Машина Уриила

Особенности поселений излучины реки Бойн

Многие, заглядывающие в далекое прошлое, ощущают потребность объяснить наличие там тех или иных знаний. Внезапное возникновение цивилизаций наводит на мысль, что некоторые народы точно знали, что делают, когда вводили земледелие и брались за одомашнивание животных. Одни приписывают внезапные подвижки в развитии жителям Атлантиды, другие вмешательству инопланетян; но они, похоже, забывают, что все имеет свое начало — будь то сказочная земля в океане, на Марсе или близ Дублина — и что это место и может дать ключ к пониманию аномалий.

Нью-Грендж со своими строениями свидетельствует об огромных свершениях на протяжении многих поколений. Об этом говорит невиданная деятельность тех, кого до недавнего времени считали охотниками-собирателями, лишь приступающими к земледелию. Для подобных свершений требовалось разделение труда, прежде приписываемое исключительно городской культуре.

После раскопок профессор Майкл О’Келли посчитал, что в строительстве были заняты, по меньшей мере, шесть различных разрядов работников. Эти работники, возводившие и украшавшие Нью-Грендж, нуждались в еде и крове на время работы, исчислявшейся годами.

Кем были эти древние строители и как была устроена их мегалитическая культура?

Как уже говорилось в основной части книги, навыки, необходимые для создания сооружений, построенных народом культуры рифленой керамики на землях вокруг Ирландского моря, указывают на достаточно высокий уровень их хозяйственной жизни, что не вяжется с привычным образом дикарей. Эти люди задумывали и осуществляли обширные строительные замыслы, на что отвлекалась значительная часть имевшихся рабочих рук. Они жили сравнительно недолго, у них была высокая детская смертность, что делает их достижения еще более поразительными. Представляется уместным привести здесь суждение Евана Маки:

«…появлению первых мегалитов должна была предшествовать протогородсгсая или городская цивилизация (societies) с присущим ей разделением труда и сословностью».

Профессор Оган обнаружил свидетельства о поселениях в различных местах, которые предшествовали возведению основных сооружений долины реки Бойн.

«Ни одного бесспорного поселения народа (культуры) коридорных гробниц не выявлено, но раскопки некоторых гробниц выявили в лежащих под ними слоях свидетельства хозяйственной деятельности. Таков Таун-лихолл 2 (место севернее Нью-Гренджа и Ноута)… место само незащищенное, овальное, длиной 1575 м и шириной 11 м. Там видны ямы под колья, но невозможно было на их основе определить планировку строения — хотя использование кольев указывает на менее громоздкие сооружения вроде шатров».

Он также нашел свидетельства жилого поселения в Ноуте, появившегося до строительства кургана.

«В западной части гряды видны следы почти прямоугольного строения, рвы под частоколы, ямы, очаги и мощенные галечником места. Не все эти сооружения были введены в строй одновременно. Прямоугольное строение окружал со всех сторон ров, на дне которого на одной из сторон было вырыто одиннадцать лунок».

Приведенные в одиннадцатой главе данные народонаселения тех мест указывают, что в долине реки Бойн жило примерно 1200 человек, а оценка имевшейся рабочей мужской силы в возрасте 15–30 лет дает порядка 240 человек. Достаточно ли такого количества рабочих рук для того разделения труда, которое отмечает Оган?

Как уже говорилось в одиннадцатой главе, профессор Оган (ведший раскопки Ноута) так характеризует народ культуры рифленой керамики:

«Возможно, что они разработали способ вычисления и измерения, в частности длины… Ступенчатая крыша у них представляет собой почти настоящий свод… столь совершенная работа (по возведению свода) свидетельствует чуть ли не о знании ими усталостных нагрузок и мер по борьбе с ними. Несомненно, это был думающий и здравомыслящий народ, умственно и духовно устремленный, овладевший знаниями, которые могли лечь в основу научных достижений. Подтверждением этому служит сознательный выбор твердой породы вроде граувакки в качестве основного строительного материала. Видны начатки геологических знаний, а устройство гробниц ясно свидетельствует о зодческих и инженерных навыках».

