Мануал для Попаданки: Как выжить в ВМА

ГЛАВА 19

В кабинете ректора собралось немало народа: Тайлер, Дерек, Лидочка, Майн-старший, Советчик со «скрипучим» голосом, кажется, господин Арсеттен, еще один брюнетистый советничек и, конечно же, сам глава ВМА. Все серьезные, у всех печать важности на лице. Лишь Лидочка изредка морщится, то и дело ощупывая стык кожи и, наверное, металла — ее новой руки. Вернее, протеза. Видно, что непривычно ей, и совесть дает пинок моей душе — это ведь по моей вине Страшная Женщина пострадала.

Но, как только в голове пролетает эта мысль, я себя одергиваю. Во-первых, если бы Паук не затеял свои игры — ничего подобного бы не случилось. Во-вторых, никто Лидию кнутом не гнал. В-третьих, никто не просил меня спасать. Нет, конечно, спасибо и все такое, но я не хочу чувствовать себя виноватой за то, чего не совершала, как и не желаю быть ответственной за тех, у кого есть своя голова на плечах. Единственный, за кого я могу в какой-то мере отвечать — Ати, все остальные пусть идут лесом! А Майн — в первую очередь!

«Заседание» длится уже около часа. За это время моя пятая точка успела принять форму стула, а носок ботинка оставит на память Реннану нехилую такую вмятину на идеальном паркете — нервы ни к черту. За все это время я не узнала ровным счетом ничего нового. Присутствующие словно сговорились — на мои вопросы не отвечают и активно засыпают своими:

— Когда тебя похитили? — около восьми…

— Кто похитил? — Крис… Кристофер Сорнион…

— Как похитили? — оглушил…

А потом сплошные «не знаю… не знаю… не знаю…». Эти два слова я повторяла чаще всего, когда дело касалось времени и событий, что произошли после того, как я очнулась в той «пещере». А они не понимали, спрашивали и спрашивали, задавали по кругу одни и те же вопросы, но другими словами, и опять спрашивали и переспрашивали… Они не могли поверить, что я могу помнить что-то одно, но не помнить другого, намного более важного, и, главное, произошедшего спустя несколько мгновений! Вот и я не могла поверить. Вообще все мои воспоминания как-то смешались, перетасовались, как карты в колоде, и рассредоточились в совершенно случайном порядке. И я, как неопытный игрок, пытаюсь сложить их в единую картину, подозревая, что каких-то важных карт нет, но никак не могу найти доказательств, что это так!

Но они не задали тех вопросов, на которые я могла ответить что-то еще, кроме «не знаю». Потому что я знаю, что в стенах Академии мне уже не безопасно. Я не знаю, кто такой «паук», но я знаю, что он рядом. И я не помню кто он.

Это меня нервировало до зубного скрежета. Чтоб хоть как-то скрыть дрожь, я сложила руки в замок на коленях и гипнотизировала свои ногти. Но когда допрос пошел по пятому (или уже шестому?) кругу, и я готова была позвать на помощь Пустоту, перестав даже отбивать ритм ногой, Майн-младший что-то понял и неожиданно заступился:

— Может хватит? — после его слов я почувствовала, как пять взглядов нехотя отрываются от созерцания моего осунувшегося лица и приклеиваются к Дереку. Он поджал губы и тут же разразился обвинительной тирадой: — Целители тряслись над ней неделю, чтобы она только очнулась. Еще четыре дня пошли на то, чтобы она выпала из ступора, поверила, что она не погибла на столе безумного мага от дикого ритуала. А теперь вы ее опять хотите вернуть в состояние овоща кучей бессмысленных вопросов, на которые она, даже если бы очень хотела, не сможет дать ответ?

Пока остальные переваривали в наступившей тишине его слова, я вспомнила совсем другие: «я устал с тобой нянчиться». Вот и все объяснение его «светлому» порыву. Майн не дурак, он понимает, что уйди я вновь в себя, в Пустоту, его же первого отправят меня «спасать». А ему уже надоело, он устал и, наверное, ждет не дождется, когда наконец сможет скинуть с себя груз ответственности за какую-то мышку. Или куклу. «Неинтересная» — единственно прилагательное на все случаи жизни.

— И что вы предлагаете, молодой человек? — проскрипел Арсеттен.

— На данном этапе я бы предложил оставить студентку в покое, — берет слово Реннан, — С завтрашнего дня необходимо продолжить терапию при помощи криата — как все смогли убедиться, она дала положительный эффект. И, я в курсе, что большинство против, но буду вынужден просить студента Майна принимать во всем этом непосредственную участь — именно он смог достучаться до студентки, когда другие потерпели неудачу.

