Машина убийств. Правдивая история об убийстве, безумии и мафии

Для Роя эти убийства были лишь еще одним примером того, как преступный мир должен поддерживать закон и порядок. "Куинн уже говорила, она знала это, и ей тоже пришлось уйти".

"Но ты не можешь убивать всех, кого считаешь нужным убить, не поговорив со мной!"

"Говорю вам, она была частью его операции. Она могла причинить нам такой же вред, как и он".

"Полине это не понравится".

На следующий день в сопровождении Доминика, который узнал об убийствах одновременно с Нино, Нино навестил Пола в "Мясном дворце", чтобы дать объяснения Рою. Пол также заподозрил Роя, когда читал газеты и увидел, что Куинн был назван лидером группы, занимающейся кражами автомобилей.

"Почему девочку нужно было убить?" - спросил он.

"Она была частью его операции", - сказал Нино. "Возможно, она говорила. Она должна была уйти".

Доминик был поражен, услышав, как Нино защищает Роя, пока не разобрался в политике ситуации: Нино поручился за Роя; он должен был представить дело так, будто у Роя не было выбора, иначе он признал бы, что не в состоянии его контролировать.

Сдержанная реакция Пола тоже удивила бы, но тогда Полу некого было винить, кроме себя. Несмотря на все свои опасения, он не поверил себе, отчасти благодаря настояниям Нино, а отчасти из-за успеха Роя с Вести, и посвятил Роя в члены семьи. "Просто поговори с Роем, - устало сказал он. "Убедись, что туда не пойдут те, кому это не нужно".

По меркам Карло Гамбино, это был очень слабый ответ. Спустя полгода своего правления Пол с трудом справлялся с браздами правления. Его наивная управленческая идея относительно центрального клуба оказалась безрассудной с точки зрения безопасности, а теперь человек, которого он лично помазал, убил девочку-подростка без разрешения начальства.

Ситуация не могла стать еще хуже, но она стала.

ГЛАВА 9.

Шквал убийств

Довольный задуманным и осуществленным Роем альянсом с западниками, Пол никогда не вызывал его на ковер за убийство Шери Голден и в конце концов даже принял версию Роя и Нино - "Твигги" был угрозой, которую нужно было устранить. Довольный тысячами в неделю, которые Рой переводил в бункер, Нино предоставил Рою длинный поводок и никогда всерьез не требовал, чтобы тот заранее раскрывал все убийства. Без упреков и ограничений, теперь уже с полным авторитетом Гамбино, Рой начал пополнять свое баронство и расширять команду, которая стала еще более быстрой в убийствах, что создало ему репутацию безжалостного жестокого человека и привело к появлению новой стороны - убийств по найму.

В течение следующих восемнадцати месяцев были найдены семь жертв, связанных с этой командой. Несомненно, еще несколько оказались на огромной свалке, которую банда начала использовать, когда хотела, чтобы кто-то исчез по той или иной причине. Их бы расчленили и выбросили вместе с семью тысячами тонн мусора, ежедневно сваливаемого на свалку на Фаунтин-авеню; свалка находилась к западу от Канарси, на краю залива Ямайка, и в то время была предметом ярости соседей из-за загрязняющих веществ, просачивающихся в местный водопровод. Энтони Сентер рассказал Рою о возможностях свалки: санитарная компания его дяди была одним из главных перевозчиков мусора.

Доказательства того, что Рой и его команда употребляли наркотики, в тот период были лишь косвенными, но уличающими. "Я не знаю, где этот парень", - говорил Рой, когда люди приходили в "Близнецы" с вопросами о своих друзьях или связях с наркотиками. "Вы искали его на Фаунтин-авеню?" Рой также подарил Крису и его будущим братьям, Джоуи и Энтони, наборы разделочных ножей, которые Рой называл "наборами инструментов". Парни - все они употребляли все больше и больше кокаина, хотя и не на глазах у Роя, который только продавал его, - хранили ножи в спортивных сумках, которые прятали в багажниках своих авто на Родео-драйв, на случай, если возникнет срочное задание.

Пока Крис, Джоуи и Энтони совершенствовали свои навыки расчленения, Генри стал снайпером номер один для Роя. Остальные тоже стали лучше владеть оружием, потому что жертвы, предназначенные для расчленения, всегда стреляли первыми, но они никогда не были так точны и быстры, как "Грязный Генри" (так они стали называть его, вдохновленные героем Клинта Иствуда "Грязный Гарри"). Генри удалось поладить с Крисом и забыть его неблагодарность за те полгода, которые он провел в тюрьме, ожидая суда по делу Андрея Каца, но они с Крисом слишком соперничали за внимание Роя, чтобы когда-нибудь стать такими же близкими, как Крис и близнецы Близнецы. Дружба Генри с Домиником также отделяла его от Криса, который все еще злился из-за замечания Доминика о "комплексе Наполеона".

Познакомившись с человеком без угрызений совести, у которого в подвале была механическая мастерская, Рой купил еще несколько глушителей, сделанных на заказ, и подарил по одному каждому члену команды. Команда регулярно тренировалась с глушителями и пистолетами, которые Рой велел всегда уничтожать и выбрасывать после "работы", чтобы их никогда не поймали с оружием, ствол которого совпадает со следами нарезки на пуле, найденной в трупе. "Вы же не хотите, чтобы вас остановили за какой-нибудь дурацкий штраф за превышение скорости и чтобы какой-нибудь коп нашел в вашей машине горячую пулю", - объяснял Рой.

В течение 1977 и 1978 годов убийства происходили быстро и яростно. Любой, кто представлял угрозу или был достаточно глуп, чтобы встать на пути команды или попытаться обмануть ее, был уничтожен.

И вот Джон Костелло и Дэниел Конти, двое мужчин, нанятых для помощи в угоне самолета, были найдены застреленными после того, как угон сорвался. Их сочли слабым звеном, которое не смогло противостоять последующему полицейскому расследованию. Конти был шурином Питера ЛаФрошиа. Его убили первым, а Костелло - двумя неделями позже.

Следующим был Патрик Пресинзано. Он совершил ошибку, украв драгоценности у человека, который знал Роя. Он заявил Рою о своей невиновности, отказался вернуть украшения, и продолжил их носить. Рой застрелил его, перерезал ему горло и - как он сам или член его команды в убийстве Шери Голден - подкинул полиции сексуальный сюрприз, оставив жертву на заднем сиденье машины в брюках и нижнем белье до щиколоток.

Затем появились Майкл Мантеллино и Нино Мартини. Мантеллино подозревали в том, что он подсказал двум грабителям, что у Питера ЛаФрошиа всегда при себе много денег, драгоценностей и кокаина. После ограбления ЛаФрошиа команда настигла Мантеллино в кузовной мастерской, которой он управлял. Они застрелили его и Мартини, друга, который случайно оказался рядом, затем засунули тела в машину и подожгли кузовной цех.

Следующим был Кевин Гелли. Он похвастался Крису, что знает много людей, которым может продать кокаин, поэтому Крис дал ему десять тысяч долларов на реализацию. Когда Крис пришел за товаром, Гелли сказал, что случилось ужасное. Кто-то вломился в его дом и украл кокаин. Конечно, сказал Крис, застрелив его.

То, что кто-то в Канарси попытается обмануть Криса "ДеМео", было уже невероятно, но Гэри Гардин попытался. Он взял три фунта марихуаны и не расплатился, разве что жизнью. Его застрелили и засунули в багажник его машины, которую потом сожгли.

Если о таких убийствах вообще упоминалось, то в нескольких абзацах газетной полосы они неизменно описывались как "очевидно, дело рук профессиональных киллеров" - слова, которые всегда щекотали Роя и команду. "Здравствуйте, как поживаете, мистер профессиональный киллер?" - подшучивали они друг над другом по телефону.

В разгар этой серии убийств сделка, заключенная Роем между Вести и Гамбино, чуть не сорвалась, но, как и прежде, Пол и Нино были ослеплены зеленым цветом, и Рой сумел обратить беду в победу.

Проблемы начались, когда на пляже в южном Бруклине после нескольких месяцев пребывания в воде на берег вынесло туловище. По шраму от недавней операции на сердце его опознали как тело Руби Стайна, пожилого ростовщика, застреленного Дэнни Грилло и расчлененного Джимми Кунаном и парочкой Вести в качестве способа списать несколько кредитов, своих и чужих.

Кунан постарался сделать так, чтобы Штейн исчез, чтобы не было ни доказательств его смерти, ни достоверных подозрений в его причастности, но молодой Джимми забыл прислушаться к мрачному фольклору западных жителей, когда выбрасывал упакованные останки Штейна в Ист-Ривер. Он забыл проколоть живот и легкие, и вместо того, чтобы утонуть и уплыть в море с быстрыми подводными течениями, торс остался на плаву и пристал к бруклинскому пальцу, вдающемуся в море к юго-востоку от Манхэттена.

Дэнни признался Рою в убийстве вскоре после этого. Эта новость возмутила Роя, поскольку он знал, что другой босс мафиозной семьи был крупным инвестором в ростовщическую контору Стайна. Если бы стало известно, что Вести и один из членов команды ДеМео убили Стейна, другой мафиози пожаловался бы Полу и потребовал бы от Гамбино возместить его финансовые потери.

Именно это и произошло после того, как тело Стайна было опознано. Имея на то веские причины - Вест-Сайд, расчленение, - другой босс заподозрил ирландского итальянофила и одного или нескольких его новых друзей-гамбино и пожаловался Полу. Как новый член "Комиссии" - совета директоров, состоящего из боссов пяти семей города, - Пол был обязан провести расследование и попытаться решить вопрос на справедливой основе.

Пол приказал Нино передать Рою, чтобы тот вызвал Кунана на встречу в "Томмазо". Если за таким безрассудным убийством стоят "ирландские дети", Рой или кто-то из его команды, он прикажет им возместить ущерб боссу мафии, а затем прекратить союз; те десять процентов от акций "Вести", которые он сейчас получает, не стоят такого беспокойства.

Хотя Дэнни и Кунан были возмущены, Рой решил спасти альянс. Перед встречей он велел Кунану отрицать свою причастность к делу, просто проявить почтение и поговорить о других деньгах, которые Вести и Гамбино могли бы заработать вместе. В конце концов это успокоит Пола, был уверен Рой, хотя Пол вряд ли нуждался в дополнительных деньгах. Пол только что переехал в новый роскошный дом на Стейтен-Айленде, который соседи окрестили "Белым домом" за его сходство с настоящим.

При этом Рой, конечно, не признался Полу и Нино, что Дэнни стрелял в Стайна; он сказал, что Кунан настаивал на его непричастности, и он ему поверил. Но кто бы ни убил Штейна, добавил Рой, это было замаскированное благословение, потому что теперь все крупные кредиты в Вест-Сайде будут доставаться Вести, а значит, больше денег для семьи Гамбино.

Рой предложил собрать деньги и выплатить компенсацию мафиозному боссу, поддержавшему Стейна. Даже будучи невиновным, Кунан внесет свой вклад, как и он сам, в надежде избежать неприятностей и закрыть Вест-Сайд. С помощью пятидесяти тысяч долларов, которые Рой дал на создание книги, Кунан завязал кое-какие контакты с профсоюзами в доках и в разросшихся выставочных залах Вест-Сайда.

Пол и Нино сомневались в заявлениях и опровержениях Роя, но их поколебала возможность получить большую прибыль. Им нравился его план, поэтому встреча между Вести и Гамбино стала не столько выяснением истины, сколько укреплением альянса.

Играя в плохого полицейского, а Пол - в хорошего, Нино все же вышел из себя и сказал Кунану, что, даже если он не виноват в смерти Стайна, он никогда больше не сможет убить кого-либо без разрешения: "В любой момент, когда с кем-то возникают проблемы, прежде чем кого-то убивать, ты должен получить наше разрешение, чтобы мы могли убедиться, что это не один из наших людей". Прибегнув к формулировке, которую он использовал годом ранее, когда накричал на Роя за убийство Шери Голден, он добавил: "Нельзя вести себя как ковбои".

В обмен на влияние "Вести" в доках и конференц-центрах Пол предоставил "Вести" доступ к деньгам Гамбино под один процент в неделю - по той же ставке, что и члены семьи. Правило десяти процентов оставалось в силе, и Пол заявил, что отныне Рой - "официальный контакт" Вести в семье Гамбино. Рой, конечно, отчитывался перед Нино, но поскольку Нино часто бывал во Флориде, Рой был их повседневным "начальником".

Доминик, который присутствовал на посиделках в качестве помощника Нино, подумал, что когда Рой вышел из комнаты с Крисом, он почувствовал себя на десять футов выше. Доминик и сам почувствовал себя высоким. Он сказал помощнику Кунана Микки Фезерстоуну, который тоже был бывшим "зеленым беретом": "Когда наши семьи будут вместе, мы, черт возьми, захватим Нью-Йорк!"

* * *

В обычный день Рой обычно отправлялся в Бруклин из своего дома в Массапекуа-Парк в середине дня. У большинства людей дорога занимала около сорока пяти минут; у тяжело ступающего Роя - на десять минут меньше. Часто одна из его первых остановок была на заправке, которую держал старый и преданный друг с подростковых времен, чудаковатый дислексик, с которым он подружился, когда никто другой не мог этого сделать, "Бродвейский Фредди" ДиНом.

После аварии, едва не закончившейся летальным исходом во время гонки, карьера Фредди в драг-рейсинге пошла на спад в начале 1970-х; хотя он купил дом с бассейном на Лонг-Айленде и владел, помимо бензоколонки, кузовной мастерской и ремонтным бизнесом, известным как "Диагностический центр Бродвея Фредди", он проматывал большую часть своих больших заработков на гоночной трассе и обычно оказывался на мели. Отчаянно нуждаясь в деньгах, он ради страховки подал ложное заявление об угоне своего гоночного автомобиля, поджег два магазина для друзей, которые хотели расторгнуть договоры аренды, и снова занялся бизнесом по продаже краденых автомобилей.

Рой одалживал ему деньги с 1971 года, когда Фредди, находившемуся тогда в разгаре развода и борьбы за опеку над своим сыном Фредди-младшим, понадобилось три тысячи долларов, чтобы расплатиться с поставщиком бензина. Фредди, который впоследствии женился на другой женщине и стал отцом второго ребенка, которого назвал Фредди-младшим, теперь был должен Рою семьдесят пять тысяч долларов. Он все еще был слабо связан с боссами свалки семьи Луккезе, но с его репутацией человека с неуравновешенным и инфантильным поведением он никогда не получил бы пуговицу, ни от одной семьи.