Их умение проявилось и в использовании местных ресурсов для обеспечения себя едой, когда значительная часть населения не была занята добычей продовольствия. Мы уже задавались вопросом: как им удалось овладеть такого рода навыками, которые прежде связывали исключительно с появлением шумерских городов?

Далее, мы уже приводили предложенные профессором Оганом четыре возможности овладения этим народом подобными навыками, но нелишне их повторить:

1. Случайное овладение знаниями земледелия, источник которых неизвестен.

2. Собственноручное овладение знаниями в ходе приспособления к среде обитания населением среднего каменного века.

3. Жившее в среднем каменном веке население Ирландии познакомилось с земледелием в чужих землях и принесло его к себе домой.

4. Случайное появление чужеземных земледельцев (например, прибило к берегу после кораблекрушения) или в ходе переселения.

Профессор Оган далее развивает свою мысль, и прежде чем продолжить обсуждение, предоставим ему слово:

«Уже высказывалась точка зрения, что данная община не обязательно местного происхождения, а возникла в ходе проникновения — чей механизм до конца еще не понят — земледелия в Ирландию… многие свидетельства указывают на то, что Ирландия приняла обряды, а, возможно, и людей из Бретани, и, в частности, из Морбиана, наряду с Иберией и землями в нижнем течении реки Тахо. Но одно по поводу общины культуры коридорных гробниц можно сказать с полной определенностью: она не была заложницей унаследованных представлений, представ настоящим новатором, сыгравшим ключевую роль в становлении всего уклада жизни, в преобразовании ландшафта, в развитии Ирландии каменного века и в налаживании связей с Британией и материковой Европой.

Была выдвинута теория, что строители коридорных гробниц в Ирландии представляли собой часть более обширного хозяйственного и обрядового сообщества… И при всей близости шотландских коридорных гробниц с ирландскими, она не столь тесна, как с гробницами северного Уэльса. И тем не менее именно вклад ирландцев в шотландские камерные гробницы был основополагающим».

Существует ли механизм, объясняющий развитие подобных навыков без всякого допущения, что они были заимствованы из восточных городов-государств? Как известно, культура народа рифленой керамики старше шумерской и древнеегипетской, так что возможность заимствования навыков выглядит крайне неправдоподобной.

Мы решили внимательней присмотреться к экономике древних городов и, в частности, к трудам экономиста доктора Джейн Джейкобс[71]. Она утверждает, что в каменный век привело к возникновению городов не созданное земледелием богатство, а наоборот, именно города создали земледелие вокруг себя и поощряли его развитие. Мы заинтересовались, а не позволят ли ее труды разобраться в поселении из 1200 человек, возведших курганы долины реки Бойн. Свои доводы она черпала из исследования города Чатал-хююк, и поэтому мы решили присмотреться к нему.

Экономика сельского хозяйства

В турецкой провинции Анатолия в месте под названием Чатал-хююк археолог Джеймс Мелларт раскопал город, занимавший площадь свыше 100 акров. По его оценкам там могло проживать более 7 тыс. человек Это был сложноустроенный город с широкими, окруженными террасой домами, которые венчала плоская крыша с деревянной крепью и смотровыми окнами, позволявшими использовать ее в качестве веранды. На стене одного из зданий он обнаружил подробную карту города поры его расцвета, изображающую дома с террасами, а сзади действующий двугорбый вулкан, который уже давно потух. Вулкан был важным источником обсидиана, разновидности черного вулканического стекла, ценившегося в качестве сырья для производства каменных орудий и зеркал. Мелларт изучил хозяйственную жизнь города и выяснил, что он, по всей видимости, был важным центром торговли обсидианом и утвари из него. Город также был тесно связан с сельским хозяйством: выращивали ячмень, пшеницу и крупный рогатый скот. Изучение мусорных куч показало, что жители Чатал-хююка питались и мясом диких животных.

