Марионетка Черного колдуна

Глава 6. Миссия ордена Нуаду

После того, как Шаттенхард спас меня от насильников, относиться к нему как к всемирному злу уже не получалось. Да, возможно он по-прежнему был тем, кто насылает Тени на невинных людей, выращивает кайрингов для забавы… хотя питомника с ними я здесь не видела. Но в любом случае, лично мне он ничего плохого не делал.

Это радовало. Но моя миссия становилась все сложнее. Легко продумывать убийство злого колдуна, который уничтожает все на своем пути. А своего спасителя?

Мелькала мысль рассказать ему о своем положении. Но даже если бы он вдруг захотел помочь мне, что сомнительно, реальных действий от него ждать не стоило. Выйти из леса Шаттенхард не может, а тащить сюда маму и брата не хотела уже я.

Во-первых, я не могу с ними связаться, во-вторых на это никогда не пойдет моя мать, в-третьих, я так и не поняла как относиться к информации о том, что в течение года колдун выпивает жизни своих слуг.

А как же деревня, где живут целыми поколениями? Тоже миф? Или это относится только к тем, кто живет в замке… То-то он пустует.

Будь что будет! Попытаюсь хотя бы найти больше информации, и уже потом приму решение.

Я погладила под блузой кулон, напоминающий раскаленный уголек. Если бы я хотела сбежать, то сразу же воспользовалась бы этой возможностью. Его у меня так никто и не отобрал. Вот только если я вернусь, маму снова бросят в тюрьму, а Вилли отправится в монастырь. Это в лучшем случае.

Если маги ордена пожалеют женщину и ребенка. А в то, что у них есть способность к такому примитивному чувству как жалость, я уже не верила.

Я вспомнила, как Курт отвел меня в дом Нуаду, представив высшим чинам, когда меня выпустили из тюрьмы. Его почти сразу отослали — он был всего лишь учеником, потомком угасшего магического рода не из самых сильных. Доступа к большинству данных у него не было. А вот мне прочитали целую лекцию.

— Прошло несколько веков, но мы еще помним, — сказал мне тогда седой старик, который, возможно, застал те самые темные века. — Победить Черного колдуна казалось почти невозможно. Но лучшему из нас удалось подобраться так близко, чтобы ранить его. Тогда мы смогли заточить часть его силы в кинжале, который напитался проклятой кровью.

— Мне нужно найти его в Заубвальте? — спросила я.

— Нет, — улыбнулся старик. — Кинжал у нас. Проблема в другом. Чтобы заточить колдуна в лесу, мало было его ослабить. Нам пришлось тоже отдать часть своей силы. Такова была плата за помощь богов. И мы заплатили ее с гордостью. Где-то посреди Заубвальта находится Камень Душ. Черный самоцвет размером с два кулака, который продолжает тянуть магию у ордена, и у всего мира.

— Я не понимаю.

— С каждым поколением магов рождается все меньше, а наши возможности становятся все скромнее. Этот камень удерживает границу заколдованного леса, чтобы злодей не смог выйти. Но одновременно, он вытягивает магию из нашего мира. Если мы ничего не изменим, уже через три-четыре поколения орден Нуаду выродится. И тогда ничто не будет мешать Черному колдуну завладеть миром. Думаю, ты осознаешь, что тогда нас ждет.

Я тогда наивно закивала, как послушная марионетка, внимая магам ордена, как будто они боги, спустившиеся с небес.

К тому же, выйдя из тюрьмы, я услышала, что одного из наших соседей сгубила Тень. Это не добавляло любви к колдуну. Сосед умер быстро. Не стал продлевать агонию. Смело. Но тех, кто решал бороться до последнего, ждала незавидная участь. Все знали, что если увидел Тень, нужно готовиться к смерти. Кто-то пробовал не спать. Но рекорд был около недели. И чаще всего люди просто сходили с ума еще до того, как это существо высасывало из них жизнь.

— Но если я его найду и даже если смогу как-то вынести из леса и передать вам, разве граница не падет? Разве колдун не сможет выйти на свободу? — наивно спросила я.

