Маскарад

17

– Так вот откуда здесь магнолии! – Стоя на втором этаже, Реми изумленно посмотрела на высокие деревья с темно-зелеными кожистыми листьями. – Этот дом принадлежал Броуди Доновану! Мне такое даже в голову не приходило… Нет, конечно, я знала, что этот район был основан богатыми янки, но почему-то считала, что Жардины обитали здесь с самого начала. Хотя, естественно, знатные креолы тут поселиться не могли. Они жили во Вье-Карре.

– Да, этот дом принадлежал Доновану, – кивнула седой головой Нэтти.

– Тогда, выходит, мы заполучили не только его компанию, но и дом? Но как это произошло?

– Сейчас расскажу, потерпи немножко. В общем, так… На мой взгляд, Адриенна прекрасно отдавала себе отчет в своих поступках, что она делает, когда легла в постель с Броуди Донованом. Я не хочу сказать, будто она отдалась ему без любви. О нет, но… у нее были и другие мотивы.

– Какие? – Реми была неприятно поражена.

– Не забывай, в старину, если становилось известно, что женщина была с мужчиной наедине, ее репутация могла серьезно пострадать. А Адриенне только этого и надо было! Она мечтала, чтобы дедушка узнал о ее тайных свиданиях с Броуди. И не просто о свиданиях, а о том, что она безнадежно скомпрометирована. Самое лучшее было бы забеременеть. Тогда дед первый принялся бы настаивать на скорой женитьбе. Я думаю, Адриенна уже воочию представляла себе, как они с Донованом будут царить и среди креолов, и среди янки. Ей грезилось, что они купаются в роскоши и пользуются всеобщим почетом…

– Но мечты, судя по всему, не сбылись, – догадалась Реми.

Она подошла к старинной скамеечке из палисандрового дерева и впервые в жизни задумалась о тех, кто преклонял на ней колени. Уж не Адриенна ли возносила здесь к небесам жаркие молитвы?

Девушка повернулась к Нэтти.

– Но почему они не поженились? Что стряслось?

– Адриенна не приняла в расчет своего брата. А он отнесся к ее свиданиям с Броуди совсем не так, как ей хотелось, – вздохнула негритянка. – Она уже целый месяц тайно встречалась с Броуди и, возвращаясь от него, всегда входила в дом через заднюю калитку. Если бы ее увидели, проказница сказала бы, что мучается бессонницей и вышла подышать свежим воздухом…

Адриенна кралась по прохладной, темной галерее к чугунным воротам. Дойдя до ворот, она прислушалась: с улицы доносился стихающий стук лошадиных копыт и дребезжание кареты, уезжавшей по Ройал-стрит. Адриенна немного постояла, переводя дух. Серебряный месяц тускло освещал зеленые листья магнолии и бронзовую статую женщины, украшавшую фонтан. Женщина держала на голове чашу, из которой, мелодично журча, струилась вода. Больше никаких звуков слышно не было. В мужской половине дома окна не горели. В Великий пост светская жизнь замирала, поэтому гостей в доме быть не могло. Вон и у Доминика в окнах нет света – наверняка брат уже видит десятый сон.

Адриенна осторожно открыла створку ворот и проскользнула во внутренний дворик. Откинув капюшон плаща, она не спеша, прогулочным шагом прошла вдоль каменной оградки, за которой журчал фонтан. Ночной воздух был напоен ароматами цветущих кустов и деревьев. Плющ оплетал жимолость, росшую вдоль ограды, в тени высоких олив и фиговых деревьев темнели розовые кусты, а в цветнике соседствовали мирты, гардении и камелии.

Дойдя до лестницы, ведущей на второй этаж, Адриенна вздохнула свободней. Наконец-то можно сбросить маску равнодушия и, вернувшись в мыслях к Броуди, насладиться воспоминаниями о любви!

Как и следовало ожидать, в ее спальне было темно, но почему-то чернокожая служанка Сули Мэй не маячила у стеклянной двери, готовясь впустить хозяйку. Дверь приходилось запирать из предосторожности, поскольку дедушка перед сном обходил оба этажа и лично проверял, все ли комнаты заперты. Адриенна дважды постучала по стеклу и тут же увидела знакомый силуэт пышногрудой негритянки. Сули Мэй отперла замок и распахнула дверь. Адриенна пугливо покосилась на длинную темную галерею, вошла в комнату и развязала тесемки плаща, собираясь сбросить его на руки служанке.