В Канарси бродвейский Фредди теперь был известен как "Сумасшедший Фредди". Вместе с таким же склонным другом за рулем своего "Кадиллака" он любил разгоняться по улицам, высунув из окна голый зад. После какого-то спора с владельцем рынка живых кур, расположенного рядом с его станцией, он ворвался туда, открыл клетки и выпустил на улицы восемьсот птиц с бешеным визгом. На своей заправке он также держал домашнюю обезьянку "Сьюзи", которую приучил качать бензин. Когда игра в кости , которую он там устраивал, была раскрыта, он взял Сьюзи в суд и устроил скандал, когда судья отказался дать ей слово в свою защиту.

В свои тридцать пять лет, с изрытым лицом и запавшими глазами, Фредди выглядел как опустившийся, прожженный наркоман. Он и в самом деле частенько накуривался марихуаной, но никогда не курил ее в присутствии Роя, который, как он знал, этого не одобрял.

Сейчас Фредди благоговел перед Роем еще больше, чем когда они были подростками. Рой добился успеха благодаря своим мозгам и мускулам, но мускулы могли пригодиться любому. Заправить бак Роя было большой честью. Когда Рой приезжал на заправку, это было главным событием унылого дня Фредди. "Этот Рой - самый умный человек из всех, кого я знаю", - говорил он всем, кто подходил. "Я готов на все ради Роя".

Поэтому Фредди, естественно, обрадовался, когда Рой попросил его стать шофером. Рой вряд ли нуждался в шофере, но у Пола был один, а Нино часто пользовался услугами Доминика, поэтому шофер стал украшением нового статуса Роя. Он сказал Фредди, что получил повышение от "мистера Гаджи, моего спонсора", и у него появилось столько обязанностей, что время, которое он обычно проводил за рулем, требовалось ему для того, чтобы расслабиться и сосредоточиться на делах. Эта услуга понадобится только после того, как Рой приедет в Бруклин из Массапекуа-Парка.

Чтобы нанять Фредди, Рой должен был получить его "освобождение" от семьи Лучезе, которой Фредди был номинально подчинен. Благодаря новому статусу Роя эти обычно деликатные переговоры превратились в простую формальность.

Рой также сказал Фредди, что иногда его могут попросить помочь в угоне самолета и что, если все сложится удачно, Рой сможет устроить его в собственное денежное предприятие, которое позволит ему погасить долг перед Роем в семьдесят пять тысяч. Стремясь улучшить впечатление, которое производил Фредди, Рой также дал ему денег на одежду и столь необходимую стоматологическую помощь - у Фредди сгнили все резцы. "Знаешь что? Тебе тоже нужно перестать курить столько наркоты", - добавил Рой.

Фредди так и не бросил наркотики, но он сходил к дантисту и начал лучше одеваться. "Рой делает из меня джентльмена", - говорил он своему младшему брату Ричарду, который как-то зарабатывал на жизнь, угоняя машины для чоп-шопа на Статен-Айленде.

Не умея читать уличные знаки и другую информацию на дорогах, потому что его дислексия осталась незамеченной и не лечилась в детстве, неграмотный Фредди тем не менее был способным шофером, потому что никогда не забывал, как добраться до места, если кто-то его туда привел. "У меня хорошее чувство направления", - так он объяснял это.

Как и все, кто занимался автомобильным бизнесом в Канарси, он был хорошо осведомлен о репутации Роя, склонного к насилию, но лично никогда не видел Плохого Роя в действии. Более того, когда Фредди стал иногда ужинать в доме Роя, он был поражен тем, насколько мягким Рой был со своими детьми, и с удивлением услышал, как он читает молитву перед едой. Рой, конечно, как знали несколько суровых официанток в "Близнецах", был семейным человеком только дома.

"Я думаю, Рой - это два человека, знаете, как Джекил и Хайд", - позже рассказывал Фредди знакомым, которые были поражены его способностью проводить даже банальные аналогии.

По правде говоря, хотя это вряд ли было в тех же масштабах, у Фредди была своя полоса жестокости. На Лонг-Айленде, разозлившись на соседа, он задрал его домашнее животное, отрубил ему голову и оставил на крыльце. После этого соседи оставили Фредди в покое.

Обзаведясь шофером и новым членом экипажа, Рой также искал новый дом. В феврале 1978 года он нашел его. С помощью своего знаменитого дяди-адвоката Альберта ДеМео Рой и его жена Глэдис купили белый дом, чтобы соперничать с новым домом Пола на Статен-Айленде. Новый дом также находился в Массапекуа-Парк, но на более грандиозном участке в полутора милях от него, на Уайтвуд-драйв, в той части города, где Карло Гамбино когда-то имел свое загородное поместье. Задний двор изысканной усадьбы Роя примыкал к Джонс-Крик, глубокому заливу, через который можно было попасть в Южный Устричный залив и Атлантический океан, расположенный в тысяче ярдов от дома. В соседнем доме жил международный деятель У Тан, когда он был генеральным секретарем Организации Объединенных Наций.

Стоимость участка и двухэтажного дома с большим портиком с колоннами составила около полумиллиона долларов. Тридцативосьмилетний Рой немедленно приступил к капитальному ремонту и нанял охранника в форме, чтобы тот следил за домом, пока рабочие укладывали мраморные коридоры и полы, устанавливали новое освещение и систему безопасности , которая включала в себя большой столб с вращающейся камерой перед домом. Снаружи он построил широкую мраморную дорожку с террасой, ведущую к улице, и посадил новые деревья и кустарники; на заднем дворе, который примыкал к Джонс-Крик и лодочному причалу, прилагавшемуся к дому, он перестроил бассейн, патио и площадку для барбекю.

Вскоре на сдвоенных лебедках дока появился скоростной катер, который Рой купил больше для сына Альберта, чем для себя. Репутация Роя, который уходил в свой "офис" в середине дня и носил деньги в коричневом бумажном пакете, сопутствовала ему и в новом доме, поэтому его семья продолжала быть предметом соседских разговоров. В отличие от четверых детей Нино, чей более скрытный отец сумел свести сплетни к минимуму, сын и две дочери Роя были известны в своих пригородных школах как "дети гангстера".

Хотя он обожал своих дочерей, обе были яркими и талантливыми, Рой особенно любил двенадцатилетнего Альберта. Однажды он привел его в светский клуб "Маленькая Италия" к Аниелло Деллакроче, главе манхэттенской фракции семьи. В присутствии нескольких мужчин Рой дразняще попросил Альберта рассказать, что бы он сделал, если бы к нему приставал хулиган. Все упали от смеха, когда маленький Альберт ответил: "Я бы выстрелил в него и отрезал его чертову голову!".

"Это мой мальчик!" воскликнул Рой.

* * *

Крис Розенберг, который иногда выдавал себя за сына Роя, в 1978 году тоже демонстрировал новый уровень благосостояния. Больше, чем с другими членами команды, и только с точки зрения бизнеса, отношения Криса с Роем были похожи на отношения Роя с Нино. Он был подотчетен Рою, но не сидел сложа руки в ожидании приказов или идей. Крис самостоятельно разрабатывал схемы и зарабатывал деньги для Роя и себя. Его партнерство с Роем и те качества, которые они разделяли, - находчивость, ум и порочность - начали делать двадцатидевятилетнего выпускника довольно богатым.

Теперь он владел популярной пиццерией и второй кузовной мастерской, а недавно приобрел два дома во Флориде, один из них - для своих родителей: не то чтобы он хотел быть евреем больше, чем раньше, но это был способ извиниться за то, как он обращался с ними в детстве. Теперь он жил в роскошной квартире в Бель-Харборе, элитном приморском районе в Квинсе, и вместе со своей девушкой, студенткой колледжа, на которой он вскоре женится, часто летал в различные Club Meds. Когда он не работал над своими сделками, которые все чаще касались наркотиков, а не автомобилей, он брал уроки пилотирования и готовился к получению лицензии пилота.

Много раз вместе с Домиником Крис хвастался, что он такой же ценный добытчик и такой же крутой силовик, как любой сицилиец, когда-либо созданный семьей; он все еще верил, что силой преступной воли сможет преодолеть препятствия на пути к успеху, которые создавало его еврейское происхождение.

"Не знаю, Крис, они даже Мейера Лански так и не сняли", - сказал бы Доминик.

"Да, но он никогда не выводил людей на чистую воду, как я", - отвечал Крис. После того как он женился на своей итало-американской подруге, Крис стал использовать ее фамилию, Розалия, в личных документах, например в водительских правах.

Однажды вечером в "Джемини" Крис похвастался Доминику, что они с Роем зарабатывают по пятьдесят тысяч долларов в неделю, торгуя наркотиками - кокаином, марихуаной и метаквалоном. Они зарабатывали так много, что им даже не мешало то, что в море затонуло судно с тюками марихуаны, предназначенное для разгрузки в море. "Мы только что разгрузили еще один за несколько дней до этого, примерно за пять минут до того, как появилась эта чертова береговая охрана!"

Поскольку наркоторговля была нарушением правил Пола, Рой избегал этой темы при Доминике, как и Нино. Лицемерие было слишком постыдным. Когда Доминик собирал еженедельные денежные отчеты Роя перед Нино и Полом в пятницу вечером в "Джемини", деньги описывались по категориям: "Это на машины, - говорил Рой, - а это на порно, а это на кредиты". Наркотики никогда не упоминались в протоколе, хотя Рой всегда передавал еще несколько тысяч и говорил: "Скажи Нино, что это что-то дополнительное". Рой знал, что Доминик знает, что Нино знает о происхождении денег, но никто не говорил, опасаясь, что Пол может узнать.

Именно поэтому Рой удивил Доминика, предложив ему однажды вечером в пятницу попросить у Нино разрешения присоединиться к "наркотическим штучкам" команды . Доминик жаловался, что ему трудно прожить на те двести пятьдесят долларов в неделю - его начальную зарплату в 1973 году, - которые ему по-прежнему платил Нино.

"Это пять лет без повышения", - сказал Доминик.

Рой заговорщицким шепотом сказал: "Если твой дядя согласится на это, то, знаешь ли, у нас есть наркотики".

Раздосадованный тем, что Нино не выполнил обещание дать ему какое-нибудь занятие помимо выдачи кредитов, Доминик решил подколоть Нино и подкинуть идею Роя. Избавив Нино от лишних переживаний, он назвал "наркотики" "действиями Роя с Крисом".

"Не лезьте туда, ни за что!"

Подчеркнув свое несогласие, Нино также сердито приказал Доминику не общаться ни с кем из команды и держаться подальше от "Близнецов". За исключением пятничных вечеров, разумеется.

Учитывая, что Нино часто бывает во Флориде, а команда использует его племянника для общения с ним, это был невыполнимый приказ, который Доминик нарушил из необходимости и по собственной воле, хотя ему не особенно нравилось общество Криса, или Питера ЛаФрошиа, или Джоуи Тесты и Энтони Сентера. Несмотря на то, что он сказал о Крисе Мэтти Реге, Доминик поневоле уважал его, да и Джоуи тоже; к Питеру он был равнодушен, а Энтони считал просто придатком к Джоуи.

"Энтони - робот Джоуи", - хмыкнул он, обращаясь к Генри.

"Никогда не говори так Джоуи", - предупредил бы Генри.

Доминику нравилось общаться с убийственным, но праведным и увлекательным Генри, который сообщал ему о событиях в команде, и пятидесятилетним Дэнни Грилло, потому что беспринципный Дэнни был грозным сержантом-майором, который, в отличие от Криса, Джоуи и Энтони, проявлял некоторое уважение к своему армейскому прошлому. На данный момент Доминик слышал только глупые истории о новом члене команды Фредди Диноме.

Несмотря на зарождающиеся клики, члены команды, а также наставник Нино Доминик, вместе выходили за пределы "Близнецов". Доминик, например, катался на гидроциклах вместе с Крисом и Джоуи в прибое у Белль-Харбора, регулярно проводились турниры по паддлболу с участием членов команды с обеих сторон , а также еще одного нового, но уже знакомого новобранца, Джозефа Гульельмо.

Гульельмо был человеком, которого они впервые узнали как арендатора и управляющего клубным домом-квартирой рядом с "Близнецами", - это был седовласый кузен Роя, которого они прозвали "Дракулой". Рой, однако, недавно решил дать Гульельмо статус члена экипажа, чтобы бывший заключенный и грабитель банков мог следить за небольшим букмекерским бизнесом Роя и вообще за происходящим в "Близнецах".

Никто из членов экипажа не знал, сколько лет Гульельмо, но где-то около пятидесяти пяти. Некоторые члены команды считали его своего рода талисманом. Они дразнили его за то, что он был единственным человеком, когда-либо сидевшим в тюрьме из-за того, что не умел водить машину со стандартной коробкой передач. Это случилось после того, как команда грабителей изменила планы в разгар работы и назначила его рулевым; он был слишком смущен, чтобы признать свой недостаток, и после того, как его сообщники вышли с деньгами, все были пойманы, когда машина покатилась по улице.

Как и остальные члены команды, Доминик считал Гульельмо послушным человеком, пока не увидел, как тот во время одного из турниров по паддлболу достал нож и пригрозил зарезать нескольких подростков, которые не хотели уступать ему место на площадке.

"Какого черта ты делаешь, здесь еще три корта открыты!" огрызнулся Доминик.

"Кто-то должен преподать урок этим маленьким хуесосам".

"Не будь смешным. Убери его".

Оттащив Генри в сторону, Доминик сказал: "Дракула слишком часто крутится вокруг Роя".

В ночь на 16 мая 1978 года, когда никто не смог остановить Дракулу, вытащившего нож, команда перестала считать его талисманом. Он был одним из главных участников, когда команда ДеМео, приступив к новому делу, отправила свою первую жертву убийства по найму на свалку на Фаунтин-авеню.

Жертвой стал Майкл ДиКарло, чемпион по бодибилдингу, известный как "Майки Мускул". Он также был сусликом у капо Луккезе и, как оказалось, тайным педерастом, который, по словам капо Луккезе, совершил ошибку, совратив мальчика, родители которого знали , к кому обратиться за правосудием. Майки Масклз исчез, потому что капо, выступая в роли прокурора, присяжных и судьи, решил, что преступление того требует. Расчленение было совершено в клубе после обеда во Флэтлендсе, которым банда управляла недолго. "Я засунул ему в задницу палку от метлы!" неоднократно хвастался Дракула Гульельмо.

