Мания

Глава 18

Она вышла из темноты, высокая и стройная, словно высеченная невидимым гением и чудовищем одновременно. Длинные волосы были небрежно стянуты в высокий хвост, черная одежда обтягивала фигуру так, что почти не оставляла простора воображению. Вот только Оранжевый не оценил ее хищной красоты: он отметил лишь кровавые разводы на ее лице, глубокую рану чуть выше колена, бордовый шрам, «перечеркивающий левую ключицу».

— Ну давай… Поболтаем, — отозвался парень. В его голосе отчетливо прозвучали металлические нотки, столь несвойственные его веселому характеру. Взгляд сделался острым как лезвие скальпеля, сердце забилось чаще. Обычно он считал себя охотником, но сегодня у него словно выхватили «оружие» и публично назначили жертвой. Во всяком случае вся его семья была уничтожена: изуродованные трупы валялись повсюду поломанными куклами, неестественно выгнувшись и окончательно остыв. Он остался один, прекрасно понимая, что минуты его жизни уже сочтены.

От нее не убежишь: природа Lapis Philosophorum распорядилась так, что зараженные мужчины были сильнее женщин, но не быстрее их. И часто оказывалось так, что благодаря скорости мутант женского пола мог одержать победу, попросту «изловчившись».

— Какой-то ты не очень веселый, — холодно заметила девушка, не сводя с него настороженного взгляда. — Думала, хоть ты меня слегка позабавишь.

Несколько секунд Оранжевый молчал, пытаясь понять, зачем эта сука перебила его людей? И, главное, как?

— Я люблю, когда люди открывают мне свой глубокий внутренний мир, однако эти слегка переборщили и открылись слишком сильно, — наконец произнес он, нарочито расслабленно пряча руки в карманы. — И за что ты их так? Не предложили тебе «пироженку»?

— А с чего ты решил, что это я? — девушка вопросительно вскинула брови.

— Даже не знаю, — Оранжевый с наигранной непринужденностью пожал плечами. — Единственная выжившая, и к тому же перемазанная чем-то красным. Неужто кетчупом? Или это у тебя хобби такое — приходить на место убийства, раскрашенной под бешеную суку?

— Не приписывай мне чужие заслуги. Подумай логически, я бы одна тут не управилась.

— Кто знает, на что еще способны твои чудесные сыворотки… Еще недавно ты колола растительный яд, чтобы не сожрать ничего лишнего, а завтра возьмешься за адовую смесь из копыт суккубов и жабьих какашек, чтобы стать всемогущей. Ты даже одеваешься как…

— Шлюхам охотиться легче чем библиотекаршам, — усмехнулась брюнетка. — В Москве поразительно много мужчин со скромным интеллектом, но большим самомнением. И я оказываю услугу бедным женщинам, искореняя озабоченных идиотов… Впрочем, тебе ли судить по одежке…

С этими словами она смерила Оранжевого красноречивым взглядом, на что тот заставил себя весело ухмыльнуться. Сейчас у его ног лежали трупы товарищей, и он не знал, на что способна стоящая перед ним девица. Но ей не нужно об этом знать. Пусть думает, что все под контролем — быть может, именно поэтому он до сих пор еще жив.

— Я без понятия, кто это был, — чуть понизив голос, произнесла девушка, окидывая взглядом комнату. — Я пришла к тебе, чтобы присоединиться.

— Как удобно! Еще недавно ты обходила нас семью дорогами и плевала в нашу сторону… А тут пришла, и все разом сдохли. Ты как бубонная чума: грустная и одинокая, пока не доберешься до ближайшего села.

— С чумой меня еще никто не сравнивал… Я и так знаю, что пришла невовремя, но так получилось. Падальщики просто достали! Не дают и шагу ступить. Я даже начала убивать без разбору, чтобы заглушить голод и оторваться от них, пока до меня внезапно не дошло, что с каждым разом хочу все больше.

— Боишься растолстеть? — Оранжевый криво усмехнулся.

— Я хочу немного покоя, — устало ответила девушка. — Мне надо передохнуть и восстановиться. Я как загнанный зверь: куда ни сверну, всюду собаки. Они не нападают на группы, потому что слабее.