Я не верю своим ушам и вскидываю голову. Черт! Так и есть: ректор по-прежнему серьезный, но в глазах можно прочитать веселье. Он думает, что мы… что я с ним… что благодаря Дереку… Черт! Скосив глаза на демона, вижу эмоции совсем противоположные. «Я устал нянчиться» набатом звучит в голове и я решаюсь возразить, но присутствующие после некоторой запинки согласились с предложением Пижона и заседание тупо объявили закрытым. Господа советнички вместе с Лидочкой и Тайлером покинули кабинет, и мы остались втроем: я, Майн и Реннан. И эта тишина, что окутывала помещение, перестала мне нравиться и начала напрягать.

— И? Ты ничего не хочешь добавить? — спросил ректор, вдоволь налюбовавшись моими сведенными вкупу бровями. Его глаза пристально следили за мной, за каждым дрогнувшим мускулом на лице, за каждым движением, пытаясь определить мои истинные эмоции. Поджав губы, я лишь отрицательно покачала головой. — А мне вот показалось, что есть.

Я снова безмолвным жестом говорю «нет», и тяжелый вздох раздается в кабинете: пижон устало трет глаза. Боковым зрением замечаю, что Дерек морщится. И решение само всплывает в сознании:

— Хотя, знаете, есть, — говорю я, вскидывая голову. Мой взгляд блуждает по кабинету, выхватывая все новые детали: небольшая статуэтка на столе, удобный кожаный диванчик под окном, рядом такие же кресла… Легкие занавески прикрыты тяжелыми парчовыми шторами, книжные полки заставлены внушительными томами. Почему я не замечала, что здесь так уютно? Почему все время этот кабинет был для меня примером наигранной вычурности и кричащей безвкусицы?

— И что же ты хотела сказать? — голос Реннана опять вырывает меня из раздумий.

— Да так, ничего особенного, — я улыбнулась. В основном своим мыслям. — Мне кажется, что я живу в Академии свои последние деньки… Нет-нет, я не о здоровье… физическом или психическом, — поспешила уверить «благодарных» слушателей, которые слишком уж синхронно нахмурились после моих слов, — Понимаете, я сейчас вспомнила, что ритуал этот предполагал, что я останусь без… останусь без…

Пустота, несмотря на свои заверения вернуться только по моему зову, уже рванулась навстречу, готовая оградить от переживаний. Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать навеянное.

— …Вы, или кто-то другой, делали тесты? — ректор настороженно кивает. Выражение его лица мне слишком знакомо. С таким фейсом убитым горем родственникам говорят, что врачи далеко не всесильны. — Результаты, полагаю, уже дали вам ответ на многие вопросы.

Дерек неуверенно, с тревогой переводит взгляд с меня и на Реннана, но пока что не понимает. Глупый. Нянчиться со мной больше не нужно, просто смысла больше нет. Ну, ничего, об этом он узнает чуточку позже.

— И? Что ты хотела спросить?

— Да, возвращаясь к моей просьбе… — грустно улыбнулась я и перевела взгляд на демона: — Дерек, ты не мог бы выйти, пожалуйста? — я сама доброжелательность, хотя только Всевышний знает, как тяжело мне сейчас улыбаться. Демон хмурится, не хочет пропустить все самое интересное. — Я хочу задать несколько… личных вопросов господину ректору, и присутствие посторонних, как минимум, неэтично в данной ситуации.

Фыркнув после согласного кивка пижона, Майн вышел из кабинета, оставив нас наедине. Я в это время буравила свои колени, собираясь с мыслями и остатками храбрости: то, что я хочу спросить у главы ВМА, еще сама толком не обмозговала. Это всего лишь догадки и неясные ощущения, но Реннан не должен даже заподозрить, что я не уверена в своих словах…

Выждав для верности еще пару секунд, я заговорила:

— Господин Реннан, как вы уже поняли, мне сделали внушение на память. Если не ошибаюсь, оно должно было полностью стереть меня как личность и оставить только… разум новорожденного. Но, внушение дало сбой. Как в тот раз, помните? — ректор кивнул соглашаясь. — Так вот. В основном были затронуты события того вечера: я практически ничего не помню, поэтому и прошу дать мне ответы на некоторые вопросы, или подтвердить мои собственные догадки и подозрения. — очередной настороженный кивок, и я решаюсь взять быка за рога: — Кто кроме вас знает о моем происхождении? Только, прошу вас, не нужно мне рассказывать, что это конфиденциальная информация!

— Даже и не думал. — улыбается пижон. — О твоем происхождении знаем мы с тобой, и тот, кто тебя привел в Академию.

Угу, это не учитывая Тайлера и… Лидочка и ее племянничек могут что-то подозревать, но не факт.

— Хорошо. А Совет?

— Нет. — резко отвечает он.

