Масло

16

Дождь был не таким уж и сильным, и все равно за несколько минут, пока Рика шла от станции, обувь успела промокнуть. Из-за дождливой погоды наступление лета совсем не ощущалось. Влажность была такой, что казалось — город тонет в водяном потоке.

В лифт Рика зашла вместе с молодой женщиной восточной внешности. Аромат, защекотавший ноздри, прежде она бы не распознала, но теперь сразу поняла — пахнет тмином. Тмин — одна из любимых специй мадам. Рика старалась не вспоминать о «Салоне Миюко», но аромат пробудил воспоминания.

К стойке регистрации они подошли одновременно. Шелестя складками узорчатой одежды, женщина наклонилась и изящным почерком начертала свое имя на бланке для гостей. Рика не смогла его прочитать — оно было на незнакомом языке.

В последнее время Рике не хотелось ничего готовить, да и времени на это не находилось. Она на автомате забрасывала рис в рисоварку и замораживала порционно, чистила, резала и фасовала по пластиковым пакетам фрукты, отваривала и обваливала в соли овощи или отмачивала сушеные водоросли и морепродукты, запекала в микроволновке куриную грудку. Что-то съедала сразу, а что-то складывала в контейнеры и убирала в холодильник на потом. Простые, механические действия, во время которых не надо ни о чем думать. Еда, только для себя, которую можно отправлять в рот, иногда даже не разогревая. Еда для темных вечеров, когда тело сковывает тяжесть и не то что есть — даже шевелиться не хочется. Неспешная готовка этих запасов стала своеобразным ритуалом для поддержания жизни.

В подставке для зонтиков Рика отыскала взглядом знакомый — голубой, с цветочным узором — и рядом пристроила свой.

Народу было много. У стоек с едой выстроились в очередь люди с одноразовыми тарелками из алюминиевой фольги. Вдоль стены тянулись окутанные паром кастрюли, рисоварки, груды фруктов и сыров, мясо, какие-то травы и очень много сладостей. Молодая официантка ходила между столами и предлагала всем желающим вишневый сок. На одну из стен был спроецирован слайд с описанием мероприятий, и везде — информационные листовки. Это место напомнило Рике о школьных утренниках, которые устраивали для них родители в начальной школе.

Когда Рика нашла Рэйко, та окинула ее придирчивым взглядом. Это она позвала Рику на мероприятие, посвященное турецкой кухне, посоветовав ничего не есть с утра. Рика впервые за долгое время ускользнула с работы для своих личных дел.

— Странно, да? Сплошной стресс, а я ни капли не похудела, — сказала она, усаживаясь за стол. Впрочем… Даже если она и сбросит несколько килограммов, то едва ли получит «высший балл». Рэйко примет ее любой, но общество, как бы хорошо она ни выглядела, — нет. Как бы ни старалась на работе, да даже если выйдет замуж и родит детей, — все равно общество не поставит женщине «высший балл» так просто. Неизвестно кем поставленная планка повышается с каждым днем, а критерии оценивания становятся все строже. И чтобы не сходить с ума, пытаясь получить одобрение и обрести свободу, остается лишь одно: самой признать свои достоинства. Ты — такая, и пусть кто угодно насмехается за спиной… — Знаешь, мне кажется, я тогда выстояла именно благодаря лишним килограммам, которые набрала. — Это Рика сказала скорее для себя.

— Я так рада тебя видеть. Прости, что ничего не сделала для тебя в такое сложное время…

Ну и хорошо, что не сделала. Когда Рике было плохо, меньше всего ей хотелось, чтобы Рэйко видела ее в таком жалком состоянии, ведь перед ней она всегда стремилась быть безупречной, «прекрасным принцем». В животе все сжималось при одной мысли об этом.

Официантка налила им в бумажные стаканчики сок. Теплый воздух пах экзотическими специями. Пожилой мужчина на маленькой сцене начал играть на каком-то щипковом инструменте.

— Это ты меня прости, — сказала Рика. — Я ведь обещала поддерживать тебя, а сама погрязла в своих проблемах.

Она знала, что у Рэйко все наладилось. Подруга все чаще встречалась с Рёске, а потом вернулась в их общий дом. Но тут была одна хитрость. Они написали заявление о разводе и положили в сейф на хранение. И, кажется, забыли о нем. Решили, видно, — расстаться всегда успеется, а пока нужно хорошенько насладиться совместным времяпрепровождением. А Синои решил продать свое бывшее семейное гнездышко. Рика совсем недавно узнала об этом от него.

— Ну как, получилось ничего не есть с утра? — спросила Рэйко. — Это мероприятие посвящено Рамадану. Мусульмане в это время соблюдают пост. Нельзя есть от восхода солнца до заката, а потом начинается пиршество.

— Ага, получилось. Хотя нет, я съела йогурт на завтрак. И вообще, когда ты написала «не есть», я подумала, что ты опять на диету намекаешь! Уже надоело слышать о себе, что я жирдяйка.

Рика жаловалась скорее в шутку, но Рэйко ответила неожиданно серьезно:

— Напрасно ты обращаешь внимание на выпады глупых людей. Многие считают, что ты отличный журналист. Что ты все написала правильно, а Манако предала тебя. Не забывай: когда есть ненавистники, всегда найдутся и сторонники. Бездетная домохозяйка с кучей свободного времени еще не разучилась собирать информацию.

Рэйко не стала бы подбадривать ее пустыми словами. Скрывая подступившие к горлу слезы, Рика ответила нарочито беззаботно:

— У меня у самой сейчас куча свободного времени. Только и ищу себе занятия, чтобы не бездельничать. Пока не решено, переведут меня в другой отдел или нет, но от работы с возможными героями публикаций я отстранена, поэтому занимаюсь офисной рутиной и сбором информации через Сеть. Спасибо, что позвала сюда. Переключиться мне и правда не мешает. И я рада, что мы с тобой встретились.

С тарелками в руках Рика с Рэйко встали в очередь к стойкам. Разноцветные фрукты и овощи выглядели куда ярче, чем в супермаркетах, — как на настоящем южном базаре. Кебаб щекотал ноздри и на вкус был изумительным, но больше всего Рику покорили блюда из риса, особенно пилав с бараниной и его вариации. Турецкие пельмени с несладким йогуртом мгновенно пробудили аппетит, салат с фасолью обострил его до предела, а сладость пропитанного сиропом пирога зажгла в груди золотистый медовый свет.

Рэйко удивленно приподняла брови.

— Турецкие сладости такие сладкие… Даже язык немеет.

— Да, очень сладкие. Но мне нравится. Эта трапеза — настоящий праздник. Но представляю, как тяжело весь день ничего не есть и не пить… Рамадан ведь длится месяц?

— На, почитай вот что. — Рэйко протянула ей листовку, и Рика прочла вслух:

— От воздержания освобождаются больные, путешествующие, беременные и кормящие, дети, женщины во время менструации… и те, кто по другим причинам не могут придерживаться поста…

Рика недоуменно замолчала, потом сказала:

— Получается, причины могут быть любыми?..

— Да! Идея в том, что каждый старается по мере своих сил. Если не удается — можно и нарушить пост, а пропущенные дни восполнить помощью ближнему. Смысл Рамадана в том, чтобы понять тяготы обделенных, страдания вовсе не является его целью. Ислам часто неправильно понимают. И это мероприятие устроено для того, чтобы показать, как выглядит правильное восприятие ислама.