Когда Рой пришел в бункер и признался в убийстве, он был похож на кота, который бросил мышь на пол в кухне, а потом сидит и злорадствует по этому поводу. Рассказывая эту историю с жутким ликованием, он сказал: "Мы думали, что парень мертв, но когда мы пошли снимать его гребаную голову, он потянулся и схватил меня за гребаную шею, а Энтони прикончил его молотком".

"Генри был там?" спросил Доминик.

"Ему стало немного плохо, и он ушел".

Теперь, когда кошмары прекратились, Доминик часто хвастался Генри, что после того, что он видел во Вьетнаме, его ничто не беспокоит - но это было не совсем так. Вскоре после убийства он присутствовал в клубе, где был зарезан культурист, когда Крис, Джоуи и Энтони начали дразнить Генри по поводу его "слабого желудка" и "отсутствия яиц".

"Да пошел ты!" Генри наконец запротестовал: "Я бы убил любого, но мне просто не нравится разбирать их на части".

"Ты никогда раньше не ходил на охоту? Это то же самое, что разделывать оленя", - сказал Энтони, повторяя философию Роя. "Нет никакой разницы".

"Это другое дело, - резко сказал Доминик. "Это человек, а не животное, и ты не убиваешь его ради еды. Это чертовски сильно отличается. Это больнее, чем все, что я видел во Вьетнаме".

Доминик с опаской заметил предательские взгляды на лицах Криса и близнецов Близнецов. После этого он всегда чувствовал тревогу, когда приходил в "Близнецы" или заходил в квартиру Дракулы в клубе.

Учитывая их собственные пристрастия к жестокости и репутацию, которую они заработали на крови Андрея Каца и Шери Голден, а также многих других людей, побочное занятие убийствами по найму было логичным шагом для Роя и его команды. Преисполнившись уверенности в своей непобедимости, Рой недавно сообщил другим магнатам из семейства Гамбино и других семей , что он и его свирепые последователи готовы к "работе".

Рой и его команда уже убили многих, и никто не собирался терять сон, убивая не за деньги. Доказательством тому служило то, как дешево они выполняли работу - пять тысяч долларов за Майки Мускула.

ГЛАВА 10.

Тонкая голубая линия

Пол, Нино, Рой и все их команды, имея разнообразные и широкие интересы, постоянно играли с огнем, но пока им удавалось на несколько шагов опережать разрозненные группировки правоохранительных органов, которые были настроены против них. Благодаря постоянному наблюдению детектива Кенни Маккейба и специального агента Тони Нельсона стало известно, что Пол, а не Аниелло Деллакроче из манхэттенской группировки, является истинным боссом семьи Гамбино, но мало что еще было сделано. Однако медленно и зачастую бессистемно власти начали продвигаться вперед. К своему неистовому ужасу, Энтони Гаджи первым почувствовал на себе жар.

Нино сделал все возможное, чтобы обезопасить себя. Он использовал Доминика для получения кредитов и больше не ходил в "Близнецы". Хотя он по-прежнему ходил в "Ветераны и друзья", он боялся, что клуб прослушивается, и никогда не обсуждал там дела. Боясь прослушки, он также не обсуждал дела по телефону. Он приказал всем членам своей команды быть такими же осторожными. Рой разделял осторожность Нино и, как обычно, начал действовать. У некоторых своих знакомых полицейских он приобрел электронные детекторы, с помощью которых регулярно проверял бункер, клуб и "Джемини" на наличие жучков и прослушки. Нино не так верил в гаджеты, как Рой, и по-прежнему следил за тем, что и где он говорит.

Новый член команды Нино, однако, не был столь предусмотрителен. Его звали Грегори ДеПальма; он был племянником отставного капо Гамбино и человеком, который четыре года назад уговорил покойных Карло, Пола и Нино одолжить Вестчестерскому премьерному театру триста тысяч долларов. Все это время театр еженедельно выполнял свои обязательства, но так и не добился прогресса по основному долгу.

Невыплаченный кредит постоянно беспокоил Нино. Он уже пытался уговорить банк ссудить театру деньги, чтобы тот смог расплатиться с ним и Полом, но безуспешно. "Это заведение доставляет мне одни проблемы", - жаловался он подлому профсоюзному связному, который должен был стать посредником в этой неудачной сделке. "Они платили Дайане Росс двести пятьдесят тысяч в неделю только за то, чтобы она открылась. Они построили парковку, и каждый раз, когда идут дожди, она на девяносто пять процентов уходит под воду. Это становится все большей и большей проблемой".

Кроме того, что ДеПальма привел застройщиков театра к финансовому соглашению с мафией, он владел тайной долей в театре и участвовал в повседневном управлении. Вопреки здравому смыслу Нино, Пол дал ДеПальме кнопку и назначил его в команду Нино, полагая, что это гарантирует им с Нино возвращение их денег.

Нино считал ДеПальму ненадежным и неумелым: ДеПальма руководил строительством подводной парковки. Нино также подозревал, что он получает слишком много прибыли - немного было бы понятно.

Нино был не одинок в своих подозрениях. ФБР заинтересовалось театром после того, как информатор показал фотографии Фрэнка Синатры за кулисами вместе с Карло и Полом и сообщил, что до Кастро театр работал как казино в Гаване. Прослушка была установлена на телефон ДеПальмы в театре как раз в тот момент, когда он начал обсуждать другую схему вывода денег мафии из театра: Подав заявление о банкротстве, театр мог перестать платить по счетам и тем самым увеличить потенциальную прибыль от концертов.

Прослушка засекла, что Нино обсуждал только такие невинные темы, как обед, да и то нечасто, потому что, как он сказал Доминику, "если звонит Грегори ДеПальма, меня нет дома. Этот парень вечно разевает рот на весь участок". Нино, бывший продавец подержанных автомобилей, добавлял "по всему участку" в конец многих своих предложений.

Однако из уст ДеПальмы прослушка зафиксировала уличающие свидетельства о заговоре с целью собрать деньги, чтобы расплатиться с Полом и Нино, путем намеренной и мошеннической подачи заявления о банкротстве.

6 июня 1978 года федеральное большое жюри в Нью-Йорке предъявило обвинения Нино, ДеПальме и девяти другим лицам в том, что они сговорились довести театр до банкротства, тем самым временно оградив его от кредиторов, и что, пока театр находился под контролем управляющего, они присваивали доходы от концертов и концессий, тем самым лишая законных кредиторов и акционеров возможности возместить часть своих потерь. Пол избежал обвинений, поскольку передал Нино все дела, связанные с театром, и, следовательно, ДеПальма никогда не упоминал Пола в телефонных разговорах.

Нино был в ярости. "Этот гребаный ДеПальма и его хуесосный жирный рот!" - разглагольствовал он Доминику после предъявления ему обвинения и освобождения под залог. "Вот ублюдок! Я же просил его не разговаривать по телефону! Я должен его выпороть! Ебаный подонок!"

Выдающаяся вена на шее Нино пульсировала сильнее, чем ожидалось, потому что теперь, вопреки его воле, ему предстояло стать знаменитым гангстером; он знал, что концерты, которые давал Фрэнк Синатра, чтобы попытаться вытащить театр из красных чернил, обеспечивали значительное освещение процесса в прессе.

На самом деле помощник прокурора США Ник Акерман собирался обвинить ДеПальму в том, что он снял пять тысяч долларов с последнего из трех концертов Синатры и передал их калифорнийскому гангстеру, который использовал их для подкупа чиновника католического братства "Рыцари Мальты", чтобы тот принял певца в свою группу. Правительство не обвиняло Синатру в каких-либо правонарушениях, но планировало представить фотографии, на которых он запечатлен за кулисами с Карло, Полом, ДеПальмой и другими гангстерами.

Стараясь быть бодрым, Доминик заметил, что в обвинительном заключении Нино не обвиняется в ростовщичестве - главной роли его дяди все это время. "Ты не имел никакого отношения к ростовщичеству - то есть, может, и имел, но ты точно не говорил об этом по телефону. Правда?"

"Кто я - дурак?"

"Значит, ты им не достался".

"Где ты получил диплом юриста? Если бы у меня был пятак за каждого парня в банке, который не должен быть там, я мог бы купить гребаного федерального судью". Как же это бесит. Гребаный ДеПальма, эта мразь".

Хотя адвокаты Нино уверяли его, что у него есть все шансы выиграть дело, следующие полгода досудебных ходатайств и слушаний были для него непрекращающейся болью. Временами он был нетипично меланхоличен. Семьи Пола Ротенберга, Джорджа Байрума, Винсента Говернары и других никогда бы не вызвали у него особого сочувствия, но семьянина Нино пугала перспектива оставить жену и детей и попасть в тюрьму в возрасте пятидесяти трех лет; он также не мог представить себя живущим в клетке.

"Не знаю, справлюсь ли я с тюрьмой", - сказал он отчиму Доминика во время семейной встречи после возвращения из Флориды той осенью. "Некоторые парни могут отсидеть. Не думаю, что я из их числа".

* * *

Пока что Рой и его команда занимались автомобильным бизнесом, они были бенефициарами правовой системы, которая не воспринимала кражи автомобилей всерьез. Несмотря на разгул преступности, они оставались практически безнаказанными, но ситуация должна была измениться.

В течение многих лет полиция Нью-Йорка предпринимала лишь слабые усилия по борьбе с автомобильными кражами. В 1976 году было угнано девяносто тысяч автомобилей - худший год за всю историю, но в тот год общегородское подразделение полиции Нью-Йорка по борьбе с автопреступлениями было сокращено с шестидесяти до сорока сотрудников из-за близкого финансового краха города.

Штаб-квартира отдела по борьбе с автопреступлениями находилась в Квинсе. В составе групп из двух человек офицеры патрулировали районы с высоким уровнем краж или отвечали на звонки из 75 участков города, как правило, когда патрульный задерживал водителя, чьи права, регистрация или название автомобиля показались ему подозрительными. Зачастую на смену приходилось всего два сотрудника, чтобы охватить такие разросшиеся районы, как Квинс и Бруклин, в каждом из которых проживает более двух миллионов человек.

Подразделение было создано всего за несколько лет до этого, после того как резкий скачок цен на новые автомобили и запчасти вызвал бум автомобильных краж. Многие офицеры, которым наскучило рутинное патрулирование, вызвались добровольцами в новое подразделение, в том числе Джон Мерфи, ирландский американец, родившийся и выросший в Бронксе, который говорил таким приглушенным голосом, что его иногда было трудно расслышать. Голос соответствовал его характеру - сдержанному. Набожный семьянин в личной жизни, на работе он был непримиримым циником. Несмотря на ощущение, что все карты в руках у оппозиции, работа ему нравилась. Ни одна смена не была скучной; весь город был его районом.

Мерфи пришел в полицию Нью-Йорка сравнительно поздно, в возрасте тридцати четырех лет, после службы в 1-й дивизии морской пехоты в Корее и в подразделении гражданской безопасности ВВС во Вьетнаме . К 1977 году ему было сорок три года, он был среднего роста с приятными чертами лица, зрелый, уравновешенный человек, готовый взяться за важную работу. Возможность представилась в том же году, когда его попросили стать первым офицером разведки в подразделении по борьбе с автопреступлениями. Его командир, Фрэнк Хьюберт, хотел выяснить, связаны ли между собой автоугонщики, которых то и дело ловили, и работают ли они на одни и те же автомастерские и свалки.

"Я уже много лет говорю, что Гамбино и Лукчесы контролируют всех этих шавок, - напомнил Мерфи своему боссу.

Мерфи начал изучать записи об арестах, посещать участки и тюрьмы, опрашивая офицеров, подозреваемых и информаторов. Он уже был знаком с операциями покойного Джона Куинна и феноменом "бумаги Куинна" и начал связывать Куинна с другими именами. Чаще всего всплывало имя Пэтти Теста. Младшему брату Джоуи был всего двадцать один год, но большинство автоугонщиков, общавшихся с Мерфи, говорили, что Пэтти была крупнейшим клиентом Куинна, а наблюдение Мерфи за Patty Testa Motorcars указывало на большой объем продаж роскошных автомобилей последних моделей.

Чем больше он искал, тем больше Мерфи убеждался, что Пэтти была общим знаменателем в сети воров, мастерских и свалках. Он строил диаграммы, линии которых с разных сторон возвращались к Пэтти. Некоторые офицеры считали, что он становится одержимым. Они шутили, что, когда они обращались к нему за советом по какому-нибудь делу, он всегда отвечал: "Пэтти Теста. Вы еще не думали о Пэтти Теста? Он перевозил все машины Куинна". Вначале Мерфи не знал о связи Пэтти с Роем.

Два других сотрудника отдела по борьбе с автомобильными преступлениями почти каждый день заглядывали к Мерфи. Джон Доэрти и Питер Калабро всегда интересовались, какие схемы находит Мерфи и какие мастерские и свалки он рекомендует для рейдов. Мерфи считал, что они просто любопытные копы; из них двоих он лучше знал Доэрти. Три года назад их назначили напарниками, но потом жена Доэрти заболела, и ему временно дали кабинетную работу, а Мерфи взяли в команду другого офицера.

Однако Мерфи так и не узнал Доэрти хорошо. Он не знал, что полицейский был одним из братьев Доэрти с авеню П во Флэтлендсе и что он вырос в трех кварталах от дома детства Роя ДеМео и был одноклассником по школе Святого Фомы Аквинского. Мерфи не знал, что другой брат Доэрти, Дэниел, работал барменом в "Близнецах", а другой, Чарльз, был владельцем бара, принадлежащего Рою. Он не знал, что нынешний партнер Джона Доэрти, Питер Калабро, стал другом Роя после того, как Доэрти завязал с ним знакомство. Особенно он не знал, что в 1974 году именно Калабро был тем полицейским, который появился в тени возле "Джемини" и сообщил Рою, что Андрей Кац сотрудничает против Криса Розенберга.