— Уверены? — уточнила, не слишком скрывая насмешку, — Примите к сведению, что тот, кто похитил меня — знал. — Реннан нахмурился. Он не ожидал, что информация с такой легкостью просочится в массы? Ну-ну… — Нет, я не ошибаюсь. Я точно помню, что меня называли «иномирянкой». Так же я в курсе, что в день моего прибытия вы ставили мне блок. И не один. Первый — чтобы не проболталась никому, что я из другого мира. Помимо этого, какие еще ограничения были? А они были, я знаю, так что не пытайтесь уверить меня в обратном.

Голос мой ровный. Даже слишком. Наверное, ректор с трудом отличал простые предложения от вопросов, но жонглировать интонацией у меня желания не было — и так сойдет.

Резко выдохнув, мужчина заговорил:

— Ты права, я ставил блок на любые упоминания о твоем происхождении. Так же ввел установку говорить, что ты местная, но с магией не знакома. И, чтобы не возникало лишних вопросов, поставил блок на способности: магические ищейки работают до безобразия замечательно, и такой высокий коэффициент силы сложно было не заметить. Плюс к этому, ты привела криата, а оставлять Совет в неведении по данному вопросу — слишком опасно. Именно после того, как члены Совета тебя увидели, я стал понемногу ослаблять блок. Скорее всего, это и стало причиной, почему тебя похитили…

Вот как… Реннан не знал, что я маг воздуха — это радует. И мне даже мануалы не нужны были — со временем все бы пришло в норму само по себе. Тогда, получается, мой похититель не знал, что «дополнительный пинок» в виде мануалов мне не нужен. Или знал, но решил пробудить мои способности быстрей? Интересным еще является вопрос: когда же Паук узнал о моем происхождении? О том, кто такой этот Паук я даже думать не хочу! Это может быть кто угодно! Он, кажется, говорил, что мануалы мне подсунули по его указанию… Ведь сам старенький проф Доусон отрицал, что давал мне какой-либо материал, особенно методички!

Кто? Почему? Зачем?

Кажется, если я найду ответы хоть на один из этих вопросов — познаю суть создания всего мира. Ну, или не познаю… зато разберусь с дальнейшими планами. Наверное.

Сжав виски пальцами, попыталась прийти в себя и приструнить ворох мыслей, что вьюгой кружил в голове. Заметила испытующий взгляд ректора, его склоненная на бок голова, как бы намекала, что он ждет не дождется моей следующей реплики. Что ж, глупо молчать, когда мне готовы отвечать на вопросы:

— Почему?

— Думаю, что когда обозначенный тобой «Паук» увидел, каким объемом сил ты располагаешь, он не смог сдержаться и начал планировать твое похищение и дальнейший ритуал. — мужчина виновато отвернулся, взгляд направлен куда-то вдаль, за стекло, за пелену снега, туда, где без его личного разрешения даже моя фантазия не сможет добраться. Спустя минуту он медленно, делая огромные паузы между словами и растягивая гласные, продолжил: — Ритуал, который хотели провести, был придуман древними магами. Воздушниками. Насколько мне известно, записей о нем практически не осталось, а те, что были найдены, после изучения были уничтожены, даже если учитывать, что описание было изложено не полностью. Когда ученые попытались разобраться в процессе, оказалось, что воспроизвести ритуал не получится… Да! Ученые занимались этим вопросом очень тщательно! — повысил он голос, когда заметил мой осуждающий (но, больше все же, ошарашенный взгляд). — Но не для опустошения несчастных иномирянок или неугодных магов, а для того, чтобы понять, возможно ли это вообще и стал ли этот ритуал причиной невиданной силы воздушников древности!

— Но его, похоже, доработали. И я осталась без… пустышкой, одним словом. — глухо проговорила я в сторону окна. Произносить слово на «м» мне было тяжело, особенно зная, что больше я не смогу ей пользоваться.

— Да, похоже на то. — поджал губы Реннан. — Совет внимательно изучил рисунок, и по отголоскам магии смог приблизительно понять процесс. К сожалению, твой криат помешал заключительной части ритуала, и разобраться в последовательности процесса не является возможным.

— К сожалению?! — шиплю, — Я там чуть не умерла! А вы говорите «к сожалению помешал»?!

— Да, именно. — что-то внутри меня обрывается, и ярость готова выплеснуться наружу. — Есть подозрения, что «паук» рано или поздно захочет либо завершить начатое, — многозначный взгляд в мою сторону, — либо повторить задуманное. Чтобы суметь вовремя его найти и, соответственно, поймать и предотвратить ужасное, нужно знать точную последовательность действий.

Ладно, с такой формулировкой я готова мириться. Особенно если она, в основе своей, не ушла далеко от моих собственных рассуждений. Но… не понимаю фразу о «завершить начатое». Что бы это значило? Осталось ли хоть что-то у меня, что может быть интересным «пауку»? Вместо этого, я задала совсем другой вопрос:

— Где это все происходило?

— В подземелье. Под ВМА. - кривится пижон.