— Вот как… Звучит здорово. Каждый старается по мере своих сил…

— Да. Это к чему угодно применимо. Поэтому, Рика… — Рэйко указала на место в листовке и уверенно продекламировала: — «Ислам призван облегчать, а не усложнять жизнь».

— Облегчать, а не усложнять…

— Именно. Если Бог и существует, едва ли он радуется, глядя на страдания людей. Поэтому необязательно пытаться преодолевать тяготы своими силами. Не обязательно бесконечно совершенствовать себя. Куда ценнее пережить этот день, и следующий, и так день за днем.

Глядя на Рэйко, Рика вновь подумала, какая же она необыкновенная. Рэйко сделана из того, чего нет у нее. Кажется сладкой и нежной, но при этом приправлена горечью и терпкостью. Она похожа на ароматный птифур, приготовленный по какому-то причудливому рецепту.

— На этой неделе мы с Рё пойдем на прием к семейному психологу. Решили, не будем больше пытаться справиться со всем в одиночку и равняться на других. Курс стоит недешево, и в случае крайней необходимости я обращусь за помощью к родителям. Это не будет поражением с моей стороны. Мне все еще хочется утереть им нос, но я созрела для того, чтобы поговорить с ними еще раз, так что скоро мы поедем к ним вместе с Рё. А еще я устроилась на подработку в аптеку восточной медицины рядом с домом — там и обучение есть. В последнее время поняла: если так и не получится завести детей, то ничего не поделаешь — жизнь на этом не закончена.

Рика кивнула в ответ, а Рэйко продолжила:

— А ты себя не вини — Кадзии кого угодно способна подловить. Ведь сама посуди, все женщины, с кем она соприкасалась, оказались травмированы, а с мужчинами вышло еще хуже. Я, кстати, тоже пример. — Рэйко развела руками и засмеялась.

— Спасибо тебе, — сказала Рика, ей все еще было больно за то, что произошло с Рэйко.

— Но меня утешает то, что Кадзии Манако мечтала о подруге. Значит, не все так безнадежно. Об этом мне рассказала Тидзу.

— Погоди, ты связывалась с Тидзу? — изумленно переспросила Рика.

Рэйко одним глотком допила вишневый сок и выдохнула:

— Ага. И настоящее имя свое она назвала. Рассказала про себя и про то, что у вас с ней много общего… Если хочешь, чтобы тебе открыли сердце, открой свое, иначе никак. Я этому у тебя научилась — это же твой метод работы.

— Твои социальные навыки просто поражают… Тебе журналистика точно подходит больше, чем мне. Тидзу, наверное, очень на меня сердится?

— Уже нет. Мы с ней о многом поговорили. Про нашу с тобой дружбу, про меня… Даже о том, о чем мне обычно неловко рассказывать. Она о тебе беспокоилась — выдержишь ли ты такой удар. Ладно, раскрою интригу: Тидзу работает секретарем у депутата парламента.

— Вот оно что… А я все думала, где же мы могли с ней пересечься…

Рика вспомнила вечер в «Старбаксе». Они болтали обо всем на свете, словно давние друзья. Кажется, с того вечера годы прошли.

— Здорово, что тебе удалось с ней связаться.

— Я подумала — не дело оставлять все как есть. И похоже, Тидзу самой хотелось выговориться. Думаю, всем женщинам, кто соприкоснулся с Манако, хочется найти понимающего собеседника.

«Но больше всех найти понимающую собеседницу мечтала сама Манако», — подумала Рика.

— А ты хочешь встретиться с Тидзу? Давай на следующую встречу ее позовем? Или еще рановато?

Перед глазами тонкой лентой зазмеились строчки блога. «Совсем скоро Рождество. Я больше всего на свете люблю это время, когда город такой нарядный и оживленный…» И как она могла забыть? Ведь столько раз перечитывала блог Манако. Двадцать восьмого ноября, за день до ареста, Манако писала о том, что собирается запечь индейку. По рецепту, который получила на кулинарных курсах.

А ведь она так противилась тому, чтобы готовить индейку на занятии. Что же заставило ее изменить свое мнение спустя пару месяцев? Что значит эта запись? И как вообще Манако заполучила рецепт?

Перед арестом, пытаясь сбежать от полиции, Манако перебралась в Кавасаки. Там она старательно демонстрировала свои кулинарные навыки Екоде. Но Рика видела его убогую кухонку, когда пришла за Рэйко. Там индейку точно не запечь.

— Слушай, а ты можешь узнать кое-что у Тидзу для меня?

Концерт щипковых инструментов подошел к концу.

— Я хочу купить эту квартиру. Вы сможете все организовать?

Перед Рикой лежал план квартиры в доме у парка. Той самой квартиры с большой духовкой. В агентстве недвижимости на западе Синдзюку они с Ямамурой сидели одни — остальные сотрудники ушли по каким-то послеобеденным делам.

— Не хотелось бы, чтобы вы выбирали так спонтанно. Это ведь очень серьезное приобретение. Ту квартиру мы посмотрели вскользь. А потом вы и вовсе перестали выходить на связь.

Судя по сдержанному тону, Ямамура уже знала, кто Рика такая. Едва ли эта женщина могла пропустить хоть одну новость, связанную с Кадзии Манако. Тем более то, что так активно обсуждается в интернете.

— Нет, не спонтанно. И помимо всего прочего, у меня есть две важные причины как можно скорее решить этот вопрос. Во-первых, если я возьму ипотеку, я уж точно не брошу работу в ближайшее время. А во-вторых, мне хочется наладить с вами прочные отношения, потому что я хочу взять у вас интервью. Я ведь журналистка «Сюмэй». Хотя, думаю, для вас это уже не секрет.

Взгляд Ямамуры стал ледяным, между ними, казалось, выросла непробиваемая стена.

— Конечно, я понимаю, что покупка квартиры в тридцать миллионов иен не делает меня эксклюзивным покупателем — для успешного риелтора это обычная сделка. Так что у вас есть полное право отказать мне, — продолжила Рика. — Но для меня такая покупка — одна на всю жизнь. И я хочу купить квартиру именно через вас. Я выбрала то, что мне понравилось больше всего из вариантов, которые мы успели посмотреть.

Ямамура поджала губы. В лучах солнца, пробивающихся сквозь окно, казалось, что пушок на ее лице встал дыбом.

— Хорошо, однако, быть журналистом в крупном СМИ. Как бы вас ни обвиняло общество, как бы вы ни искалечили жизнь человека в погоне за сенсацией, в итоге вам все сходит с рук. Знаете, какая это редкость? И как мало одиноких женщин могут позволить себе спонтанно ввязаться в ипотеку на тридцать лет без всяких тревог? — раздраженно отчеканила она.

— А ведь если подумать, я не так уж и отличаюсь от вашего покойного брата. Зарплата и рабочая нагрузка у нас, скорее всего, одинаковы, да и образ жизни тоже. Только что пол разный.

Рика была готова к тому, что Ямамура вспылит, но та с каменным лицом отошла к кулеру выпить воды. Когда она вернулась, вид у нее был спокойный и даже расслабленный. Мокрые губы блестели. Она села и равнодушно поинтересовалась:

— У других жертв Манако тоже были родственники. Почему именно я?

