Марго

Глава 11. Иногда все складывается само.

Тома.

Однажды кто-то сказал ей, что судить о том, насколько тебе подходит партнер, нужно не по тому, какие качества видишь в нем. А по тому, какие качества видишь в себе, когда он рядом. Но что делать, если рядом с Ником она видела в себе две противоположности, которые чередовались так регулярно, словно договорились работать посменно?

Одна была сексуальной, милой, счастливой девочкой, которая наслаждалась его заботой и их совместными играми. Другая — ревнивой, стервозной непривлекательной бабой, которая всегда была им недовольна и умела только жаловаться и предъявлять претензии. А настоящая Тома могла только наблюдать за обеими, и ни одна из них ей не нравилась. Потому что ревнивая баба была омерзительна, а счастливая девочка — наивна и глупа.

Кто из этих двух субличностей заставил ее прийти в клуб тем пятничным вечером, чтобы проследить за Ником, сомневаться не приходилось. Тома не знала, почему она чувствует себя такой беспомощной, пока ей командует ее внутренняя ревнивая баба. Но она могла сказать ей «нет» не чаще одного раза из десяти. В этот раз — не смогла.

Воспользовавшись кодом от двери клиники, Тома прошла в клуб изнутри, по коридору. Она не собиралась попадаться на глаза и устраивать скандалы. Она только хотела узнать, что Ник делает пять дней спустя после их расставания.

В расписании значилось, что будет только он и новички. Тома хотела посмотреть, как он будет играть с новенькими нижними, есть у него к ним интерес или нет. И тогда станет ясно, вернется ли Ник к ней. Ей нужно было знать только это — и все.

Осторожно приоткрыв тяжелую дверь, Тома выскользнула из прохода и прижалась к стене. Она знала, что здесь, в месте, куда падает тень от лестницы, ее не видно. Но она рассчитывала, что отсюда может разглядеть все, что происходит в лаунж-зоне, где Ник обычно занимался с новичками. Чего она не ожидала — так это того, что толпа новичков окажется гораздо ближе.

Остолбенев от того, что оказалась практически лицом к лицу со зрителями, Тома в первую секунду не поняла, куда они смотрят, и почему до сих пор не заметили ее. И, только подняв голову, она заметила Ника, который проводил мастер-класс прямо на лестнице с помощью публичной сцены… но не с новенькой. А с Марго.

Весь мир заволокло туманом, как будто кто-то разбросал вокруг тонну сухого льда.

Тома понятия не имела, сколько простояла там, глядя, как его руки скользят по изящному телу этой женщины. Как он дразнит ее и шлепает, перегнув через перила так, чтобы все могли рассмотреть хорошенькую попку. Как ставит на колени, прижимая щекой к своему бедру, чтобы все успели пофантазировать и возбудиться. И как она откликается на каждое его движение — с таким изяществом, томностью и грацией, как будто она училась этому с рождения в особом университете для нижних.

Тома не осознавала, что прошло много времени, что ее глаза наполнились слезами, и что смысла стоять там и смотреть уже нет — ее мир рухнул. Ник играл с женщиной, которую считал привлекательнее своей бывшей. Которую она сама считала гораздо привлекательнее себя. Вывод из этого можно сделать лишь один: он точно не собирался возвращаться к ней — Ник наслаждался свободой, и это было также очевидно, как то, что ее вот-вот поймают.

- Может, тебе хватит уже на это смотреть, раз ты плачешь? — внезапно спросил кто-то рядом, совсем негромко, но Тома подпрыгнула на месте, едва не взвизгнув.

Ее полные шока глаза, несмотря на слезы, мгновенно разглядели парня, который, как оказалось, все это время стоял рядом под лестницей.

- Артем? — изумленно спросила она. С этим мужчиной она не играла и почти не разговаривала на вечеринке, но отлично его запомнила. Он показался ей сексуальным с первого взгляда — жаль, что Марго была единственной женщиной, на которую он тогда смотрел.

- Точно. Тебя зовут Тома? — спросил он. — Девушка Ника? Но…

Артем повернул голову, изумленно разглядывая Ника, продолжавшего сцену с Марго над их головами, а затем снова посмотрел на нее.

- Да, меня зовут Тома. Что ты тут делаешь? — спросила она быстро, желая провалиться сквозь землю от стыда. Он видел, как она шпионила за Ником. И он знал, кто она. Еще пара секунд — и он сможет сложить два и два.

- Просто стою. Я типа новенький, — пожал он плечами. — А вот насчет тебя не понял. Ты что, прячешься?

Быстро утерев слезы, Тома отвела глаза, чувствуя, как заливается краской. Так с ней было всегда — острый стыд побеждал все, даже горе. И сейчас ей было не до слез — только бы выбраться отсюда потихоньку. Достаточного уже того, что Артем видел, как она пробралась через заднюю дверь и смотрела во все глаза на своего бывшего, играющего с новой девушкой.