— Не совсем. Если соединить оба артефакта — кинжал и Камень Душ, то мы сможем получить достаточное количество энергии, чтобы уничтожить Заубвальт вместе с его обитателями.

Несмотря на всю свою наивность, я понимала, что далеко не первая, кого отправляют с такой миссией. И до меня никто явно не справился со своей задачей.

— Что если у меня не получится?

Ответ на этот вопрос должен был меня успокоить. Мне в любом случае придется идти в Заубвальт. Это решение уже не подлежит обжалованию. И я даже понимала желание ордена совместить полезное с полезным — раз уж я все равно попаду в проклятое и забытое богами место, почему бы не поручить мне такую миссию?

Так что я всего лишь надеялась услышать о том, что о моей семье позаботятся. Что Вильгельма пристроят в хорошую школу, а матери выделят хотя бы небольшую пенсию, на которую можно жить.

Увы, ответ меня разочаровал.

— Тогда мы вынуждены будем пересмотреть твою амнистию, — протянул седовласый старейшина. — Вернее, амнистию свей твоей семьи.

Сердце пропустило удар, а ладони вспотели. Неужели?

— Но меня оправдали!

— Да, потому что ты согласилась сотрудничать с орденом Нуаду и своими поступками искупить грехи своего отца. Но в этом деле в любой момент могут всплыть новые данные.

Столь жирные намеки невозможно было пропустить, но я все еще на что-то надеялась.

— Мы ведь ни в чем не виноваты. И отец тоже! Его подставили!

Улыбки стали еще более глумливыми. Со всех сторон послышались шепотки.

«Отрицает вину предателя».

«Наверняка состояли в сговоре…».

— Скажи, вы ведь с отцом были в хороших отношениях? — спросил старейшина с такой доброй улыбкой, от которой хотелось проблеваться.

— Да.

Нужно было соврать. И сейчас, и на допросе, где задавали те же самые вопросы. Но я не могла позорить память отца. Не могла отречься от него.

— Он, наверное, делился с тобой своими планами. Ты ведь уже взрослая.

Пальцы сжались так, что ногти больно впились в ладони. Почему я должна в очередной раз выслушивать этот бред, который несли жандармы?

Зато теперь я начинала понимать, откуда растут ноги. Орден так ловко воспользовался трагедией моей семьи. А может быть и подстроил ее. Хотя это уже совсем дикая теория. Я не такая примечательная персона, чтобы ради меня затевать подобное. Скорее я просто подвернулась под руку. Но было ясно, что меня уже не отпустят с крючка.

— Он никогда не говорил со мной о своей службе. И был верен своему королю.

— Понятно, понятно, — продолжал улыбаться седовласый. — Такая преданность отцу похвальна. Но она может быть истолкована превратно, ты ведь понимаешь.

Вздохнув, я попыталась успокоиться, хотя внутри все кипело от злости. Но мне нечего противопоставить их несправедливым и жестоким обвинениям.

— Если я не справлюсь, мама отправится в тюрьму, а брат в монастырь?

— Ну что ты, дитя мое, разве ты не знаешь законы нашей страны? У нас предусмотрено другое наказание за измену.

Смертная казнь.

От одного воспоминания об этом разговоре я поежилась.

Сейчас история колдуна, рассказанная старейшей ордена, и вовсе не казалась мне такой однозначной. Так уж получилось, что он забыл уточнить маленькую деталь. Благодаря их действиям, а также вмешательству богов, огромное королевство было уничтожено. Вместе с его магами, воинами, знатными дамами, крестьянами, детьми.

До меня Камень Душ, как романтично называли его маги, пытались искать неоднократно. Но из Заубвальта, как было известно, не возвращаются. Поэтому даже если кто-то видел этот черный камень, о своей находке не отчитался.

Вот только я теперь знала, что выйти из леса возможно. Тогда почему никто из тех, кого посылал орден, не сделал этого? Не нашли кристалл и решили не возвращаться с пустыми руками? Разочаровались в целях и методах ордена?

— Тебе это не грозит, — напомнила я себе.

Я уже в них разочаровалась. Было странным то, что другим своим шпионам орден не придумал такого же шикарного стимула, как у меня.