— Потому что вы считаете, что в смерти брата есть и ваша вина. Мне так показалось по вашим высказываниям в СМИ и тому, как вы ведете себя на работе. Ваш брат потерял голову от женщины, которую условно можно назвать хранительницей очага. Наверное, это ранило вас с матерью. Понятие «дом» имеет для вас большое значение. Вы ведь не случайно работаете с недвижимостью…

У духов Ямамуры был сладковатый аромат. Из-за повторных слушаний по делу Кадзии Манако личную жизнь ее покойного брата снова стали обсуждать. Жизнь, в которой ничего не было, кроме работы, казалась людям ужасной. Многие утверждали, что запись в книге отзывов из кафе — это попытка выплеснуть стресс, скопившийся на работе.

— А что вообще определяет хранительницу очага? — задумчиво пробормотала Рика, не зная, слушает ли ее Ямамура. — Умение готовить? Умение вести хозяйство? Понятие семьи в современном мире стало таким расплывчатым, что уже не вписывается ни в какие конкретные критерии. А попытки искусственно создать образ идеальной семьи лишь давят и на мужчин, и на женщин. Уж не это ли давление стало причиной смерти вашего брата?

Кулер громко булькнул.

— Я решила купить эту квартиру не случайно. Там большая духовка — это и стало решающим. Я хочу попробовать запечь индейку, и как можно скорее, пока моя решимость не ослабла. Это единственное блюдо, которое Кадзии Манако так и не смогла приготовить.

— Индейку? Вы хотите приготовить такое грандиозное блюдо в домашних условиях?.. — Ямамура подняла на Рику недоуменный взгляд.

— Я сумела заполучить рецепт бёф бургиньона. Того, который Манако готовила для вашего брата незадолго до его смерти. Одна из учениц салона добыла для меня рецепт. Вчера я попробовала его приготовить.

— Зачем вы рассказываете мне это?.. — выдавила из себя Ямамура с надрывом, и Рика наконец заметила, что они с братом похожи. Наверное, в детстве эта похожесть легче читалась.

— Ваш брат решил, что это обычное мясное рагу, которое едят с рисом. На суде Манако высмеяла его за это: бёф бургиньон с рисом не едят. Но когда я сама попробовала приготовить это блюдо, я поняла, что оно и правда мало чем отличается от привычного нам рагу. Японский вариант рагу — это ведь всего лишь адаптация французской кухни под наши вкусы. Так что ваш брат не ошибся.

— И что с того?

— Может, мясное рагу было фирменным блюдом вашей мамы, и вы часто ели его с рисом?

Ямамура молча уткнулась в план квартиры, лежащий на столе.

— За последние несколько месяцев я попробовала приготовить все блюда, о которых упоминала Манако, не только бёф бургиньон. И, кажется, начала понимать, почему мужчины так привязывались к ней и что она сама чувствовала при этом.

— Журналисты всегда так далеко заходят? — тихо пробормотала Ямамура, откидываясь на спинку стула.

— Но ведь и вы так же работаете. Наверняка в свободное время вы обходите район, где находится дом, чтобы разузнать информацию, которая, может, только местным известна.

— Когда я росла, мама была очень занята работой и мало занималась домом, — вздохнула Ямамура. — Я была предоставлена самой себе, а вот брата она баловала. Готова была в лепешку расшибиться, чтобы любое его желание исполнить. Я настаивала, что Манако ему не пара, но мать упорно твердила: если уж она ему так понравилась, давай понаблюдаем немного. Думаю, мама комплексовала из-за того, что сама не слишком хозяйственная. Рагу она готовила с соусом из супермаркета. Хотя всегда щедро закладывала овощи, а еще добавляла пасту мисо и сливочное масло для вкуса.

— На мой взгляд, вполне достойная готовка. Настоящая домашняя еда.

На лице Ямамуры мелькнуло подобие улыбки.

— И зачем я вам все это рассказываю… Научена же уже горьким опытом, что не стоит болтать зря.

— Позвольте мне все-таки взять у вас интервью? Из-за этого дела мое имя пострадало. Может, я и не смогла разглядеть настоящую Кадзии Манако… Но мне кажется, что я сумею понять женщин, которые прямо или косвенно пострадали из-за ее действий. Вы тоже в их числе. Прошу, дайте мне шанс. Конечно, я не буду выдавать вашу личную информацию, и лгать тоже — это было некрасиво с моей стороны… Опубликовано будет только то, что вы сами одобрите и что никак не повлияет на вашу работу.

За окном раздался какой-то резкий звук — сначала Рика приняла его за детский крик, но потом сообразила, что это визг тормозов. Ямамура поднялась с места и налила Рике зеленого чая.

«В честь новоселья я устраиваю небольшую вечеринку с запеченной индейкой. Мне хотелось бы использовать эту возможность, чтобы выразить глубокую признательность тем, кто помогал мне в непростое время. С собой можно принести напитки по вкусу и что-нибудь из еды — неважно, покупное или домашнее. Мебели у меня мало, поэтому если кто-то сможет захватить подушки, чтобы сидеть на них, — также буду очень благодарна. С нетерпением жду встречи!

Матида Рика».

Стоило Рике отправить сообщение, как ей тут же написала Юи с предложением помочь. Обычно первой в такие моменты всегда откликалась Рэйко, но, похоже, сейчас она была по уши занята тем, чтобы заново наладить жизнь с Рёске. Рику это даже радовало.

Рика подумала и предложила Юи после работы вместе сходить в супермаркет с импортными товарами в районе Адзабу.

Собрать получилось девять человек: Рэйко, Рёске, Юи, Китамура, Синои, мама и Мидзусима с мужем и маленькой дочерью. Еще один гость — и вышла бы полная десятка, но после долгих сомнений Рика решила все же не звать Макото, потому что далеко не все были в курсе их отношений.

Стоило подняться по эскалатору на второй этаж, как их с Юи окружил сладкий аромат экзотических фруктов — у самого входа стояли корзины с грудами питахайи и личи. Покупателей почти не было: наверное, потому, что время уже перевалило за десять. В огромном мясном отделе пахло почему-то апельсинами. Информация о том, что в этом магазине лучший во всем Токио выбор мяса, похоже, была верной: они увидели мясо крокодила и еще каких-то неведомых Рике зверей.

Одна из витрин была под завязку забита тушками индейки. Упакованные в сетку, они походили на мячи для регби. Размеры тушек разнились, и все были заморожены до такой степени, что если уронить на ногу — перелом можно получить.

Как Рика ни искала, найти индейку в готовом маринаде не удалось. Делать нечего: пришлось брать обычную тушку, потянувшую на пять с небольшим килограммов. Стоимость оказалась ниже, чем ожидалось.

Противень в духовке был небольшим, и, опасаясь, что при запекании жир польется через край, Рика взяла специальную одноразовую алюминиевую форму для индейки.

— Может, стоит купить термопакет? — поинтересовалась Юи.

Рика покачала головой.

— Нет. Я ее и так три дня размораживать буду, а уж до дома как-нибудь донесу.

Юи шустро забросила в тележку пластиковые тарелки, вилки и стаканчики, хотя Рика о них и словом не обмолвилась. Только когда девушка заметила: «Вы же только переехали, наверняка у вас нет посуды на такую компанию», Рика сообразила, что забыла про эту деталь. Юи на ее замешательство тут же заулыбалась и настояла на том, чтобы за них заплатить самостоятельно.

