Маля. Однажды в Гагаузии

Тот день

Мы вернулись в Москву к нашей привычной жизни. Состояние дедушки продолжало ухудшаться.

Многие из нас хоть раз в жизни испытывали страдания от физического недуга. Но страшно представить, как страдает душевнобольной человек с повреждённым рассудком. Какие, быть может, ужасающие картины рисует его сознание, и не видно им конца и края. Мы можем лишь догадываться по измученному взгляду, стонам и мольбам.

Дедушка тяжело и часто дышал, а из груди вырывались его слабые стоны:

— Я хочу домой, заберите меня домой…

Помню тот день как сейчас. Мы с Сашей и Ванечкой собирались на день рождения к моему крестнику Диме. Праздник был за городом, в доме у родителей мужа. Машины у нас не было, поэтому мы искали поблизости к дому каршеринг, чтобы доехать на нём. Мы были нагружены какими-то вещами и подарками, Саша нёс Ваню на руках, а машины, как назло, близко не было. Мы отправились искать каршеринг чуть дальше от дома, уже начиная нервничать и раздражаться. Дойдя наконец до дальней машины, Саше почему-то никак не удавалось её открыть — зависало приложение. Закипая от злости, муж нашёл другую машину ещё дальше. В окончательно испорченном настроении мы дошли до неё, зафиксировали её состояние, открыли и поехали на праздник. Весь этот процесс поиска машины занял у нас почти час. За рулём муж был зол из-за неудобств, связанных с отсутствием нашего собственного транспорта, срывался и грубил. Я плакала, по сути, из-за того же самого. Мне казалось, что я заслуживаю лучшего, чем ходить с сумками и ребёнком пешком, и кричащего на меня мужа. Как только мы выехали из дворов на проспект Вернадского, я получила от мамы сообщение: «дедушка умер».

Я очень редко думала о деде и давно не испытывала к нему тёплых чувств, но в тот момент острая боль утраты пронзила меня до глубины души. Дедушка был почти в двух тысячах километров от меня, но я очень близко и явно почувствовала, как оборвалась его жизнь. Мне стало горько и страшно от этого осознания. В груди будто что-то душило меня, блокируя дыхание и вырываясь наружу сквозь слёзы и ломоту.

Мы развернулись и поехали домой.

Теперь я понимаю, почему у нас так долго не получалось уехать. Всё предопределено Господом нашим. Ему не угодно было, чтобы мы попали в тот день на праздник. Ведь если бы я узнала эту новость там, осадок горя остался бы не только у меня, но и у гостей, и праздник был бы омрачён.

За неделю до смерти дедушки мы всей семьей сильно переболели, антибиотики пришлось пить даже Ванечке. Остаточные явления у меня всё ещё были, не проходили сухой кашель, слабость и небольшая температура. По телефону мама и маля убеждали меня остаться в Москве и не прилетать на похороны. Но муж настаивал на том, чтобы я это сделала. В конечном итоге нам удалось найти авиабилеты на тот же рейс «Москва-Кишинёв», которым летел на похороны мой двоюродный брат, и следующим вечером я улетела на Родину.

Позже я поняла, насколько правым, как всегда, оказался любимый. Эта поездка кардинально изменила многое в моём сознании и восприятии мира, открыв замыленный взгляд на поистине удивительные вещи. Я безмерно благодарна мужу, что в тот момент он нашел нужные слова и окончательно убедил меня в необходимости этой поездки, решив все связанные с вылетом вопросы. Спустя месяц всё авиасообщение закрыли из-за пандемии коронавируса. Страшно подумать о том, что мы могли и не увидеться.