Маленькая земля в большом море

7

Вася давно уже спал, когда «Лоцман» пришёл в порт. Матросы выгрузили на причал якоря и цепи, прибрали палубу, сложили по местам инструмент. Боцман ещё раз проверил швартовые канаты и велел команде спать до шести часов утра. И когда Вася проснулся, умылся и позавтракал, «Лоцман» был уже далеко от порта, в совсем другом районе моря. Он уже закончил почти все побочные работы, и осталось главное: поставить на банке Средняя большой морской буй.

Этот буй лежал на палубе, громадный, прочно закреплённый витыми стальными тросами.

Сильно дуло от норд-оста, и над морем висел ровно-серый купол, который и облаками-то не назовёшь. Облака имеют какие-то очертания и, как правило, двигаются по небу. А если всё небо- сплошные облака, то у них нет никаких очертаний и некуда им двигаться, и вообще никому не известно, как это тогда называется. А волна к тому же вела себя недружелюбно и крепко поддавала с правого борта. «Лоцман» кланялся ей и вздрагивал.

Наконец штурман Бобров навёл пеленгатор на далёкие, едва различимые в бинокль маячные башни и определил точное место, где должен стоять буй банки Средняя.

— Есть место! — громко закричал он с мостика.

— Буй за борт! — скомандовал капитан Чугунов. Тяжёлая железная бочка с ажурной пирамидкой и фонарём наверху плюхнулась за борт.

— Якорь, якорь бросайте! — закричал Вася, следивший за всем этим с замиранием сердца.

Матросы захохотали, посмотрели на Васю и дружно сбросили в воду якорь. Теперь оставалось только отвязать строп, которым ферма крепилась к борту. А волна всё крепла. То борт «Лоцмана» нависал над фермой буя, то буй взлетал выше палубы. Его трахнуло о борт, и красный огонь стал белым.

— С этим надо бороться, — сказал капитан Чугунов. — Потому что как почувствует себя штурман, увидев белый огонь там; где лоция предсказывает ему красный?

— Неуверенным в жизни почувствует себя штурман, — согласился штурман Бобров.

А боцман тем временем, возможно, думал: кому из матросов приказать лезть за борт на буй, чтобы заменить погибший светофильтр, такое круглое стекло красного цвета, которое надевают на белую лампу.

А капитан Чугунов подумал, что быстрее и лучше него этого никто не сделает.

Громыхая железными трапами, он сбежал на палубу, сунул в карманы куртки услужливо протянутые ему ключи, положил за пазуху новый светофильтр, дождался, пока буй сравняется с палубой, и по-рысьи кинул на ферму свою долговязую фигуру. Фигура прилипла к ферме, зажав её коленями. Просунув руки сквозь брусья, Николай Иванович Чугунов мигом открутил гайки, отодвинул лбом крышку фонаря, вставил светофильтр и задраил крышку. Он дождался благоприятного расположения палубы и буя, сжался и, распрямляясь в воздухе, перелетел на палубу. Крикнул на лету:

— Боцман, отпускай строп!

Но волна опередила нерасторопного боцмана. Волна подняла буй и всадила его в борт. Загудел с переливами полый корпус буя, красный огонь снова стал белым.

— И с этим будем бороться, — сказал Николай Иванович.

Он спокойно сунул в карман новый светофильтр и снова полез на буй. И тут же волна окатила его с головой и чуть не сбросила в море.

Капитан, уцепившись за ферму ногами и зубами, поставил новый светофильтр, и на этот раз всё обошлось хорошо. Боцман успел отдать строп, и буй, мигая красным оком, удалился за корму.

Капитан Чугунов пошёл в каюту менять промокшее обмундирование, а «Лоцман» развернулся на курс 290 градусов и, кланяясь на оба борта, направился к острову Нерва за маленькой Галей, которая поедет в первый класс.