После прохлады супермаркета влажный уличный воздух приятно согрел кожу. Сумку с покупками они тащили вместе, взяв за ручки с двух сторон, но все равно она казалась ужасно тяжелой, даже в пояснице отдавалось. Неожиданно Юи коротко воскликнула: «О!..» — и тут же сконфуженно замолчала. На витрине крупного книжного красовался постер, гласящий: «Первое издание автобиографии Кадзии Манако! В продаже с 10 августа». Фотография Манако явно была обработана: женщина выглядела куда моложе и привлекательнее, чем на самом деле.

— Я слышала, книга уже на верстке, но уверена, она не будет хорошо продаваться. Этот ее муженек крутится как только может, чтобы разрекламировать свой «шедевр». — Юи выглядела очень рассерженной; все больше распаляясь, она выплюнула: — Все, что он описывает, — это убогие взгляды и представления Манако. Когда читаешь такой текст, никакого интереса он не вызывает. Ваши статьи были куда реалистичнее, увлекательнее и ярче.

Юи теперь работала в редакции нон-фикшена и была на хорошем счету.

— Ну что поделаешь. У Кадзии ведь…

Рика проглотила окончание фразы о том, что у Кадзии нет никого, кто мог бы ее по-настоящему выслушать. И пусть она теперь стоит в свете рамп, пусть за ее спиной поддержка очередного любовника, она так и осталась одинокой. Она кричит в пустоту, не имея рядом никого, кто принял бы ее и попытался понять. Со стороны Рики это не было жалостью — лишь принятием. Есть и такой способ существования, и Манако в этом мире не одна такая.

Темные, словно спелый виноград, глаза Манако пристально смотрели на Рику с постера. Казалось, ее взгляд говорил: «Правда, ложь… Не так уж они и разнятся. И что тогда плохого в том, что я выбрала то, что кажется повкуснее? Горькая реальность и без того переполняет душу. Так почему бы не приправить эту беспощадную, безвкусную действительность пряностями по вкусу, чтобы хоть немного расцветить ее? Это — моя личная форма эволюции и вершина моей жизненной мудрости. Вы действительно считаете, что все на свете стоит того, чтобы принимать реальность как есть? Стоит ли вообще такой мир того, чтобы в нем жить?»

— Не такая уж Манако и лакомка на самом деле… — пробормотала Рика. Длинный грузовик, изрыгающий бензиновые пары, проехал между ней и Манако.

Заметив беспокойный взгляд Юи, она с улыбкой кивнула ей: все нормально.

Ей вовсе не хочется есть одну лишь замороченную, вкусную еду. Растворимая лапша или готовые бенто из комбини в полупустом ночном офисе, холодный рис с натто, который запихиваешь в себя в одиночестве поздним вечером перед сном, простенькие закуски из контейнера, ждущие своего часа в холодильнике… Сама Рика любила все вкусы — даже самые неожиданные. Дело не только в еде. Горечь, скука, страх — все это ей не раз еще предстоит вкусить. Но теперь, преодолев тяжелые времена, когда пришлось попробовать разного, Рика поняла: а ведь не так уж это и скверно, и все равно впереди ждет лучшее.

Она подняла глаза к ночному небу Роппонги. Оно выглядело куда светлее пронзительного взгляда Манако.

Из сумки с индейкой на асфальт падали капли. Потянув за собой Юи, Рика направилась к метро.

В вагоне они отыскали свободные места. Сумку Рика водрузила себе на колени, джинсы потом можно постирать. Пока они ехали, она обдумывала сообщение от Рэйко, которое пришло к ней на автоответчик еще днем.

«Ты была права, Тидзу все подтвердила. Сначала пыталась отрицать, но я сразу расколола ее — слишком уж она разволновалась. В ноябре 2013 года Тидзу и все остальные ученицы получили от Кадзии приглашения в гости. Естественно, они не пошли. А когда Манако арестовали, решили не рассказывать про это полиции — не хотели, чтобы люди думали, будто они с Манако дружили».

Непривычная дорога к новой квартире, куда Рика только-только перебралась, казалась путешествием в неизвестные дали. Путь от станции был неблизким, так что у метро они с Юи поймали такси.

В парке у дома вовсю стрекотали цикады, а у питьевого фонтана, несмотря на позднее время, скучающе переговаривалась группка студентов. Рика набрала код домофона, и вместе с Юи они поднялись на второй этаж.

В квартире Юи с осторожным любопытством заозиралась по сторонам. Из мебели тут пока что была одна кровать. Даже занавески на окна Рика еще не успела повесить. Свежие бледно-голубые обои и блестящие деревянные полы в гостиной размером где-то десять татами радовали глаз. Рика открыла окно и опустила противомоскитную сетку. Теплый воздух наполнил комнату.

Первым делом она положила индейку в форму и попробовала запихнуть в духовку. Из духовки доносился легкий запах печеных яблок. Убедившись, что тушка помещается целиком, Рика выдохнула — этот момент беспокоил ее больше всего.

Затем она открыла новенький холодильник. Полки она убрала заранее, продуктов внутри почти не было, и индейка заняла отведенное для нее место. Юи выглянула из-за плеча Рики и удивленно спросила:

— Ой, а вы что, специально для индейки купили холодильник?

— Ну, не специально, конечно, но раньше я пользовалась маленьким, как в отелях.

— А разве нельзя просто оставить тушку в комнате? Тогда она разморозится быстрее, и три дня ждать не надо.

— Пишут, что в таком случае верхний слой мяса начнет портиться прежде, чем растают внутренности.

Рика проводила Юи до двери. На прощание она сказала ей:

— Думаю, мой совет будет лишним, но все же… Тебе сейчас стоит думать только о своей новой работе — не делай того, что может все испортить. Не надо слишком меня выгораживать — ты и так мне много помогаешь.

Юи застыла.

— Знаете, я всегда вами восхищалась. И очень многие в издательстве на вашей стороне, пусть и не все говорят об этом вслух. Так что ничего такого в моей поддерж-ке нет.

— Спасибо, — пробормотала Рика.

Утром следующего дня ей пришло сообщение от Синои.

«Да, все верно, я проверил. Вскоре после ареста в холодильнике в квартире Манако обнаружили испорченную пятикилограммовую индейку. Такая давняя история… Как вы узнали?»

Это не удивило Рику. Вот оно — блюдо, которое Манако хотела приготовить до такой степени, что убила троих… Нет, даже пятерых мужчин. Индейка так и сгнила в холодильнике, не дождавшись своего часа.

Весь день Рика не могла толком сосредоточиться на работе — все ее мысли крутились вокруг заветной тушки в холодильнике. Что бы она ни делала — перед глазами стояла индейка. Наверное, и с Манако так было.

Отсиживаясь у Екоды, Манако все равно собиралась вернуться к себе домой. Она переживала об индейке и вряд ли допускала мысль о том, что ей придется задержаться у него. Нет, Манако хотела устроить рождественскую вечеринку с подругами из «Салона Миюко». Учитывая ее стремление к совершенству в кулинарии, наверняка она планировала несколько раз приготовить блюдо на пробу, прежде чем красоваться им перед другими. Ведь ей надо было усладить вкусы искушенных дам.

