Манхэттенский охотничий клуб

Глава 3

Ив Харрис не желала обращать внимания на телефон внутренней связи, который непрерывно звонил. Как и всегда, день оказался на пару часов короче, и все запланированное выполнить никак не удавалось. Как она ни старалась, утреннее собрание муниципального совета задержалось на час, что, впрочем, не удивило ее. Ив Харрис с первого дня работы в совете знала, что ни одно его заседание не заканчивалось вовремя. Слишком много амбициозных ораторов желали выступить. Тут никакой регламент не выдержит.

График работы также сильно нарушали посетители. И это несмотря на то что Ив умела с ними работать. Она могла заставить говорить кратко почти любого, ловко обрывая пространные эскапады, но все равно выслушивать приходилось всех. И очень внимательно. Ив была избрана уже на третий срок и за первые два снискала себе репутацию самого доступного и отзывчивого члена муниципального совета.

Умение слушать и отзывчивость – врожденный талант Ив Харрис. Не важно, насколько бессвязно излагал свои мысли собеседник, она все равно слушала и старалась помочь. Так было всегда, чуть ли не с первого класса гарлемской бесплатной средней школы номер 154, на Двенадцатой улице, где дети приходили к ней со своими проблемами, а также во время учебы в Колумбийском университете, который Ив окончила с отличием по двум специальностям: социологии и градостроительству. Ничто не изменилось и после того, как она вышла замуж за Линкольна Козгрова и переехала жить в большой двухквартирный дом на Риверсайд-драйв. Работая в муниципальном совете, Ив делала все возможное, чтобы облегчить жизнь беднейшим гражданам города, проводя бесконечные часы за разрешением их проблем. Некоторые уладить было не в ее власти, но Ив Харрис все равно всех внимательно выслушивала. Вообще-то она считала, что в таком городе, как Нью-Йорк, неразрешимых проблем не существует, не важно, какими бы сложными они ни казались. Просто следует найти нужных людей, способных с ними справиться.

Ив Харрис была очень самостоятельной женщиной. Выйдя замуж, она отказывалась даже ставить дефис между своей фамилией и фамилией Линкольна, не говоря уже о том, чтобы вообще взять фамилию супруга. Неудивительно, что через год после того, как у Линкольна внезапно остановилось сердце – это произошло на Ямайке, на пляже, в первый день первого и единственного отпуска, который они себе позволили, – Ив согласилась выставить свою кандидатуру в муниципальный совет. Используя только собственные деньги и отказываясь от любых дотаций, превышающих десять долларов, она легко набрала больше голосов, чем все остальные кандидаты, вместе взятые.

С тех пор двери ее офиса были открыты для всех, кто не имел доступа к властным структурам города. Ив редко работала меньше шестнадцати часов в сутки и никогда не брала свободных дней. И с каждым годом казалось, что проблем становится все больше, а времени для их разрешения все меньше.

Когда в очередной раз зазвонил внутренний телефон, Ив наконец нажала кнопку.

– В чем дело, Томми?

– Включи четвертый канал, – сказал ее помощник. – Ты хотела это посмотреть.

Оторвав взгляд от рукописи – это был конспект ее сегодняшнего вечернего выступления, – Ив включила телевизор. Женщину она узнала сразу же – Синди Аллен, которую осенью чуть не убили на станции метро «Сто десятая улица». Но говорил муж Синди. «...дать такой срок – это все равно что выпустить. Как можно чувствовать себя в безопасности на улицах города, когда...»

Ив Харрис выключила телевизор и снова принялась просматривать конспект своего выступления. Затем нажала кнопку внутренней связи.

– Сколько ему сидеть?

– Пять месяцев. Даже три, если будет примерно себя вести, – ответил Томми.

Он работал у нее помощником уже пять лет и понимал все с полуслова. Ив тяжело вздохнула. Если бы Джефф Конверс был не белым, а чернокожим, он был бы счастлив, если бы ему удалось выйти из тюрьмы лет через пятнадцать. И завтра же Ив начнут звонить избиратели, чтобы узнать, почему их родственники или друзья обречены провести многие годы в тюрьме, тогда как белому парню за более тяжкое преступление только шлепнули по рукам.

Ив не знала, что им ответить. В любом случае это очередная несправедливость.

Отложив рукопись с речью, она сняла трубку и набрала номер офиса окружного прокурора.

– Как вам нравится приговор Конверсу?

Перри Рандалл начал долго объяснять что-то. Ив Харрис слушала, на перебивая, наверное, минут пять, затем покачала головой.

– И как по-вашему, Перри, что мне сказать людям? Ясно только одно: если бы он был чернокожий, его бы заперли в тюрьме до конца жизни. – Прокурор что-то возразил, но Ив прервала его: – Нет, Перри, вас я, конечно, не виню.

Она положила трубку и некоторое время сидела неподвижно, глядя на нее. Затем тихо пробормотала:

– Черт побери, в том-то и дело, что в этом вообще никто не виноват.