* * *

Полиция Нью-Йорка, насчитывающая около двадцати шести тысяч сотрудников, превосходит по численности армию большинства стран - и, как любят говорить копы, столь же бюрократична, как Пентагон. Помимо семидесяти пяти отдельных участков, в департаменте есть десятки специальных общегородских отделов и подразделений (например, автомобильный отдел) и другие специальные отряды, которые расследуют конкретные преступления, такие как грабежи и убийства, и действуют в соответствии с границами участков, районов или другими географическими границами.

В то время как Мерфи начал проникать в автомобильные джунгли Канарси, отряду детективов из отдела убийств, отвечающему за "зону" города, включающую Флэтлендс и Канарси, было поручено расследовать убийства Джона Костелло и Дэниела Конти, угонщиков на полставки, которые были убиты, потому что команда опасалась, что они не выдержат расследования неудачного угона. Отряд не добился особых успехов, кроме того, что выяснил, что Конти был шурином Питера ЛаФрошиа.

Тем временем информатор позвонил следователю другого специального подразделения полиции Нью-Йорка, которое работало на окружного прокурора Бруклина и включало в себя эксперта по мафии Кенни Маккейба. "Вам следует проверить, что происходит в Канарси", - сказал информатор следователю Джозефу Вендлингу. "Люди падают как мухи, и никого за это не сажают".

Вендлинг был полной противоположностью Джону Мерфи из отдела по борьбе с автопреступлениями. Ему было двадцать семь лет, когда его выбрали в престижный отдел окружного прокурора (сейчас ему тридцать один). Его заметили в департаменте, когда он был назначен в один из самых жестоких и злых участков города, Семь-Три, форпост гетто в центре Бруклина, прозванный Форт Зиндернеф в честь французского форта в Алжире, солдаты которого сражались до конца. Вендлинг получил повышение после того, как отдел убийств попросил его помочь найти двух подозреваемых в убийстве, и он нашел их, как он любил говорить, - одного к обеду, другого к следующему утру.

Вендлинг встретился со своим информатором из Канарси, который рассказал, что Питер ЛаФрошиа обсуждал убийство Джона Куинна так, будто знал о нем не понаслышке, и что он тусовался с молодой, но смертельно опасной компанией, которая, по слухам, была причастна ко многим убийствам. Информатор не упомянул об убийстве Шери Голден, потому что ЛаФрошиа о нем умолчал, но Вендлинг проверил его рассказ о других убийствах по картотеке нераскрытых убийств и убедился, что некоторые из них связаны.

Затем он поговорил с инспектором Джоном Невинсом, командиром отдела окружного прокурора: "Кроме Шери Голден, никому нет дела до этих дел; жертвы - отбросы, а у отделов по расследованию убийств слишком много хороших жертв. Но есть новая группа".

Со временем, убедившись в том, что несколько убийств связаны между собой, Невинс создал специальную оперативную группу на базе своего офиса. Отделы по расследованию убийств, которым наступали на пятки, не хотели отказываться от своих дел, пока Невинс не договорился о том, чтобы членов этих отделов включили в состав оперативной группы.

Вендлинг, один или с разными напарниками, также входящими в оперативную группу, начал следить за ЛаФрошиа. Он узнал, что тот был одним из двух воров, которые разъезжали на "Ягуаре", угоняя машины для Куинна; он видел, как тот встречался с Пэтти Теста, а затем следил за ним и Пэтти в Gemini Lounge.

"Господи, это же место Роя ДеМео, - сказал Вендлинг своему напарнику в тот день, - и некоторые люди скажут вам, что Рой - самый опасный человек в Бруклине".

Вендлинг впервые услышал о Рое, когда вместе с Кенни Маккейбом расследовал слияние Бруклинского кредитного союза с другим и увидел, как Рой, другие гангстеры мафии и люди, которых они позже идентифицировали как крупных наркоторговцев из Гарлема на Манхэттене, заходят в офисы обоих кредитных союзов. Именно жаркое расследование заставило Роя выйти из бизнеса кредитных союзов.

Следуя за ЛаФрошиа и Патти, Вендлинг и его напарник увидели, что они встречаются с молодой и смертельно опасной толпой ; Патти был единственным, у кого, казалось, была законная профессия. С помощью Кенни и других людей они опознали их как Криса Розенберга, Джоуи Тесту, Энтони Сентера и Генри Борелли.

"Посмотри, какие у этих парней гребаные "Порше" и "Мерседесы"!" сказал Вендлинг однажды Кенни. "А ведь они еще совсем дети! Что происходит с этими парнями?"

У Кенни было несколько идей: "Машины, наркотики, убийства. Они работают на Роя, а он - на парня по имени Нино".

Тем временем в округе Нассау, который граничит с Квинсом, полицейское управление округа начало расследование, связавшее несколько краж автомобилей в пригородных районах с Пэтти Тестой и ЛаФрошиа. 18 ноября 1977 года полиция Нассау провела обыск в доме ЛаФрошиа и обнаружила несколько зачетных книжек Джона Куинна.

На следующий день Норман Блау, офицер полиции Нью-Йорка из участка "шесть-девять" в Канарси, позвонил детективу из Нассау и предложил свою помощь в расследовании. Он пригласил его приехать к нему домой и встретиться с Вилли Кампфом, которого Блау назвал информатором, хорошо осведомленным в мире автомобильных краж.

Это было правдой. Вилли Кампф был искусным и плодовитым угонщиком. Ему требовалось всего тридцать секунд, чтобы проникнуть в запертую машину, извлечь замок зажигания и завести двигатель. Все, что ему было нужно, - это "тонкий джим", который он вставлял в дверь, чтобы открыть замок, и "молоток-шлепалка", чтобы сломать и извлечь замок зажигания. Свою технику он разрабатывал в течение десяти лет, с тринадцати лет. В мастерских и на свалках часто работали малолетние воры, потому что в случае поимки их просто отправляли домой к родителям.

Джозеф Вендлинг слышал о Кампфе и пытался найти его. По словам источников Вендлинга, Кампф был внештатным партнером ЛаФрошиа - вторым и более опытным вором в "Ягуаре". Вскоре Вендлинг получил телефонный звонок от Нормана Блау с предложением сдать Кампфа.

Затем Вендлинг поговорил с Кампфом по телефону, но Кампф не захотел ничего рассказывать. "Вы не представляете, каковы эти парни", - сказал он. "Они сумасшедшие, они готовы убить кого угодно". После нескольких разговоров с Вендлингом Кампф бежал из Нью-Йорка.

Вендлинг был убежден, что Кампф знал ЛаФрошиа убил или помог убить Куинна и, возможно, Шери Голден. Он не знал - так же, как Джон Мерфи не знал о копах-изгоях из отдела по борьбе с автопреступлениями, - что Норман Блау был больше заинтересован в выяснении того, что Вендлинг знал о Кампфе и ЛаФрошии, чем в раскрытии двух убийств. На протяжении многих лет Блау передавал Кампфу и ЛаФрошии внутреннюю информацию о схемах полицейского патрулирования и использовал компьютеры полиции Нью-Йорка, чтобы сообщить им, где можно найти популярные марки и модели.

Тем временем, поскольку их информаторы рассказывали им слишком много тревожных историй о некоторых офицерах полиции Нью-Йорка, агенты бруклинско-куинского отделения ФБР не сообщали посторонним ничего существенного о своем продолжающемся расследовании дела убитого Куинна и его межштатной операции по переклейке номеров. Во время обыска в доме подруги одного из мелких функционеров команды ДеМео агенты обнаружили пачки пустых документов на машину и инструменты для изготовления VIN-кодов, украденные во время убийства Квина и его молодой любовницы.

Коррупция была очевидным преимуществом, но пересекающиеся и несогласованные соперничества городских правоохранительных органов были еще одной важной частью причины, по которой Пол, Нино, Рой и их команда так долго добивались успеха.

* * *

Чем больше Рой фигурировал в рассказах информаторов, тем больше Кенни Маккейб обращал на него внимание, и его заинтриговало, когда он стал замечать Фредди ДиНома, слоняющегося возле лаунжа "Джемини" во время своих обычных поездок домой с работы - не то чтобы "Джемини" находился прямо на пути Кенни домой.

Кенни знал Фредди с 1969 года, когда он только начинал работать детективом, а полиция Нью-Йорка проводила множество неприятных арестов, чтобы поднять статистику во время очередного периодического пресечения незаконных азартных игр. Эти аресты редко доставляли много неудобств, но они имели определенную разведывательную ценность. Кенни и другие сотрудники прокуратуры нагрянули на заправку Фредди и арестовали его и еще девять человек, которые стояли у механического отсека и бросали кости.

Именно этот арест заставил Фредди обратиться в суд со своей домашней обезьянкой Сьюзи. Хотя внешне Фредди относился к этому как к шутке, он затаил обиду на детективов за то, что они подняли шум из-за такого пустяка. Когда девять лет спустя Кенни проехал мимо "Близнецов", а затем припарковался прямо напротив, Фредди, чья память фиксировала ориентиры и крупных детективов, сразу же вспомнил его.

"Ты Кенни Маккейб, верно?" крикнул Фредди с другой стороны улицы.

"У тебя чертовски хорошая память, Фредди Бой".

"Ты тот ублюдок, который меня арестовал. Почему бы тебе не пойти и не устроить несчастный случай!"

Подманивая Фредди, Кенни высунул руку из окна своего потрепанного Pinto и попросил: "Иди сюда и скажи это!".

"Поцелуй меня в задницу!" сказал Фредди, входя в "Близнецы".

Через несколько недель, во время очередного прохода и стоянки "Близнецов", Кенни с удивлением увидел, как Рой вышел и подошел к его машине, как ему показалось, в дружеской манере.

После того, как они обменялись застенчивыми приветствиями, Кенни сказал Рою: "Тебе стоит приструнить своего друга, Фредди. Он немного возбудим. Тебе лучше присматривать за ним".

"Что я могу сделать? Фредди сошел с ума".

Рой казался разговорчивым и легким, и Кенни пришел к выводу, что, пока рядом нет Нино и других, Рой с удовольствием играет с Кенни в кошки-мышки.

"Однажды я пришел посмотреть, как Фредди участвует в гонках, - продолжал Рой, - и он разбился. Он вылез из машины и весь горел. Он похож на астронавта, который совершил аварийную посадку. Пожарные спускают его вниз, а он смотрит на меня с трибуны и начинает улыбаться и махать руками, как будто какие-то детишки только что обрызгали его у бассейна. Только не говорите мне, что Фредди сумасшедший. Я знаю, что он чокнутый".

* * *

Вооруженный пистолетом, Фредди сидел и ждал в "кадиллаке" Роя, когда тот встречался с Нино или кем-то еще из важных персон. Рой дал ему только одно постоянное указание: "Если кто-то выйдет со встречи и скажет, что хочет видеть тебя внутри, не ходи. Вместо этого пристрели их и беги, потому что я уже буду мертв. Если ты мне нужен, я приду за тобой".

После того как Фредди завершил свою гоночную карьеру, он занялся угоном автомобилей и с Джоном Куинном, и с Питером ЛаФрошиа, членом команды, которого следователь Джозеф Вендлинг из отдела по расследованию убийств окружного прокурора Бруклина вычислил по делу об убийстве Куинна.

Без помощи информатора ФБР, кузена Куинна Джозефа Беннета, Вендлинг добился определенных успехов: он выследил мастера угона автомобилей Вилли Кампфа, бывшего партнера ЛаФрошиа, до дома его родственника во Флориде и отправился туда, чтобы допросить его. Его сопровождал Норман Блау, полицейский, который, как ему было неизвестно, использовал компьютеры полиции Нью-Йорка, чтобы помогать Кампфу и Лафрошиа угонять машины.

Блау сказал Вендлингу и Стивену Сэмюэлю, помощнику окружного прокурора, работавшему над этим делом, что, возможно, ему удастся заставить Кампфа говорить. У Вендлинга и Сэмюэля пока не было причин не доверять Блау, и Кампф заговорил: ЛаФрошиа, по его словам, сказал ему через несколько дней после убийства, что это он убил Куинна.

"Мы сделали это, потому что он был крысой", - процитировал ЛаФрошиа Кампф.

Кампф не смог связать ни ЛаФрошиа, ни кого-либо еще с убийством Шери Голден, но, надеясь найти ее убийц и укрепить дело против ЛаФрошиа, Вендлинг и Сэмюэл решили повременить с его арестом. Вместо этого они сообщили его федеральному надзирателю (ЛаФрошиа находился на испытательном сроке за сговор с целью импорта марихуаны), что ЛаФрошиа нарушает свой испытательный срок, "общаясь с известными преступниками". Впоследствии было проведено слушание, и судья отправил ЛаФрошиа в тюрьму на год.

Тем временем сотрудник отдела по борьбе с автопреступлениями полиции Нью-Йорка Джон Мерфи начал убеждать свое начальство в необходимости проведения тотального расследования по факту доминирования мафии в торговле крадеными автомобилями в городе.

Как и Вендлинг с Блау, Мерфи все еще не знал, что его коллеги по автокриминалу Джон Доэрти и Питер Калабро были двойными агентами, но он без помощи ФБР узнал о Рое ДеМео; он рассказал своим боссам, что Пэтти Теста и другие воры работали на Роя и были ответственны за семь убийств, а может, и больше.

Часть информации Мерфи получил от двадцатидевятилетнего офицера полиции округа Нассау Чарльза Мида, с которым Мерфи подружился в начале 1978 года. Мид приехал в Квинс и попросил Мерфи проинформировать его об автомобильных преступлениях. Он готовился к новому заданию - в связи с эпидемией краж руководство Нассау увеличило численность автоотдела в три раза - с трех до девяти сотрудников.

"Мы считаем, что мы просто жертвы в Нассау", - сказал Мид Мерфи. "Мы считаем, что наши машины крадут и привозят в город".

"Канарси", - сказал Мерфи. "Я могу показать вам эти места".

С той первой встречи почти каждый раз, когда Мид производил арест или возвращал угнанный автомобиль, Канарси так или иначе фигурировал в деле. Часто Мид находил на улицах Канарси остовы машин из Нассау, лишенные всех ценных деталей.

Мерфи также начал переписываться с Джозефом Вендлингом и Кенни Маккейбом, познакомившись с Вендлингом, когда стоял в очереди на вход в класс, где проходил экзамен на повышение в звании сержанта. Вендлинг был так же одержим убийством Джона Куинна, как Мерфи - Пэтти Теста. Оба прошли тест и вместе с Маккейбом начали вести наблюдение за районом Флэтлендс - Канарси в свободное от работы время.