— Это ты верно заметила: Влад берет жертву измором. Жестокий сукин сын…

Девушка проигнорировала слова о Владе и продолжила:

— Когда я пришла сюда, Настя сказала, что ты уехал, и чтобы я пришла позже. Но я напросилась подождать здесь. Я не спала уже восемь суток… Мне разрешили прилечь на кухне. Проснулась от криков. Когда выглянула в гостиную, увидела, что все мертвы. А затем эта тварь напала на меня. Она была похожа на человека, но это не человек. И уж точно не «падальщик». Передвигалась, опираясь на руки, словно горилла. И атаковала не руками как мы, а зубами. Пасть на половину лица… Ничего уродливее в жизни не видела. А скорость… Господи, это что-то запредельное! Она набросилась на меня, отшвырнула к стене, а потом я услышала звук, похожий на свисток, и эта тварь метнулась к окну. Выпрыгнула с шестнадцатого этажа…

Наверное, впервые за все время их знакомства после трансформации, девушка показала свои истинные чувства. Она больше не играла какую-то роль, она действительно была напугана. Чертовски напугана.

— Как тебе такая история? — тихо добавила она, пытаясь унять волнение в голосе.

— Попахивает дерьмом, — мрачно отозвался Оранжевый, машинально стягивая с головы шапку. — Я и сам вижу, что это не падальщики. Хрен бы они перебили нас всех вместе. Но почему эта тварь не убила тебя?

— Мне кажется, свисток послужил ей каким-то сигналом. Она попросту не успела и не смогла ослушаться. Но я опасаюсь, как бы эта тварь не вернулась. Нужно убираться отсюда.

— Черт! — с досадой вырвалось у Оранжевого. — Как же меня все это достало! Вроде бы, на тебе вечную жизнь: соси и наслаждайся, так нет, обязательно найдется кто-то с неудержимым стремлением «поднасрать». Не жизнь, а чупа чупс с дерьмом! Думаешь, это Влад развлекается?

— Больше некому, — мрачно отозвалась девушка. — У него есть все: связи, ресурсы…

— А еще его считают покойником, и вряд ли его сестра поддерживает зараженного мертвеца. Влада Пащенко официально похоронили, можем хоть сейчас отнести цветы на его могилку и написать слово из трех букв на его надгробии. Нет, наш Владушка по-тихому печет оладушки, а этот неизвестный хрен устроил резню без оглядки на ментов и правительство.

— И что нам теперь делать? — девушка устало опустилась на край дивана, не обращая внимания на лежащий рядом труп. Рана на ее ноге уже начала затягиваться, и, к счастью, боли почти не ощущалось.

— Я собирался подобрать Сашку и валить из города.

— Сашку? — девушка вопросительно посмотрела на парня.

— Того самого, кто позаботился о твоем скорейшем перевоплощении, — в голосе парня послышалась ирония. — Хочешь познакомиться с ним поближе?

— Пошел ты! Я недавно познакомилась ближе с его ублюдским родственником. С меня достаточно!

— Сашка говорит, что хотел тебе помочь…

— В гробу я видала его помощь! — ее глаза вспыхнули яростным огнем. — Из-за него и остальных ему подобных идиотов я превратилась в урода!

— Ну, не грусти! Ты тоже о нем неплохо позаботилась, — Оранжевый заставил себя рассмеяться несмотря на то, что сейчас его состояние напоминало мутную сырую черноту, которая затягивала в себя как ночное болото. — Из-за тебя он теперь копается в обрывках старого линолеума, пытаясь найти твою формулу.

— То есть, он тоже заразился? Но как??? Я не использовала ладони и до этого еще ни разу…

— Ты не протерла антисептиком свои очаровательные зубки, прежде чем решила сладко укусить его во время постельной сцены…

— Это он тебе так сказал??? — в ярости воскликнула девушка, на миг даже забыв о монстре, что еще совсем недавно стремился ее растерзать.

— Еще чуть-чуть, и на месте моей съемной квартиры останется дымящийся кратер. Чтобы этого не допустить, признаюсь, что я чуть-чуть приукрасил. Сашка мне ничего не говорил о тебе, разве что не прочь использовать твою сыворотку, чтобы притормозить процесс мутации. Идем отсюда. Расскажу по дороге.

Девушка молча поднялась с дивана и направилась следом за Оранжевым. Использовать лифт они не решились — тесная кабина могла стать для них гробом, если тварь задумала напасть еще раз. Пришлось спускаться по лестнице. Правда, такая прогулка оказалась куда «больнее», чем надеялась девушка. Однако просить о помощи своего спутника не стала.

В свою очередь Оранжевому было чертовски сложно смотреть вперед, позволив возможной опасности оказаться за спиной. Он верил ей и не верил одновременно. Эта девица никогда не стремилась перейти на чью-то сторону и уж тем более не разделяла его интересы. Для нее что он, что Влад были этакими пауками, накрытыми стеклянной банкой — вроде бы толкаются в борьбе за лидерство, но стекло-то от этого никуда не исчезнет. Быть может, исколов себя разным дерьмом, она мутировала и теперь, как и Влад, стремится жрать исключительно своих сородичей. Быть может, через него она хочет добраться до Александра?