Так что у меня не оставалось других вариантов, кроме как попытаться выполнить свою миссию. Вот только перед глазами всплывали лица Леона, Берты, других местных жителей, которые не нападали на меня.

На добрую половину мерзавцев здесь должны были найтись и хорошие люди. Неужели нужно второй раз уничтожить такую обширную территорию, пожертвовать жизнями стольких людей, чтобы жить спокойно? Эта мысль не давала мне покоя.

А выживу ли я, если буду придерживаться плана ордена?

Где искать Камень Душ я не знала. Конечно, логичнее всего было бы хранить его в замке, но старейшина Ордена уверял, что там как раз нужно искать в последнюю очередь. Мол, Камень фонит магией, которая чужеродна для колдуна, поэтому он постарается держать его подальше.

Однако учитывая то, что я видела в этом замке, уверенность в словах старейшины таяла. Шаттенхард был слишком силен, а общий магический фон в Заубвальте зашкаливал так, что даже у меня получались зелья, причем не самые простейшие.

Я несколько дней провела в лаборатории, которую показал мне Леон, пытаясь сварить сносный аустадер. До последнего не верилось, что получится. Но когда над готовым зельем начали завиваться перламутровые клубы пара, сомнения отпали.

Лес действительно был почти как другой мир. Наполненный магией, полным своих тайн и загадок. Он был враждебным, но при этом обладал каким-то своим мрачным очарованием.

— Когда-нибудь, я смогу понять, о чем ты думаешь с таким серьезным видом.

Голос Леона раздался в малой гостиной как всегда неожиданно. Он любил появляться тогда, когда его меньше всего ждешь.

Возможно, из-за наличия у него магических способностей этот парень перемещался по замку какими-то особыми путями. Ну или мне меньше нужно было витать в облаках.

— Неделя, что была отведена мне на приготовление зелья, истекла, — напомнила я, пытаясь объяснить свою задумчивость.

— А, так ты свою эпитафию составляла? Прости что отвлек.

— Не смешно.

— Ну, это кому как, — улыбнулся Леон, присев на подлокотник кресла прямо возле меня.

Кресло скрипнуло, но выдержало. Выдержу ли я — вопрос более интересный.

— Ты знаешь, что вот так врываться в чужое личное пространство неприлично? Особенно если речь идет о даме.

— Нормы приличия сильно переоценивают, Лиса.

Он склонился надо мной, заставляя отпрянуть так, что второй подлокотник больно впился в спину.

— В чем дело? По-прежнему боишься меня? Я когда-нибудь делал тебе что-нибудь плохое?

— Ты слишком близко, — смогла выдавить я из себя.

— Тебе это не нравится?

Странный вопрос. И еще более странным было то, что я не смогла на него ответить.

Его поведение определенно смущало. Казалось, Леон делал все, чтобы вывести меня из равновесия.

Но почему-то я не чувствовала такого раздражения, какое было, когда на первом курсе за мной пытался ухаживать парень с факультета юриспруденции. Тогда от любых неуместных ухаживаний меня избавил Курт. Связываться с магом никто не хотел. Парни начали меня сторониться, девушки — завидовать. Но все сходились в одном — мне невероятно повезло.

Пожалуй, только маме он не нравился. И это мягко сказано. Когда она узнала, что за мной ухаживает маг, раскричалась так, что пришлось отпаивать ее успокоительным. Но ей никогда не нравился мой выбор, так что я не особо удивилась.

В общем, опыт относительно флирта у меня отсутствовал, а спросить тоже было не у кого.

— Приму твое молчание как ответ в свою пользу.

— Не нравится, — поспешно сказала я.

— Врушка, — улыбнулся Леон, но все же перестал нависать надо мной, а затем и вовсе пересел в соседнее кресло.

— Зачем спрашиваешь, если не нравится ответ?

— А ты зачем эпитафию себе составляешь, если зелье приготовила? Я видел, оно у тебя получилось и даже вполне хорошего качества.

Резкая смена темы уже почти не сбивала с толку.

— Это ведь не гарантия, — вздохнула я. — Кто знает, сколько моей крови понадобится и вообще что за ритуал готовит Шаттенхард.