С помощью Мида, Вендлинга и Маккейба Мерфи считал, что сделал то, чего хотели его боссы, назначившие его ответственным за разведку автопреступности: показал, что десятки мастерских и воров связаны с членами семейств Гамбино и Луккезе. Но даже в этом случае ни один босс не стал бы выделять ресурсы и рабочую силу - круглосуточные группы наблюдения и деньги на информаторов, - которые потребовались бы для серьезного расследования. Не последнюю роль в этом сыграл и городской финансовый кризис, который привел к замораживанию бюджета и численности персонала, а также вращающиеся двери в кабинете командира подразделения: За год их сменилось уже три, и каждый новый начальник хотел освоиться, прежде чем браться за дело, которое должно было проверить его способность обеспечивать рутинное патрулирование и расследование.

Однажды сочувствующий сержант отозвал Мерфи в сторону и предложил ему передать свои дела в отдел убийств . "Дело становится слишком большим, отдайте его детективам", - сказал он.

"К черту все это", - сказал Мерфи, полагая, что в таком случае файлы будут просто пылиться. "Я бы выбросил их, прежде чем отдать".

ГЛАВА 11.

Питомец года

Повышение Нино до капо и драма, связанная с возведением Роя в ранг человека, по понятным причинам заставили Доминика Монтильо задуматься о своем будущем. Учитывая, что его дядя стал фактическим боссом бруклинской группировки, вряд ли можно было предположить, что когда-нибудь Нино сменит шестидесятидвухлетнего Пола. И вряд ли бывший "зеленый берет" мог представить, что станет человеком с большой буквы, капо и, подобно Майклу Корлеоне, даже... Кто знал, что ждет его в будущем? На той самой вечеринке в честь пуговицы Роя Нино подогревал подобные мысли: "Я выставил тебя на пуговицу, но Поли отказал, потому что ты слишком молод. Тебе придется немного подождать". В сиянии высокого статуса, полученного благодаря отношениям с Нино и Полом, Доминик подождал и начал жить полной жизнью.

Подхватив кредиты Нино и предложения Роя, Доминик в свои тридцать лет уже проводил много времени в барах, ночных клубах и ресторанах; ему было трудно отказать в выпивке, а в некоторые дни казалось, что каждый хочет угостить его. Он все еще покупал машины на аукционе для Мэтти Реги, автодилера, задолжавшего и Нино, и Рою, и все еще поддерживал дружеские отношения, не подозревая, что Рега передал ему свои личные и пренебрежительные замечания о Крисе. Рега и раньше был щедр на кокаин, а после повышения Нино до капо он стал выкладывать на стол еще больше белых полос, когда Доминик, к которому часто присоединялся Генри, заходил за оплатой - теперь в Bottom of the Barrel, ресторан, который Рега с тех пор приобрел в Нью-Джерси. Между кокаином и выпивкой Дениз Монтильо привыкла к тому, что ее муж иногда приходил домой немного нетвердым.

Хотя Доминик познакомил Дениз с Генри, Дэнни Грилло и их женами, остальные члены команды DeMeo и большинство других людей, с которыми он познакомился, работая на Нино, так и не стали частью их круговорота общения. Например, она не присутствовала на свадьбе Энтони Сентера, Криса или Джоуи, когда он женился несколько лет спустя. Она никогда не задавала вопросов о его отдельной жизни, потому что она должна была быть деловой, а не светской.

Пока что он не давал ей повода не доверять ему. Но у него был острый случай блуждающего взгляда, и он сказал Генри: "Некоторые женщины, как только поймут, что ты полудурок, бросаются на тебя".

К лету 1977 года Доминик начал регулярно употреблять кокаин; отчасти поэтому он стал донимать Нино просьбами о прибавке к зарплате - не то чтобы он не имел на нее права, исходя исключительно из инфляции. Если у Реги не было кокаина, то у Генри он был, что неудивительно, поскольку босс Генри, Рой, продавал его из "Джемини". Генри редко куда выходил без черного кожаного мужского портмоне, в котором лежал чистый пистолет и набор для кокаина - флакон, зеркальце и соломинка с золотой отделкой.

Доминик любил кокаин. Он так отличался от других наркотиков, которые он пробовал раньше - марихуаны, ЛСД, мескалина - и был так приятен по сравнению с Торазином, рецептурным препаратом, который он недолго принимал, чтобы побороть психологические ужасы Вьетнама.

Если торазин притуплял его разум, то кокаин перевозбуждал его, усиливая чувство личного благополучия и власти и заставляя испытывать возбуждение, когда для этого не было причин. Он быстро обнаружил, что эти эмоции вскоре проходят, а для поддержания кайфа требуется все больше кокаина. Тем не менее, как и большинство потребителей того времени, он считал, что это не опасный наркотик и не вызывает физической зависимости - только дорогостоящий, потому что люди, которые мало что знали о нем, контролировали политику в отношении наркотиков и сделали его нелегальным.

В Нью-Йорке кокаин был дико популярен. Эйфорический прилив энергии, который он давал пользователям, даже изменил характер ночной жизни: клубы, в которых люди с марихуаной слушали живые рок-группы, превратились в дискотеки, где обкуренные посетители танцевали под повторяющуюся записанную музыку. В Studio 54, манхэттенской дискотеке того времени, танцоры открыто нюхали кокаин на фоне большой карикатуры на человека на Луне с ложкой кокаина в носу.

Доминик начал ходить в Studio 54 вместе с Регой и Генри. Клуб контролировал состав своей ночной публики с помощью избирательной политики пропуска на входе, но Рега гарантировал, что у него, Доминика и Генри никогда не возникнет проблем с входом, подарив швейцару новый "Мерседес". Смуглые и щеголеватые молодые люди были частью формулы толпы клуба, которая также была рассчитана на знаменитостей, богатых дегенератов и привлекательных женщин в особенно смелых нарядах.

Со временем все трое стали завсегдатаями. Доминик начал сильно пить; его обычный напиток - двойной "Джек Дэниелс" без льда - ослабил быстрое действие кокаина. Однажды вечером в баре он столкнулся с женщиной, с которой познакомился еще в составе "Четырех направлений", - певицей-актрисой, известной теперь просто как Шер. Она вспомнила, что выступала на одном телевизионном шоу с группой, но не с ним - по крайней мере, именно так он вспоминал их смутный разговор на следующий день.

В другой вечер, после того как Пол Кастеллано выразил любопытство по поводу всей той рекламы, которую получает клуб, Доминик попросил провести его за бархатные канаты. Пол бросил взгляд на человека под луной и пары, практически блудодействующие на танцполе, и ушел через пять минут.

Погрузившись в кокаин и гедонистическую ночную жизнь, Доминик нарушил свое правило "смотри, но не трогай" и начал изменять Дениз - "лучшей женщине, которая когда-либо была у мужчины", как он часто хвастался Генри и другим. Его измена началась не в Studio 54, а в другом месте, где собирались наркотики и женщины в смелых нарядах, - в пентхаусе его бывшего коллеги по клубу 21 Чака Андерсона рядом с отелем Park Lane на Манхэттене.

Однажды, когда Доминик еженедельно заезжал в клуб, он отправился не в клуб, а в квартиру Андерсона, потому что "мистер Нью-Йорк" был уволен ранее вечером. Руководство не одобряло попытку Андерсона, который называл себя другом издателя журнала Penthouse Боба Гуччионе, привести в клуб трех "питомцев" Penthouse - так называли ежемесячных моделей центральных полос журнала. Обтягивающие наряды "Питомцев" противоречили представлениям клуба "21" о хорошем вкусе.

В пентхаусе Андерсона Андерсон представил Доминику трех домашних животных, которых сопровождали мужчины намного старше его. Одной из женщин была двадцатичетырехлетняя "Аннека ди Лоренцо" - Марджори Ли Торесон для друзей и родственников из Сент-Пола, штат Миннесота. Агрессивная Аннека, однако, давно оставила Сент-Пол позади; в пятнадцать лет она танцевала топлесс в Голливуде, а в Нью-Йорк приехала после того, как увидела издателя Гуччионе на "Шоу Мерва Гриффина", рассказывающего о своем представлении о красоте. "Я хочу стать самой сексуальной женщиной в мире", - сказала она Гуччионе, обратившись в журнал.

Когда Доминик встретился с ней, она сказала, что надеется извлечь выгоду из своего избрания в предыдущем году "Питомцем года Penthouse", вернуться в Голливуд и получить свою звезду на бульваре Сансет. Однако, когда Доминик ушел с оплатой Андерсона, белокурая и загорелая Аннека, одетая в не очень большое белое платье, имела в виду более близкие завоевания. Она вышла вслед за ним за дверь.

"Тебе нравится употреблять кокаин?" - спросила она.

"Конечно, время от времени".

"Пойдемте со мной. Мне нравится делать линии размером с мой палец".

Доминик вернулся в пентхаус и добрался до Бруклина только во второй половине дня. Похмельный и перегоревший, он был избавлен от необходимости врать, потому что Дениз даже не спросила, где он был - он всю ночь просидел за игрой в карты в "Ветеранах и друзьях" и других светских клубах.

Верный муж Нино не стал так просто спускать Доминику с рук обвинения. "Где ты был вчера вечером?" - спросил он, когда его изможденный племянник поднялся с кровати и побрел на общую кухню бункера. "Ты должен был прийти в клуб, но так и не появился".

"Мне пришлось так много раз заезжать, что стало поздно. Я переночевал у Мэтти".

"Если ты не можешь прийти, ты звонишь", - сказал Нино. "Нужно научиться относиться к людям с уважением".

Пытаясь освободиться от дальнейшей лжи и критики, Доминик сказал, выходя из кухни: "Нам все еще не хватает пары пикапов, но я заберу остальные сегодня. Я обязательно привезу их в клуб сегодня вечером. Увидимся там".

Позже, пытаясь рационализировать свое поведение в разговоре с Генри, он процитировал отрывок из недавно прочитанной им книги о Лаки Лучано, наставнике Фрэнка Скализе. "Лаки говорил, что люди в нашей жизни никогда не должны жениться. Он был прав".

Осенью 1977 года Доминик близко подружился с другим человеком, который рассказал ему о другой книге - "Князь" Никколо Макиавелли. Как и Доминику, Эмилю "Баззи" Сциоли было тридцать лет; он был связан с другой бандой Гамбино. Он был умным, ярким и спортивным, а также закончил колледж.

Доминик познакомился с Баззи в "Ветеранах и друзьях", а подружились они после того, как боссы попросили обоих поработать на "Ночи в Лас-Вегасе" - одном из серии игорных мероприятий, спонсируемых консорциумом мафиозных семей и проводимых в бруклинской синагоге. За тысячу долларов каждый два ортодоксальных раввина выступили в роли прикрытия и подали заявку на специальное разрешение, позволяющее организациям, не облагаемым налогом, проводить игорные мероприятия в целях сбора средств.

Доминик и Баззи были выбраны для наблюдения за игрой за дюжиной столов для игры в кости, блэкджек и покер, расставленных в синагоге, поскольку спонсоры мероприятия были уверены, что они никогда не обманут дом. Вспоминая о Карло Гамбино, Доминик рассказал Баззи, что Карло часто читал ему лекции о том, как важно быть похожим на льва и лису.

"Это прямо из "Принца", знаете ли, - сказал Баззи.

"Верно", - сказал Доминик так неубедительно, что Баззи понял: его новый друг не знал, что все эти годы дядя Карло брал цитаты из Макиавелли.

Но Баззи не стал превозносить свой диплом Фордхэмского университета над Домиником, что было одной из причин, по которой эта пара так хорошо ладила. Однако через несколько дней Баззи подарил Доминику экземпляр книги, которую тот сразу же прочитал. Для Доминика, который стал возить ее с собой в Thunderbird, который он теперь водил, "Принц" стал прозрением.

"Что это?" спросил Нино, когда Доминик однажды отвез его по делам.

"Это наша жизнь".

Нино пролистал несколько страниц. Если он и дал сторожевому псу на своей старой стоянке подержанных автомобилей кличку "Принц", потому что Карло Гамбино когда-то прочитал ему лекцию о макиавеллизме, то никогда в этом не признавался.

"Прочитай", - сказал Доминик. "Это помогает оправдать все. Что бы вы ни делали, чтобы удержать власть, вы делаете это".

"Кому нужно что-то оправдывать? Мы такие, какие есть".

"Прочти, и ты увидишь". Нино взял книгу, но позже заявил, что потерял ее. Он обещал купить еще один экземпляр, но так и не купил.

По более чем очевидным причинам Доминик не решался признаться Нино ни в употреблении кокаина, ни в неверности. Поскольку он пытался добиться от Нино повышения зарплаты и выполнения обещания, данного после того, как Пол стал боссом, - обещания устроить Доминика в какое-нибудь собственное предприятие, - сейчас было не время давать Нино больше оправданий, чем он до сих пор был способен придумать.

"Просто наберись терпения", - говорил Нино. "Я же сказал, что когда-нибудь передам тебе факел. Разве этого не достаточно?"

"Да, но мне и моей семье нужно поесть".

"Не будь умником".

Чем больше он размышлял об этом, тем больше Доминика возмущало, что, несмотря на то что он следил за делами Нино, в том числе за его продуктовым брокером R&A Sales, в течение пяти месяцев в году, когда Нино был во Флориде, Нино все еще платил ему ту же зарплату - двести пятьдесят долларов в неделю, что и в 1973 году. Изредка выплачивались бонусы - сотня или около того с недельной выручки, - но он считал, что его обманывают, и однажды вечером, когда он снова столкнулся с Нино, употребил это слово.

Реакцией Нино на такое оскорбление стало разыгрывание семейной карты. "Жульничать? Дом, ты мне как сын. Ты крестный отец одного из моих сыновей".

"Дайте мне передохнуть. У меня жена и двое детей. Я везде бываю ради тебя, тебе не нужно ни о чем беспокоиться. Мне очень нужны деньги. Я заслуживаю пятьсот в неделю".

Нино, хотя и не так часто общался с Розой и их детьми, был стеснен в средствах, потому что вырос во времена депрессии. Он искренне говорил, когда отвечал: "Я не понимаю, почему двух пятьдесят недостаточно. Я покупаю еду в этом доме. А вы все равно платите только шестьдесят пять в месяц за аренду".

