Малыш 44

Юго-восток Ростовской области. Шестнадцать километров к северу от Ростова-на-Дону

Последний день своей поездки по области Нестеров провел в городке Гуково. Сейчас он ехал на электричке, возвращаясь обратно в Ростов. Хотя в газетах ничего не сообщалось о совершенных преступлениях, слухи о том, что кто-то жестоко убивает детей, множились и расходились по округе. Пока что каждое управление милиции в своем отдельно взятом районе отказывалось признать, что между этими убийствами существует какая-то связь. Но люди, не имеющие к органам правопорядка никакого отношения и не отягощенные теориями о природе преступлений, начали связывать эти смерти воедино. Появились и неофициальные объяснения. До Нестерова дошли слухи о том, что какой-то дикий зверь убивает детей в окрестностях города Шахты. В разных местах толковали о разных зверях, а по всей области гуляли уже и сверхъестественные толкования. Он собственными ушами слышал, как какая-то перепуганная мамаша рассказывала соседкам, что зверь этот — наполовину человек, ребенок, воспитанный дикими животными, который ненавидит всех нормальных детей и потому превратил их в источник пищи. Жители одной деревни твердо уверовали в то, что во всем виноват лесной дух, и стали проводить обряды, чтобы умилостивить этого разбушевавшегося демона.

Люди, живущие в Ростовской области, и не подозревали о том, что за сотни километров от них совершались аналогичные преступления. Они считали, что проклятие поразило их одних. В какой-то степени Нестеров был готов согласиться с ними. Он ничуть не сомневался в том, что находится в самом эпицентре жестоких убийств. Здесь концентрация смертей была намного выше, чем в любом другом месте. Хотя он ни на йоту не поверил в сверхъестественную природу убийцы, его так и подмывало согласиться — хотя бы частично — с наиболее убедительной и распространенной версией о том, что это — дело рук нацистов, оставленных Гитлером для отмщения, солдат, последний полученный которыми приказ требовал убить как можно больше русских детей. Этих солдат специально готовили к жизни в России, они стали здесь своими и принялись преднамеренно убивать детей, следуя какому-то древнему ритуалу. Это объясняло и масштабы преступлений, и географическую их привязку, и особую их жестокость, и даже отсутствие сексуального насилия. Убийца был не один, их насчитывалось человек десять-двенадцать, но каждый действовал самостоятельно, переезжая из города в город и убивая детей без разбору. Эта версия получила настолько широкое распространение, что милиция, объявившая о раскрытии каждого из этих преступлений по отдельности, даже начала допрашивать тех, кто владел немецким языком.

Нестеров встал со скамьи, чтобы размять ноги. Он путешествовал на электричке вот уже более трех часов. Она оказалась медленной и неудобной, а он не привык столько времени проводить в сидячем положении. Нестеров прошелся по всему вагону, открыл окно и стал смотреть на огни приближающегося города. Услышав об убийстве мальчика по имени Петя, который жил с родителями в колхозе поблизости от города Гуково, он поехал туда сегодня утром и без особых хлопот нашел их. Хотя генерал и представился вымышленным именем, он честно признался им в том, что расследует еще несколько аналогичных преступлений, в которых погибли дети. Родители мальчика оказались ярыми приверженцами теории о нацистских солдатах, присовокупив, что немцам могут помогать предатели-украинцы, которые способствовали их интеграции в общество, после чего и начались массовые убийства. Отец мальчика показал Нестерову альбом Пети с марками, который семейная чета хранила в деревянном ящичке у себя под кроватью и который превратился для них в святыню и память о погибшем сыне. Никто из них не мог смотреть на марки без слез. Обоим родителям отказались показать тело сына. Но они слышали о том, что с ним сделал убийца. Тело его было изуродовано, его словно рвал дикий зверь, а рот у него, словно в насмешку, оказался забит землей. Отец, воевавший в Великую Отечественную, знал, что немецким солдатам давали наркотики, чтобы сделать их жестокими и безжалостными. Он был уверен, что и убийцы принимали какие-то немецкие порошки. Может, у них даже развилась зависимость от детской крови, без которой они умирают. Как еще эти люди могли пойти на такие зверства? Нестерову было нечего сказать им в утешение, но он пообещал, что преступник обязательно будет пойман.

Электричка прибыла в Ростов. Нестеров сошел с поезда, будучи уверенным только в том, что прибыл в самый центр «зоны смерти», в которой орудовал преступник. Поскольку до своего перевода четыре года назад в Вольск он служил в ростовской милиции, ему не составило труда собрать необходимые сведения. По его подсчетам, несколько десятков детей были убиты при схожих обстоятельствах. И большая часть этих преступлений была совершена как раз здесь, в области. Могло ли случиться так, что во всей западной части страны остались нацистские агенты? Огромная территория была оккупирована войсками вермахта. Он сам воевал на Украине и своими глазами видел зверства, творимые отступающей армией. Решив, что не стоит заранее склоняться к какой-либо одной версии, генерал пока отложил эти соображения в сторону. Миссия Льва в Москве имела решающее значение. Он должен был внести хотя бы капельку профессионализма в домыслы о личности преступника. А перед Нестеровым стояла задача собрать как можно больше фактов относительно места жительства убийцы.

Во время отпуска его семья остановилась у его матери, которая жила в микрорайоне Новые Дома, построенном по программе послевоенного восстановления города: здания здесь возводились для выполнения количественных показателей, а не для того, чтобы жить в них. Они уже начали приходить в упадок — откровенно говоря, это произошло еще до окончания строительства. Лишенные центрального водоснабжения и отопления, они ничем не отличались от его дома в Вольске. Они с Инессой договорились, что скажут его матери, будто получили новую квартиру. Старушка так обрадовалась этой лжи, как будто сама поселилась в новом жилище. Подходя к дому матери, Нестеров посмотрел на часы. Он ушел в шесть часов утра, а сейчас время приближалось к девяти вечера. Пятнадцать часов было потрачено на сбор практически бесполезной информации. Его время вышло. Завтра они возвращаются домой.

Он вошел во двор. Здесь на веревках висело выстиранное белье. Он заметил среди него свои рубашки и потрогал их. Они уже высохли. Пройдя между ними, генерал подошел к двери квартиры матери и переступил порог кухни.

Инесса сидела на табуретке. Лицо ее было залито кровью, а руки связаны. У нее за спиной стоял незнакомый мужчина. Не пытаясь разобраться, что здесь произошло или кем был этот человек, Нестеров, охваченный яростью, бросился вперед. Ему было плевать на то, что этот мужчина был одет в военную форму: он убьет его, кем бы он ни был. Генерал занес кулак. Но, прежде чем он успел подступиться к своему противнику, ладонь его взорвалась острой болью. Уголком глаза он заметил женщину лет сорока с черной дубинкой в руке. Он уже где-то видел ее. Нестеров вспомнил, где именно: на пляже, два дня назад. В другой руке она держала пистолет, небрежно и уверенно, наслаждаясь своей властью. Она подала знак своему офицеру. Тот шагнул вперед и швырнул на пол стопку бумажных листов. Это оказались документы, собранные им на протяжении двух последних месяцев: фотографии, рапорты с мест преступлений, карты — дела об убийствах детей.

— Генерал Нестеров, вы арестованы.