Вернувшись домой, Рика то и дело заглядывала в холодильник и замирала, открывая его. Пусть и прошел целый день, индейка все еще была твердой как камень.

Вечером второго дня Рика робко ткнула тушку пальцем и обнаружила, что хотя внутри еще чувствуется лед, верхняя часть индейки уже стала мягкой.

Она сняла сетку и целлофан. Выгнутая белесая грудка, вызывающие невольную жалость поджатые ножки… В тушку была воткнута шпилька для проверки готовности блюда. Индейка выглядела какой-то очень живой: казалось, вот-вот задвигается или даже заговорит. Сердце Рики сжалось.

Она начала натирать тушку солью. От прикосновения к холодной кожице по спине пробежали мурашки. Мысль о том, что придется вытаскивать потроха для начинки, вызывала желание отложить все на потом.

Щелчок кухонными ножницами — и связывающий ноги птицы шнурок упал на стол, обнажив темное отверстие, ведущее к внутренностям.

Рика все никак не могла решиться сунуть руку в эту бездонную тьму, напоминающую о непроницаемых глазах Манако. Ее охватил ужас. Сложно было поверить, что речь идет всего лишь о внутренностях относительно небольшой птицы.

Завтра придут гости… Голова пошла кругом лишь от попытки посчитать, сколько всего нужно сделать в одиночку до их прихода. Конечно, Рика сама их пригласила… Но сейчас стены начали сжиматься, грозя раздавить ее.

Зажмурившись, она засунула руку внутрь тушки. По тыльной стороне руки пробежал холодок. Пальцы коснулись твердых косточек, облепленных мясом. В груди вдруг вспыхнула иррациональная тревога, что она никогда больше не увидит свою руку. Как будто рука плавает где-то в необъятном космосе, и ее с любопытством разглядывают неведомые существа.

Наконец она нащупала шейку индейки, напоминающую тонкую длинную сосиску, и завернутые в парафинированную бумагу печень и сердце, достала их, а после какое-то время пристально разглядывала свою руку, словно видела ее впервые.

Маринад предстояло готовить самостоятельно. Почитав разные рецепты в интернете, Рика решила попробовать рассол. Положила в подсоленную воду петрушку, морковь, лук и гвоздику, туда же налила оставшееся после празднования новоселья сакэ — вина у нее не нашлось. В рассоле индейка должна полежать до завтра. Индейку она поместила в пакет, залила рассол и плотно завязала. Ни в чем другом тушка не влезла бы в холодильник. Полупрозрачный пластик и вода просвечивали в сиянии ламп — прямо как подсветка в бассейне. Рика хорошенько завязала пакет, потом положила все в еще один, сверху завернула в несколько слоев пленки и отправила эту конструкцию в холодильник.

Не давая себе ни минуты отдыха, она сделала заготовку для соуса. Растопила сливочное масло, смешала с мукой и добавила приправу «букет гарни». Завтра разбавит соус мясным соком от индейки.

Переделав все намеченное, Рика рухнула на простенькую кровать у стены и тут же уснула.

Проспала она до обеда и встала легко. Ее охватила торжественность момента: настал тот самый день. Она быстро заправила постель, пришла на кухню… и обнаружила лужу у холодильника. Через пакет, который, как ей казалось, она так тщательно запаковала, все-таки просочился рассол. Рика вздохнула и, стараясь не впадать в панику, принялась за уборку. Потом тщательно помыла руки и тогда достала индейку из пакета. За ночь она окончательно разморозилась — мясо стало мягким. Рика промокнула лишнюю воду бумажными полотенцами, еще раз натерла индейку солью, сбрызнула лимонным соком и положила в форму.

Наконец настало время для готовки начинки — стаффинга. Рика вымыла и мелко нарезала печень и сердце, добавила к ним лук, кедровые орешки, лавровый лист и смесь пряных трав. Положила вместе с рисом в рисоварку и включила быстрый режим.

Из-под крышки рисоварки вырывалось все больше пара, кухню наполнял аппетитный запах, а Рика нервничала все сильнее. В кулинарных блогах писали, что ошибки при фаршировке индейки могут стать причиной отравлений. Все потому, что начинка касается сырого мяса. А если слишком переусердствовать с прожаркой, есть риск пересушить блюдо. Чтобы избежать неприятных последствий, надо фаршировать перед самой отправкой в духовку, набивать тушку не слишком плотно и еще нужно периодически смазывать индейку горячим маслом… На дворе лето, а у Рики будет девять гостей, среди которых ребенок. Случись что — на ней вся ответственность.

Рика включила духовку на разогрев и достала из холодильника масло, чтобы оно стало мягким.

Рисоварка запищала, сообщая о готовности. Под крышкой сверкал роскошный золотисто-коричневый рис, впитавший в себя специи и сок от субпродуктов.

Тяжесть ответственности давила на плечи. А ведь точно: женщине, искусной в готовке, не составит труда ловко убить кого-нибудь.

Рика снизила температуру кондиционера на несколько градусов и начала наполнять тушку начинкой. Действовала очень осторожно, стараясь не набивать плотно. На всякий случай оставила немного свободного места.

Закончив со стаффингом, Рика связала ножки индейки крепкой хлопковой нитью, натянула поверх отверстия кожу и закрепила ее воткнутыми зубочистками.

Затем обмазала индейку сливочным маслом. Масло, растекающееся по кожице, почему-то напомнило о том, как она когда-то делала Макото массаж. Наблюдать за тем, как масло впитывается в тушку, оказалось неожиданно увлекательно.

Наконец Рика положила индейку в алюминиевую форму и открыла духовку.

Освещенная синими огнями духовка походила на цирковой ринг, невидимые зрители вокруг которого вот-вот разразятся аплодисментами. Щеки обдуло жаром. Отправив индейку в духовку и закрыв дверцу, Рика с облегчением выдохнула. Индейка готовится примерно три часа. Главное — периодически поливать ее маслом. Если она плохо прожарится — кому-то может стать плохо. Но и пересушить будет ужасно обидно. Для этого-то и нужна пропитка сливочным маслом.

Рика на скорую руку съела немного оставшейся начинки. Упругие потроха и сочный рис оказались великолепным лакомством. Затем она вымыла посуду и обработала холодильник и кухонные поверхности антисептиком.

Таймер на телефоне оповестил о том, что прошел час. Надев на руки прихватки, Рика с тревогой заглянула в духовку. Тушка окрасилась в приятный золотисто-бежевый цвет, и мясо уже выглядело по-другому, но все равно едва ли индейку можно считать готовой. А вот сока и правда выделилось много — тушка купалась в нем. Она собрала сок, добавила его в приготовленный с вечера соус, подержала на огне и кистью для смазывания выпечки промазала им индейку. Разогретое мясо жадно впитывало его — соус исчезал с поразительной скоростью.

Когда она закрыла духовку, раздался звонок домофона. Рика разблокировала наружную дверь и вымыла руки.

На пороге стояли Рэйко с Рёске и мама с Китамурой.

— Добро пожаловать! — сказала она им.

— Ого, как просторно! — заулыбались гости. — С новосельем!

— А что, у вас даже стола нет? Да уж, самое то для приема гостей, — усмехнулся Китамура. Похоже, присутствие матери Рики его не слишком смущало.