Уровень исполнения найденных предметов — тканей, украшений, орудий, гончарных изделий и обсидиановых зеркал — был крайне высоким. Городские ремесленники отменно владели своей профессией. Столь высокий уровень мастерства, требующий особых навыков, со всей очевидностью свидетельствует, что большую часть времени они проводили за своими занятиями. Ремесленники нуждались в пропитании, и поэтому они должны были торговать своими изделиями. Подобное разделение труда указывает также на мирный характер общества, где они жили. Общество, которому приходилось бороться за свое выживание, не могло себе позволить художников и ремесленников, занятых созданием предметов не первой необходимости, вроде украшений и зеркал.

Более всего в этом городе поражает его возраст. Город процветал в период 7000–6000 г. до н. э. — примерно через то же время после падения в 7640 г. до н. э. кометы, что отделяет нас от уничтожения Ордена храмовников. Такого промежутка достаточно любой цивилизации для ее возрождения после вызванного падением кометы бедствия, если учесть, что уцелели какие-то знания. Мелларт замечает:

«Цивилизация каменного века, обнаруженная в Чатал-хююке, сияет подобно сверхновой звезде посреди довольно тусклой галактики тогдашней крестьянской культуры… [Она являет собой] связь между далекими охотниками верхнего палеолита и новым производящим хозяйством, ставшим основой всей нашей цивилизации».

На основе найденных им святилища и изваяний Мелларт пришел к выводу, что жители города поклонялись Великой Богине. Вот суждение о Чатал-хююке занимающегося историей первобытного общества Ричарда Раджли:

«Неизвестны ни предшествующие культуры, породившие столь замечательную цивилизацию, ни причины ее гибели. Упадок и гибель Чатал-хююка окружены тайной».

Джейн Джейкобс поразилась тем выводам, к которым приводят эти исследования:

«Положение о первенстве земледелия гласит: сначала земледелие, затем города. В основе этого незыблемого положения лежит представление о том, что в предшествовавшее каменному веку время охотники жили исключительно небольшими и независимыми в экономическом отношении сообществами, отыскивая себе пропитание, изготовляя себе орудия лова и иную утварь. И считалось, пока эти первобытные сообщества не научились выращивать зерно и разводить скот, не было постоянных поселений, и пока не появились поселения, невозможно было разделение труда, осуществление больших хозяйственных замыслов и появление сложного общественного устройства. Эти предпосылки вкупе с прибавочным продуктом земледелия и подготовили почву для городов».

Увидев впервые послевоенную Японию, Дж. Джейкобс отмечает, что «там сельскохозяйственное производство возникло на основе городского производства». Она пишет:

«Современное производительное сельское хозяйство вновь было открыто благодаря сотням новшеств, пришедшим из города в деревню, перенесенным в деревню или заимствованным деревней… Аграрная революция произошла вначале в городах, а затем уже в сельском хозяйстве… невозможно сначала повысить продуктивность сельского хозяйства, а затем уже городского… Поскольку мы привыкли рассматривать земледелие с животноводством как сельскохозяйственную деятельность, то и не замечаем, что новые виды земледелия и животноводства дает город.

Издавна города участвовали в становлении земледелия и животноводства. В египетских городах Раннего царства, например, проводились многочисленные опыты с одомашниванием животных, о чем свидетельствуют сохранившиеся изображения… в период Раннего царства гиен сажали на привязь и откармливали, а затем закалывали; держали ради яиц пеликанов; обучали мангустов ловить крыс и мышей, и есть предположение, что пасли стада газелей. На рисунках встречаются содержащиеся в стойле и носящие ошейник горный козел и многочисленные разновидности антилоп, мендес и сернобык. Осел и обычная домашняя кошка были приручены в древних городах на Ниле; эти городские животные затем попали в сельскую местность».

В развитие своих доводов Джейкобс привлекает город Чатал-хююк, предлагая подробное экономическое обоснование того, как может возникнуть город из потребности в определенном предмете потребления, встречающемся лишь в данном месте — обсидиане. Она рассуждает, как складывается место торговли обсидианом и как, сообразуясь со спросом, местные ремесленники производят все больше предметов из обсидиана и торгуют ими в обмен на продовольствие. Торговцы доставляют товары в обмен на вещи из обсидиана, и со временем появляются новые изделия, например, кожаные мешки для доставки товаров. Когда у горожан возникает потребность в отдельных природных богатствах вроде меди, ракушек или красителей, отсутствующих на их землях, они посылают торговцев обменивать изделия из обсидиана на то, что им необходимо.