— Это сильный удар по репутации Академии. И его персоналу тоже. — наверняка ректору и профам перепало от Совета и дознавателей. Столько нервотрепки. Реннана могут сместить с должности, если уже этого не сделали… А вот о причастности одного из преподов я намеренно умолчала. Тут, либо от меня эту угрозу скрьггь пытаются, надеясь, что предатель рано или поздно выйдет на свет, клюнув на «приманку». Либо об этом совсем не подумали. Но это вряд ли. По крайней мере, поверить в такую глупость я не могла. — Кто из студентов был замешан? В смысле, кроме Кристофера?

— Трое. Их имена тебе ничего не скажут, так что и называть их нет смысла.

— Да, вы правы. — склоняю я голову, соглашаясь. — А со мной? Что будет со мной?

— Пока идет расследование будешь здесь. В общежитие тебя отправить не могу — в покое не оставят, а новых проблем нам не нужно. А там посмотрим. Совет вряд ли согласится отпустить… криата.

Да уж, на меня-то им уже наплевать, а значит ничего хорошего от будущего ждать не стоит.

— Есть надежда, что… хоть что-то осталось? — пижон молчит, и опять одаривает «тем» взглядом. — Что именно показали тесты?

— Абсолютный ноль… Мне жаль.

— Травоведение? Медитации? Хоть что-то я могу делать? Может, помогать профессорам? — я отчаянно цеплялась за любую возможность. Я не хочу быть их подопытной крысой, я не хочу в лаборатории!

— Посмотрим, Тата, — мягко ответил Реннан «тем» голосом. — пока идет расследование, было принято решение оставить тебя в Академии, но обещать я…

— Благодарю. — невежливо перебила мужчину. — Могу я идти?

— Да… — жалостливый взгляд ранит больнее слов. Черт. Черт! — Дерек тебя проведет в…

Окончание фразы я уже не слышала, потому что мчалась в целительское отделение, не замечая, как за мной по пятам ступает Майн.

И все же, нестыковка в словах ректора тревожила меня сильно. Надежда? Нет, я не имею на нее права. В основном потому, что терять ее — хуже смерти.

Вечер я провела в одиночестве. Мельком отметив, что Майн пожелал мне спокойной ночи и самоустранился, я продолжила сидеть на больничной койке, уставившись в одну точку, да так и уснула.

За окном бушевала снежная буря, ветер завывал и изредка пытался пробиться сквозь окно ко мне в палату, заставляя стекла вибрировать от его порывов. Но разбудила меня не она, а странный шум, доносящийся с коридора среди ночи.

Что-то… вернее, кто-то не спал: едва слышные голоса доносились из-за двери и надоедливо жужжали, точно мухи, попавшие в «капкан» клейкой ленты. Разобрать, о чем идет речь я не могла, поэтому, поднявшись, на задеревеневших ногах, я как можно тише направилась в сторону выхода. Шажочек, еще шажочек… Боясь основательно наступить на скованную судорогой ногу, зашаталась, как антенна на крыше, нелепо взмахнула руками и с оглушительным грохотом упала на пол.

— Все в порядке? Что здесь происходит?

Два голоса, один — женский и взволнованный, второй — мужской и строгий, спустя мгновение просочились в палату вместе с их обладателями: Лидочкой и Тайлером. Последний, завидев меня, валяющуюся на полу и старающуюся со всех сил не заплакать от обиды и боли, легко поднял свою студентку на ноги и, окинув придирчивым взглядом, уложил на кровать.

— Не шевелитесь, Любимова! — прикрикнул он, когда я попыталась принять сидячее положение, и продолжил водить руками над моим телом. Закончив с осмотром, изрек: — Пара ушибов. Готовьтесь, что назавтра у вас появится несколько красивых синяков на коленке, что приняло удар, на бедре и на локте. — я морщусь, потому что боль пульсирует в обозначенных частях тела и как бы намекает, что синяками я тут не отделаюсь, как минимум — открытый перелом. — И куда же вы так спешили? А, студентка? Подслушивали?

— Нет… — еще раз морщусь я.

— Не успели, значит. — понял по-своему выражение моего лица.

— Больно нужно! — я отвожу взгляд и краснею. Лидочка хихикает из-за спины Тайлера и кладет ему руку на плечо. Хм, сегодня она без протеза… — А вы… Это правда, что вы больше не будете преподавать? — лишь когда последний звук срывается с губ, я понимаю всю бестактность. — Простите…

— Неа, не буду. — легкомысленно отвечает Лидия и, чмокнув Тайлера в макушку, добавляет: — Мне предложили более интересную работу, и я с радостью согласилась.