На полу были разложены подушки, а Китамура расстелил посередине коврик для пикников. Комната сразу стала уютной. Рика достала раскладной столик.

— Прямо как на пикнике, — с улыбкой заметила мама. С Китамурой и Рёске она только что познакомилась, но разговаривала с ними просто и естественно, никто не ощущал никакой неловкости.

Рэйко выложила на бумажные тарелки булочки, которые принесла с собой.

Тут подошли и супруги Мидзусима с пятилетней дочкой Мики.

— Ух ты! Как вкусно пахнет! — едва переступив порог, восхищенно воскликнула девчушка.

За окном уже разгорался летний закат, а по всей квартире витал аромат горячего мяса — куда более насыщенный, чем у курицы.

Дожидаясь главного блюда, гости пили вино и соки, ели сыр и булочки Рэйко.

Пришла Юи с арбузом.

Рика почти не отрывалась от духовки, и Рэйко, словно умелый ассистент, принесла ей сок и сэндвичи.

Когда Рика снова открыла духовку, она поняла — это успех. Присев так, чтобы пока никто не видел индейку, она еще раз промазала ее соусом.

Последний гость — Синои — пришел, когда до готовности главного блюда оставалось пятнадцать минут. Он сказал в домофон:

— Я привел еще одного гостя… Это ничего? Простите, что так внезапно.

— Конечно, конечно! Так даже лучше, потому что рецепт рассчитан на десять человек.

Спутницей Синои оказалась высокая, длинноногая девушка в повседневной одежде — футболке и джинсах.

— Камияма Сая. Учусь в университете на третьем курсе.

В ушах, выглядывающих из-под короткой объемной стрижки, виднелись маленькие сережки какой-то причудливой формы. Образ подростка из рассказов Синои никак не вязался с обликом типичной студентки. Рика в замешательстве перевела взгляд на Синои. Он выглядел смущенным и неловко молчал.

Сая пояснила, не глядя на него:

— Мне отец про вас рассказал. А я всегда хотела попробовать запеченную индейку, вот и навязалась с ним… Я учусь на диетолога и немного понимаю в кулинарии — так что, если нужно чем-то помочь, я с радостью.

Значит, собственный опыт помог ей определиться со специальностью… Рика украдкой оглядела Саю на предмет нездоровой худобы, однако ничего такого не заметила — не слишком худая, не слишком полная. В широко распахнутых глазах читалось спокойствие с толикой печали, но густые черные брови придавали взгляду силу. На Синои она не очень походила: наверное, пошла в мать. А ведь совсем недавно, слушая рассказы Синои, Рика думала, что едва ли они с дочерью смогут вновь наладить отношения.

— Рада знакомству. Простите, что без приглашения… — добавила девушка.

— Матида Рика. Ваш отец часто выручает меня и многому научил. Вы, наверное, прекрасно готовите. А я совсем новичок, так что буду рада любым советам.

Рёске и Синои обменялись визитками.

— Приятно познакомиться, — сказал Рёске. — Я у вас в долгу. Спасибо, что помогли присмотреть за Рэйко. Доставили мы вам хлопот…

Рика, услышав это, изумленно захлопала глазами. Выходит, Рэйко рассказала Рёске, где она жила.

— Что вы, это мне нужно благодарить Рэйко. Ее хлопотами квартира преобразилась на глазах — теперь ее куда проще будет продать.

«Подумать только… — изумилась Рика про себя. — Рэйко, которая в какой-то момент казалась совершенно сломленной, вновь улыбается и радуется вкусной еде. Рёске, совсем было павший духом, тоже воспрял. Очевидно, Синои сыграл в этой истории немалую роль. Но и сам нашел в себе силы воссоединиться с дочерью. И о чем она беспокоилась? Что за нелепые мысли лезли в голову? Будь мир и правда так беспросветен, ни у кого на целом свете не было бы права судить Кадзии».

Телефон запищал — снова сработал таймер. Рика, радуясь возможности улизнуть, бросилась на кухню. Выдохнув, надела прихватки и решительно распахнула духовку. Индейка, представшая перед глазами, — золотистая, сочная, с хрустящей корочкой, — показалась ей самым прекрасным в мире зрелищем: воплощение представления об успехе. Несомненно, ее затея удалась. Глаза заслезились от жара раскаленной духовки.

— Индейка готова! Рэйко, поможешь залить в соус мясной сок?

Удерживая поднос двумя руками на уровне груди, Рика торжественно занесла индейку в гостиную. Все восторженно зашумели, кто-то даже достал телефон, чтобы сфотографировать блюдо.

— Ух ты! А как ее резать?

— Ты, наверное, об этом не подумала?

Рика покачала головой, водружая индейку на раскладной столик — под весом блюда тот слегка прогнулся.

— Я нашла видео Марты Стюарт про то, как разделывать индейку в День благодарения. Думаю, оно поможет. — Сая показала Юи видео с экрана телефона. Похоже, девушки отлично поладили — сказалась близость в возрасте. Обе не были болтушками, но мигом оживлялись, когда речь заходила о еде.

Поглядывая на видео, Сая ловко орудовала ножом и вилкой. Утопающая в соке индейка стремительно меняла форму. Из-под поджаристой корочки показалось сочное мясо, источающее волны пара, — в разрезе оно напоминало ветчину. Мякоти в тушке оказалось куда больше, чем думалось Рике. Мама рядом с ней восхищенно заохала.

Сая отложила на тарелки ножки, крылышки и другие части тушек, и из-под горы мяса наконец показались коричнево-серые косточки. Наконец Рика поняла строение скелета индейки. Теперь стало заметно, что пустое пространство внутри тушки, казавшееся бесконечным, на самом деле совсем небольшое, а начинка занимает где-то одну пятую всего места.

По комнате разлился сладковатый, насыщенный масляный аромат.

— Я слышала, что Марта Стюарт, даже когда сидела в тюрьме за использование инсайдерской информации, умудрялась готовить джемы и всячески наслаждаться жизнью, насколько возможно, — заметил Китамура.

— Ого, прямо американская Кадзимана! — тут же воскликнула Мидзусима.

Все дружно рассмеялись — никто не бросал на Рику тревожных взглядов и не пытался обойти неловкую тему. Сая тоже заулыбалась: оказалось, широкая улыбка придает ее лицу детскую невинность. Рика вспомнила слова мадам о том, что японцы слишком серьезно относятся к гостеприимству и перегибают палку с желанием устроить все безупречно, потому у них и не прижился обычай звать друзей в гости для обычных посиделок. А и не надо безупречно. Впервые после переезда Рика наконец смогла расслабиться, не беспокоясь ни о чем.

Бумажные тарелки с индейкой и стаканчики с вином и соком были перед каждым. Китамура поднялся с места.

— Право первого тоста предоставляется виновнице торжества!

Взгляды всех за столом обратились к Рике. Сжимая в руках стаканчик с вином, она не спеша заговорила, держа в голове все, что случилось за последние дни, и все решения, которые она успела принять.