Да, незаметно исчезнуть было ее главным желанием в тот момент, но это желание не собиралось исполняться. Музыка стихла, и, как только сцена Ника с Марго закончилась, открылась входная дверь в клуб, и через нее в помещение ворвался яркий свет. В этом ярком свете все могли ясно видеть двух охранников, которые вошли в зал и разделились: один с недвусмысленными намерениями направился к ней, Томе, другой — к Нику.

Ник посмотрел на охранников, что-то тихо сказал Марго и, наконец, перевел взгляд вниз, прямо на них с Артемом. Сразу после этого на ней оказались сосредоточены взгляды всех присутствующих в зале.

Томе нужно было бежать, но она вросла в пол, захваченная парализующим липким ужасом — как во сне, где она вышла на улицу и обнаружила, что забыла одеться. Она молча смотрела, как Ник перебрасывается парой слов с охранником, как тот кивает своему коллеге. Тома знала обоих ребят в лицо, но плохо помнила имена — один, черненький, который говорил с Ником — кажется, Сева. Другой, рыженький — Коля.

Она думала об этом, потому что не хотела думать о людях, уставившихся на нее. Конечно, новички не могли знать, кто она такая, но могли понять, что ее визит не уместен — хотя бы по тому, что на Томе был черный спортивный костюм, а не клубное платье. Еще одной вещью, о которой она не хотела думать, был взгляд Ника, в котором читалось отвращение.

Наконец, Томе не хотелось осознавать, что ее сейчас физически выдворят из клуба, в котором она долгое время была почти хозяйкой. Поэтому она и замерла, судорожно пытаясь вспомнить, кто из ребят все-таки Сева, а кто Коля. На миг ей показалось, что если она вспомнит, то произойдет нечто спасительное. Возможно, она проснется и обнаружит, что этого не случилось, или что-нибудь вроде того.

Тома так и не смогла сдвинуться с места, пока ее не взял под руку рыженький парень:

- Тамара, вы должны покинуть клуб… извините, — последнее слово он прибавил почти шепотом, явно не желая, чтобы его услышали. Томе стало немного легче, когда она прочитала явное смущение на его лице, которое, безусловно было вызвано необходимостью выставить ее.

- Не волнуйтесь, Коля, я уже ухожу, — сказала она, внезапно вспомнив его имя, резко повернулась и быстро пошла к выходу из клуба, ощущая спиной пару десятка взглядов, провожавших ее. Оказавшись вне пределов их видимости, она побежала и, едва не упав на лестнице, выскочила на улицу.

Только там, наверху, почувствовав себя в безопасности, Тома замерла, пытаясь отдышаться и осознать, что произошло с ней только что. Как это могло произойти, если всего два-три месяца назад они с Ником планировали совместную жизнь на месяцы и даже годы вперед?

Все началось с того, что у нее были мелкие неприятности на работе, у Ника, как всегда, гора дел в клубе. Они немного отдалились — всего на пару недель. Потом Тома услышала об этой их с Максом новой идее: особые вечеринки для своих со свингом. И испугалась. Ей пришло в голову, что Ник хочет найти новую партнершу. Или снова начать играть с Лизой и обнаружить, что с ней ему лучше.

Томе остро захотелось срочно отправиться с Ником в отпуск и присвоить его себе на две-три недели. Он обещал ей этот отпуск полгода, но постоянно откладывал: сначала мешала куча дел, а потом пошли новости о вирусе, которые выглядели надуманной пугалкой.

Когда Ник сказал, что из-за этого вируса им вообще не стоит ехать за границу, Тома взорвалась. Она не поверила ему ни на секунду, полагая, что это всего лишь предлог. Он просто увлекся планированием новых вечеринок и не хотел уезжать, отдавая все на откуп Максу.

Ей, конечно, не следовало возмущаться так яростно и обвинять Ника в том, что он хочет играть с другими нижними. И тем более не следовало обвинять его в том, что он влюблен в Лизу после того, как они обменивались партнерами.

Поначалу казалось, что надавить на чувство вины — неплохая идея. Она видела, как пару раз это срабатывало и чувствовала, что Ник действительно винит себя за взгляды на сторону. Но потом он внезапно перестал соглашаться с обвинениями и перестал с ней разговаривать. А еще Тома вдруг поняла, что он не шутил насчет вируса и относится к этому гораздо серьезнее, чем многие другие люди.

В его бардачке появились три бутылки с разными антисептиками, он одним из первых начал носить маски и настаивал, чтобы она тоже это делала. Приходя домой, он первым делом шел в душ, а потом протирал антисептиками все, от телефона до портмоне и даже своей обуви.