«Экономика города строится, с одной стороны, на ввозе-вывозе, а с другой — на местной или внутренней хозяйственной деятельности. Со временем внутренняя хозяйственная деятельность приводит к созданию новых предметов вывоза. Например, кожаные мешки, в которых доставляется из месторождений обсидиан, порой обменивают на что-то у охотников или торговцев из других поселений, пришедших за обсидианом. Изящные обсидиановые ножи, наконечники стрел и копий, зеркала, изготавливаемые для нужд поселения, тоже привлекают тех, кто приходит за необработанным камнем. Могущественная религия преуспевающего поселения также становится предметом торговли; покупают тамошние талисманы… еда (для поселения) поступает двояким образом. Часть еды поставляется с мест прежней охоты и собирательства, где продолжают охотиться, добывать продовольствие… но значительная часть пищи ввозится с чужих мест охоты. Эту еду обменивают на обсидиан и другие предметы вывоза. Пища нужного вида представляет выгодный обмен… это непортящаяся пища

Лишь непортящаяся еда подходит для обмена, поскольку лучше всего переносит доставку и может храниться. Основу непортящейся еды составляет живность и зерно. Преуспевающее поселение с запасами живности и зерна становится небольшим городом. В поселении появляется прослойка людей, занятых сохранностью припасов. Те, кто присматривает за дикими животными, в первую очередь забивают наиболее опасных зверей, а миролюбивую живность, питающуюся травой, сохраняют дольше, и в итоге начинают разводить таких животных. По мнению Джейкобс, «ухаживающие за животными были люди сообразительные, способные решать возникающие задачи и извлекать уроки из прошлого. Но они не пытались приручить животных, они лишь старались как можно лучше распорядиться ввозимой в город живностью».

«Единственная причина, побудившая дожидаться приплода от второго или третьего поколения пойманных животных, состояла в таи, что это оказался наиболее простой способ сохранения еды во времена ее изобилия».

Таким образом и произошло одомашнивание овец, коз и коров. Джейкобс затем переходит к описанию обеспечивающего хранение зерна хозяйства.

«У тех, кто отвечал в поселении за сохранность зерна, не было оснований предпочитать для закладки на хранение тот или иной злак. Просушенные злаки перемешивались в хранилищах, так что на стол попадала некая смесь. Различные дикорастущие злаки… поступали с земель многих племен, которые не снимали урожай другу друга, за исключением войны и набегов, когда быстро поедалось то, что удавалось захватить. Но в город зерно стекалось для хранения. Злаки, которые прежде никогда не оказывались рядом, ссыпали в корзины и лари, лущили, толкли и варили, а затем перемешивали с горохом, чечевицей и мякотью ореха. Оставшимися после зимы злаками засевали пустошь, что не приносило много пищи, но облегчало сбор диких злаков».

Такая обстановка благоприятствовала скрещиванию злаков между собой, и даже с бобами или горохом; это было даже неизбежным. Гибриды и помеси не могли остаться без внимания, поскольку поселение привлекало тех, кто мог определить вид злака и его ценность для обмена.

«Мутации происходили подобно тому, как это бывает в дикой природе, но они не оставались незамеченными, как это бывает большей частью в природе; не оставались незамеченными случайные поставки видоизмененного зерна. Но помеси и гибриды не отбирались сознательно для селекционного выращивания злаков… Селекция происходила благодаря тому, что некоторые засеянные участки приносили больше урожая. Семьям, которым достались удачные наделы, в большинстве случаев удавалось запастись зерном для последующего сева».

Жители того или иного поселения не понимали, почему их образцы злаков оказывались лучшими, но они это видели. Со временем селекция стала целенаправленной. Джейкобс выделяет три условия, необходимые для получения злаковых культур с особыми свойствами, вроде полбы, найденной в Нью-Грендже и Ноуте:

1. Частое, постоянное и продолжительное высеивание на делянке не растущих обычно рядом злаков.