— Прежде всего поделюсь хорошей новостью: со следующего месяца возобновляется публикация моих статей. Я расскажу, как складывались мои отношения с Кадзии Манако, также будут интервью с женщинами, которые пострадали от ее действий прямо или косвенно. Я уже получила согласие на интервью у родственницы одной из жертв Манако. Интервью дадут мать и сестра Манако, владелица кулинарных курсов, которые посещала Манако, и несколько ее соучениц оттуда. Мой шеф сначала был против, но я так настаивала, что в конце концов добилась разрешения, но только если публикации выйдут не в нашем еженедельнике. О’кей. В остальном пока я занимаюсь офисной работой, и время покажет, что будет дальше. Вероятно, придется искать новые пути и новые методы работы. Что касается моей новой квартиры — пусть она далековата от метро, зато тут много комнат, и каждому найдется место — так же, как было в квартире Синои. Мои двери всегда открыты для вас. Мебели пока мало, но я уже купила несколько гостевых футонов. И спасибо еще раз всем за поддержку: я очень, очень благодарна вам всем.

На мгновение в комнате повисла тишина. Разорвала ее Рэйко — как всегда самая чуткая и находчивая.

— Я тоже буду рада дать интервью, — серьезно заявила она. — Только без указания личной информации.

— Было бы прекрасно! Спасибо, — кивнула Рика.

Все дружно чокнулись стаканчиками и жадно набросились на индейку.

— Впервые я пробую индейку! Кто бы мог подумать, что она такая вкусная! — на редкость эмоционально воскликнул Китамура.

Другие тоже рассыпались в похвалах.

— И от курицы, и от утки отличается. Мясо мягкое, ароматное, и вкус такой насыщенный.

— А корочка хрустящая, как у пекинской утки.

— И начинка потрясающая! Ты ее сама готовила, с нуля? Поделись рецептом!

Рика взяла вилку и отправила в рот кусочек мяса. И тут же облегченно выдохнула: индейка казалась розоватой, но мясо отлично пропеклось, было мягким и сочным, наверное, во многом благодаря тому, что впитало в себя достаточно сливочного масла. Рот наполнил какой-то очень осенний аромат — почему-то вспомнились прогулки по лесу под хруст листвы под ногами. Начинка отлично пропиталась мясным соком и маслом и приобрела совсем иной вкус — хотелось есть и есть без остановки.

— Прямо настоящее лакомство! — заявила Мики, чье личико все было перепачкано соусом.

— Ну, можно не заявлять во всеуслышание, что обычно мы питаемся едой попроще, — рассмеялась Мидзусима, утирая щеки дочери.

— Настоящие лакомства готовятся редко, — улыбнулась Рика.

Тарелка с соусом, который Рэйко помогла закончить, передавалась из рук в руки. Благодаря мясному соку он приобрел сытный, теплый вкус и сам по себе стал великолепным угощением. В сочетании с домашними булочками Рэйко он произвел фурор.

Рика вполголоса обратилась к Рэйко:

— Я получила рецепт от нашей мадам. А она, по ее словам, позаимствовала его у подруги со студенческих времен… И с Манако я познакомилась благодаря кулинарии. Какое это загадочное дело — обмен рецептами.

Рэйко так же тихо ответила:

— Но где рецепт индейки взяла Манако?

— Думаю, у мадам.

— После такого разгрома, что она учинила?

— Они после него встречались. Чтобы официально отказаться от занятий, нужно связаться с мадам. Мне тоже пришлось написать ей письмо, чтобы отменить членство, хотя это и было ужасно неловко.

Почему мадам так легко отдала ей тетрадку с рецептами? После долгих размышлений Рика догадалась.

Когда постоянно готовишь, рецепты становятся частью тебя. Тем более у профессиональных поваров, таких как мадам. Ей уже и не нужны были рецепты из тетради. И наверняка Рика и Манако были не первыми «чужеродными элементами», затесавшимися в сплоченный мирок салона. Так что мадам и раньше прощалась с нелюбимыми ученицами, которых ей больше не хотелось видеть. И тем не менее даже с ними она делилась рецептами без всяких сомнений. Наверное, ей было просто приятно осознавать, что опробованное ею распространяется по миру. Такой вот особый, личный повод для радости — что-то большее, чем просто желание самоутвердиться.

Кадзии Манако из тех же побуждений подсказала Рике столько рецептов и посоветовала столько мест, где подают вкусную еду.

А ученицы «Салона Миюко», включая Рэйко, не готовили опробованные на занятиях блюда вовсе не из-за лени. Просто, заполучив рецепт, они вбирали это знание в себя, и это дарило им уверенность в будущем, что, если понадобится, они точно смогут воспроизвести все ингредиенты и пропорции. Может, и Манако достигла своей цели, когда заполучила рецепт индейки.

Индейка таяла на глазах. Косточки на подносе стали куда заметнее. Рика вдруг задумалась. А куда же делись кости тех тигров? Тигров, которые крутились вокруг дерева и превратились в масло в книжке о черном Самбо… Костей-то там не было. Неужели даже кости стали маслом? Нет, вряд ли… Может ведь и так оказаться, что на самом деле тигры не умерли. Живут до сих пор как ни в чем не бывало где-то в далеких джунглях.

А Кадзии Манако? Действительно ли она покорила сердца всех тех мужчин? Или они, устав от жизни, просто махнули на все рукой, плыли по течению, послушно принимая напористую заботу? Рика так и не смогла отыскать ни одного свидетельства того, что Манако по-настоящему любили — чего-то явного и заметного, что, например, читается во взгляде Есинори, направленном на дочь, или улыбке Рэйко, подкладывающей Рёске мясо.

Наконец все сыто откинулись на ковер, поглаживая животы. Раскрасневшаяся мама — давно Рика не видела ее такой — с улыбкой воскликнула:

— Какая сытость! И при этом никакой тяжести в животе. До чего же вкусно было!

— Кстати, на следующий день после Дня благодарения пиршество продолжают. Оставшееся мясо индейки запекают с пюре и сыром или делают сэндвичевый торт. Я видела в кино и читала в книгах, — заметила Рэйко.

Рика представила эти заманчивые блюда. Она точно будет рада попробовать их как-нибудь. Но сейчас… Пожалуй, сейчас ей хочется чего-то другого. Она коснулась живота и задумалась, оценивая свои пожелания.

— Сегодня ужин был сытным, так что для остатков индейки я бы выбрала легкую японскую кухню. Что-нибудь с даси и соевым соусом, например.

— Ты хочешь приготовить что-нибудь в японском стиле? Серьезно? — округлила глаза Рэйко.

— Конечно. Если захочу — могу и приготовить, — неожиданно легко ответила Рика. Наверное, прозвучало это слишком самоуверенно… При виде удивленных лиц друзей ей стало неловко, и она громко добавила: — Если кто-нибудь хочет и завтра полакомиться индейкой — оставайтесь с ночевкой. Я, конечно, не шеф-повар, но, думаю, смогу вкусно приготовить индейку в японском стиле на завтрак.

— Тогда я останусь! — с горящими глазами заявила мама. Из-за хлопот с дедушкой ей редко удавалось вырваться из дома на день-другой.

Слегка захмелевший Синои неуверенно протянул:

— Я тоже мог бы… Хотя раз уж тут одни девушки, наверное, не стоит навязываться…

— Ох, вечно ты так… — со вздохом пробормотала Сая. И, не глядя на враз поникшего отца, добавила: — Я тоже останусь. Мне отсюда ближе до университета. Как раз завтра смогу пораньше выехать.