Тома перестала злиться на него за отмененный отпуск и перестала давить на него. Но спустя неделю оказалось, что этого уже недостаточно для примирения. Теперь он сердился на нее и не собирался идти на сближение. И ей показалось, что Ник манипулирует с помощью этого отчуждения. Заставляя ее вариться в чувстве вины, он пользуется моментом, чтобы пропадать в клубе и, возможно, заигрывать с другими нижними в те ночи, когда она не могла пойти с ним.

С этого момента ревнивая баба одержала окончательную победу над наивной девочкой и объявила джихад всем здравомыслящим субличностям внутри Томы. И, конечно, вышла на тропу войны против Ника. В последующие дни она успела сказать ему все, что никогда не стоит говорить любимому мужчине.

За пару дней до вечеринки Тома снова почувствовала приступ вины и даже смогла перебороть себя, чтобы извиниться перед ним. Предложить ему играть с кем угодно и поклясться, что тоже пойдет на вечеринку и будет играть, хотя в течение едва ли ни месяца до этого клялась, что не пойдет и будет проклинать его, если пойдет он.

Единственное, чего она до сих пор не понимала — это почему Ник внезапно решил уйти от нее после вечеринки, а не до. Ведь вечеринка, как ни тяжело ей было признать, получилась отличной. И они даже поиграли между собой, а потом занялись сексом впервые после долгого перерыва.

Во многом именно из-за этого она теперь решила не сдаваться сразу, а прийти в клуб и посмотреть на Ника.

Зря она это решила. Совсем зря.

Звук открывающейся двери внизу заставил ее вздрогнуть и вспомнить, что она все еще стоит у выхода из клуба. Дернувшись, чтобы бежать, Тома все же посмотрела вниз и тут же расслабилась, сообразив, что это не Ник.

По лестнице поднялся Артем, полностью одетый: куртка, легкая спортивная шапка. Он выглядел угрюмо и явно был готов уходить.

- Ты как? — спросил он, внимательно всмотревшись в ее лицо.

- Норм. Уже уходишь? — спросила она, снова вытирая слезы и пытаясь выдавить вежливую улыбку.

- Мне нечего там делать, — пожал плечами Артем. — Подвезти тебя?

Тома уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но в последний момент внезапно передумала. Ей было слишком плохо, чтобы прямо сейчас остаться одной. Ей была жизненно важна эта передышка. Возможность отдохнуть от своих мыслей и одиночества в его компании, хотя бы пока она не приедет домой.

- Да, — кивнула она. — Если не сложно.

- Расскажешь, что произошло? — спросил он, целеустремленно шагая по двору.

- Уверен, что хочешь этого? — хмыкнула она.

- Да, — коротко ответил он. — Если не будешь плакать. Я этого не люблю.

- Договорились, — улыбнулась Тома.

Ирина.

Если бы кто-нибудь спросил, то она бы описала новый опыт с игрой втроем как полную гармонию.

Ирина думала, что будет немножко ревновать, но на самом деле она только возбудилась. Особенно от того, как здорово и убедительно играл Тимофей, и как искренне испугана была нижняя. В эти минуты она открыла для себя, что ее очень возбуждает наблюдение за игровым насилием в исполнении своего верха. Ей хотелось бы, чтобы это длилось еще дольше, и она была в полном восторге, когда Тимофей, рухнув в постель под утро, сказал, что это было так же замечательно и для него.

Закрыв глаза, Ирина позволила себе помечтать о том, что со временем он привыкнет к ней в роли верхней, и они даже смогут иногда меняться ролями. Тем больше она была удивлена и уязвлена, когда Тимофей откровенно неприязненно отреагировал на ее желание пойти в верхней роли на новую вечеринку.

- И с кем ты будешь там играть в роли верхней? — спросил он таким тоном, что Ирина сразу замерла, почувствовав, как портится настроение. Он был против того, что для нее было важным, естественным проявлением ее натуры. Снова.

- Ну, у меня есть пара идей на этот счет, — стараясь сохранять спокойствие, несмотря на гнев, всколыхнувшийся в груди в ответ на его явную агрессию.

Их взгляды скрестились над одеялом. Возможно, она выбрала не лучший момент для разговора, когда они собрались спать. Но Ира даже не предполагала, что Тимофей не одобрит ее намерение. Ведь они так здорово поиграли втроем, и какая разница, если народу вокруг них теперь прибавится?

- Мне не нравятся эти идеи, и я бы предпочел, чтобы ты пошла как нижняя, — холодно ответил Тимофей. — Это было бы самым разумным.

- Ты очень много требуешь от меня в последнее время, — вскипела Ирина, почувствовав себя уязвленной. Он даже не скрывал, что не слишком уважает ее желания.