2. Пристальное наблюдение за посевами сведущими людьми, которые способны действовать в соответствии со складывающейся на делянке обстановкой.

3. Безопасность делянки на случай нехватки продовольствия, чтобы зерно считалось неприкосновенным, иначе селекционная работа будет постоянно прерываться, так и не принося плодов. Иначе говоря, собственность выступает здесь обязательным условием. При всей его важности время само по себе не одарит поселение злаковой культурой.

Здесь рисуется картина постепенного достижения «протогородской» цивилизацией народа культуры рифленой керамики той ступени развития, когда экономика становится достаточно производительной, чтобы позволить занятия наукой. На память невольно приходит древнее городище Дольни-Вестонице близ современного города Микулов в Чехии, где, как отмечалось в первой главе, находилось предприятие, насчитывающее 26 тыс. лет, и мы вспомнили, что знаки (культуры круга) Винча, столь похожие на образцы мегалитического искусства долины реки Бойн, обнаружили близ села Турдаш в Трансильвании. Не возникло ли впервые искусство 26 тыс. лет назад в Центральной Европе, еще до падения кометы в 7640 г. до н. э., и затем возродилось 5 тыс. лет назад на землях вокруг Ирландского моря усилиями народа, которого уже не застало врасплох падение кометы?

Жили ли тогда люди долины реки Бойн «городским» хозяйством, но без постоянных домов, что присуще современному городу? Мы отметили слова Огана о том, что они, по всей видимости, обитали под навесами с деревянным каркасом, чья материя уже давно истлела, а демографические исследования Митчелла свидетельствуют, что их численности (1200 человек) вполне хватало для занятий различными видами хозяйственной деятельности, которые, согласно Джейкобс, появляются в местах с достаточно высокой плотностью населения.

Доктор Джульян Томас из Саутгемптонского университета замечает, что, похоже, в средний бронзовый век наблюдался быстрый рост натуральных хозяйств, знаменовавших собой смену прежнего образа жизни, но предостерегает, что не следует видеть отличие землепользования в каменный век и бронзовый век лишь в интенсивности эксплуатации земли. Сказанное им имеет огромное значение для понимания комплекса сооружений долины реки Бойн. Возможное объяснение почти полного отсутствия следов постоянных жилищ в Британии каменного века он видит в том, что основная часть людей жила в недолговечных или временных строениях примерно того вида, что наблюдал профессор Оган в Ноуте. Он считает, что желание людей жить в домах появилось сравнительно недавно, тогда как британцы каменного века предпочитали деревянные строения или шатры, которые большей частью не сохранились. Он предостерегает от бездумного следования правилу, что всякое общество постепенно движется от простого состояния к сложному.

Профессор Чайлд при раскопках Скара-Брей высказывал схожие мысли, когда говорил, что к возведению там каменных жилищ людей вынудило отсутствие древесины, имея в виду, что обитавший в Скара-Брей народ культуры рифленой керамики делал из камня все то, на изготовление чего у британцев каменного века шла древесина, если таковая имелась.

Поэтому вполне возможно, что народ культуры рифленой керамики создал городскую экономику без свойственных городу зданий. Чтобы сработали описанные Джейкобс экономические факторы, нужны были достаточные людские и материальные ресурсы, люди же при этом вполне могли обходиться без домов в нашем понимании. Тем самым, похоже, Джейн Джейкобс предлагает объяснение того, как возник Бру-на-Бойне — мегалитический комплекс долины реки Бойн.

Итак, судя по расселению народа культуры рифленой керамики, мы склонны думать, что своими владениями он считал скорее реки и моря, нежели омываемые морем земли. Это был народ умелых мореплавателей, широко использующий для перевозок лодки. Все его поселения располагаются либо у морского побережья, либо рядом с судоходной рекой. Когда ирландские кельты основывали с выходом к Ирландскому морю королевство Дал Риада, охватывавшее нынешнюю ирландскую провинцию Ольстер и шотландское графство Аргайлл, они лишь следовали укладу жизни, сложившемуся у народа культуры рифленой керамики.