"На Роя работают чуваки, зарабатывающие по тысяче в неделю".

"Может, они и справятся, но никто из команды Роя никуда не уйдет. А вот ты - да. Когда-нибудь. Криса никогда не сделают, потому что он еврей. Генри никогда не станет копом, потому что однажды сдал экзамен. У Джоуи Тесты есть кое-что на примете, но все остальные - легковесы".

Вечером того же дня Рой зашел к Нино и был втянут в спор. Он встал на сторону Доминика.

"Нино, парень не может жить на два пятьдесят в неделю с двумя детьми и женой. Вот что я тебе скажу: пусть Дом займется нашей порнографией в Нью-Джерси - это принесет ему еще денег".

Это предложение вывело Нино из себя. "Ни за что! Если его бабушка увидит, что его арестовали с порнографией, она умрет. Ни за что!"

"Что бы она сказала, - говорит Доминик, - если бы увидела, что меня арестовали за то, что я помогал сбить человека на улице?"

"Это не одно и то же! Конец дискуссии!"

Искаженное различие Нино проистекало из желания оградить свою семью, за исключением Доминика, от мрачного мира, который обеспечивал им комфортную жизнь. Он не хотел, чтобы его собственные сыновья - один из них учился в колледже и собирался стать оптометристом - пошли по тому же пути, что и он. Он также не хотел, чтобы его дочь встречалась с кем-то, хоть отдаленно похожим на его племянника, который в основном был его творением.

Доминик узнал об этом после того, как Баззи признался, что влюблен в девятнадцатилетнюю дочь Нино - Регину. Он познакомился с ней в доме Нино, когда гостил у Доминика и Дениз; по словам Баззи, она была из тех женщин, на которых он хотел бы когда-нибудь жениться.

"Регина - потрясающая, - ответил Доминик, - и было бы здорово, если бы вы когда-нибудь сошлись, потому что это привнесло бы тебя в нашу фракцию семьи. Но я не уверен, что Нино сочтет это за благо. Поскольку ты мой друг, он наверняка считает тебя долбанутым".

"А что, если я спрошу его, могу ли я пригласить ее на свидание?"

"Делайте это на свой страх и риск".

Тридцатилетний Баззи надел пальто и галстук и договорился о встрече с Нино в "Ветеранах и друзьях". Нино, к изумлению Доминика, согласился. Баззи мог пригласить Регину на свидание. Однако вскоре Нино начал жаловаться, что Баззи застал его врасплох; по мере приближения дня свидания он стал яростно возражать.

"Может, тебе стоит отступить", - сказал Доминик Баззи. "Этот человек в бешенстве. Он говорит, что это моя вина, что я не предупредил его".

Баззи продолжил свидание с Региной, но Нино отправил одного из своих сыновей и еще нескольких родственников и друзей сопровождать их. Баззи счел отношения обреченными и больше не приглашал ее на свидания.

"Ты бы все равно не хотела видеть его в качестве тестя", - сказал Доминик. "Поверь мне".

* * *

К весне 1978 года Доминику стало не по себе, когда рядом с ним оказалось столько денег, причем не его. Иногда, во время длительных визитов Нино во Флориду, ловушка в спальне, где он хранил наличность Нино, приближалась к четверти миллиона долларов, дополненная десятью, двадцатью или тридцатью тысячами долларов в неделю, которые он получал от Роя, плюс все кредиты Нино.

Его стало раздражать, что клановое трио из Канарси, двадцатидевятилетний Крис и двадцатичетырехлетние Джоуи и Энтони, добивались сравнительно больших успехов. По его мнению, их успехи объяснялись не столько способностями, сколько свободой от лицемерных правил Нино. Если не считать безжалостности, он был по крайней мере не менее способным, чем все остальные; особенно его раздражал Крис, у которого дела на коленке Роя шли гораздо лучше, чем у Нино, и который имел язвительную привычку напоминать ему, что если бы он работал на Роя, а не на Нино, у него тоже все было бы хорошо.

Неприятно было и то, что его статус в компании Пола не сулил никакого финансового вознаграждения. Когда Нино не было дома, каждый раз, когда Рой хотел поговорить с Полом, отправить сообщение или деньги, ему приходилось проходить через Доминика. Было неприятно, что важность этой роли не стоила ничего дополнительного, как и то, что Рою приходилось общаться с "Уотерхедом" таким образом.

Несколько раз Доминик зарабатывал несколько долларов, покупая у Реги несколько граммов кокаина и продавая их ночным модникам, с которыми он познакомился в Studio 54. Теперь, чтобы финансировать собственное потребление и зарабатывать больше денег, он начал покупать и продавать большие объемы кокаина Реги, развивая удобные отношения "используй и будь использован".

Они с Баззи сказали Реге, чья привычка получать по тысяче долларов в неделю на сайте делала его параноиком, что Генри, который иногда собирал деньги для Роя, и Крис собираются навредить ему, когда он в следующий раз опоздает с вигом по сто тысяч долларов, которые Рега задолжал Нино и Рою.

Рега, руководствуясь не только паранойей и страхом, стал платить Доминику пару сотен долларов, чтобы тот не мешал ему выплачивать половину доли Роя в кредите. Он знал, что Доминик никогда не встанет на его сторону против Генри, но чувствовал, что вложение денег в Доминика укрепляет его отношения с Нино и Роем; их кредиты поддерживали на плаву его автомобильный бизнес и ресторан, а также способствовали его образу жизни большого транжиры. Конечно, имея в своем распоряжении таких срочных банкиров, ему не приходилось беспокоиться о финансировании своих сделок с кокаином и злоупотреблений, которые начинались сразу же, как только он просыпался.

Сын известного букмекера из Нью-Джерси, Рега жил от недели к неделе. Его волновало не столько возвращение основного долга, сколько выполнение еженедельной ставки и отсутствие прочерков в картотеке. Нино оценил бы его логику: "Пока я должен деньги, я буду жить", - сказал Рега Доминику.

У Реги был доступ ко всему кокаину, который он хотел, потому что он наладил отношения с оживленным нью-йоркским кокаиновым дилером по имени Педро Родригес, который вел бизнес как "Паз". Создав своего клиента, Паз познакомил Регу с кокаином несколькими годами ранее, после того как тот купил у него машину на Джером-авеню в Южном Бронксе.

Через Регу Доминик познакомился с Пазом и получил то, что ему было нужно меньше всего: прямой канал к еще более дешевому источнику кокаина. Бывший герой войны, получивший много наград, стал зарабатывать на несколько сотен долларов больше, работая вооруженным телохранителем во время сделок с наркотиками в квартире Паза в Квинсе.

Он стал уходить из дома не на одну ночь. Все, о чем просила Дениз, - это чтобы он каждый вечер звонил и сообщал ей, что жив, что он и делал. Муж, который время от времени уезжал из дома на несколько дней, стал частью ее естественного распорядка, как жена коммивояжера. Если не всегда сразу, как только он входил в дверь, они обычно занимались любовью, когда он возвращался, и искра оставалась.

Находясь вдали от дома, Доминик всегда старался получить займы Нино и вести свои дела в "Близнецах" , но после выполнения этих поручений он отправлялся с Баззи, Генри, Регой или своим новым другом Микки Фезерстоуном - иногда со всеми четырьмя - в "Студию 54" или на новую манхэттенскую дискотеку под названием "Ксенон". Там они подружились с владельцем, чьим покойным отцом был Руби Стайн, ростовщик, убитый Дэнни Грилло и "Вести".

"Если они не из Бруклина, то они фермеры!" кричал Доминик своим подвыпившим приятелям, пока официанты в серебристых приталенных трусах пополняли запасы напитков для него и других гостей.

"Я сделаю нас всех миллионерами!" кричала Рега под пульсирующую музыку.

Быстро скатившись вниз, Доминик снова изменил Дениз с официанткой, с которой познакомился в Bottom of the Barrel. "Я сказал себе, что больше не буду этого делать, но, знаешь, я подсел", - сказал он Генри.

"Перестань оправдываться и признай, что ты такой же придурок, как и все мы".

"Ты прав".

Еще через несколько дней, 17 июля, в свой тридцать первый день рождения, он принял подарок от Дэнни Грилло - "сеанс" в элегантном массажном салоне на Манхэттене. В нем работала бывшая шведская королева красоты, его спутница на этот вечер.

К концу лета, перейдя от мерзкой жизни к мерзкой и дегенеративной, Доминик в течение обычного дня нюхал грамм кокаина и выпивал пятую часть Jack Daniel's. Для такого злоупотребления требовалось недюжинное телосложение, в чем бывший рейнджер ВДВ и "зеленый берет" был уверен и чем гордился.

Во время учебы в колледже и жизни Доминика в Калифорнии Дениз часто видела, как он случайно употребляет наркотики. Она знала о его растущем пристрастии к кокаину - он, Генри и Дэнни на званых обедах раскладывали его по полочкам, - но не знала, в какой степени, потому что он часто уезжал, якобы по делам. "Кокаин - это не то же самое, что ЛСД, - сказал он ей, - это социальный наркотик. Я могу принимать кокаин целый день и при этом функционировать. Я под контролем".

Доминик, однако, начал терять вес в лице и верхней части тела. Кроме того, коротко подстригшись и зачесав макушку вперед, он демонстрировал знакомый талант к физическим метаморфозам. Странно, но чем менее внушительными становились его грудь и плечи, тем более опасным он казался из-за прически в стиле Неро и более жестких, тонких линий лица; в сочетании с черной одеждой, которую он теперь носил, это был вид, который заставлял людей шептаться, когда он входил в ресторан: "Вот и гангстер".

После того как осенью 1978 года Энтони Гаджи вернулся в Бат-Бич и не смог разыскать племянника, когда захотел, он обвинил Доминика в том, что тот стал больше панком, чем гангстером. Он не знал о кокаине достаточно, чтобы заметить признаки регулярного употребления - насморк, потерю аппетита, резкие перепады настроения. Его больше беспокоило пьянство Доминика и то, что он больше не собирался каждый день в социальном клубе "Ветераны и друзья".

"Если ты будешь продолжать пить, как сейчас, то убьешь себя на хрен", - кричал Нино во время ставших постоянными споров. "Не будь таким же идиотом, каким был твой старик!"

"Он пил, но был чемпионом армейского авиационного корпуса!"

"Он был чурбаном!"

"Все видят вещи не так, как вы".

"Я не все, но тебе лучше начать приводить себя в порядок в клубе. Ты должен ходить туда каждый день".

"Значит, гребаный Маккейб может меня сфотографировать? Ты же вроде говорил, что этот клуб когда-нибудь станет твоим концом? Если я ничего за это не получу, то не хочу, чтобы это стало моим концом".

"К черту копов, они ни черта не знают".

После такого противостояния Доминик несколько дней приходил в себя, а потом делал то, что хотел, - бегал со своими друзьями, своей собственной "командой". После стольких лет, проведенных под руководством Нино, он решил, что дядина кора хуже, чем его укус. Раз уж Нино не освободил для него место даже на рукоятке факела, он не имеет права распоряжаться его жизнью. Однако он все равно будет делать то, за что ему платит Нино: присматривать за командой ДеМео и собирать деньги Нино. Это был бизнес; пусть и нерентабельный, но, по крайней мере, он позволял ему быть на виду. Его отношения с Нино также становились все более похожими на соглашение "используй и будь использован".

Однако в эти дни он не особо задумывался об этике ситуации - или о традиционных семейных ценностях, , если уж на то пошло. Однажды, по мере того как его падение все ускорялось, он встретил женщину, которая действительно стала что-то значить для него, какими бы странными ни были их отношения.

Роман начался, когда он, Баззи и Генри собирались покинуть квартиру торговца кокаином, с которым они познакомились в Studio 54. Подойдя к двери, он увидел женщину, которая лежала на кровати в другой комнате и читала журнал Cosmopolitan.

Почувствовав себя лучше, он сказал: "Ты хочешь остаться с этим подонком или пойти с нами?"

"Позвольте мне взять свои вещи, - сказала она.

Шерил Андерсон, как выяснилось, уже видела Доминика и мальчиков в клубе. Ей было двадцать пять лет, она была дочерью богатого строительного подрядчика с Лонг-Айленда; стройная, привлекательная, с бледно-зелеными глазами и длинными прямыми волосами цвета осенней пшеницы, она приехала в город, чтобы посеять свой овес. В процессе работы она стала крупным торговцем "кваалудами", рецептурным препаратом, чей успокаивающий, сонный эффект помогал кокаинистам легче отходить от кайфа. Она получила тысячи "людеинов" от Фрэнка Элмана, семидесятиоднолетнего фармацевта из Гринвич-Виллидж, который был влюблен в нее, и вскоре она, Доминик и остальные продавали их в "Студии 54", "Ксеноне" и многих других клубах и барах. В знак признательности парни подарили ей золотую копию самого популярного Quāalude, "Lemon 714".

С появлением Шерил Доминик начал обманывать себя, полагая, что можно любить двух женщин одновременно. Если Дениз была идеальной женой и матерью, то Шерил - идеальной шлюхой. Она была вопиющей аномалией: выросла со всеми кажущимися преимуществами респектабельности высшего среднего класса WASP, но оказалась такой же саморазрушительной, как и он. Она была отступницей, бабой и приятелем, и у нее были яйца.

Со временем, убедившись в доверии Дениз, он представил ей Шерил, и они вместе с остальными отправились на свидание. "Шерил - одна из парней, - сказал он Дениз, - наше секретное оружие. Если кто-то попытается нас подстеречь, она его пристрелит". Если Дениз что-то и подозревала, то никогда не говорила об этом.

Шерил пыталась уговорить Доминика и остальных ограбить загородный дом Элмана в Коннектикуте - по ее словам, на сайте он спрятал миллион долларов в подвале или под подъездной дорожкой, - но они со смехом отмахнулись от нее. "Вы, придурки, срываете большой куш", - настаивала она.

"Как скажешь, ма Баркер", - поддразнил Доминик.

Прозвище прижилось, и Ма Баркер стал полноправным членом команды Монтильо. Под кайфом от кокаина и под кайфом от людеи и алкоголя группа отрывалась по несколько дней подряд. Мэтти Рега, такой же женатый человек, как Доминик и Генри, решил, что им нужен приют, и снял пентхаус в многоэтажном доме в Форт-Ли, штат Нью-Джерси, через мост Джорджа Вашингтона от Манхэттена. Как дети, у которых есть секретные пароли, тайники и фантазии преступников, они прозвали это место "Дыра в стене" и окрестили себя "Ма Баркер и банда "Дыра в стене"".