Подобные события укрепляли ее убежденность в исключительной важности того, что она делает. Через несколько секунд Ив Харрис возобновила работу над текстом выступления.

Почти весь день дул резкий холодный ветер, и к восьми вечера, как раз когда Ив Харрис наконец решила закончить работу, начался дождь. Но ей даже не пришло в голову, что можно взять такси, не говоря уже о том, чтобы вызвать служебную машину, на что она имела полное право. Нет, выйдя на Фоули-сквер, Ив Харрис раскрыла зонтик и направилась к станции метро, которая располагалась неподалеку. Она поспешно спустилась по ступенькам с небольшой группой горожан, тоже, наверное, как и она, припозднившихся на работе, привычным движением сунула в прорезь автомата магнитный билет и прошла через турникет.

«Я все сделала правильно, – подумала Ив Харрис. – Такси все равно сейчас, наверное, нигде не сыщешь. В сильный дождь машины исчезают куда-то, словно засасываются в черную дыру, – да и вообще до отеля „Уолдорф-Астория“[3] ехать в два раза дольше, чем на метро. Что в такси, что в служебном автомобиле. А так я очень быстро доеду прямо до места».

Когда появился поезд, Ив бросила взгляд на часы.

«К ужину я, конечно, опоздала. Ну и ладно. Ведь большинство бедняков, о которых я буду там говорить, скорее всего сегодня тоже не поужинают. Зато приеду и сразу могу выступать, как только священник Магуайр меня представит. Так что все в порядке».

Она вошла в вагон и села, не глядя, на первое попавшееся свободное сиденье, собираясь в последний раз просмотреть текст своего выступления.

– Ведь вы миссис Харрис, верно? – раздалось у нее почти над ухом.

Ив подняла голову. Рядом в проходе, ухватившись за поручень, стояла женщина. Чувствовалось, что на ногах она стоит нетвердо. Вагон, конечно, качало, но виной тому скорее всего было дешевое красное вино, которое женщина приняла в изрядном количестве. Она помолчала немного и, захватив рукой горлышко бутылки, вытащила ее из грязной бумажной сумки. Затем, пристально глядя затуманенным взором на Ив, поднесла бутылку к губам, как следует глотнула, уронив несколько капель темно-красной жидкости на подбородок, и протянула бутылку ей.

– Хотите попробовать?

В голосе женщины прозвучал вызов. Ив увидела, как сидящий рядом мужчина беспокойно пошевелился и старательно отгородился газетой, чтобы не смотреть на эту женщину в затрапезной одежде с тремя драными пластиковыми мешками для сбора мусора, в которых находился, наверное, весь ее убогий скарб. Из дырок в пакетах торчали какие-то грязные тряпки. Двое пассажиров, сидевших позади этой женщины, тоже тихонько, бочком ретировались в другую часть вагона, видимо, опасаясь, что она начнет приставать и к ним.

Ив спокойно посмотрела на женщину и дружелюбно произнесла:

– Не отказалась бы, но, вы знаете, сейчас не время. Я еду выступать на очень важном собрании и не уверена, что перед этим следует принимать спиртное.

Казалось, женщина взвешивала в уме сказанное, поворачивала ее слова так и эдак в поисках скрытого смысла. Поезд начал тормозить перед станцией «Канал-стрит». Человек, сидящий рядом с Ив, встал и поспешно направился к двери. Его место намеревался занять другой, только что вошедший пассажир, но Ив неожиданно улыбнулась женщине.

– Может, присядете? – Она похлопала ладонью по сиденью.

Та слегка расширила глаза и посмотрела по сторонам, как будто не веря, что Ив обращается к ней. За ними уже наблюдали несколько пассажиров.

– Или хотя бы поставьте свои сумки на пару минут. Они, наверное, тяжелые.

Наконец женщина, видимо, приняв решение, плюхнулась на сиденье рядом с Ив, бережно поставив сумки между ног, словно там находились бриллианты.

– Я привыкла, что большинство людей отводят от меня глаза, – сказала она. – Стараются смотреть в другую сторону.

Ив сложила текст выступления и сунула в большую сумку на плече – свою неизменную спутницу, – затем порылась в ней на ощупь и извлекла прочный пластиковый пакет.

– Не хотите переложить свои вещи сюда? На улице сильный дождь.

– Наверное, и к утру не кончится, – отозвалась женщина.

Ив кивнула.

– Я слушала прогноз погоды, так там сказали, что он может продлиться несколько дней. И вообще, разве не приятно иметь новую сумку?

Неожиданно женщина улыбнулась и осторожно прикоснулась к Ив.

– Теперь я вижу, что это правда. Все, что о вас говорят, миссис Харрис. Меня зовут Эдна Фиск. Но для всех я просто Эдди.

– А меня Ив. По крайней мере приятели.

Следующие полдюжины остановок Ив Харрис весело болтала с Эдной Фиск. Та за время разговора расправилась со своим вином, аккуратно заткнула пустую бутылку пробкой и сунула в сумку, присовокупив к остальному барахлу.

