Медальон (СИ)

Глава 23

Индеец удобно развалившись в кресле медленно покуривает самодельную сигару. Клубы дыма кружат душным хороводом.

Уже минут пять он не сводит с меня непроницаемых глаз, их сложно разобрать через серую пелену. Но ему эта завеса не мешает, он сосредоточенно изучает мое лицо, кажется ни одна ресничка не ускользнёт от его пристального взгляда.

На секунду картинка перед моими глазами мигает чередуя странные изображения — то, напротив меня умиротворённо сидит вождь, то молодой зеленоглазый мужчина, пышущий яростью и буквально готовый накинуться меня.

Два лика сливаются в один.

Вождь улыбается.

Он совсем не кажется опасным.

Возможно, старость сгладила злость и агрессию былых лет, а может быть воображение просто играет со мной?

— Как же ты похожа на свою мать, — индеец задумчиво обрывает мои мысли хриплым голосом. Улыбка так и не сходит с его лица.

Мне странно, что он совсем не упоминает о бабушке. Ни единого слова, даже плохого. Будто ее никогда и не было.

— Я слышала ее очень любили….

Вождь кивает в согласии.

— Она была почти идеальным творением тринадцати мирозданий.

— Почти идеальным?

— У всех у нас есть маленькие грехи, обычно они остаются в секрете… — справедливо замечает вождь.

Согласна. Мне ли не знать о секретах? Они фактически и заманили меня в эту ловушку.

Я пытаюсь подобрать правильные слова дабы не разрушить создавшуюся доверительную атмосферу.

Но нетерпеливость оказывается сильнее меня.

Когда Тишина душным паром сжимает в своих объятиях вигвам, я выпаливаю:

— Я хочу уйти. Отпустите меня.

Вождь с любопытством смотрит на меня.

— Я тебя утомил. Иди конечно, — спокойно указывает в сторону выхода.

Этот его щедрый жест моментально переключает рычаг адекватности в голове и я буквально впадаю в бешенство.

— По вашему приказу меня насильно притащили сюда, не нужно притворяться, будто я желанный гость.

Он с минуту смотрит на меня будто сам не веря своим глазам.

— Ну слава богам! — соскакивает со своего кресла и мчится ко мне, — я уж подумал, ты совсем бесхребетная.

Прыткости вождя можно позавидовать. Я не успеваю отпрянуть, как оказываюсь в его крепких объятиях от чего чувствую себя максимально неуютно.

Поэтому я лишь растерянно сижу уставившись в пустоту, в голове лишь одно заключение— они все тут точно полоумные.

Видимо наконец справившись со своими эмоциями, вождь возвращается на своё законное место.

— Ну не могла родится у Маниту такая спокойная дочь. Ты может быть не Вэнона, но дух войны в тебе должен превалировать. Боевая девчонка, — по свойски снова бьет крепким кулаком мне по плечу.

Я в ещё большем недоумении смотрю на старика, который окончательно выжил из ума.

Мысленно отказываюсь от идеи, что этот весельчак мог когда то быть агрессивным индейцем.

— Амо, ты не гость. Ты часть племени. Ты дома, — обводит руками чуть ли не вокруг своей оси, — как бы далеко мы не бежали, все пути всегда ведут домой.

— Дома насильно не держат… — тихо шепчу я.

Вождь вспыхивает будто мошка укусила его в самое сердце.

— Я правильно понимаю, что ты не хочешь оставаться в племени, которому принадлежишь, — делает акцент последнее слово, — к которому принадлежала твоя мать?

— И моя бабушка.. — не выдержав поправляю его я.

— Не совсем. Твоя бабушка Мискодит никогда не принадлежала племени полностью, — вождь будто все это время ждал, когда я упомяну ее.

Набрав в легкие побольше воздуха и с видом будто в сотый раз обьясняет глупому ребёнку одно и тоже, начинает свой рассказ:

— Она была рождена чистокровной шошонкой. Когда-то два вечно воющих племени решили заключить мир. Единственный столетиями существующий способ осуществить это— бракосочетание. Все произошло быстро, сначала шошоны пришли к нам и выбрали самую красивую девушку племени, мою сестру Апони, ей тогда едва исполнилось пятнадцать лет, — делает паузу, — С тех пор, я ее больше никогда не видел…

Тяжело вздыхает.

Хватает горсть сухих веток можжевельника. Шатёр моментально заполняется опьяняющим хвойно-древесным ароматом. Вождь прикрывает глаза, смакуя запах каждой клеточкой и быстро скинув с себя грусть воспоминаний продолжает:

— В свою очередь, уже вождь одживбе выбрал невесту для нашего племени, — по мальчишески морщит брови, — упрямую Мискодит. Она была единственным ребёнком в своей семье, к тому же обручённой. Естественно, она наотрез отказалась покидать племя и даже поговаривали, хотела сбежать, во что я охотно верю, — Вихо посмеиваясь пожимает плечами.

Я тоже не могу сдержать улыбки. Это так похоже на мою упрямую бабушку.

— На этой почве чуть не началась очередная война, но у вождей было твёрдое намеренные уважить высших духов прекратив кровопролитие. Тем не менее, дружба двух племён не продлилась долго. И вот очередная война разделила уже наше родное племя пополам.

— Не понимаю.

— Одживбе ненавидели Мискодит, каждая война с шошонами численно уменьшала здоровых сильных индейцев. Гнев по отношению к шошонам распространялся и на неё. В конце концов стало понятно, что у молодой девушки был один единственный путь — долгая мучительная смерть.

Я охаю от неожиданности. Вихо переходит почти на шепот.

— Ее держали в тёмной яме и днями морили голодом. Все бы ничего, нравы племен действительно отличаются жестокостью, но она уже носила под сердцем ребёнка…

Тщетно заглатывая воздух, я от внезапного гнева не могла вымолвить и слова. Я вдруг прочувствовала всю боль и отчаяние бедной девушки, моей бабушки.

Обида за нее. Ее бессилие. С ней неимения право так поступать.

Я готова ворваться в прошлое и отомстить всем, кто когда то причинил ей зло.

«Ненгвэнтэ иаму, Амо» — слышу знакомый голос.

«Ах бабушка, не проси не печалиться о тебе».

Глаза наполняются до краев. Из меня почти рвётся соленым поток скорби, раскаяния и разочарования. Я была плохой внучкой. Не зная какую тяжелую судьбу бабушке подарила жизнь, хотя разве это назовёшь подарком?

Я осуждала ее за страхи и мнительность, которые были вполне обоснованными.

— И что же случилось дальше? — жалобным блеянием спрашиваю я.

— Каким то магическим образом, часть племени взбунтовалась. Мискодит хоть и недолюбливали, но ребенок, что рос в ее чреве был частью нас. Мой отец спас ее, в надежде, что шошоны пожалеют и его дочь. Наивный.

Но, проявив решительность и отвагу нужно понимать, что берёшь на себя огромную ответственность. Таким образом покойный отец стал вождем нового племени. Думаю именно за проявленное милосердие, небеса в скором времени подарили новому племени проводник Маниту, благодаря, которому ни одна война больше не была проиграна. Но твоя бабушка все равно не унималась. Не было и дня чтобы оне не показывала свой строптивый характер. Вэнона принадлежала нам, она никак не могла понять этого, всеми силами пытаясь гасить ее дар. Но с духами не спорят, малышка по рождению больше не была просто дочерью, у неё был долг перед племенем.

Вождь помедлил:

— Однако, и ее забрали Небеса.