- Ты тоже немало хочешь. И двух новых мужиков, и верхнюю роль для вечеринки. И все на одной неделе. Не лопнешь, случайно, милая?

- Каких двух мужиков? — изумилась Ирина.

- О, мне нравится это твое лицо. Как будто это не ты сразу после начала прошлой вечеринки залезла на сцену с Максом и этим недотематиком, как его…

- Артем.

- Да, он самый.

- Это не справедливо. Я даже не знала, что Макс собирается звать второго дома.

- Допустим. Но ты играла всю ночь как хотела, а теперь тебе опять мало свободы? Или ремня?

- Тим, не надо, — раздраженно отрезала Ирина, вылезая из кровати и с трудом удерживаясь от того, чтобы поставить кулаки на бедра и превратиться в стерву. Вместо этого она взяла расческу и начала яростно водить ей по волосам, продолжая гневную тираду:

- Я ведь не слепая, и прекрасно знаю, как ты запал на Марго. Ты и сам хотел поиграть с ней!

- Да, но я бы предпочел игру с двумя нижними. А ты почти устранилась.

- И какой для меня в этом был бы смысл? — выпалила она прежде, чем успела сдержаться. Заметив, как поменялось его лицо, Ирина отвела глаза и положила расческу на тумбочку в полной тишине.

- Забавно, — медленно сказал Тимофей таким тоном, из которого ясно следовало, что ему не до забав. — Некоторое время назад ты говорила мне, что получаешь наслаждение, когда наслаждаюсь я. Что ты ощутила себя настоящей нижней со мной. И что согласна экспериментировать, в том числе в тройке.

- Прости, это просто вырвалось, — расстроенно сказала Ирина, присаживаясь на кровать. — И я не имела в виду, что не смогла бы играть так, как ты хочешь. Просто ты ни разу не предложил…

- Потому что мне казалось, что мы еще не готовы к этому. Я не хотел причинить тебе боль, — сухо сказал он, глядя в сторону.

На ее глазах блеснули слезы. Ира чувствовала стыд — они и правда долго говорили перед тем, как она переехала к нему. Они оба выдвинули свои условия, и она много уже получила от него в обмен на свои уступки. Его заботу. Удовлетворение всех ее фантазий. Доверие и нежность. Море внимания. А еще он всегда ставил ее удовольствие на первое место.

- Ты чувствуешь себя обманутым? — спросила она, глядя ему в лицо.

- Пока нет, — ответил Тимофей, внезапно успокаиваясь.

И почти сразу добавил:

- Хорошо. Ты можешь пойти на вечеринку как верхняя. Но когда ты в своих верхних тряпках, держись от меня подальше. Всего один неуместный взгляд или жест, даже случайный, и я клянусь, что сдеру с тебя всю эту амуницию, перекину через колено и сделаю твою задницу такой красной, что ее можно будет вешать на кремлевскую елку вместо звезды.

Ирина подняла подбородок, чувствуя, как запылали щеки. Иногда такое излишнее давление возмущало ее, но по сравнению с тем, на какие компромиссы шел Тим, это можно было считать мелочью. Поэтому она проглотила свои эмоции и опустила взгляд, принимая послушный вид. И только в самый последний момент не сдержалась, совсем чуть-чуть:

- Да, папочка.

Губы Тимофея дрогнули. После минимальной паузы, которая понадобилась ему на обдумывание ответа, он резко выбросил руку вперед, попытавшись схватить ее, но Ирина была готова и спрыгнула с кровати, бросившись к выходу из спальни. Задыхаясь, она проскочила гостиную насквозь и влетела в кухню.

Первым порывом было даже закрыть дверь и прижать изнутри, но она удержалась от этого и забилась в угол, не сводя глаз с проема. Было ясно, что он придет и вытащит ее за шкирку, но зато она обязательно лягнет его ногой.

- Милая! — донеслось до нее из спальни. — Мне надо сказать тебе еще две важные вещи.

- Какие, любимый? — прокричала она в ответ, тяжело дыша. Ощущения были такими же, как в детстве, когда она пряталась в шкаф от друзей, зная, что ее вот-вот найдут. И интересно, и страшно. От азарта покалывало кожу.

- Кажется, мы сегодня опять не выспимся, — громко сказал Тимофей, и по звуку Ирина поняла, что он уже совсем рядом — в гостиной.

- А вторая… важная вещь? — спросила она уже совсем тихо, попятившись к стенке, когда он вошел в кухню. Они оба улыбались друг другу глазами, предвкушая хорошую игру и наслаждаясь адреналином, гуляющим в крови.

- Вторая важная вещь заключается в том… — с ослепительной улыбкой сказал он, рассекая воздух новой кожаной шлепалкой. — Что тебе пиздец.