Медведь

~~~

ВСЕ СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ВЬЮГА НЕ ВЫПУСКАЛА ее наружу — девочка сидела, съежившись, у кострища. Позавтракала слабеньким чаем из сассафраса и олениной, разметила на стене пещеры календарь, с того дня, когда начала у реки отсчет от солнцестояния, добавила еще пять дней: три она проспала, а два — бодрствовала и здесь была пума. Она мерила шагами каменный пол, вслушиваясь в медленное гулкое дыхание медведя, и обдумывала слова пумы о том, что они с медведем теперь связаны. Она не чувствовала связи ни с чем, кроме своего желания оказаться дома — за это, и только за это она станет цепляться, чтобы выжить. Освежевала бобров, выскоблила шкурки, положила сушиться, потом взяла шкурки опоссумов, промыла с внутренней стороны мозгом, отжала, распялила, подбросила в огонь свежего дерева, чтобы прокоптить: так при последней сушке они станут мягкими.

БЕЗ ХОРОШИХ СНЕГОСТУПОВ В ЛЕС БЫЛО НЕ выбраться, а ветки сосны и болиголова, из которых их делают, поблизости от пещеры не росли. Около полудня вьюга стихла ненадолго, девочка вышла наружу и по колено в снегу побрела к опушке. Влезла на первую же сосну, отломила от ствола четыре ветки, стоймя воткнула их в снег. Потом пробралась ниже по склону к зарослям болиголова, нарезала полную охапку прутьев, притащила все это по сугробам назад в пещеру и взялась за работу.

Зазубренным краем камня, расколовшегося в костре, она обрезала сосновые ветки на длину груди, потом ножом уплощила их с одной стороны и сделала желобок с другой. Сухожилием из ноги оленя привязала четыре веточки поменьше крест-накрест к середине больших веток — сюда будет опираться нога, потом согнула концы веток и связала вместе. Так в руках у нее оказались два снегоступа, формой напоминавших рыбу, размером в половину ее роста. Тогда она взяла ветки болиголова и вплела их внутрь, начиная с конца, пропустила под опорами для ног и вывела к носу — они прочно и аккуратно легли в сосновый каркас. Она положила снегоступы на пол, встала сверху и поняла: ее вес они выдержат.

ПЯТЬ ДНЕЙ НЕ СТИХАЛА ВЬЮГА, ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ девочка питалась олениной и корой. Вытащила из снежной укладки половину мяса, закоптила на распялке, которую сделала для шкур, — нарубила свежие кленовые ветки на щепки и сделала оленину холодного копчения: так когда-то делал отец. На это ушел один день и ночь; девочка гадала, не разбудит ли дым от просушки шкур и копчения мяса медведя, но зверь продолжал спать.

Утром шестого дня ее разбудило солнце и крепкий мороз. Она подкинула в костер последние поленья, сжевала на завтрак кусок оленины, потом привязала к башмакам снегоступы и вышла наружу.

Лес превратился в мир безмолвия. Глубокий снег похоронил под собой все, кроме деревьев, — для девочки он выглядел таким же, как мир за пределами дома, построенного отцом, в те месяцы, когда и там наметало сугробы: они по многу дней ждали, когда стихнет вьюга, потом подкидывали в очаг побольше дров, надевали снегоступы из веток и шкур и выходили наружу. Сейчас стояло безветрие. Нигде не было ни единого живого существа, кроме нее. Она потопала, проверяя крепление и прочность снегоступов, вслушалась в то, как гулко ее топанье разносится на морозе по склону горы. А потом медленно зашагала по незнакомой территории.

ОНА ДУМАЛА О ПУМЕ, О ТОМ, КАК ТА ТО И ДЕЛО оборачивалась к вершине горы, пока ходила взад-вперед и разговаривала с ней. Девочка еще ни разу не поднималась туда, только спускалась: искала в лесу хоть какое-то пропитание. Там, наверху, было что-то важное, нужно было выяснить что.

Подъем оказался круче, чем она предполагала, но снегоступы не подвели, она стремительно двигалась по толстому слою снега. Нужна одежда потеплее. Одеяла и старой оленьей шкуры недостаточно. Она поняла, зачем пума принесла ей опоссумов и бобров. Вернувшись вечером в пещеру, она сошьет из шкурок шапку и варежки. Если удастся поймать кроликов и зайцев, можно будет утеплить оленью рубашку изнутри их мехом. Все хорошо, лишь бы тепло держалось подольше. Впереди много зимних дней, морозы будут даже посильнее сегодняшнего.