Он не выдержал и обернулся: девушка остановилась, держась за перила, и в тревоге посмотрела наверх.

— Кто-то идет, — еле слышно произнесла она. Затем раздался звук поднимающегося лифта.

— Идем, надо спешить, — поторопил ее Оранжевый. — Или тебя взять на ручки как маленькую девочку, и тем самым привлечь еще больше внимания?

— Куда уж больше! Цирк Шапито взорвался, а ты не успел отойти в сторону!

Пренебрежение в голосе парня неприятно задело ее, и девушка применила способности, лишь бы оказаться у выхода первой.

Оранжевый этого и добивался: теперь он видит ее перед собой, а также успеет заметить монстра, если тот стережет их на улице. Во всяком случае удастся убежать, пока тварь будет пережевывать одну смазливую сучку.

Благо, на их удачу, у подъезда их поджидали лишь два подвыпивших парня, которые первым делом удивленно вылупились сначала на окровавленную девицу, затем на ярко одетого молодчика.

— Ты — гений маскировки, — с раздражением заметила девушка, когда они уселись в машину. — На кой черт так броско одеваться?

— Кто бы говорил. Ты похожа на порно звезду, трахнутую Фредди Крюгером в тарелке с джемом. Представляю физиономию нашего алхимика, когда мы нагрянем к нему в больничку.

— И у него еще хватает наглости использовать мои формулы, — зло процедила девушка, вспомнив про ненавистного парня. — Сначала уничтожил мою жизнь, а теперь моими исследованиями пытается спасти свою! Вот ублюдок!

— Думаю, он еще и в твою «аптечку» планирует заглянуть. Где он еще найдет кадык африканской белки, натертый на аметистовой терке в седьмой день девятого месяца?

— Ты чокнутый, — холодно осадила его девушка. — Меня даже удивляет, что ты так спокоен, несмотря на то, что всех твоих людей убили… Быть может, ты даже страшнее того монстра?

Оранжевый весело осклабился, словно услышал комплимент, но на деле под его цветастой одеждой зияла огромная дыра. Он не любил этих людей, жил с ними лишь потому, что так было удобно. Однако они все равно стали его частью. Последний человек, к которому Оранжевый по-настоящему привязался, и по кому действительно скучал, был его случайно обретенный брат. Именно Влад заставлял его жить тогда, когда стало особенно хреново.

Рак пожирал их обоих, но «богатенький мажор», коим вначале считал его Оранжевый, проявил себя удивительно человечно: заставил его написать огромный список желаний и приказал не умирать, пока все они не исполнятся.

Первое желание было по-детски глупым и простым — всего лишь попробовать поиграть в приставку. Поначалу деревенскому парню даже не верилось, что такой список может реализоваться, поэтому он записал скромные, маленькие мечты. И откровенно растерялся, когда спустя час курьер привез им новенькую приставку. Они играли в «стрелялки», гоняли на машинках, прыгали по плотоядным цветам почти сутки напролет, несмотря на запреты врачей.

Безумие химиотерапии сменялось яркими вспышками хорошего настроения, когда он и Влад «шагали» по списку желаний, стремясь охватить все. А потом непроверенное лекарство внезапно принесло результаты, и с новой жизнью Оранжевый внезапно лишился самого близкого ему человека. Даже родители в какой-то момент отступили на второй план: он по-прежнему любил их, но почему-то они ассоциировались с жалостью и смертельной болезнью, в то время как Влад сам был болезнью, которая каким-то невозможным образом ассоциировалась с жизнью.

— Уедем вдвоем, — голос девушки заставил Оранжевого вырваться из паутины воспоминаний. — Ты и я. Махнем в Петербург, попробуем найти «семью» там. Влад и его дружки пускай и дальше охотятся тут со своим зверем, а мы будем далеко.

— Не, без Сашки не поеду.

— Почему?

— Он напоминает мне меня до того, как я стал…

— Чушь! Что-то в нем есть, чего я не знаю. Что-то в его крови, верно? Ты что-то чувствуешь.

Оранжевый не ответил. Он не готов был делиться своими домыслами с кем-либо, и уж тем более с ней.

— Скажи мне правду.

— Я не знаю правды! Когда узнаю — скажу, а пока наслаждайся поездкой. И пристегни наконец ремень!

— Ты серьезно? Боишься, что из всего богатства палитры гаишники заметят лишь мой не пристегнутый ремень???