— А, но…

— Тут ведь три комнаты. Я лягу в соседней с твоей. Тогда никаких проблем, верно? Рика, сможете одолжить мне какую-нибудь домашнюю одежду?

— Ты точно не против остаться?.. — растерянно переспросил Синои. Игнорируя его вопрос, Сая встала, чтобы помочь все убрать. Если бы отец Рики был жив и сидел среди гостей, может, и она тоже… вот так же направляла бы его.

— С чего мне быть против? Я просто хочу позавтракать индейкой, вот и все.

Мама, Синои и его дочь… До недавнего времени Рика и представить не могла, что они соберутся вместе. Но сейчас совместная ночевка казалось чем-то очень естественным. То ли потому, что квартира большая, то ли благодаря совместной трапезе.

Все продолжили весело болтать между собой — только Синои затих и молча поглядывал на дочь.

Постепенно гости начали расходиться. Последними ушли Рэйко с Рёске: с балкона Рика наблюдала, как их силуэты растворяются в темноте. Затем все вчетвером они принялись убираться. Посуда была одноразовой, так что много времени это не заняло. Остальную еду, кроме индейки, доели подчистую. Пока все по очереди приняли душ, время уже перевалило за час ночи. Рика раздала гостевые футоны, и гости разошлись по своим комнатам. Синои облачился в просторный спортивный костюм-унисекс, который раньше носил Макото. Он выглядел смущенно, когда желал всем спокойной ночи, — раньше Рика и не подумала бы, что однажды увидит у него такое лицо.

Наконец Рика растянулась на кровати.

Она понимала: вечера в окружении друзей, когда одиночество отступает, — огромная редкость. Когда еще ей удастся устроить такой грандиозный вечер? Годы спустя?

Уснуть сразу не удалось. Рика рассеянно листала книгу, когда в дверном проеме показалась мама в ее домашней одежде.

— Чего-то не хватило?

— Нет, все хорошо. Мне было очень весело сегодня. Вокруг тебя столько чудаковатых и интересных людей. — Мама оглядела пока еще пустую спальню Рики и осторожно добавила: — Я переживала за тебя изо всей этой шумихи на работе… И рада видеть, что у тебя все наладилось.

Рика захлопнула книгу и села. А ведь между ними ничего особенно и не изменилось с тех пор, как они начали жить вдвоем. Маме тогда было немного за тридцать. Рика совсем не была уверена, что сама она сумела бы выстроить такие теплые отношения с дочерью-подростком.

— Я вся ушла в свои заботы и совсем тебе не помогаю. Меня часто это беспокоит. Если ты слишком устанешь — приходи сюда в любое время. Я покупала квартиру с расчетом и на то, что однажды мы снова будем жить вместе.

— Спасибо. Я еще побарахтаюсь. Но когда пойму, что сил уже не хватает, — буду рассчитывать на тебя. И знаешь… Чем смотреть на то, как ты жертвуешь своими интересами в попытках помочь, я буду куда счастливее видеть тебя занимающейся любимым делом и живущей полной жизнью. Я и сама стараюсь дорожить собой и делать свою жизнь лучше. И развелась когда-то именно поэтому. Чтобы стать счастливее, а не несчастнее.

С этими словами мама тихо вышла из комнаты, словно смутившись собственной откровенности. Рика погасила свет. Вглядываясь во тьму комнаты, она задумалась о том, что бы приготовить завтра. И тут же вспомнила про лапшу, лежащую в шкафчике под раковиной, которую купила вскоре после переезда.

— Точно. Сделаю сэиро с индейкой, — пробормотала она вслух. Рика не любила этот суп с тех пор, как отец под Новый год устроил скандал из-за того, как мама его приготовила. Однако сейчас вдруг вспомнила сэиро с нежностью: холодная лапша соба в горячем ароматном бульоне… И ничего, что индейка пропитана маслом — соевый соус и даси отлично с ним сочетаются.

Завтра Рика проварит косточки индейки, смешает с кацуо-даси и приправит соевым соусом, добавит также мирин для вкуса. Отдельно сварит и охладит собу. В горячий бульон положит немного оставшегося мяса индейки, кожуру юдзу и побольше кресс-салата. И финальным штрихом — васаби и мелко порубленный лук-порей.

Наверное, хотела помириться с соученицами с курсов Миюко. К счастью, ее арестовали прежде, чем она узнала, что Тидзу и остальные выбросили приглашения. Может, она и теперь иногда вспоминает их, да и Рику тоже. Какое место Рика заняла в сердце Манако после того, как та успешно подобралась к ней поближе, чтобы ранить и растоптать?

Хотя разве усилия Манако увенчались успехом? Вовсе нет. Добить Рику ей не удалось — лишь новый провал. Помнится, Манако как-то кричала ей в лицо о том, что они с Рэйко даже не способны по-настоящему растоптать кого-то. Наверняка и она, и другие неведомые Рике люди, с радостным любопытством ожидавшие ее краха, теперь трясутся от разочарования и недовольства. Но все это неважно. Как бы ни злилась Манако, Рика не станет отклоняться от своего пути. Неспешно, с остановками, аккуратно корректируя маршрут, она продолжит неуклюже двигаться вперед — так, как умеет. И она чувствует: впредь ей будет легче. Теперь, когда она научилась замечать и своими руками восполнять то, чего ей недостает.

«Ну и твердолобая же я. Моя карьера, считай, растоптана, а я все собираюсь писать статьи. Настояла на том, чтобы остаться в издательстве, выпросила себе работу, повесила на себя ипотеку, а теперь вот думаю о том, чем бы полакомиться завтра. Наверное, в глазах посторонних я выгляжу такой же взбалмошной чудачкой, как Кадзии Манако», — отстраненно подумала вдруг Рика с улыбкой.

Суп сэиро с индейкой — первый личный рецепт Рики. Впервые в жизни она придумала блюдо сама, полагаясь на свои личные вкусы и предпочтения.

Впредь ей хочется создать еще много таких вот оригинальных рецептов. И поделиться с кем-нибудь лучшими из них. Не так важно, с кем, — это могут быть дорогие ей люди, или недоброжелатели, или кто-то совершенно незнакомый. Главное, чтобы рецепты Рики стали частью и их жизни тоже.

Сердце бьется быстрее при одной лишь мысли о том, что можно вот так просто подарить кому-то возможность испытать те же чувства и тот же настрой, что довелось пережить ей самой. Меняя форму, ее безымянные идеи будут распространяться по миру, словно круги на воде. Как секретная приправа, щепотку которой добавляешь в самом конце блюда. Рике хочется жить, ощущая эту едва заметную, незримую связь с другими.

Было бы здорово еще увидеться с Кадзии. Чтобы сказать ей: этот мир стоит того, чтобы в нем жить… И наслаждаться вкусами, которые он может подарить.

Тело и душу до краев переполнило невиданное прежде ощущение довольства собой и делом своих рук. Каждый час четырех дней, потраченных на приготовление индейки, стоил затраченных усилий. Рика натянула до носа одеяло, пахнущее домом. Где-то там, за стеной, уже мирно спали отец с дочерью. Они начали новую жизнь, в которой они есть друг у друга.

Остались лишь косточки…

Рика закрыла глаза и, думая о косточках индейки в холодильнике и завтраке, который приготовит, впервые за долгое время уснула крепким, спокойным сном.