Мечты и жизнь Сары Бродерхауз

Пятнадцать

— Мне приснился остров, а на острове — озеро, а в озере живет красная рыба, которая прячется под валуном, скатившимся в озеро с вулкана. Я хочу найти этот остров, — сказал Джек по телефону. — Ты поедешь со мной?

Сара открыла глаза. Она была еще в постели. Взглянула на шкаф и горку выстиранного белья на стуле. Голос звучал совсем близко. Эта близость пугала ее. Она не раз твердила себе, что не желает его больше видеть.

— Как ты туда доберешься? На что там жить будешь?

— Бог ты мой, что за вопросы! — Что-то стукнуло, как будто он собирался повесить трубку.

— Нет, правда, ну где такое место?

— Ты лишена воображения. У тебя нет великой мечты, — сказал он.

— Почему же, у меня есть мечта, — сказала она. Она посмотрела в окно, на утреннее небо. Увидела себя в белой комнате, в каком-то городе, может быть, в Нью-Йорке. Она стоит в лучах солнца на коленях перед зеркалом во всю стену и фотографирует сама себя.

— Мы построим хижину. Я буду писать стихи и каждый вечер будем ходить на пляж. Питаться будем фруктами и красной рыбой.

— Ничего из этого, наверное, не выйдет.

— Да, ты, конечно, сука, — сказал он.

— Почему ты так со мной разговариваешь? — спросила она.

Он фыркнул.

— Только так с тобой и надо разговаривать.

— Надо? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Со мной ты почувствуешь, что действительно живешь, — сказал он. — Я заставлю тебя ощутить страсть и муки.

Она закрыла глаза. Пока что она ощущала исходившую от него опасность.

— Почему ты не дождалась меня в баре? — спросил он.

— Я передумала.

Он засмеялся.

— Вот так ты, наверное, всю жизнь и проживешь, подчиняясь чужой воле.

— Кроме тебя никто мне не приказывает, что мне делать, — сказала она.

— Это потому, что я — твоя судьба.

— До свидания, Джек, — сказала она, но трубку не повесила.

— Я буду проезжать ваш город в субботу. Если хочешь уехать со мной, приготовься, — сказал он.

— Я не могу с тобой поехать, — сказала Сара.

— Ну, тогда и сиди тут, — сказал он. — Твоя судьба проедет мимо тебя.

Сара укрылась с головой, свернулась калачиком и дышала в темноте.

— Ты меня не спрашиваешь, откуда я звоню, — сказал Джек ей в ухо.

— Откуда?

— Снизу, из парикмахерской.

Когда она спустилась вниз, Джека стригли. Она смотрела на него через витрину. Парикмахер отогнул ему ухо вперед и состриг волосы с шеи. Она еще не видела Джека с такой короткой прической. Он выглядел грубым и красивым. Он поднял глаза, заметил ее, но виду не подал.

— Пошли, выпьем, что ли, кофейку, — сказал он, выйдя на улицу.

— Можем подняться ко мне, — сказала она.

Она протянула руки, чтобы обнять его, но он остановил ее:

— К тебе не хочу.

Они прошли квартал до кафе, излюбленного местечка студентов колледжа. Сели за высокой деревянной перегородкой. Она взглянула на слова, вырезанные над его головой. Остановила взгляд на его волосах.

— Напугал я тебя? — спросил он.

Она посмотрела на его руки.

— Я должна тебя бояться? — спросила она.

— Покуда я тебя люблю, бояться нечего.

— А ты меня любишь?

Он улыбнулся.

— Вопрос в другом — любишь ли ты меня?

— Да, я тебя люблю, — сказала она. Сердце ее забилось быстрее. Может быть, она почувствует к нему больше любви, как только они отъедут от города.

— Это хорошо, — сказал он. Он взял ее за руку. — А сейчас я должен уехать. Вернусь за тобой через два дня.

— Куда ты едешь?

— Это тебя не касается.

Она смотрела ему вслед. Она хотела, чтобы что-то стряслось в ее жизни, не обязательно хорошее…

— Ты делаешь жуткую ошибку, — сказала Лаура.

Она сидела на тахте перед окном. Солнечный свет резко бил из-за ее спины. Если бы Сара снимала, пришлось бы как-то прикрыть свет.

— А что будет с твоей работой, ты подумала?

— Могу уволиться. — Сара встала, пересекла комнату, потрогала листок цветка. — Устроюсь на любую работу.

— Это может оказаться не так-то просто, — сказала Лаура. — Будь реалисткой.

— Ты нисколько не уважаешь чужие мечты.

— То, что ты задумала, не мечта, а страшный сон, — сказала Лаура. Она подтянула коленки к подбородку и обняла их.

— Но меня тошнит от будничной заурядной жизни.

— К заурядной жизни никто не стремится. Но почему ты думаешь, что ты не такая, как все? — спросила Лаура.

— Мы поедем на мотоцикле, — сказала Сара, усаживаясь за пианино.

— Никто о нем ничего не знает.

— Папа ездил на мотоцикле, — заметила Сара.

— Я не о мотоцикле говорю, а о твоем мужике. Он женат.

— Мотоцикл — превосходный вид транспорта. Когда идет дождь, просто-напросто натягиваешь дождевик с капюшоном и все дела.

Сара взяла аккорд фа-минор.

— Я знаю, ты хочешь, чтобы я одобрила твою затею, — сказала Лаура. — Но от меня ты этого не дождешься.

— А помнишь тетю Дороти? — спросила Сара, оборачиваясь к сестре.

Лаура внимательно посмотрела на нее.

— Ты имеешь в виду ту тетю Дороти, которая сбежала с ковбоем и евреем?

— А разве не здорово было отчебучить такое? — Она посмотрела в потолок. — Зато хоть пожила в свое удовольствие.

— Тетя Дороти умерла молодой, — сказала Лаура.

— Что ты этим хочешь сказать? Что тот, кто живет в свое удовольствие, умирает молодым?

— Сбежать с мужиком, — это только поначалу звучит заманчиво, но я уверена, что через какое-то время тетя Дороти об этом сильно пожалела.

— А я не пожалею.

— Думаю, что она причинила горе многим людям.

— Значит, ты считаешь, что чувства других людей должны для меня значить больше, чем мои собственные желания? Так, да? — сказала Сара.

Она встала, надела куртку и направилась к двери.

— Неприлично убегать из дома с женатым мужчиной. Ты — сумасшедшая! — крикнула Лаура ей вслед.

— Лучше быть сумасшедшей, чем такой занудой, как все, — сказала Сара.

После этого было уже легко расстаться с Лаурой.