Леон хмыкнул, как будто речь шла о пустяке. Наверное, когда-то он сам проходил через это и сейчас, с высоты прожитых испытаний, мои переживания казались ему смешными.

— Все будет хорошо.

— Ты этого не знаешь.

— Шайс, как же с тобой тяжело, Лиса! Почему ты всегда так пессимистично настроена?

— Может быть потому что ты всегда слишком оптимистичен?

— Так это исключительно ради контраста? Неожиданно. Ценю твое внимание к моей персоне. Одно расстраивает — ты больше не даешь мне поводов тебя переодеть.

— Сложно игнорировать новый гардероб, когда он появляется прямо на моем чердаке. Кстати, еще раз спасибо за то, что сказал колдуну о том, где я обитаю.

Не то чтобы мне не нравилась моя новая комната, которую с чистым сердцем можно было назвать помпезным словом «покои». Но осадок остался.

Одно дело когда идиоткой тебя считает твой ровесник, с которым можно посмеяться, другое — когда такого же мнения придерживается могущественный колдун.

— Уверен, ему было так же смешно, как и мне.

Я закатила глаза, предпочитая не отвечать на очередную провокацию. Словесные перепалки с этим парнем могли длиться часами. И я всегда сдавалась первой.

— Проведешь меня еще раз в библиотеку?

— Зачем?

— Хочу вычитать способ убить Шаттенхарда и всех окружающих заодно, — съязвила я.

— У-у, какая кровожадная, — прищурился он. — Мне нравится.

— Мне бы еще каких-нибудь книг, чтобы со скуки не умереть. Можно по алхимии, можно по истории. Романов, как я поняла, здесь не водится.

— Здесь нет, а вот в деревне могут. Спроси у Берты. Ты ей вроде понравилась.

При упоминании деревни по коже пробежал мороз, и плечи сами собой передернулись. Естественная реакция, которую не получилось скрыть.

— Ты ведь знаешь, что теперь тебя никто не тронет?

— Догадываюсь. Я видела… Как наказывает Шаттенхард.

— Тогда почему не пытаешься наладить общение хотя бы с Бертой? Неужели не одиноко?

— Я…

Хотелось сказать, что мне это не нужно. Что я Лисэль фон Керн, и дружбу с крестьянами не одобрит ни отец, ни мама. Что я здесь ненадолго, и заводить знакомства нет резона. Что все обитатели деревни могут быть стерты с лица земли, если я смогу выполнить свою миссию.

В общем, я не нашлась с ответом. А Леон сделал какие-то свои выводы.

— Я принесу сюда книги.

— Только те, которые мне разрешено читать?

— Разумеется, — улыбнулся он.

Неделя, отпущенная Шаттенхардом, действительно прошла, но колдун не появлялся передо мной с целью сцедить у меня кровь по капле. И это нервировало.

Надо было радоваться отсрочке, но я переживала еще больше, ожидая удара каждую минуту.

На удивление, во дворе замка стало более оживленно. Если в первые дни здесь казалось, что в огромном лесу я практически одна, то теперь хотя бы раз в день я видела, как Берта идет к парадному входу, неся какие-то объемные сумки.

Наверное, шьет для своего господина очередной черный балахон. Иногда она появлялась в компании других девушек. Иногда забегала, чтобы поболтать со мной.

Кажется, она жалела меня.

Периодически в кустах мелькала чья-то рыжая макушка. А если я открывала окно, слышала отдаленные разговоры и даже женский смех. Но выходить и пытаться с кем-то заговорить я не пыталась.

Не то чтобы мне нравилось мое почти добровольное заточение и одиночество. Раньше я была постоянно окружена друзьями. Ну, я так думала. Оказалось, что «друзья» — слишком громкое слово.

Ни одна подруга не захотела даже разговаривать со мной после того, как на нашу семью легла печать предателей. И ни один приятель не взглянул на меня как прежде. Только как на мусор под ногами. Остался только Курт.

Возможно, именно поэтому день за днем я наблюдала за редкими прохожими украдкой, из окна. И на активность Берты отвечала почти односложно.

