Малая: Жизнь после тебя

31

Забыв о том, что Север — враг, и что все происходящее — не более, чем вынужденная постановка, я льну к нему сильнее. Пробежавшись пальцами по коротко стриженным волосам, трогаю его плечи и, убедившись, что они такие же твердые, какими я их запомнила, спускаюсь к бицепсам. Тоже как камень.

Ладонь Севера скользит по моим лопаткам, коснувшись голой поясницы, задирает свитер.

Сквозь адреналиновый дурман тотчас стучится мысль о том, что все может зайти слишком далеко.

Перехватив его руку, я опускаю ее себе на талию. Мол, стоп, не торопись. На несколько секунд Север принимает правила моей игры, ограничиваясь лишь поцелуем, однако уже спустя несколько секунд его рука снова оживает: жадно ощупывает мой позвоночник, спускается к бедрам, мнет ягодицы. Кажется, будто он теряет контроль над происходящим, что одновременно радует меня и пугает. А справлюсь ли я, если все в действительно зайдет слишком далеко?

— Хочешь меня? — осведомляюсь я чарующим шепотом.

— Хочу. Пиздец как.

Даже несмотря на то, что это вопрос — лишь часть плана, прямолинейный ответ Севера заставляет них живота сжаться. Он не был бы собой, если бы стал увиливать или подбирать слова.

Сжав мою талию, он настойчиво ведет нас к дивану, отчего сердце заходится в новой волне бешеного ритма. И что дальше? Как и когда я собираюсь реализовать свой план? Грань, по которой я собираюсь пройти, тоньше лезвия. Остановись я слишком рано или слишком поздно — останусь в проигрыше.

— Ты первый, — шепчу я, в очередной раз пресекая попытку Севера стащить свитер.

Разорвав поцелуй, он смотрит на меня затуманенным взглядом и одним рывком избавляется из толстовки. Запах его кожи становится еще более явным и концентрированным, что приходится сглотнуть слюну. Не знаю, почему он и его чертова туалетная вода так на меня действуют.

— И джинсы, — напоминаю я, когда его тело вновь впечатывается в меня.

— Не командуй, — отрезает он беззлобно.

Я позволяю ему сдернуть с себя свитер, с облегчением вспоминая, что не поленилась оставить топ.

— Твоя очередь. — Я требовательно вставляю руки в бока, но в ту же секунду вновь обезоружена жадными объятиями.

Запустив ладонь под мой топ, он касается сосков. Огрубевшая кожа на его пальцах запускает разряд тока по накаленным нервным окончаниям. Закусив губу, я непроизвольно жмурюсь. Нельзя потерять голову. Мне ни в коем случае нельзя потерять голову. Нужно что-то сказать, чтобы вернуть себе ощущение реальности.

— Ты когда-нибудь вспоминал наш секс?

— Да, — хрипло отзывается Север. — Постоянно.

Постоянно.

В груди вспыхивает что-то очень теплое и яркое, но я запрещаю этому расцветать. Север лишь хочет со мной секса и готов согласится с чем угодно, чтобы его получить. Он обычный примитивный самец, ведомый физиологией, и я, как женщина, обязана это использовать. Никакой романтики, только голый расчет. Сделать с ним то же, что он когда-то сделал со мной.

Протиснув ладонь между нами, я нащупываю пуговицу на его джинсах. Пусть и не с первой попытки, но мне удается ее расстегнуть. Мой план простой и совершенно безбашенный: заставить Севера раздеться, схватить паспорта и бежать что есть мочи. Или попросить сходить в душ, и сделать то же самое. Надеюсь, этот придурок Евгений умеет быстро ездить.

Найдя мое руку, он требовательно проталкивает ее за пояс своих джинсов. При соприкосновение с эрекцией — пусть и через ткань боксеров, мое дыхание обрывается. Это — та самая грань, переступать которую я не планировала. Это — слишком по-настоящему.

— Потрогай его. — Голос Севера негромкий и севший.

— Ты тоже не командуй. — Из меня вылетает неловкий напряженный смешок. — Сначала хочу потрогать тебя вот здесь.

С этими словами я перемещаю ладони на задние карманы его джинсов и неловко сжимаю. Сердце делает волнительный кульбит. Сквозь плотную ткань прощупываются прямоугольники паспортов.

Я снова тянусь к губам Севера, чтобы поскорее замаскировать эту фальшивую ноту, но ответного поцелуя не получаю.

Еще до того, как шутливо-вопросительно взглянуть ему в глаза — мол, что происходит? — я ощущаю, как вожделение, наполнявшее воздух, сменяется на нечто грозное и темное.

— Ты меня за тупого малолетку держишь? — Сведя брови к переносице, Север буравит меня гневным взглядом. Лед в его глазах перемежается с непогасшим огнем, рождая поистине пугающее сочетание.

— Ты о чем? — Я пытаюсь удивиться, чтобы не выдать растущей паники.

Его ладони, все еще сжимающие мою талию, превращаются в стальные капканы.

— И что ты собиралась сделать? Затрахать меня до бессознанки, чтобы их забрать? Или вытащить в надежде, что я не замечу? Или надеялась, что я так отупею после секса, что отпущу тебя с паспортами на все четыре стороны?

Тонкая невидимая нить внутри меня рвется с противным высоким звуком — так умирает надежда достичь поставленной цели. Интуитивно я понимаю, что ни отпирательства, ни новая ложь Севера уже не убедят. Он все про меня понял.

— Собиралась схватить их при первой же возможности и бежать, — признаюсь я, с достоинством встречая его взгляд. — А на что ты еще рассчитывал? Уж точно не на то, что я добровольно займусь с тобой сексом.

Повисает длинная пауза. Пожалуй, самая длинная и тяжелая пауза в моей жизни. В течение нее Север неотрывно смотрит на меня: сначала так, словно хочет убить, затем с раздражением, пока его лицо не смягчается, переходя в отрешенность.

Все это время я не могу не вздохнуть и не выдохнуть. Кажется, будто решается моя судьба.

Заведя руку назад, он протягивает мне заветные книжечки в цветастых обложках.

— Держи.

От шока и неверия я не могу пошевелиться. Мне не мерещится? Север просто так их мне отдает?

— Спасибо. — Растерянно моргая, я запихиваю паспорта в карман.

— И запомни. — Голос Севера звучит глухо, но очень твердо. — Лимит моей щедрости на этом иссяк. За помощью ко мне больше не приходи. Запомнила? Мудрому передавай привет. Эта паскуда, как и всегда, знает, что делает.