Как всегда, Доминик каждый день звонил Дениз. "Нино устраивает скандалы", - сообщала она. "Он все время спрашивает, когда ты вернешься домой".

"Скажите ему, что вы ничего не слышали обо мне".

"Когда ты вернешься домой?"

"Я не знаю. Скоро. Я зарабатываю нам деньги".

В целом это было правдой, потому что он начал зарабатывать больше, чем тратил на наркотики. Человек, которого во Вьетнаме называли Стабби, теперь стал известен как "Кейп", благодаря Генри, который сказал, что Доминик входил и выходил из места, где покупались и продавались наркотики, так тихо и так быстро, что он был похож на "Бэтмена, крестоносца в кепке". Создатели Бэтмена сочли бы это сравнение оскорбительным, но прозвище Кейп прижилось, как Ма Баркер.

В конце концов Доминик всегда добирался до дома, но не всегда в лучшем состоянии. Однажды, после уик-энда, проведенного в алкоголе и кокаине, он пришел домой в состоянии алкогольного опьянения и уселся перед телевизором в комнате Нино, чтобы посмотреть "Ночной футбол понедельника" и выпить пива. Через несколько минут, потянувшись через стол за бутылкой, он упал со стула и, глубоко прикусив язык, упал на пол и потерял сознание.

Увидев кровь, вытекающую изо рта Доминика, Нино решил, что у того начались судороги и ему грозит смерть от удушья. Он начал хлопать его по спине и крикнул Розе Гаджи, чтобы та вызвала скорую помощь. В тот момент, когда паника заполнила комнату, Доминик пришел в сознание.

"Думаю, мое тело просто предупредило меня", - сказал он.

"Ты мудак", - сказал Нино.

"Да, да, да".

Долгие годы Нино говорил, что спас Доминика от смерти в ту ночь. В свою очередь, поспав несколько часов, Доминик встал, отправился прямиком в Нью-Джерси и снова начал жить с Мэтти Рега в "Бочке" - просто чтобы показать дяде Нино, кто ответственен за его жизнь, какой она была.

В перерывах между запоями Мэтти Рега по-прежнему вел автомобильные дела с командой ДеМео. Одна сделка с пятью автомобилями - тремя "Кадиллаками" и двумя "Корветами", - которые он купил у Патрика Теста Моторкарс за пять тысяч долларов каждый осенью 1978 года, еще больше испортила отношения Доминика с той группировкой, которую он считал - с тех пор как Генри дразнили за его отвращение к расчлененке - группировкой Криса-Джоя-Энтони в команде ДеМео.

Один из "Кадиллаков" был конфискован ФБР у человека из Нью-Джерси, купившего его у Реги; тот пытался получить номерные знаки на машину, и у клерка возникли подозрения, что ФБР в итоге определило, что это фальшивый титул. Бюро связало столь же фальшивый VIN-номер автомобиля с теми же инструментами, которые использовались для изготовления поддельных VIN-кодов нескольких других автомобилей, найденных в ходе расследования операции по перемаркировке останков убитого Джона Куинна.

Поскольку на титуле было указано вымышленное имя, Рега избежал неприятностей с ФБР, заявив, что купил машину у человека, зашедшего с улицы. Однако человек, которому Рега продал машину, потерял шесть тысяч долларов и потребовал вернуть деньги. Рега считал, что Пэтти должна заплатить, но Пэтти отказалась.

Рега пытался вовлечь в это дело Роя, но Рою было все равно, что Рега потеряет деньги. На очередном семейном вечере в Лас-Вегасе Рой приказал Генри помахать пистолетом перед лицом своего друга из "Дыры в стене", чтобы подчеркнуть, как важно, чтобы Рега продолжал лгать ФБР о машине. После нескольких бесплодных попыток заставить Пэтти заплатить Рега пожаловался Доминику, тот позвонил Пэтти, которая согласилась на посиделки в закусочной Флэтлендс.

"Вы не стоите за своей работой", - начал Доминик.

"Сделка есть сделка", - сказала Пэтти. "Забудьте об этом".

Разговор становился все более жарким, пока Пэтти резко не встала и не покинула Доминика в середине разговора. После обеда он позвонил Доминику домой, но там была только Дениз. Нарушив этикет, согласно которому женам ничего не говорят, Пэтти сказала Дениз, что ее муж набросился на нее как хулиган на машину, которую, как знал Рега, угнали, и что он "чертов мудак".

Когда Дениз передала это замечание, Доминик сердито пожаловался Нино и вслух задумался, как ему следует реагировать.

"Обрежь его - какая мне, к черту, разница?" - сказал Нино. "Мы можем обойтись и без него". Он был в более раздраженном настроении, чем обычно, потому что дело о банкротстве Westchester Premier Theater наконец-то дошло до суда, а его имя появилось в The New York Times. В своей вступительной речи прокурор Ник Акерман представил его как крупного мафиозного ростовщика. В сопровождении всегда ухоженной Роуз, которая выглядела как жена инвестиционного банкира, Нино попытался создать у присяжных другое впечатление, когда вошел в зал суда. Обычно читающий "Дейли ньюс", Нино нес под мышкой экземпляр "Уолл-стрит джорнэл".

Доминик был так зол, что случайное предписание Нино по поводу неуважительного поведения Пэтти на мгновение обрело смысл. Он подошел к ловушке в своей спальне, достал пистолет "Смит и Вессон", который ему дал Дэнни Грилло, сел в машину, взял Баззи и Генри и поехал за Пэтти от его дома до дома подруги в Канарси. Поездка, однако, охладила его. Наконец он сказал Генри: "Это глупо, поехали".

"Ты хочешь, чтобы я это сделал?" - сказал всегда любезный Грязный Генри, не терпящий ножей, но в остальном - стопроцентный убийца.

"Забудь об этом. Это, блядь, слишком незначительно. Он того не стоит. Ты только вляпаешься в дерьмо. Это я могу это сделать, а не ты".

Иногда, тяжело отрываясь от "зубровки", Доминик неясно оценивал свою жизнь; ему было больно вспоминать, что когда-то он был настолько наивен, что считал себя и Нино настоящими Корлеонами. В эти смутные времена, погрязшие синем мареве кокаинового коллапса, единственное, что он мог сказать положительного о том, как сложилась его жизнь, - это то, что, когда по извращенным правилам мира Нино и его самого он имел право убить Пэтти, он не смог нажать на спусковой крючок. С другой стороны, если он останется на прежнем месте, однажды ему придется убивать - не просто стоять в стороне, как в случае с Говернарой, а убивать, вблизи, где кровь попадает в глаза, где это действительно не похоже на войну, - иначе его убьют. И ради чего? Еще один кайф? Умный солдат забрел слишком далеко в джунгли, и рядом не было никого вроде дяди Бена, чтобы вывести его обратно.

"Наша жизнь - это проигрыш", - сказал он однажды Генри. "Что бы мы ни делали, мы не можем выиграть".

"Может, и так, но это лучше, чем работать".

"Думаю, ты прав".

"Вот, Кейп, выпей немного тота".

ГЛАВА 12.

Сделка с автомобилем

Не зная, что полиция Нью-Йорка и ФБР по-своему начали выведывать некоторые секреты в мире краденых автомобилей, Рой по-прежнему считал, что это беспроигрышный бизнес, и вынашивал большие планы по расширению. Вынашивая эти планы и чувствуя себя все более непобедимым, он стал менее внимательным к контролю качества в отношении новобранцев, которых он принимал в свою расширяющуюся команду, и еще более жестоким по отношению к людям, которые были ему неприятны, даже к тем, кто был в его команде.

"Я работаю над чем-то настолько охренительным, что ты сможешь завести собственного водителя", - сказал Рой однажды Фредди ДиНому, своему новому парню Пятнице.

"Да?"

"Сейчас я не могу сказать многого, но это связано с машинами, много машин. Много. Вы увидите, и я дам вам кусочек".

Укрепив эту идею в своем дислексическом, но более остроумном, чем у людей, уме, и потому неожиданно оптимистичном, Фредди, когда не возил Роя по Бруклину, продолжал заниматься своей заправкой и мастерской по ремонту, диагностическим центром "Бродвей Фредди", с несколькими молодыми помощниками.

Однажды в 1978 году в автомастерскую заглянул старый знакомый Фредди по имени Вито Арена, чтобы поздороваться. Вито был недавно условно-досрочно освобожденным и в прошлом угонщиком автомобилей Джона Куинна. До начала 1970-х годов, когда он стал слишком толстым, чтобы пролезать под приборными панелями и отключать замки руля и сигнализации, Вито, по его, возможно, преувеличенным, но тем не менее показательным подсчетам, угнал шесть тысяч машин.

Затем он стал вооруженным грабителем, специализируясь на кабинетах врачей и стоматологов, но был пойман и посажен в тюрьму после последнего из дюжины или около того ограблений. По глупости досрочно освобожденный комиссией по условно-досрочному освобождению, он начал проводить время в своих старых бруклинских притонах, в число которых входила мастерская Фредди по ремонту высокопроизводительных автомобилей в Канарси.

Вито, воспитывавшийся в приемной семье, был редкостью в "той жизни", поскольку был открытым гомосексуалистом. Это заставляло некоторых держаться на расстоянии, но только не Фредди, который был гетеросексуалом, но авантюристом; Фредди часто упоминал о необычных сексуальных обычаях и о том, как ему нравятся фильмы с отклонениями, которые он получал от Роя.

Нынешним любовником Вито был мальчик вдвое моложе его, страдающий от наркотической зависимости, который, как и Фредди, когда Рой его более или менее усыновил, остро нуждался в стоматологической помощи. В конце концов, Вито предоставит бродяге Джоуи Ли те же услуги по лечению перидонта, которые Рой оказал Фредди. Джоуи, как и Вито, был выходцем из неполной семьи и был подобран Вито на набережной Кони-Айленда, бывшей популярной и элегантной эспланаде, превратившейся в труху.

В автомастерской Фредди спросил Вито, что тот собирается делать дальше.

"Я ищу что-то законное".

Это замечание показалось Фредди настолько абсурдным, что он даже не обратил на него внимания. "Почему бы тебе не вернуться к машинам? У тебя это так хорошо получалось".

"Я не хочу больше проблем. Я устал от тюрьмы. Я хочу выйти на свободу".

Фредди, должно быть, подумал, что желание Вито идти напролом было ловким каламбуром, потому что он разразился хохотом, а затем добавил: "Машины для тебя - это просто. Сейчас на них можно неплохо заработать".

Фредди добавил, что сейчас он на мели, но будущее выглядит многообещающе, потому что теперь на него работает "влиятельный человек", который участвует в крупных сделках. Когда-нибудь он может познакомить Вито с этим человеком, а пока его брат Ричи и еще один человек зарабатывают приличные деньги, угоняя машины для чоп-шопа на Стейтен-Айленде, и им может понадобиться помощь.

Брат Фредди, Ричи, не страдал дислексией, но ее острота была значительно ниже. Тем не менее Ричи каким-то образом умудрялся управлять кузовной мастерской Flatlands за углом от диагностического центра Фредди.

Вито удивился, узнав, что у Ричи все хорошо. Если Фредди был нестандартным, но при этом компетентным в делах, то Ричи был нытиком и бездельником. По мнению Вито, было нелогично, что Ричи справляется с лучше, чем Фредди, пока Фредди не сказал, что человек, угоняющий машины вместе с Ричи, учился этому ремеслу несколько лет назад - у Вито.

"Ты помнишь Джоуи Скорни, - сказал Фредди Вито. "Он говорит, что ты научил его всему, что он знает. Он постоянно говорит о тебе".

Пока Вито сиял, Фредди сказал, что Джозеф Скорни - тот самый, кто обрезал и разбил машины, а Ричи просто увез их.

Вито зашел за угол, в магазин Ричи, чтобы повидаться с Ричи и Джоуи Скорни, которого Вито помнил еще мальчишкой, любившим покататься и потусоваться на заправках. Сейчас, однако, Скорни был еще одним Вилли Кампфом: он преодолевал охранную систему обычного автомобиля и уводил его за тридцать-сорок секунд. Как и Кампф, он был внештатным сотрудником любого чоп-шопа, который платил лучшую цену. Он сказал Ричи, что никогда не станет работать на "мафиози", которых Фредди знал на свалках Канарси.

Скорни приветствовал бывшего заключенного Вито, но у него осталось впечатление, что Фредди преувеличил степень заслуг Вито в его криминальных знаниях. Скорни, выпускник приемной семьи, как и Вито, вел себя так, словно никому не был обязан.

В двадцать пять лет, даже без поддержки мафии, Скорни преуспевал сверх всяких мечтаний. Они с Ричи зарабатывали от пятнадцати до двадцати пяти сотен долларов в неделю. Он ездил на новом тридцатипятитысячедолларовом "Порше Турбо Каррера", владел еще двумя новыми машинами и жил в недавно обставленной многоэтажной квартире в Бенсонхерсте, где спрятал двадцать пять тысяч долларов в основании искусственного растения - "на случай, если придется откупаться от копа", говорил он; в банке через дорогу он хранил еще пятьдесят пять тысяч в банковской ячейке, куда часто заходил, чтобы полистать купюры.

Через месяц после встречи с Фредди и нового знакомства со Скорни Вито присоединился к компании Ричи и Скорни - только в качестве водителя, поскольку у него были проблемы с весом. Ричи с большим энтузиазмом отнесся к появлению нового партнера, чем Скорни, потому что Ричи хотел порадовать брата, помогая старому другу Фредди. Фредди рассказал Ричи, что Рой работает над "большой автомобильной сделкой", которая сделает всех, кто в ней участвует, очень богатыми. В отличие от Скорни, Ричи хотел не упустить свой мафиозный шанс.

С двумя помощниками, которые теперь могли отгонять машины, Скорни стал работать более продуктивно. В течение лета 1978 года трио забирало от четырех до семи машин за ночь. И хотя Ричи время от времени ворчал, что Скорни должен позволять ему иногда быть взломщиком, все было хорошо, пока в конце августа Рой не сказал Фредди, что он наконец готов начать сделку по продаже автомобилей и ему нужна помощь Фредди.