Но в то же время я понимала, что долго так продолжаться не может. Если меня не убьет колдун, я сама сойду с ума.

Мне нужен хотя бы один человек, с которым можно говорить свободно, с которым не нужно постоянно держать лицо, скрывать свои мотивы, не нужно бояться, что выдам себя жестом или словом. Я не создана для роли шпиона. В ордене сильно просчитались, возложив на меня эту ношу.

— Ты готова, Лисэль Керн?

Голос, раздавшийся за спиной, заставил дрогнуть. Спутать его ни с кем другим не было возможности. В этом голосе слышался отдаленный треск костра.

Колдун всегда обращался ко мне полным именем. И я сразу поняла, о чем он говорит. Я боялась этого до дрожи. Но и ждала тоже.

— Д-да, Владыка, — сказала я, опустив голову.

Я была готова к тому, что он перенесет меня в ритуальный зал. Или начнет выпускать кровь прямо здесь. Но ничего не происходило.

— Не будешь просить?

Странный вопрос от Черного колдуна. А нужно было?

— О чем?

— Пощады?

— Вы обещали, что я смогу выжить.

Слова «на этот раз» просились, но я смогла сдержать их.

— Неужели ты мне доверяешь?

Он подошел ближе. Слишком близко. Фиолетовый свет глаз стал ярче, а запах костра отчетливее. И почему все в этом замке вторгаются в мое личное пространство?

— Я уже доверила вам свою жизнь, Владыка.

То, что я должна была сказать.

— Неужели не обидно? — его голос стал вкрадчивым, как будто он пытался пролезть в мою голову. — Не хотелось, чтобы эту ношу за тебя взял кто-то другой?

Например, моя мать? Он ведь знает, какие у нас отношения. Специально давит на больное?

— Я не стану роптать на судьбу. Вы были добры ко мне, Владыка.

— И не хочется никому отомстить?

Почему от его слов душа выворачивалась наизнанку? Хотелось кричать от обиды, хотя недавно казалось, что я действительно смирилась со своей участью.

— Ни матери, что бросила свое дитя, ни подругам, что кривились тебе вслед и сплетничали о твоем горе? Ни тому, кто наслал на твою семью проклятие?

По коже пробежал мороз. Он что, мысли читает? Если так, то странно, что я еще жива.

Нужно было ответить односложно, как я делала это раньше.

— Какая разница чего бы я хотела? Это все было там, в прошлой жизни. Я не смог никому отомстить даже если захочу.

— О нет, поверь, Лисэль Керн, от твоего желания многое зависит.

Вместо ответа я подняла голову, вопросительно взглянув на колдуна. Я не так часто вглядывалась в темноту капюшона, из-под которой виднелись только отблески фиолетовых глаз. Старалась избегать взгляда Шаттенхарда. Но сейчас я была слишком заинтересована его словами.

— Ты неплохо справилась с зельем. У тебя есть способности. Ты ведь раньше уже занималась алхимией?

— Да. Я была лучшей на своем курсе.

Я сказала это без лишней скромности. Своими успехами в учебе я могла гордиться.

— Мне не помешает человек, который будет готовить эликсиры.

Так вся эта затея была проверкой моих способностей? Он не собирается сцеживать мою кровь?

Но спросила я другое:

— Яды?

— В том числе.

Я ни разу не видела его лица, но сейчас почему-то представилось, как сухие тонкие губы растягиваются в плотоядной улыбке.

— Что будет, если я откажусь?

— Хм…

Казалось, колдун действительно задумался. А я затаила дыхание.

Было слишком самонадеянно с моей стороны задавать такие вопросы. В первые дни в замке я бы не посмела этого сделать. А сейчас, наверное, страх немного притупился после всех событий.

Ну или у меня случилось помутнение рассудка, что более вероятно.

Шаттенхард медленно обошел меня, встав за моей спиной. А затем резко схватил меня за горло, перекрывая доступ кислорода.

— Тогда ты пойдешь на ингредиенты для ядов, — прошептал он мне на ухо.