— Лидия! — предупреждающе шипит Хилл, и женщина от него отстраняется:

— А что «Лидия»? Что, спрашивается, «Лидия»?! — повышает она голос, и куратор, во избежание, делает взмах рукой, устанавливая защиту вокруг нас… наверное… я больше не вижу магпотоков. Впрочем, думаю, что защита была, потому что Лидочка продолжила на очень повышенных тонах: — Сделали из девочки страдалицу! Пылинки с нее сдуваете! Не понимаете, что этим только хуже делаете, напоминая о том, что произошло! Ей сейчас не это нужно! Ей нужно вернуться в нормальную жизнь, чтобы к ней нормально относились, а не как к фарфоровой кукле!

И именно тогда мне пришло понимание, что Страшная Женщина говорила не столько обо мне… то есть, не только обо мне, но и о себе, продолжая начатый с самим Тайлером спор.

— Лидия, довольно…

— Нет, не довольно! — резко перебила она его. — Ей следует понять, что ничего не будет так, как прежде. Жизнь поменялась, — на этом Лидочка поймала мой взгляд и безапелляционно добавила: — Но она не закончилась. И только от тебя, Любимова, зависит, как ты ей распорядишься. Нет, конечно, если ты хочешь проваляться пыльным мешком в целительском корпусе, то продолжай в том же духе! За тебя все решат и все сделают, и будешь ты бесполезным придатком к криату.

— А у меня разве есть альтернативы?! — взвилась я на ее полное сарказма выступление.

— Они есть всегда. — отрезала Страшная Женщина. — Я же не сдалась, как видишь.

— Это всего лишь рука! А у меня всю магию высосали! — мой голос сорвался на крик, и только когда затихли его последние звуки, я поймала взгляд самой Лидочки и… Осознание накатывает волной и… Господи, как же стыдно! Мои беды не дают мне права так разговаривать с другими! — Простите, проф Лидия, я не имела права так говорить.

— Извинения приняты. — сухо отвечает она, когда ответа, казалось бы, я уже не дождусь. — Надеюсь, твоя глупость отрезвит твою голову и ты найдешь силы выкарабкаться из того состояния, в которое ты сама себя загнала. — повернувшись к Тайлеру и обменявшись с ним взглядами, Лидия продолжила: — До встречи, студентка. Когда наберетесь храбрости — знаете, где меня найти.

В ту ночь я больше не уснула. Сразу я этого не поняла. Но лишь когда моих зрачков коснулся первый луч рассвета, незнамо как пробившийся сквозь заледеневшие окна, я осознала, что действительно не спала.

Я думала о словах Лидочки. Позыв в них определенно был и звучал он так: «Поднимай свою задницу, Любимова!». От себя я еще добавляла: «Тут тебе не курорт и не СПА!». Ожившие, впервые с той памятной для остальных (но вполне «беспамятной» для меня) ночи, тараканы лениво поднимали свои усики и щекотали нервные узлы в мозгах, тонко намекая, что пора бы уже мне действовать. С ними я была солидарна и, покряхтывая — ушибы это вам не мелом на заборе матерщину писать — сползла с кровати, оделась и даже нашла в себе силы выползти в коридор, чтобы в несусветную рань стребовать завтрак.

Позавтракав и приведя себя в порядок, я задумчиво уставилась в окно, размышляя с чего бы начать. Вариантов было несколько, но решила начать с посещения резервации: раз у меня карт-бланш на встречи с криатом в любое время, почему бы им не воспользоваться? Вот только с ректором встречаться не хотелось — я до жути боялась тех новостей, что он может мне сообщить. А еще я побаивалась его самого (как, впрочем, и других профессоров мужского пола) — а ну как он тоже замешан во всем этом? Посему, взвесив все «за» и «против», направилась на поиски Тайлера — в его непричастность я почему-то очень хочу верить.

Путь к аудитории, где засел Тайлер, был проделан при помощи проклятий на некоторых кураторов, что не удосужились обезболивающее заклятье поставить на более длительное время: бедро противно ныло, колено саднило от счесанной во время приземления кожи, а локоть недовольно пульсировал, когда я шевелила рукой. В общем, состояние — так себе. Но, помимо вышесказанного, настрой был боевой и я была согласна сражаться с полчищем чудовищ… только бы не вникать в собственные страхи и переживания.

Проф Хилл, принимающий зачет у «хвостатых» смерил меня недовольным взглядом, но не выгнал, а разрешил сесть на галерке — чтобы должников ему не смущала. Последних оказалось двое: человек и демон, первокурсники, но не с нашего факультета. Скорей всего ментальники, поскольку для боевиков они были слишком щуплыми, а для некромантов — слишком упитанными.

Пока он их терроризировал, я пыталась разобраться со своими чувствами. Получалось плохо. В основном из-за того, что теорию, по которой он прогонял будущих уважаемых магов, я знала довольно хорошо несмотря на басни самого Хилла о моей неуспеваемости. Да что там! Я даже немного сдерживала себя, чтобы не начать подсказывать этим двум оболтусам! Но, когда дело дошло до практики…

Черт! Я не ожидала, что будет настолько больно осознать собственную никчемность!