И вдруг из темноты раздался тихий, зловещий голос брата:

– Можешь идти, Сули Мэй.

Адриенна в ужасе замерла, вглядываясь в черные тени. Потом огонек еле чадившей лампы вспыхнул, комната озарилась ярким светом, и девушка увидела Доминика.

– Мсье Доминик… он приказал, чтобы я его впустила, – пролепетала Сули Мэй, и ее глаза округлились от ужаса, когда она поймала грозный взгляд Адриенны.

Виновато втянув голову в плечи, служанка юркнула за дверь. Адриенна независимо вздернула подбородок и нарочито небрежно произнесла:

– Доминик…

– Ты была с янки! Не отпирайся! Не отягчай свою вину ложью!

Адриенна была потрясена. Откуда он знает? Неужели Сули Мэй ее выдала? Однако разбираться в этом было сейчас недосуг…

– Да! Я была с ним! – вызывающе воскликнула девушка. – Я люблю Броуди, Доминик.

– А как же дедушка? – ледяным голосом спросил брат. – Ты посмела обмануть его доверие! Как ты могла навлечь позор на него, на всю нашу семью?!

– В моей любви к Броуди нет ничего позорного, но дедушка не захотел с этим считаться, – возразила Адриенна. – Он не оставил мне выбора.

– А ты не оставляешь выбора мне.

Брат шагнул к Адриенне. Она инстинктивно попятилась. Доминик был сам не свой. Ей даже показалось, будто перед ней стоит незнакомец.

– Что ты хочешь этим сказать? – в смятении пробормотала она. – Неужели ты расскажешь все дедушке?

Доминик прошел мимо нее, как мимо пустого места, но на пороге на мгновение задержался.

– Нет, я в отличие от тебя не способен его ранить. Ни словом, ни делом, – холодно отрезал он и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Адриенна облегченно вздохнула. Если ли бы дедушка узнал о ее романе с Броуди от Доминика, все хитроумные планы полетели бы в тартарары. Но, слава Богу, Доминик не собирается рассказывать деду правду! Однако рассчитывать на то, что брат будет долго хранить молчание, тоже не следует… Надо с ним поговорить, объясниться… Но это потом, завтра. Сейчас он кипит негодованием. Видите ли, она опозорила их семью!..

Адриенна уже не первый раз сталкивалась с двойной моралью, требовавшей от женщин строгого соблюдения правил приличия и в то же время весьма снисходительной по отношению к мужчинам, которым дозволялось пить, играть в азартные игры, кутить и развлекаться со смуглыми любовницами в уютных домиках на Рэмпарт-стрит.

Спустившись наутро к завтраку, Адриенна увидела за столом только дедушку и тетю. Стул Доминика оказался пуст. Адриенна поздоровалась с дедом и молча кивнула тетке, которая, как всегда, была с утра не в духе и по малейшему пустяку кричала на слуг.

– Что-то Доминик сегодня припозднился, – заметила Адриенна, садясь на свое место по левую руку от дедушки.

– Напротив, он встал ни свет ни заря, – возразил Эмиль Жардин, поливая десерт клубничным соусом.

– Он ушел? – Адриенна ужасно расстроилась. Когда теперь ей удастся переговорить с братом наедине?

– Уехал. Час назад ему оседлали лошадь, и он куда-то ускакал. Сказал, что у него важная встреча.

– А когда вернется, не говорил?

– Не раньше вечера.

За завтраком Адриенна сосредоточенно обдумывала свои дальнейшие шаги. Накануне они с Броуди договорились, что она приедет к нему через день. Однако теперь лучше было воздержаться от свиданий, пока она не объяснится с Домиником. Да, но как сообщить о случившемся Броуди? Он станет о ней беспокоиться. Посылать записку рискованно – она может попасть в чужие руки.

Вернувшись к себе, Адриенна вызвала Сули Мэй.

– Сходи к старому скрипачу Кадо и скажи ему: «Моя хозяйка просит передать, она сегодня до полудня будет ждать на рынке».

Адриенна намеренно не упомянула имени Броуди, надеясь, что Кадо все поймет без лишних слов. Девушка не сомневалась: ее любимый поспешит на зов, ибо то, что она отважилась встретиться с ним днем, непременно насторожит его.

Негритянка решительно замотала головой.

– Нет, мисс, я не могу! Если мсье Доминик узнает, он скажет мсье Жардину, и тот меня продаст!

Но Адриенна была неумолима.

– Мсье Доминик, может, узнает, а может, и нет. А вот если ты меня не послушаешься, тебя наверняка продадут. Я об этом позабочусь!

