Манхэттенский охотничий клуб

Пять лет спустя

Увидев ступеньки, Рандалл Конверс еще сильнее вцепился в отцовскую руку:

– Не хочу туда.

Отойдя немного в сторону, подальше от людского потока, выплывающего из метро на Бродвей, Джефф присел на корточки и посмотрел в глаза сыну. Выражение лица у четырехлетнего малыша было точно такое же, как у дедушки, когда тот уже принял решение и не собирался его менять.

– Чего ты, Ранди? – спросил Джефф, стараясь, чтобы голос звучал твердо. – В метро совсем не страшно.

Нервозность скрыть было трудновато, потому что он сам до сих пор, спускаясь в метро, по-прежнему волновался. На платформе, а потом в вагоне Джефф то и дело посматривал на лица бездомных, которые ошивались на станции или попрошайничали, когда поблизости не было транспортных копов. Когда поезд въезжал в туннель, Джеффу становилось душно. Казалось, что из темноты смотрят лица «пастухов». При въезде на станцию приступ клаустрофобии ослабевал, но возбуждение проходило, только когда он поднимался на поверхность. Они с Хедер решили избавить сына от собственных комплексов, хотя Кит и Мэри возражали.

Это был один из редчайших случаев, когда родители выступали единым фронтом.

– Ты собираешься повезти его в метро? – в ужасе спросила мать.

– Да. А что тут такого? Там каждый день ездят миллионы людей. Нельзя, чтобы он вырос и боялся пользоваться метро. Ребенку надо внушить, что там не опасно.

Джефф отбросил со лба сына прядь волос.

– В метро нечего бояться. Мы просто сядем в поезд, вот и все. Тебе ведь нравится поезд, который привозит нас в город?

Ранди промолчал, но Джефф заметил, что испуг в глазах мальчика сменился любопытством.

– Помнишь, ты хотел увидеть, где я жил до твоего рождения?

Ранди нерешительно кивнул, и Джефф поднял сына на руки.

– Может быть, тебя понести?

– Нет! – запротестовал сын. – Я не маленький!

Джефф опустил Ранди, взял за руку, и они двинулись на станцию. Сразу же где-то глубоко внутри ожила знакомая тревога.

– Видишь, здесь не так уж плохо, – сказал Джефф через несколько минут, усаживая сына на сиденье и садясь сам.

Ранди молча кивнул, но рот раскрыл, только когда поезд въехал в темноту туннеля.

– А если он застрянет? Как мы отсюда выйдем? Нам придется идти?

Джефф поежился. Мысль, что они с сыном могут оказаться в темном туннеле, казалась ему чудовищной.

– Мы не застрянем, – заверил он малыша. – И даже если что-нибудь случится, придут рабочие и быстро починят.

Через пару минут он почувствовал, что Ранди расслабляется. Станции мелькали одна за другой, точно так же, как воспоминания о жутких днях, проведенных в подземелье.

Кошмар, начавшийся с момента, когда Джефф спас жизнь Синтии Аллен на «Сто десятой улице», наконец закончился. Через месяц после освобождения они с Хедер поженились, а еще через девять родился Ранди.

После окончания архитектурного факультета Джефф перевез семью в Бриджхамптон, поскольку им не хотелось растить ребенка в большом городе.

Выйдя на свободу, Джефф внимательно следил за газетными публикациями, но в прессе так и не появилось ни слова правды о том, что в действительности произошло в тот день в подземелье. Только скупые сообщения о смерти нескольких известных людей. Журналистов как будто не удивило, что они умерли почти одновременно. Впрочем, Джеффу и Хедер это было понятно. «Сотый» клуб постарался.

Как оказалось, Перри Рандалла убил неизвестный маньяк. Кэри Аткинсон покончил самоубийством. Причин было много: неудачный брак, долги, какой-то крупный скандал в управлении полиции.

Священник Терренс Магуайр удалился в монастырь в Тоскане.

У судьи Отто Ванденберга случился инсульт, а через день Арч Кранстон стал жертвой инфаркта.

А вот Ив Харрис просто исчезла. В течение нескольких месяцев в средствах массовой информации муссировались разнообразные слухи о ее местопребывании – порой весьма сенсационные, – но потом все как-то само собой затихло.

«Сотый», пополнив ряды, продолжал функционировать, как и жизнь в городе.

Поезд остановился на «Сто десятой улице», Джефф вывел сына на платформу. Направляясь к лестницам, он не удержался и бросил взгляд на проклятое место, где лежала Синди Аллен. Сейчас в дальнем конце платформы ничто не напоминало о том, что случилось почти шесть лет назад. Чистый пол, сияющие белизной кафельные плитки...

Сын потянул за руку:

– Ты чего, папа?

Джефф вздрогнул и улыбнулся:

– Ничего, просто так. Задумался.

На улице тревога сразу же исчезла. Они подошли к светофору.

– Ты говорил, что жил прямо у метро, – сказал Ранди, – а здесь одни магазины.