Я больше не маг… И все пасы руками, сложные фигуры из пальцев и манипуляции с магпотоками в одночасье превратились для меня в обычную жестикуляцию, пустое мельтешение… Я больше не вижу магию, я больше не могу ей управлять… Все, что я могу — знать, что для сканирующего заклинания демон слишком прижал к ладони большой палец, а человек слишком сильно оттопырил мизинец…

Черт-черт-черт! Как же все-таки больно!

Едва зачет подошел к концу и студенты получили по обрадовавшему их сверх меры «удовлетворительно», я подошла к профу и, пытаясь скрыть горечь под полуприкрытыми ресницами, попросила отправить в резервацию. Но Тайлер, завидев мое состояние, наоборот, предложил присесть. Что же, разговор с ним рано или поздно должен был случиться, и я покорно заняла первую парту. Он, как и в тот далекий день, присаживается на столешницу и буравит мою макушку.

— Тата… — делает паузу, от которой мне становится еще больше не по себе. — Я знаю, что тебе тяжело смириться с тем, что…

— Это все неважно. — вскидываю голову я, пытаясь уловить ускользающую мысль, — Моя аура теперь видна вам без фильтров?

Маг хмурится, брови сходятся в извечном бою, губы поджаты… Любовалась бы, но, доживая последние дни в Академии, мне стоит сосредоточиться на совсем другом.

— Да… и нет. — он резко встает и приглаживая и так идеальные волосы. — Ничего не понимаю!

— Я тоже… — вторю ему я, и опускаю неуверенный взгляд. — Сможете меня перебросить к Атико?

В качестве ответа возле кафедры открывается белый треугольник портала и сам проф первым ступает в его недры, лишь удостоверившись, что я от него не отстаю ни на шаг.

Не успев даже поздороваться с Ати, мы втроем оказываемся под искажающим куполом. Нет, я его не вижу, но вопросительный взгляд криата, и краткое объяснение Хилла, что за ним следует, дали мне ответ на невысказанные вопросы. И лишь когда Атико остался обласкан и обцелован, а мои щеки и подбородок облизаны его шершавым языком, проф заговорил:

— Этого не должно быть! — его голос пыл полон удивления, но присутствовали так же отголоски страха и восторга. — Не понимаю…

— Проф Хилл…

— Тайлер. Меня зовут Тайлер.

— Да? — наигранно удивилась я, — А пару дней назад вы совсем другое пели.

— Целительское крыло больше не под моим наблюдением, а под юрисдикцией Георга, поэтому мой ответ был таким, каким ты его услышала. И я не имел права устанавливать хоть какой-либо блок в твоей палате, потому что не знал, как ты… твое выздоровление на это отреагирует.

— Вы хотели сказать, как отсутствие моей магии может повлиять на этот блок? — с сарказмом уточнила я, а глаза сами по себе наполнились влагой. Но даже тогда я предпочла не отворачиваться, скрывая слабость, а смотрела прямо в лицо самого молодого и едва не самого сильного интригана из Совета.

— Да. Именно это я и хотел сказать. — серьезно ответил он, чтобы добавить еще более серьезно: — Давай отбросим пиететы, послушаем совета Лидии и прекратим на несколько минут хранить твое душевное равновесие. Я не представляю, что значит оказаться без магии. Я просто не могу себе это представить. — в ответ на это он получает мою безрадостную усмешку. — Но я вижу горечь, бессилие и страх в твоих глазах. Я знаю, что ты готова сдаться, но прошу тебя пока этого не делать.

— Я и не собиралась… — полушепот-полу вздох, но Тайлер все же догадался, как много сил мне понадобилось, чтобы вкрай не разреветься, и его лицо смягчается:

— Это радует. Знаешь, еще полчаса назад у меня не было сомнений, что твое дальнейшее твое проживание и учеба в Академии будут, мягко говоря, не целесообразными…

— Но… магию ведь выкачали из меня… — проф, как истинный преподаватель, вместо пантомимы «рука-лицо», только прикрывает глаза, в которых плещется нетерпение и возбуждение от недавних открытий. Я зачем-то уточнила: — Ректор сказал, что тесты дали отрицательные показатели.

— А он не сказал, на какую стихию делали тесты? — хмыкнул и тут же сам ответил на свой вопрос:- На огонь. В ведомости написано, что ты слабенький стихийный маг огня. Тебя направили на целительство, не потому, что у тебя к ней предрасположенность, а потому, что с такой мало выраженной стихией больше никуда нельзя было засунуть. — теперь он хмурится. — Но твой потенциал оказался значительно выше, чем указанно. При желании, ты могла бы просить перевод к боевикам.

— Был. Был выше. — все же уточняю, чем делаю больно сама себе.

