Мед багульника

Подарок

Она стояла в храме. Темно-желтая восковая свеча нагревалась от тепла пальцев, клонила голову.

Икона тоже была написана в золотых тонах. Сегодня она не осмелилась подойти ни к Донской, ни к Казанской… Слишком мрачно было на душе. И она не могла просить о «правильном»: «Дай мне сил смириться, перенести…»

Она пошла к Ангелу-хранителю. Самый низкий чин в небесной иерархии, ему можно поплакаться, рассказать всё, как есть.

— Мне плохо, — говорила она Ангелу. — Я старая, усталая тетка… Не хочу никакого Нового года. Хочу залечь, как медведь в спячку и проспать до весны. А потом покидать вещи в сумку и уехать к морю. Навсегда.

Ангел был прекрасен. Печальное детское лицо и приподнятая рука. Можно было представить, что рука эта невесомо лежит на ее голове.

— Знаешь, да? — спросила она. — Не нужна я ему совсем. Ему подавай юную девочку, и жизнь с чистого листа… А разлюбить я его не могу. И обидные слова ему сказать не смогу. Хотела, даже пробовала. Поняла, что самой больнее будет…

И попросила:

— Ты пригляди за ним, ладно? Можешь даже не за мной, а за ним. Мало ли куда я уеду, так ты позаботься о нем… Пусть у него все будет хорошо… И помолись за него. Обязательно помолись. Ты ведь умеешь, не то, что я.

Она шла домой и повторяла про себя, тихо:

— Ну и пусть у него будет какая-нибудь красивая, без проблем. Богатая…

Это было так банально, что напоминало слышанный от бабушки романс.

Конечно, она была не молодая, а он — не злодей. Напротив, его любили. Сотрудники на работе любили, мать, и вообще — женщины. И он любил — красивые вещи, саму красоту.

— А я уже никогда не буду такой, — думала она, — Только старой и некудышней. Так что не трать на меня силы, Ангел… Давай, мчи к нему…

Она шла, и тень летела за ней, и у этой тени были крылья.

У фонаря она остановилась. И обернулась. Что-то призрачно засветилось, пошло переливами, засверкало. Она любила Новый год за это сверканье — мишуры, игрушек… Ожидание чуда.

Ангел смотрел на нее, и теперь он не был печальным. Он слегка улыбался. Наверное, потому, что она не верила, что он ей явился, и все приглядывалась к его крыльям. Крылья были большие, изогнутые и напоминали лебединые.

— Я сделаю тебе подарок, — услышала она, — Потому что ты никогда его не проклинала. Даже в мыслях. И желала ему добра: для него, не для себя.

Ей показалось — это ее дыханье в морозном воздухе вдруг завихрилось, сгустилось и… Между ними стояла девушка. Длинные темные волосы, густые брови, яркие зеленые глаза.

— Это…

— Твоя душа, — сказал ангел. — Она у тебя молодая.

Девушка была в модной короткой курточке и мини-юбке.

— Он сейчас здесь — сказал Ангел, указывая крылом на светящиеся окна кафе. И велел девушке, — Иди.

Она увидела с улицы — все столики были заняты. Он сидел у стойки бара. Смуглые пальцы, бокал вина.

Девушка вошла и, не торопясь, направилась к бару. Его соседи в это время поднялись. Она села с ним рядом.

Он посмотрел на девушку. Удивительные глаза у нее… Он не мог подобрать слов… Ласковые…

— Будете коньяк? — спросил он.

Она улыбнулась и кивнула. И просто было ему с ней. Так бывает с человеком, в присутствии которого, говоришь, не: «Я» и «Ты», а «Мы».

Она коснулась его руки, и это было как в том сне, который снится нам два-три раза в жизни. Восторг соединяется с удивительным покоем: и смерти нет, и страха нет, и мы в земле обетованной. Просыпаясь, мы плачем как дети — нам жаль возвращаться.

… Они с Ангелом смотрели на эту пару с улицы.

— Что мне делать? — спросила она.

— Ступай, пусть сегодня она говорит с ним, — сказал Ангел.

… Он не помнил, сколько времени прошло. Никого не было рядом с ним. Но девушка… Она ведь приходила? Да, и с нею он испытал ощущение: ему дано что-то высшее, ради чего человек приходит на землю.

Он вышел из кафе, и не знал куда идти. Снег летел крупными хлопьями. Он шел туда, где часто бывал в последние месяцы.

Старый дом на темной улице. Светилось одно окно, на втором этаже. Он поднялся по лестнице, своим ключом отпер дверь.

В комнате горел ночник, в виде человечка. с крыльями и фонариком, парящего над земным шаром.

В постели спала женщина. У нее было такое усталое лицо, как будто она всю жизнь держала этот фонарик над Землею. Но…, - он склонился, и поцеловал ее руку, узнавая, — Не было другой такой в этой жизни. Потому что на Земле — все кончается. А она обещала — вечное…