– Вообще-то я бутылки не собираю, – сказала она, хотя Ив ее не спрашивала. – Просто не люблю мусорить. Вот выйду отсюда и брошу в урну.

– Жаль, что не все такие, – заметила Ив, показывая глазами на мужчину, который пробирался к выходу, оставив на сиденье бумажный пакет из-под сандвичей, весь в жирных пятнах. – Она потянулась взять пакет. – Может быть, выбросите заодно и это? Но могу сделать и я.

– Конечно, выброшу, – сказала Эдна, отправив промасленный пакет вслед за пустой бутылкой. Затем несмело улыбнулась, обнаружив на месте переднего зуба черный пробел. – И эта новая сумка, если вы позволите ее взять, очень пришлась бы мне по душе.

Поезд начал замедлять ход, подъезжая к «Пятьдесят первой улице», но Ив успела помочь Эдне Фиск вложить порванные пакеты внутрь новой сумки.

– Да, – повторила Эдна, когда Ив Харрис поднялась, чтобы направиться к двери, – все, что я слышала о вас, правда. Вы не из тех, кто только поучает и проповедует.

Ив Харрис вскинула брови.

– Но я тоже иногда поучаю, а как же! Но только тех, кто в этом нуждается. – Затем после небольшой паузы добавила: – Я хочу, чтобы вы знали: есть места, куда можно обратиться... я имею в виду – таким, как вы...

Заметив, как затуманился взор Эдны Фиск, Ив Харрис замолкла. Поезд со скрипом остановился, двери отворились.

– Приятно было побеседовать с вами, – проговорила она и вышла.

Направляясь к лестнице, Ив бросила взгляд в сторону отъезжающего поезда и увидела, что Эдна Фиск смотрит на нее и улыбается.

Через двадцать минут, стоя ни трибуне банкетного зала, в котором проходил благотворительный вечер в пользу приюта для бездомных «Монтроуз», Ив Харрис говорила, даже ни разу не заглянув в свой конспект. Не было необходимости.

– Совсем недавно, буквально только что, – сказала она, – мне улыбнулась женщина. Женщина по имени Эдна Фиск. Позвольте мне рассказать о ней.

Через полчаса, когда Ив закончила выступление под бурные аплодисменты и шелест чековых книжек, к ней наклонился священник Терренс Магуайр и прошептал на ухо:

– Должен вам сказать, Ив, вы на редкость доброжелательная и мужественная женщина. Но в метро не все такие, как эта ваша Эдна Фиск. Там попадаются и очень опасные субъекты. Так что, пожалуйста, берегите себя, помните о той пользе, какую вы приносите приюту «Монтроуз». Ведь если с вами, не дай Бог, что-нибудь случится...

– А что со мной может случиться? – удивилась Ив. – Я езжу в метро с малых лет – и ничего, все в порядке.

Пожилой священник поджал губы.

– Считайте, что вам везло. В метро иногда происходят ужасные вещи. Вот, например, прошлой осенью на Уэст-Сайде чуть не убили женщину...

– Но нападавший не принадлежал к людям, о которых мы ведем речь, – прервала его Ив Харрис. – Насколько я помню, это был студент архитектурного факультета Колумбийского университета.

– Это неправда! – вмешался сердитый голос. – Джефф этого не делал!

Ив Харрис и священник обернулись и увидели девушку рядом с Перри и Каролин Рандалл.

– Хедер, не нужно... – проговорил заместитель окружного прокурора, но девушка решительно качнула головой.

– Джефф хотел помочь Синтии Аллен, – продолжала она. – А тот, кто на нее напал, скрылся в туннеле метро. Джефф говорит, что это был какой-то бездомный.

Перри Рандалл крепко сжал руку девушки и с улыбкой повернулся к Ив Харрис.

– Это моя дочь. Она давно хотела с вами познакомиться. – Он повернулся к Хедер. – Это Ив Харрис, член муниципального совета.

Ив протянула Хедер Рандалл руку.

– Вы знакомы с этим молодым человеком? – спросила она.

Девушка кивнула:

– Конечно, ведь я собираюсь за него замуж.

Не зная, как реагировать, Ив метнула взгляд в сторону Перри Рандалла.

– Можете быть уверены, Ив, мы обязательно пришлем вам приглашение, – беззаботно произнес он. – А теперь давайте чего-нибудь выпьем, чтобы отметить вашу потрясающую речь. В этом году от меня вы можете рассчитывать на десять тысяч.

– Ловлю вас на слове.

Они направились к бару. Ив молча наблюдала за Хедер Рандалл, мысленно повторяя ее слова: «Джефф говорит, что это был какой-то бездомный».

Бездомный... И почему это во всех бедах всегда винят бездомных? Разве только они способны совершить насилие?

Ив знала ответ. Бездомные виноваты лишь в том, что их некому защитить. Так что нужно работать еще интенсивнее.