План Роя оказался грандиозным, как и было обещано. Пока Фредди стоял в восхищении, Рой рассказал, что договорился с "каким-то арабом", который хочет купить все машины, которые команда сможет угнать - "сотни, тысячи, сколько угодно" - и отправить их в Кувейт, который находился где-то в пустыне на Ближнем Востоке.

Схема, по словам Роя, была идеальной. Они получат по пять тысяч долларов за машину - арабам нужны были бензиновые "газели" последних моделей, - и единственным расходом будет стоимость новых замков зажигания, дверей и багажника, а также ключей. Поскольку ФБР конфисковало большую часть пустых документов Джона Куинна и инструменты для изготовления VIN-кодов, команде придется искать свои собственные фальшивые документы и инструменты, но Рой не ожидал никаких проблем, поскольку знал многих людей в автомобильном бизнесе; кроме того, придание автомобилям законного вида теперь не так важно, поскольку машины отправляются за полмира. Но даже в этом случае его полицейские "крючки" дадут ему "хорошие" VIN-номера, которые можно будет использовать.

Рой планировал начать с малого - всего с пяти машин в месяц, а затем расшириться до сотни машин в неделю, как только арабы увидят, насколько эффективно работает команда, и убедятся, что они могут переправлять угнанные машины мимо федеральных таможенных агентов без обнаружения.

"Ты можешь получать пять в месяц?" Рой спросил Фредди.

Фредди сказал, что его брат и его партнер берут столько за ночь, так что, конечно, он может.

Ричи был рад услужить Рою; Вито согласился, если только им не придется брать "кадиллаки", "линкольны" или другие "экзотические машины", которые вызывают повышенный интерес у полиции; Скорни сказал, что ни за что. "Я же говорил тебе, что не работаю ни на каких мафиози", - сказал он Ричи.

В конце концов Ричи и Вито назвали пять разных мотивов того, что произошло, - от обвинения Ричи в том, что Скорни отказал Вито в просьбе о займе, до обвинения Вито в том, что Скорни угрожал причинить вред детям Ричи, если Ричи хоть пальцем тронет его любимый Porsche. Неизменным оставалось лишь то, что в конце каждой истории Джозеф Скорни был мертв.

Вито и Ричи согласились с некоторыми фактами. Хотя некоторые детали были упущены, убийство было заранее спланированным. Оно началось с того, что Вито выстрелил в спину Скорни, когда Скорни склонился над верстаком в мастерской Ричи, настраивая молоток для шлепков, вечером в четверг, 28 сентября 1978 года.

Однако пуля оказалась неудачной. Она зацепилась за куртку Скорни и безвредно отскочила в сторону. Испугавшись шума, Скорни повернулся и увидел, как Вито делает второй выстрел. Пуля попала ему в грудь, выше сердца, и заставила его упасть на одно колено - он был слишком ранен, чтобы бежать. Он поднял голову к пистолету в руке Вито, как человек, принимающий причастие.

"Вито, что ты делаешь?" - были его последние слова, произнесенные с тоской.

Вито подошел к незадачливой жертве и сунул пистолет ей в рот. "Я убью тебя, Джоуи".

Вито нажал на спусковой крючок, но во второй раз выстрел оказался неудачным. Скорни был ошеломлен и задыхался от дыма, но не умер. Вито снова сжал курок, но теперь пистолет заклинило. Тогда Ричи вышел из тени и, когда Скорни лежал на полу, не в силах сопротивляться, поднял молоток и с дикой яростью вогнал его в череп Скорни.

Затем убийцы сняли с тела драгоценности и ключи от квартиры, но не бумажник с документами. С помощью друга Ричи они запихнули труп в пятидесятигаллоновую бочку из-под масла и залили цементом. Однако они не планировали, что делать с бочкой. Но поскольку цемент не застывал в течение нескольких часов, они решили поразмыслить над ним в выходные и заняться им в понедельник утром. Затем они уехали в Манхэттен и поужинали в Чайна-тауне.

После бурного ужина Вито собрал своего приятеля Джоуи Ли, и они разгромили квартиру Скорни. Они нашли тайник с наличными, спрятанный в искусственном растении, и выгребли все ценное, что когда-либо принадлежало маленькому жалкому воришке: драгоценности, одежду, в конце концов даже пятьдесят пять тысяч долларов, которые он хранил в банковском сейфе, потому что они нашли ключ от сейфа и договорились с другом, чтобы тот успешно выдал себя за него в банке.

В пятницу утром Ричи проснулся в панике и позвонил Фредди, который находился в своем доме на Лонг-Айленде, готовясь к вечеринке по случаю годовщины свадьбы. Ричи признался в убийстве и сказал, что только что проснулся от сна, в котором видел одну из рук Скорни, торчащую из бочки, и теперь не может дождаться окончания выходных, чтобы убрать бочку - вот только не знает, куда ее деть. Фредди велел ему выбросить ее в океан, а затем повесил трубку.

Океан, с которым Ричи был знаком лучше всего, находился недалеко от дома Фредди, поэтому через несколько часов он и его друг, который помогал заливать цемент, удивили Фредди, явившись к его дому на фургоне с бочкой. Взволнованный Фредди указал им дорогу к рыбацкому пирсу, но Ричи пожаловался, что они могут заблудиться, и тогда Фредди незаметно отлучился со своей юбилейной вечеринки, привел их на пирс и, став соучастником убийства, помог выкатить бочку из фургона как раз в тот момент, когда они заметили пару, занимавшуюся любовью в траве неподалеку. Пара даже не подняла глаз.

Через несколько недель Фредди рассказал Вито, что описал убийство своему влиятельному работодателю Рою ДеМео. "Но тебе не стоит о нем беспокоиться. Он умница, у него есть связи. Он не будет ничего повторять. Он хочет с вами встретиться".

Встреча произошла в магазине Фредди, когда Рой рассказывал Фредди о подготовке к сделке по продаже автомобиля в Кувейте.

"Я много о тебе слышал", - сказал Рой Вито. "Фредди рассказал мне о том, что произошло с Джо Скорни. Он говорит, что ты очень хорошо с ним справился". Фредди не сказал Рою, что убийцы пошли на убийство, используя дешевые патроны и неисправное оружие, и даже не подумали о том, что делать с телом в бочке.

"Это было то, что хотел сделать Ричи, - сказал Вито более чем самодовольно.

"Ну, теперь вы с Ричи будете работать с нами. У нас тут намечается довольно крупная сделка".

Вито сказал, что ему это нравится. "Теперь ты в самой могущественной команде Бруклина!" - добавил Фредди, пылая новым чувством собственного достоинства.

Теперь Рой продавал порнографию в Нью-Джерси и Род-Айленде, руководил ирландской бандой в Вест-Сайде, покупал наркотики в Центральной Америке, организовывал продажу угнанных машин в Кувейт, занимался ростовщичеством по всему Нью-Йорку и подряжал себя и свою команду на убийства. Он забрасывал свою сеть все дальше и дальше и был уверен, что под его руководством даже такие люди, как Вито Арена и братья Диноме, станут достойным пополнением его команды.

Он начал создавать и свою репутацию. "Я убил больше пятидесяти парней", - похвастался он Доминику на вечеринке, устроенной по случаю демонстрации его нового большого белого дома в Массапекуа-Парк. Заявление было не совсем точным - пока.

* * *

Новые члены его команды были не первыми, кто доставил Рою беспокойство. Это страшное звание досталось Дэнни Грилло.

Рой еще не знал, что Дэнни был зависимым игроком и что его пристрастие на самом деле лежало в основе его участия в убийстве Руби Стайна. Мало кто в Бруклине знал о его пристрастии, вплоть до начала ноября 1978 года, когда два бруклинских раввина, состоящих на содержании у Гамбино, сдали свою синагогу для проведения очередной части "Ночи в Лас-Вегасе".

Вечера теперь проходили с размахом. Пол, Нино и капо из разных семей предоставили деньги на горячую еду и бесплатное спиртное, парковку и полмиллиона долларов "домашних" денег на тридцать с лишним игровых столов. Несмотря на то, что у каждого из них были натянутые отношения с боссом, Доминик и его близкий приятель Баззи сохранили его доверие в том, что касалось денег, и поэтому именно они отвечали за дом в тот вечер, когда Дэнни начал крупно проигрывать в крэпс.

Воспользовавшись дружескими отношениями с Домиником, Дэнни попросил его "взять несколько маркеров" - разрешить ему продолжить игру в кредит.

"Дэнни, я не могу, это не мои деньги".

"Да ладно, ладно, не волнуйся об этом", - сказал Дэнни, который четыре месяца назад сделал Доминику дегенеративный подарок на день рождения - ночь в борделе с оплатой всех расходов.

"Черт возьми, ладно, всего несколько, но не сходи с ума".

Пока Доминик занимался другими делами, Дэнни вернулся к столу для игры в крэпс и сообщил человеку, ведущему игру , что "Дом одобрил мои маркеры" - листки бумаги, по которым Дэнни обещал выплатить номинальную сумму. Дэнни быстро загнал кости в глубокую яму - сто тысяч долларов. Затем он умолял своего друга сделать так, чтобы маркеры "исчезли".

Нехотя Доминик поговорил с Баззи, и, играя с огнем, они уничтожили половину маркеров, так что на бумаге Дэнни был должен всего пятьдесят тысяч.

"Ты больше не можешь так со мной поступать, потому что я действительно подставляю свою шею", - сказал Доминик. "Из-за тебя меня убьют. Если они узнают, то придут за мной".

Дэнни, выживавший за счет очков, которые ему приносил Рой, был не в состоянии выплатить даже те пятьдесят тысяч маркеров, которые Доминик и Баззи не уничтожили. Благодетели игры переложили эту проблему на Роя: Как созданный человек, он отвечал за действия членов своей команды. Рой выплатил долг и взял с Дэнни обещание завязать с азартными играми.

Неделю спустя Дэнни отправился на Манхэттен в игру в кости, которую вел другой дом, и проиграл сто пятьдесят тысяч долларов в маркерах, ни один из которых не успел исчезнуть. На встрече в "Ветеранах и друзьях" Нино и Рой пытались удержать своего способного угонщика в строю. Они кричали и угрожали ему, но одолжили деньги, чтобы оплатить его новый долг. Дэнни снова пообещал бросить азартные игры, а затем связался со своим старым другом Джимми Кунаном и попросил его занять для него денег у Роя, но не говорить Рою, что деньги действительно для него, - обман был настолько опасным и отчаянным, что Кунан понял, что Дэнни зашел в тупик.

Еще через несколько дней, в середине дня, жена Дэнни в панике позвонила в бункер и попросила своего друга-общественника Доминика быстро приехать в дом Грилло. "Дэнни заперт в гараже с заведенной машиной!"

Когда Доминик приехал, Дэнни под панические крики жены вышел из машины и направился в свой дом. На нем был синий халат, и он пытался стряхнуть черное настроение с помощью белой пудры.

"Я дошел до конца своей веревки", - фыркнул он, вдыхая очередную строчку. "Вчера вечером я потерял еще пятьдесят тысяч. У меня большие проблемы с Нино и Роем".

"Эй, Дэнни, - сказал Доминик. "Это не конец света. Мы придумаем, как сообщить новость".

"Я не знаю, что мне делать. Мне кажется, что я должен просто покончить с этим. Я бы так и сделал, если бы меня не увидела жена".

"Дэнни, перестань быть таким чертовски экстремальным".

После того как Дэнни искусственно поднял себе настроение, Доминик велел ему и его жене никому не рассказывать о случившемся. Он боялся, что если Нино или Рой узнают, что Дэнни пытался покончить с собой, они могут убить его. Они увидели бы, что в таком состоянии Дэнни "слаб" и, следовательно, уязвим для давления полиции.

"Если они меня убьют, - ответил Дэнни, - просто убедитесь, что они найдут мое тело, потому что если его не найдут, моя жена и дети не получат денег по страховке. Они получат полмиллиона, если мое тело найдут".

"Я не смогу этого сделать, потому что меня там не будет. Просто заткнись по этому поводу".

Через два дня Рой узнал о Дэнни: выбежав из дома, Доминик сказал Нино, что в доме Грилло какие-то проблемы. Рой расспросил Доминика, который сказал, что, по его мнению, Дэнни просто поссорился с женой.

Рой уже знал, что лучше, и уже решил, что делать. "Нет, он плачет, как ребенок, о своих долгах. У него начинается паранойя. Придется его прижать".

Доминик притворился равнодушным. Чувствуя себя параноиком из-за того, что отдал пятьдесят тысяч долларов, принадлежавших Полу, Нино и другим, он понимал, что для сохранения доверия Нино и Роя ему нельзя проявлять слабость или сочувствие.

"Это ваше дело, а не мое", - сказал он.

Рой сказал Нино, что Дэнни "раскололся". Он сказал, что если Дэнни арестуют, даже за проезд на запрещающий знак, он "развалится на части" и начнет заключать сделки с такими ворчливыми людьми, как Кенни Маккейб и Тони Нельсон. "Мы должны что-то с этим сделать".

"Делай то, что должен", - сказал Нино, все еще больше обеспокоенный своей судьбой в процессе по делу Westchester Premier Theater, который по-прежнему требовал его ежедневного присутствия в зале федерального суда на Манхэттене.

Доминик подумывал о том, чтобы посоветовать Дэнни бежать, но если Нино и Рой узнают, что он нарушил их доверие и фактически помог украсть пятьдесят тысяч долларов, его по традиции могут убить - даже если его пощадят, он будет заклеймен как вор, укравший у собственной семьи. Доминик не знал, что ждет его в будущем, но кража у семьи означала полное отсутствие будущего.

Он решил, что даже если Дэнни насторожится, он вряд ли убежит; лучше попытаться уговорить Роя на какое-нибудь другое средство. Через два дня, 15 ноября 1978 года, он отправился к Рою в "Близнецы"; он ждал слишком долго. Крис и близнецы Близнецы уже вытерли свои ножи и положили "наборы инструментов" для расчленения, которые Рой дал им, обратно в багажники своих "порше" и "мерседесов".

Прежде чем поговорить с Роем, Доминик увидел Криса, Джоуи и Энтони, которые стояли на улице, осматривая одного из своих новичков. "Ты не видел Дэнни?" - спросил он Криса, который пожал плечами, покачал головой и улыбнулся в остроумной ироничной манере.