Спустя два часа Адриенна уже шла по рынку за своей теткой, внимательно вглядываясь в пеструю толпу. Шум стоял неумолчный: кудахтали куры, посаженные в деревянные ящики, торговцы на все лады расхваливали свой товар, попугаи кричали, покупатели громко здоровались со знакомыми. Но Адриенна почти не замечала этой суеты; она напряженно высматривала Броуди.

Они медленно проходили мимо рыбных рядов. На прилавках лежал утренний улов: груды рыбы с серебристо-голубой чешуей, ярко сверкавшей на солнце, горы раковин, шевелящие щупальцами лангусты, ленивые крабы, серые креветки, наваленные горками высотой в шесть-семь дюймов и дожидавшиеся, пока их сварят в бульоне со специями… Однако тетушку Адриенны вся эта живность не заинтересовала, и, перейдя во фруктовые ряды, она принялась придирчиво рассматривать ананасы. Пока тетя Зизи торговалась с продавцом, Адриенна исподтишка оглядывалась в поисках Броуди. Но его не было и здесь.

Не оказалось Броуди и в мясных рядах, где мясники разделывали громадные туши, и в цветочных. Мало-помалу Адриенна с тетей Зизи добрели до конца рынка, где обычно стояли охотники на черепах и крокодилов. Встревоженная Адриенна, уже не таясь, озиралась по сторонам. Неужели старик Кадо не передал Броуди, что она назначила ему встречу?

Из приоткрытой двери зала доносился звон рапир. Потом звучный голос сказал:

– Хорошо. Давайте еще раз.

И снова послышался звон стали.

Броуди не выдержал, вскочил со стула и подбежал к окну, заложив руки за спину и нервно переплетя пальцы. Неизвестно, сколько он простоял так, прислушиваясь к звуку скрещивающихся клинков.

Наконец занятие закончилось. Донован повернулся к двери в тот самый момент, когда в комнату вошел учитель фехтования, худощавый мужчина приятной наружности. Под мышкой он зажал маску, правой рукой небрежно держал рапиру. Мужчина шел не торопясь, вразвалочку, но во всем его облике была скрытая настороженность. Чувствовалось, что он в любую минуту готов схватиться за шпагу и кинуться в бой.

– Броуди! Рад тебя видеть, друг мой! Извини, что заставил тебя ждать. У меня по утрам редко бывают уроки, но тут, как назло… – Испанец положил на письменный стол маску, перчатки и рапиру. Каждое его движение было исполнено изящества. – Хочешь кофе? Или, может, бокал вина?

– Нет, – покачал головой Броуди и сразу взял быка за рога: – Мне нужен твой совет, Пепе.

Вообще-то учителя фехтования звали Хосе Лулья, но все знали его как Пепе. Испанец Хосе был не похож на других учителей фехтования, обосновавшихся на Эксчейндж-Элли. Те одевались экстравагантно, подражали манерам светских щеголей и пытались втереться в креольское общество. Пепе же вел себя иначе: он копил деньги и потом вкладывал их в мельницу, бакалейную лавку, бойню, пивную. Броуди несколько лет вел с ним дела, прежде чем узнал, что Хосе Лулья – бывший моряк, а теперь лучший учитель фехтования в Новом Орлеане.

– Тебе нужен мой совет? Я польщен, Броуди.

– Меня вызвали на дуэль, – заявил Донован и представил себе холодное лицо Доминика Жардина, который час тому назад встретил его у дверей «Кресент Лайн» и ударил по щеке перчаткой.

При этом обошлось без крика и оскорблений. Все было предельно вежливо, как и полагалось в подобных случаях.

– Тебя вызвали на дуэль? Так это ж прекрасно, mon ami [2]! – просиял учитель фехтования. – Я тебя поздравляю.

– Прекрасно? – возмутился Броуди. – Не понимаю, чему ты радуешься!

– Но как же! – не отступал Пепе. – Это означает, что тебя наконец приняли в светское общество. Ведь вызвать на дуэль можно только равного. Рассказывай, кто твой противник?

– Доминик Жардин.

Маэстро поднял кустистые брови.

– О, это достойный соперник. Он участвовал в десятке дуэлей и всегда выходил победителем. Таким вызовом можно гордиться. Так-так… выбор оружия за тобой. Знаешь что? Пожалуй, тебе следует остановиться на пистолетах.

– Я не собираюсь с ним драться.

Испанец посуровел.