– Видишь вон там кирпичное здание? – Джефф приподнял сына. – Я жил на третьем этаже.

Ранди внимательно оглядел закопченные стены.

– Наш дом мне нравится больше.

– Мне тоже, – согласился Джефф.

Включился зеленый свет, они перешли улицу, а через пару минут уже стояли на площадке третьего этажа. В дверях квартиры их ждала женщина.

– Джинкс! – Ранди высвободил руку и кинулся к ней на шею.

Она подняла ребенка и поцеловала в лоб.

– Дай-ка я на тебя посмотрю! Как ты вырос! Уже почти взрослый. Конфеты, наверное, есть не будешь.

– Еще как буду! – завопил Ранди, вырвался из ее объятий, слез на пол и с мольбой посмотрел на отца: – Можно?

– Во-первых, только после обеда, а во-вторых, смотри не проболтайся маме. – Джефф подмигнул сыну и принялся оглядывать квартиру.

Она совсем не изменилась, только чертежный стол отсутствовал да постеры на стенах сейчас были другие. Стеллажи, которые он в стародавние времена сколотил из досок, теперь заполняли книги и тетради Джинкс. Но мебель, шторы и даже коврик остались прежними.

Угадав его мысли, Джинкс улыбнулась:

– Да, здесь скромно. Но если ты мог жить в таких условиях, то я и подавно. Вот окончу университет и подыщу себе что-нибудь поприличнее. Мне ведь еще два года осталось. – Она посерьезнела. – Эх, Джефф, если бы ты тогда не поселил меня сюда...

Он улыбнулся:

– Чепуха. Самое главное, что ты решилась уйти от Тилли.

– Да, – согласилась Джинкс, – оставаться там даже еще некоторое время было совершенно невыносимо.

Джефф знал, что Тилли по-прежнему опекает свою коммуну, правда, большая часть членов сменилась. А Робби вскоре после ухода Джинкс усыновили родители его школьного приятеля.

– Ну что, – спросил Джефф, обращаясь к сыну, который вертел в руках подаренную Джинкс коробку, – может быть, переедем сюда?

Ранди покачал головой:

– Нет, дома лучше.

– Но зато здесь Джинкс.

– Я лучше буду приходить в ней в гости, – нашелся мальчик.

– Правильно, Ранди, – одобрила Джинкс. – А теперь пошли обедать. У меня еще сегодня две пары, а потом надо на работу.

– Ты все еще на двух работах?

Она пожала плечами:

– Пытаюсь наверстать упущенное. Я столько времени бездельничала. А если честно, то официанткам сам знаешь как платят. Так что придется подождать, пока не закончу учебу.

Обедать они направились в любимое кафе Джеффа и сели у окна, выходящего на Бродвей. Пешеходы с тех пор не очень изменились. В основном это были студенты и сотрудники университета, туристы, жители пригородов, приехавшие за покупками, и просто случайные прохожие. Бездомные тоже попадались. Куда от них денешься?

Вон пожилая женщина – почти копия Тилли, если, конечно, не приглядываться, – толкает перед собой магазинную тележку с каким-то хламом. А неподалеку на тротуаре устроились трое попрошаек.

– Как ты думаешь, охота продолжается? – спросил Джефф после долгого молчания.

Джинкс надолго задумалась.

– Нет. Без Ив Харрис организовать «пастухов» и «егерей» невозможно. Она всех знала, ее все уважали.

– Ты когда-нибудь задумывалась над тем, куда она исчезла?

Джинкс покачала головой:

– Я просто рада, что ее нет. И этого достаточно.

Через полчаса Джефф и Ранди снова спустились в метро.

– А кто такая Ив Харрис? – неожиданно спросил Ранди, глядя на отца.

Джефф замялся.

– Ну, одна женщина, наша давняя знакомая.

– Подруга тети Джинкс?

Джефф ответил, когда они устроились на сиденьях:

– Нет, Ив Харрис подругой тети Джинкс не была. Она вообще никому не была подругой.

Поезд тронулся. Джефф посмотрел в окно и заметил женщину, которая, стоя на платформе, пристально вглядывалась в него. Типичная бездомная. На голове платок, скрывающий большую часть лица. Но и той, открытой, было достаточно, чтобы ужаснуться.

Морщинистое лицо, обезображенное отвратительными шрамами. Джефф встречал в туннелях людей с похожими лицами. Большей частью это были следы нападения крыс и насекомых. А вообще лица бездомных метит алкоголь, наркотики и, наконец, сама жизнь. В общем, лицо за окном было типичным для туннелей. А вот глаза – другое дело. Джефф их сразу узнал.

Разве можно забыть глаза, которые смотрели на тебя, когда ты стоял на путях и молил о помощи? В них тогда даже ненависти не было, только один холод.

Поезд начал набирать скорость, и Джефф отвернулся от Ив Харрис.

– Папа, ты знаешь эту женщину? – спросил Ранди тоненьким голоском.

Джефф пожал плечами:

– Откуда мне ее знать? Так, какая-то бездомная.