— Неееет, — тянет он. — Твои блоки еще на местах. Я, как опытный маг целительства, могу гарантировать, что оба блока — на память и на способности — еще на местах. Слишком слабые, чтобы их заметил кто-то, кто не знает, что именно нужно искать. Но они есть. — молча скрещиваю пальцы на руках, и жду продолжения откровений. И куратор не подводит: — Объясняю: без магии блок по ограничению сил исчез бы сразу же. А это значит, что те силы, что были уже открыты и подпитывали твою ауру — вытянули, а те, что до того вечера все еще оставались заблокированы, — остались там, под блоком и ждут, когда придет их время.

— А не вы ли часом спланировали все это похищение с ритуалом, чтобы освободить нас с Ати от Совета?

Я задала вопрос прежде, чем успела его обдумать. И посерела от страха. Если ответ окажется положительным — вряд ли я обрадуюсь. Атико, до этого изображавший чучело, млеющее от почесываний за ушками-рожками, тоже вскинул голову. На его морде было написано, что от ответа профа зависит не только наше к нему отношение, но и его жизнь.

— Хм, твои слова не лишены логики. Не имея магических способностей — тебе нечего делать в Академии и в очень извращенном понимании можно считать, что мое обещание выполнено… Но, даже в таком случае вас не отпустят. Даже если бы ты полностью стала не-магом. Причина? А вот она, на твоих коленках лежит, да зубки скалит. — сказал Тайлер и усмехнулся. — Отбросив эти факты, прими во внимание следующее: если бы те страдания, что тебе довелось пережить, были запланированы мной — Лидия меня бы убила лично. К тому же, как считаешь, если бы все это придумал я, позволил бы, чтобы любимая женщина пострадала в подземелье и осталась без руки, на которое я собирался после завершения бала надеть брачный браслет?

— У вас все настолько серьезно? — спросила я совсем не то что хотела. Хотя, с другой стороны, отойти немного от грустной темы следовало бы.

— Студентка, хотел бы я сказать, что это не вашего ума дело… — недовольно проворчал маг, — Но… Лидия считает, что мы с ней сошлись только потому, что здесь, в ВМА, отсутствуют другие кандидатки на мое сердце. И пусть так дальше и считает! — предупреждающе говорит он, а я улыбнулась, потому что шестым чувством осознала, что куратор со мной честен. — Пусть считает, что из-за ее невозможности надеть помолвочный браслет, она никогда не сможет узнать радости быть невестой. У нас, знаешь ли, с этим действительно строго и при помолвке браслет надевают только на правую руку, по другому никак… А это значит, что быть ей сразу женой! Будем считать, что она уже подумала.

Мечтательность и тихая радость на его лице были мне лучшими доказательствами непричастности профа к моему похищению.

— Мне очень жаль, что проф Лидия пострадала. Но верю, что с помощью любящего ее человека она сможет не зацикливаться и прожить долгую и счастливую жизнь.

Понимание, что у меня такого человека нет, и в ближайшем будущем не предвидится, заставило меня ощутить вкус горечи во рту, но и та исчезла в тот же миг, как Атико, почувствовав мое состояние, лизнул руку, вызвав волну нежности и благодарности к самому близкому и самому верному созданию в этом мире.

— И все же… магия осталась? — задала вопрос, который мы вроде бы уже прояснили, но мне захотелось еще раз услышать желанное.

— Да. Я в этом более чем уверен. — вырывается проф из своих розовых мечтаний, — Учитывая мои наблюдения, получается следующее: поначалу твои способности просачивались сквозь блок, как ниточка сквозь игольное ушко. Потом — ручейком сквозь горлышко флакона для зелья. После этого, еще не дойдя по величине до бутылочного горлышка, тебя похитили и попытались забрать твои силы. Ты осталась без подпитки извне, добавь сюда блок магии при помощи «ошейника», истощение и болезнь — магический канал закрылся, превратившись опять в «игольное ушко», или даже меньше, раз тесты ничего не показали.

— Может, он заблокирован полностью? Может, его нужно как-то… простимулировать? — вспомнились мануалы и возможности, которые скрыты за сухим текстом строчек.

— Может быть… Но, мне кажется, будет лучше если первое время ты будешь просто чаще наведываться к Ати — ваша связь может повлиять на открытие внутренних каналов. Но, видишь ли, Тата, мне не дает покоя одна вещь. — я нахмурилась, подозревая, что ничего хорошего я сейчас не услышу. — Я лично был наблюдателем проявления высшей степени воздушной стихии, когда ты с Дереком силой делилась. А огонь я в тебе видел с самого начала. Слабенький, но стремительно развивающийся. Но, все же, с воздухом он не мог соперничать, последний был намного сильней огня.

— Разве могут вживаться две стихии?

— Или одна, или… Ладно, время покажет и расставит все по своим местам. Но лучше всю эту информацию держать в тайне: неизвестно, как на нее могут отреагировать наши оставшиеся инкогнито враги.

