Медальон (СИ)

Глава 29

— Полно. Не всем планам суждено осуществляться.

— Я не понимаю. Вы так просто бросите это дело?

— Ветер доносит ее дыхание — значит жива. Духи подсказывают, она на верном пути.

— Она в опасности!

— Что переменилось в тебе? Не так давно ты и слышать не хотел о ней.

Ответа на этот вопрос у него нет.

— Бери только то, что тебе нужно и оставь Землю такой, какой ты ее нашёл. Мы пришли в этот мир не для того чтобы переписывать историю.

Сдержанный кивок.

И мужчину цепкими лапами поглощает ночная глушь.

*****

Вот уже минут десять я невидящим взглядом смотрю перед собой, до конца не понимая совершила ошибку или нет.

Я так обрадовалась щедрому предложению вождя — свобода в обмен на медальон, который, если объективно заметить доставляет мне массу проблем, что у меня все напрочь вылетело из головы.

Снова аккуратно разворачиваю послание.

«Sonta аро kristulu ona» В.

И на кой черт, простите, он отправил мне эту записку?

Быть может, речь идёт о событиях ближайшего будущего. Так почему же не сказать об этом с глазу на глаз? Он и словом не обмолвился о записке, а я и забыла спросить.

С другой стороны, судя по всему он тайком пробирался ко мне, и обряд передачи медальона вождь тоже предлагает совершать тайно.

Причина ясна — Племя жаждет отмщения.

Судя по всему и предатель, чья рука не дрогнула при виде женщины в самом ее уязвимом положении, все еще часть племени. Не удивлюсь, если Точо причастен к маминой смерте. Он, как и остальные индейцы свирепо ненавидит нас, презирает.

Даже старушка Юна, несмотря на искреннюю заботу, доброту и дружбу с бабушкой, о которой она с благоговением рассказывает, все же против моего побега.

Резервация окутана тайнами, словно тысяча шаманов выкурили трубки одновременно.

Даже непроглядная дымка рассеивается, когда яркий луч солнца разрывает мутные объятия, но здесь, тьма утаскивает все глубже и глубже, путами сковывая запястья, лишая возможности выбирать….

Я слабо хожу из угла в угол, мысленно утрамбовывая по папкам все собранные крупицы информации, стараясь не упустить и секунды разговора. Разочарованное племя, от которых отвернулись духи, и пленница с медальоном на шее, то бишь я….

Вдруг меня, как током бьет.

«Забыла про поблескивающую обёртку у входа».

На негнущихся ногах плетусь в сторону полога готовая посмеяться над собственной подозрительностью. Тяну за фантик, а он не поддаётся, плотно зажат дверью. Любопытство растекается по венам тотчас. Я снова тяну, но с моим везением я скорее порву ее так и не прочитав. Минут пятнадцать я медленно оттягиваю злосчастный фантик кончиками ногтей.

Зло выдохнув, я решаюсь на отчаянный шаг, приоткрываю тяжелый кожаный полог.

Через щель вижу, что нахожусь глубоко в лесу. Вокруг ни души, даже птицы и те не щебечут.

Внезапно одним яростным движением полог откидывается, от неожиданности я отлетаю назад. Блестящая бумажка предательски вылетает из своего укромного места, вальсируя легко крутится вокруг своей оси, после чего мягко приземляется у моих ног.

— Тебе было велено не высовываться! — угрожающе чеканит Точо.

Так вот кто дежурит у вигвама день и ночь. Как я не догадаюсь раньше, разве кому то доверят такое ответственное задание кроме него.

— Я хотела впустить воздух. Дышать нечем, — язвительно отвечаю я.

— Дыши тем, что есть, — громко захлопывает перед моим носом полог.

Я сгребаю фантик и подношу к свече, чтобы лучше разглядеть. Клочок бумаги не несёт толком никакой дельной информации. На обороте непонятный орнамент поблёскивающий на свету.

А внизу корявой рукой послание:

«Nunavuue».

У надписи нет перевода, по крайней мере мне он не известен. Но бабушка Мискодит, когда ещё была в силах гулять по лесу, всегда приговаривала — «Нунавуу постарался». Может быть это имя? Я была слишком мала чтобы задавать правильные вопросы.

Обрывки фраз, мудрые замечания и строгие запреты обретают смысл только сейчас. Иногда просто необходимо научиться читать между строк. Я же хотела чтобы бабушка выложила мне все, как на духу. Стыдно за свою избалованность. И невероятно Грустно, что не пыталась найди к ней подход. Мне казалось мы были близкими людьми, но на самом деле нас разделяла пропасть величиной в жизнь.

Я снова робко пробую на слух незнакомое слово:

— Nunavuue…

Медальон мгновенно отозвавшись освещает вигвам тёплым светом. Меня вдруг осеняет — щиты.

Я ловко снимаю камень с шеи.

Мною управляет неведомая сила, тихо нашептывая разуму, что нужно делать. Сгребаю в углу пыль и глину, проклюнувшуюся траву и плесень.

Я мысленно в сотый раз поражаюсь— разве это по-божески чтобы беременная женщина жила в таких условиях? Пол даже не застелен, представляю, как здесь должно быть холодно зимой. Я ёжусь, совсем не от озноба, больше от щемящей грусти.

Ведь фактически я тоже жила здесь, только окутанная теплом родного тела. А кто грел ее?

Смахивая соленые слёзы, я строго делаю себе замечание, мол шибко плаксивой стала.

Сконцентрировавшись на ощущениях, я большой горстью всего найденного засыпаю медальон. Повторяя все громче и громче:

— Nunavuue …. Nunavuue… Nunavuue…

Медальон начинает вращаться, создавая пыльную воронку. Она уходит глубоко за пределы земли, будто открывает врата райских садов. Вигвам наполняется лучами тёплого солнца и запахом свежей травы.

Я заглядываю в это окно с любопытством вспоминая, как однажды мы с Мэкхьей проделывали похожий ритуал, но на озере.

Вдруг в райском саду сгущаются тучи и налетает шумный ветер, он сносит деревья с корнем, бурей проносясь вокруг. В середине всего оглушающего хаоса скромно сидит старый шаман облачённый в разноцветную одежду, в голове длинное чёрное перо, следом среднее серое и совсем маленькое белое. Длинные серебристые волосы раскинуты по плечам. Он тихо молится.

Над ним не подвластна ни одна сила природы, он будто в коконе спрятался и просит небеса смиловаться над миром.

Он поднимает голову и я встречаюсь с ним глазами. Целое мгновение я не дышу и не мигаю, а он будто выворачивает мою душу наизнанку смотрит со всех сторон, сжимает разжимает…. Наконец убедившись в чем то, шаман вытаскивает из за пазухи медальон, в точности, как мой чёрный ониксовый, он залитым ярким мерцанием.

— Sonintra Done, Амо, — произносит он, вовсе и не шевеля губами, но звук его голоса громким эхом наполняет пространство вокруг.

— Sonitra Done, — повторяет, протягивая медальон. Не решаюсь протягивать руку, он не настаивает, лишь смиренно ждёт. А я нервно прикидываю в голове видение проверочный мираж, как в прошлый раз или нет?

Заминка стоит мне дорого, врата захлопываются и меня отбрасывает в стенку мощным толчком.

Я громко приземляюсь на землю. Но я не замечаю боли.

«Он принадлежит тебе», крутятся в голове слова шамана, как заезжающая пластинка.