается от мужского. Те же кости, мышцы, кожа. Немного иное распределение подкожных жиров и чуть-чуть иные пропорции. В новом обществе свободных людей не будет разделения на мужское и женское. Даже новая форма обращения «товарищ» оставляет половые отличия за скобками как нечто неважное и несущественное. Поэтому смущение ничто иное как атавизм и должно искореняться самым решительным образом. Вы согласны со мной, командир?

-Согласен, -ответил я почему-то вдруг хриплым голосом.

-Значение секса в культуре изрядно переоценено, -продолжала свою лекцию представительница движения «новых амазонок». И честно признаться: прямо сейчас я был готов слушать её и слушать. -Все эти сексуальные ужимки, направленные только чтобы распалить похоть в лицах противоположенного пола – всё это должно остаться в прошлом. Должно быть отброшено, выброшено, вычищено из общения как более ненужный и даже вредный мусор. Секс просто ещё один вид физической активности, только парный, как парная гимнастика или танец, или борьба. В нём нет и не может быть ничего сакрального, мистического, ничего что требовало бы его выделения из разряда остальных видов физической активности и отдельного превознесения.

Но ещё больше, чем секс переоценена так называемая любовь. Комплекс вполне естественных физиологических реакций в основе которых лежит привязанность к так называемому объекту любви зачем-то окружили кучей условностей, навешали романтической чуши и пытаются выдать за нечто неповторимое. Хотя, по сути, вся любовь сводится к одному из подвидов обыкновенной дружбы. Товарищеские отношения, вот основа всего, включая и пресловутую любовь. В новом обществе, которое неизбежно будет построено в самом скором будущем отношения товарищества будут заслуженно вознесены на самый высокий пьедестал скинув оттуда и любовь, и всю прочую чепуху. В обществе товарищей каждый будет «любить» каждого как самого себя, даже сильнее чем самого себя! Это будет общество безграничной любви. Её будет так много, и она станет настолько обыденной, что само это слово исчезнет из обихода ведь какой смысл иметь отдельное обозначение для того, что существует в избытке, что есть у каждого с самого рождения и до самой смерти. Ведь так писал вершитель Дралас?

-Так,- признал я. -Почти так.

-В новом мире исчезнут дурацкие иносказания. Женщина или мужчина будут честно и открыто высказывать свои желания, не опасаясь ни осуждения, ни насмешки, ни порицания. В кругу товарищей нет места насмешкам и порицаниям. Честное и открытое выражение своих желаний и такой же честный ответ на высказанные признания. Новое общество будет обществом правды, где не нужна, не требуется больше ложь.

Я промолчал.

-Вы хотите что-нибудь мне сказать, командир? -спросила Коробейникова.

-Да, хочу.

-Так говорите! Открыто и честно, как полагается верному последователю идей Вершителя, бойцу и строителю нового общества, -подтолкнула меня амазонка.

-Маша… то есть Марго, принеси мне пожалуйста тот халат, что висел на вешалке, сразу за дверью, -попросил я её.

Она молча вышла и вернулась уже с халатом.

-Вот, командир.

-Положи пожалуйста на скамью у входа.

Выполнив требуемое, она осведомилась: -Больше ничего?

-Нет, ничего. Спасибо. Только, может быть, оденешься? Хотя бы завернись в полотенце?

-Мне комфортно находиться в таком виде, -отказала она и ушла, слава всем богам, архимагам и лично вершителью Драласу, наконец-то ушла прочь.

Нет, то что ей комфортно я даже почти не сомневаюсь. А как насчёт остальных? Кто встретится ей в коридорах по пути в её комнату? Ох, надеюсь она пошла сразу к себе, а не отправилась разгуливать по всему дому.

Торопливо домывшись, заодно постирав часть своих вещей, я облачился халат и хотел тоже быстро-быстро прошмыгнуть к себе, чтобы переодеться, но на выходе меня поймали Глык вместе с каким-то мужиком приходившемуся рослому орку по грудь. Я сначала принял его за полугнома, но, приглядевшись, понял, что человек, просто низкий и ужасно косматый.

-Командир, -окликнул меня орк. -К тебе вот пришли.

Мужичок не стал тянуть и сразу, не тратя время на расшаркивание, то ли спросил, а то ли потребовал: -Тебе нужен состав к морю?

Я тоже не стал рассусоливать и коротко ответил: -Нужен! Канаты повезём продавать. Может чего ещё захватим.

-Так грузитесь ко мне, всё равно половина вагонов пустая, и поехали, -предложил неожиданный гость. -Только угля подкинь и поедем. Без угля паровозы не ездят.

-Угля нет, -сказал я.

Мужик выпучил глаза: -Как нет? А где же он?

-Чёрт его знает куда бандиты успели продевать весь уголь, -честно признался я. -Но топливо мы вам обеспечим. Дровяное.

-Дрова, -скривился мужик. -Ладно, пусть так. Как-нибудь доедем. Но дров понадобиться много.

-Будет много, -пообещал я.

-И хороших!

-Какие будут, такие будут. Я хоть и маг, почти, но знаете, не волшебник.

-Ладно, давай свои дрова, -согласился гость.

А что ещё ему оставалось делать как не согласиться? Или дальше стоять на запасных путях в ожидании угля, словно манны небесной, или соглашаться. Выбора у него не было. Как и у меня. Как у нас всех. Выбора не было ни у кого. Но как отлаженный механизм я продолжал крутиться и делать свою работу. Во имя революции. Чтобы однажды оно наконец наступило - обещанное вершителем Драласом «светлое завтра».