Стальная хватка ослабла, а рука в черной перчатке исчезла с моего гола до того, как я начала задыхаться. Даже до того, как я успеха хоть как-то отреагировать. Но даже этих коротких мгновений было достаточно.

— Я… согласна, — ответила я осипшим голосом.

— Мудрое решение. Ты меня не разочаровала. Снова.

Я нахмурилась. Что значит «снова»?

— Неужели не хотелось сбежать? Амулет с цепью пространства ведь до сих пор у тебя.

Дыхание перехватило. Он все знал? Глупый вопрос. Конечно, он все знал. Это тоже была проверка.

— Я ведь пообещала служить вам. Я не сбегу.

— Зачем тогда оставила себе кулон?

Чтобы передать ордену Камень Душ, когда найду его.

— Я очень скучаю по своей семье. Знаю, что позволила себе слишком много, но мне хотелось думать, что я смогу хотя бы иногда видеть их.

Склонившись в поклоне, я застыла, ожидая вердикта.

— Что ж. Я подумаю над твоими словами, Лисэль Керн.

Пальцы в черной перчатке дотронулись до моего подбородка, заставляя подняться.

— А теперь начнем, — он махнул рукой, как бы приглашая следовать за ним.

— Что начнем?

— То, зачем ты готовила аустадер. Твоя кровь, Лисэль Керн. Она по-прежнему нужна мне.

Колени задрожали так сильно, что почти подкосились. Значит, приготовление зелья было не только проверкой моих способностей.

Я не заметила, как мы оказались в совсем другом помещении, которое хоть и не напоминало зал для жертвоприношений, пестрело разными магическими приборами и артефактами самого зловещего вида.

— Ложись, — колдун указал на кушетку, от которой я тоже не ждала ничего хорошего, хотя она была обита бархатом, а не сделана из голого камня.

— Зачем?

— Можешь остаться стоять, но тогда ты упадешь.

Резонно.

На дрожащих ногах я подошла к кушетке, хотя меня не покидало ощущение, что для Шаттенхарда я овечка, которая сама послушно идет на скотобойню.

Должно было успокаивать то, что он вроде как собирался поручить мне работу, значит убивать меня сейчас невыгодно.

Но не успокаивало.

От страха я почти забыла про зелье. Потянулась к сумке когда уже забралась на кушетку.

Быстро, чтобы не чувствовать наверняка отвратительный вкус, опрокинула склянку, проглотив вязкую жидкость.

По телу разлилось тепло, а кожа засияла перламутром. Временный побочный эффект. Но именно он подсказывал, что зелье сварено правильно.

Под пристальным взглядом фиолетовых глаз я легла. Хорошо хоть раздеваться не заставил. Впрочем, похоже, в этом плане я колдуну не интересна, что не могло не радовать.

В мою руку лег шарик, размером чуть меньше куриного яйца.

— Сожми.

Я послушалась и чуть не завопила от боли. Казалось, в руку впились сотни иголок, которые сейчас разорвут мою кисть на кусочки.

— А теперь спи.

Последнее что я видела, был щелчок пальцев, затянутых в черную перчатку.

Пробуждение было на удивление безболезненным. Хотя слабость присутствовала. Но учитывая, что колдун обещал выкачать из меня больше половины моей крови, я ожидала худшего.

Очнулась я снова на своем чердаке в своей кровати, а рядом на тумбочке стояла огромная кружка, в которой, судя по запаху, был горячий шоколад.

На столе, который располагался у окна, и вовсе обнаружился обед как минимум на десять персон. По крайней мере, одна я это точно могла бы есть неделю.

Интересно, это Леон в очередной раз пожалел меня и решил поделиться едой?

Быстро перекусив, я подошла к окну, которое выходило на башню колдуна. Высунувшись из него с угрозой свалиться, я пыталась понять, где он находится. Было уже темно, и любой огонек виднелся как на ладони.

Мне показалось, или на самом верху башни Шаттенхарда был отблеск свечи?

В любом случае, все остальное крыло было темным. И библиотека тоже. Я собиралась этим воспользоваться.

Подхватив свечу, я надела самые мягкие туфли из тонкой кожи, которые нашла в местном гардеробе, и отправилась на поиски информации.