А я была полностью с ним согласна.

— Кстати об «инкогнито»: что с третьим блоком?

Тайлер застыл на несколько мгновений, потом поменял позу, и спустя несколько томительных минут сказал:

— Следы его вижу, но самой матрицы заклинания на тебе уже нет. Вроде как заклятье сделало свое дело и устранилось.

— Ага, успев при этом устранить все воспоминания о той ночи… — недовольно пробормотала я.

— И это еще одно доказательство того, что у тебя есть предрасположенность к более чем одной стихие! Противостоять ментальной магии могли только воздушники, но твоя предрасположенность к огню могла ослабить невосприимчивость к внушению.

— Знаете, мне было достаточно и тех проблем, когда я была в курсе одной воздушной магии. А теперь не знаю, что мне делать со своей «двустихийностью» и… чем это мне грозит? — кривая усмешка плохо скрывает страх, и это было отчетливо видно.

— Ничем хорошим. — тут же «успокоил» меня куратор. — Время все прояснит. А пока просто живи. До твоего полного восстановления лучше не пускаться ни в какие авантюры. Дай магии вновь наполнить тебя, а потом и решать будем. Вместе. — пристальный взгляд, глаза в глаза: — Договорились?

— Договорились. — я ответила со всей серьезностью и убеждением, на которые была способна в тот момент. Тайлер, к счастью, остался удовлетворен ответом, не сумев прочитать в моих мыслях идею посетить закрытые секции библиотеки, чтобы просветиться на этот счет. Просто верить на слово в свою возможную крутость и особенность не могу. Так не бывает. А если и бывает — то только в книгах. Но, когда на кону стоит твоя жизнь, с которой я уже чуть не попрощалась, как-то в сказки и мифы верить прекращаешь, захлебываясь на волне боли.

— Еще одно, проф, тот вечер… Ну, после соревнований… вы знаете о чем я! — восклицаю и краснею. Тайлер хитро щурится. — В общем, у меня есть все основания подозревать, что тогда мне пытались тоже… хм… внушать. — Атико нервничает и пытается заглянуть мне в глаза, но я принципиально смотрю только на мага, — Как вы объясните то позорное поведение вашей студентки, так ловко сыгравшее вам на руку перед Советом?

— Внушение? И откуда такая уверенность? — я отрицательно покачала головой: не намерена выдавать ему наши с Ати тайны. — Ладно. Тогда у меня есть только один вариант объяснения: ты поддалась внушению, потому что это не противоречило твоим желаниям.

— Но… я смогла потом перебороть его.

— Значит, происходящее «потом» в твои планы не вписывалось. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. — ответила, отводя взгляд и вспоминая, как боролась сама с собой, чтобы не поддаться и не открыть душу перед некоторыми демонами, и как на меня опять накатило желание, как только… Вот с…а!

— Тата? Все в порядке? — всполошился маг, завидев на моем лице ярость.

— Ага. В полном! — шиплю я и делаю жест рукой, пресекая дополнительные вопросы и от Тайлера, и от Атико. — Вы только… не говорите ему, ладно? Такой удар по самолюбию некоторые слишком самоуверенные вряд ли выдержат.

— Сказанное тобой дает мне понять, что не Дерек на тебя влиял? — кивнула, подтверждая подозрения, и он сразу же сделал «стойку»: — Кто?

— Я еще не разобралась, но он не при чем.

По фейсу Тайлера можно было понять, что он злился. Ати тем временем, поддавшись всеобщему настроению, занервничал еще больше, даже порыкивал! Погладила малыша, пытаясь успокоить, но получалось откровенно плохо.

— Тата! — не выдержал куратор.

— Тайлер!

— Студентка!

— Проф! — не осталась в долгу я и мы одновременно хмыкнули — ситуация была слишком комичной, но маг опять заделался слишком серьезным:

— Это не шутки!

— А я по-вашему шучу?! — огрызнулась, — Я не уверена в личности организатора этой подставы! А голословно обвинять не хочу.

— Обещай…

— Обещаю-обещаю! — перебила его, — В неприятности не вляпываюсь, в авантюры не пускаюсь, если что узнаю — сообщаю вам.

— Вот и ладно. — смягчился он.

Пробыв в резервации еще около пятнадцати минут, мы попрощались с Атико до следующего дня и возвратились в Академию.

Укладываясь на боковую, я размышляла над тем, что произошло за неполные двадцать четыре часа. Новые тайны, новые детали из недавнего прошлого и проблемы с ними связанные… Глупая, наивно думала, что все закончилось и, оставшись без магии, мне был доступен лишь один путь. А все оказалось… не так, как казалось, в общем.

Что ж, в одном Лидочка была права: моя жизнь успела вновь кардинально поменяться, но она еще не закончилась.