– Ты должен!

– Черт возьми! Я не могу, Пепе. Понимаешь? Не могу! Поэтому я и пришел к тебе. Ты знаешь правила. Неужели нельзя избежать поединка, не нарушив дуэльного кодекса?

– Если мсье Жардин соизволит принять твои извинения, тогда дуэль отменяется и твоя честь не пострадает. Но извинения следует принести заранее. Если вы встретитесь для поединка, будет уже поздно.

– Нет, про извинения можно забыть, – со вздохом сказал Броуди. – Он их не примет.

– Тогда придется с ним драться.

Броуди покачал головой.

– Я не могу.

– Что ж, в таком случае я тебе советую сесть на корабль и уехать отсюда подальше. Твой отказ будет расценен как проявление постыдной трусости, и для господ из Вье-Карре ты будешь конченым человеком. Да и твои партнеры-янки, вероятнее всего, потеряют к тебе доверие.

– Я не собираюсь уезжать.

– Ты пришел ко мне за советом. Я тебе его дал. Раз ты боишься…

– Да не боюсь я его, Пепе! Не будь в этом деле замешана… замешано третье лицо, я бы стрелялся с ним в упор и глазом не моргнул.

В глазах испанца вспыхнуло любопытство.

– Что за третье лицо тут замешано?

– Его сестра Адриенна. Я хочу на ней жениться, Пепе. Теперь ты понимаешь, в какой я попал переплет? Куда ни кинь – всюду клин. Если я откажусь с ним сразиться, меня сочтут трусом. Не знаю, как я переживу такой позор, пусть даже незаслуженный. И Адриенна вряд ли его переживет, хоть я ей и расскажу, что отказался только ради нее. Ты прав, со мной никто не захочет знаться. И с ней тоже, если она выйдет-таки за меня замуж. А с другой стороны, если я приму вызов Доминика, мне тоже не видать Адриенны как своих собственных ушей. Она ведь не согласится стать женой человека, который убил ее родного брата.

– Убил! – весело рассмеялся Пепе Лулья. – Вы, янки, почему-то считаете, что дуэль непременно кончается гибелью одного из участников. А ведь тут главное пустить кровь. Порой бывает довольно пустяковой царапины, и человек уже чувствует себя отмщенным. Взять хотя бы меня. Я участвовал чуть ли не в полсотне дуэлей, но смертельных ран нанес совсем немного. Молва утверждает другое, но ты не верь. Большинство моих соперников до сих пор живы и похваляются своими шрамами. – Пепе добродушно похлопал Броуди по плечу и расплылся в улыбке. – Прими вызов мсье Жардина, постарайся его ранить и моли Бога, чтобы пуля славного юноши не задела у тебя какого-нибудь жизненно важного органа. А потом пускай прекрасная мадемуазель тебя выхаживает и выговаривает тебе за то, что ты такой забияка. Подобные истории очень распаляют женскую страсть.

Бруди немного подумал и кивнул:

– Я знал, что ты найдешь выход.

– Но учти, дело рискованное, – предупредил Пепе.

– Ничего, игра стоит свеч.

– Ты уже выбрал секунданта?

– Нет. Наверно, придется попросить моего брата Сина. Я бы обратился к тебе, Пепе, но, пожалуй, тебе лучше в это не вмешиваться.

– Пожалуй, – спокойно согласился испанец. – А время, место, дистанцию и вид оружия ты определил?

Броуди хмыкнул.

– Пепе, как ты не понимаешь? Я же стремился избежать этой дуэли и, конечно, не думал о подобных вещах.

– Ладно, я тебе советую встретиться с ним сегодня же. Часов в пять или чуть пораньше. В таких делах лучше не медлить.

– Хорошо.

Броуди тоже хотел побыстрее покончить с неприятной историей, пока о ней не узнала Адриенна. А то бедняжка с ума сойдет от волнения…

– На плантации Алларда есть дубовая роща. Это излюбленное место дуэлянтов. – Испанец медленно расхаживал по комнате, обмозговывая последние детали. – Что касается оружия, то у меня есть пара прекрасных револьверов. Ты хоть раз держал в руках револьвер?

– Разумеется, – кивнул Броуди, вспоминая начало своей карьеры. Только дурак плавал в те времена по Миссисипи без оружия.

– Тогда можешь взять мой. Я предлагаю тебе стреляться с тридцати шагов, – изрек Пепе и усмехнулся. – В конце концов, ты же не собираешься убивать своего противника, не так ли?