Высоко ей влезть не удалось: подъем стал таким крутым, что пришлось снять снегоступы. Она подумала, не повернуть ли обратно, но потом поняла, что возможностей подняться к вершине вот в такой день — без снегопада и сильного мороза — вряд ли будет много. Если она освоится с территорией вокруг пещеры, проще будет опознавать ориентиры, без которых не обойтись, когда она пойдет на охоту. Она оставила снегоступы у голого каменного выступа и дальше полезла так, цепляясь руками и ногами за валуны; путь становился все труднее, и вот она уперлась в отвесную скалу, с которой сдуло весь снег, — в середине была впадина, как будто по всей длине камня поднималась вверх широкая каменная труба. Девочка шагнула внутрь, прислонилась спиной к одной стенке трубы, ногами уперлась в другие. А потом понемногу поползла ввысь, плотно прижимаясь спиной и ладонями к холодной поверхности скалы, медленно, под углом проталкивая тело вверх. Добравшись до конца, она нагнулась вперед, ухватилась за кромку и подтянулась на руках на заснеженную вершину.

Отсюда ей открылся пейзаж настолько похожий на то, что она привыкла видеть с горы, которую называла домом, что ей показалось: она стоит на том самом месте, где стояла в первый день, когда отец привел ее к матери на могилу, — все отличие было лишь в снеге. Тем не менее эта гора не могла быть одиноко стоящей. Не было у нее верхушки в форме медведя. Не было озера вдалеке. Или крыши дома и струйки дыма, поднимающейся над ним. Не было и надгробного камня.

Весь пейзаж внизу был совершенно иным. Посмотрев на юг, она явственно различила замерзшую, покрытую снегом полоску реки, которая вилась по лесу, убегая вдаль, — такое ни с чем не перепутаешь. Она видела, где лес пересекает тропа, по которой пришли они с медведем, видела заливные луга возле леса и широкий участок реки, открывавшийся взору: все ее попытки перебраться на другой берег исчезли, сглаженные стужей. Вот здесь ей предстоит зимовать. Здесь она выживет или умрет, здесь будет блуждать по лесу в поисках пищи, спать в пещере.

Мне нужен лук, произнесла она громко, скользнула обратно в каменную трубу и поползла вниз.

ВЕРНУВШИСЬ В ПЕЩЕРУ, ОНА РАЗДУЛА КОСТЕР и соорудила еще одну каменную печку, положила туда последний кусок сырой оленины, засыпала углями. Растопила снег в чашке, подождала, пока вода согреется, заварила в ней пригоршню сосновых игл.

Она съела половину мяса, остальное завернула в листья и положила в свою любимую сумочку. Потом повернулась к задней стене пещеры и сказала: я пойду к подножию горы, искать дерево, из которого можно вырезать лук.

Взяла долбленую тыкву, нож и расколовшийся в огне камень, которым пользовалась вместо пилы.

Пока не сделаю — не вернусь, сказала она и вышла из пещеры.

ЕДИНСТВЕННЫМ ЗВУКОМ В ЛЕСУ БЫЛ ШЕПОТ ЕЕ снегоступов, скользивших вниз по склону; почти не сбиваясь с ритма, она добралась до опушки и шагнула в заросли сосны с болиголовом, а потом — дальше, под кроны берез и высоких старых деревьев. Здесь она ходила уже не раз и поэтому знала: того, что она ищет, среди этих деревьев нет. Нужно деревце в ее рост, искать его надо в старой части леса, но там, где кроны не затеняют землю и не мешают расти.

Она поднялась чуть выше по склону и стала ходить кругами, постепенно их расширяя, уклоняясь все дальше от тропы, по которой они пришли от реки с медведем. На четвертом, самом широком круге она увидела березку, которую согнуло и переломило под тяжестью снега. Она подошла, села на нее, будто на скамейку, вслушалась в потрескивание и стоны старых деревьев в глубине леса — они едва заметно кренились на морозе, казалось, что кора, лишенная соков, и длинные конечности болезненно вытягиваются в медленном, медленном ожидании весны.

Она вспомнила слова медведя: на то, чтобы выслушать разговор деревьев, уйдет целая фаза луны — и стала гадать, преувеличение это или все-таки правда. Если он прав, она умрет от холода, или голода, или от того и другого. Но сейчас руки и голову ей укутывал мех, ногам было тепло и сухо на ветках болиголова, и она подумала: пока не сделаю — не вернусь, и уставилась на безжизненный лесной пейзаж. Стала гадать, как гадала когда-то, еще в детстве, что ей может сказать медведь, если вдруг заговорит, что ей могут сказать зимние деревья, если она научится слушать или научится смотреть.

Это все равно случилось бы, даже если бы ее там не было, поскольку зимой в горах ветер постоянно меняет направление и там, где раньше ветер нес поперек ее пути сухой шершавый лист бука, направление ветра поменялось, лист развернулся, улетел. Она встала со ствола и отдалась на волю ветра — он понес девочку дальше в лес, в сторону от ее круговой тропы.

ОТЕЦ КОГДА-ТО НАУЧИЛ ЕЕ МЕРИТЬ РАССТОЯНИЯ десятками шагов — по ее подсчетам, десятков таких набралась сотня, прежде чем она оказалась рядом с этим дубом. Был он тоненьким, чуть повыше ее, но рос прямо и выглядел сильным. Она обошла его по кругу, осмотрела кору, потом вгляделась в рощицу вокруг. В том, что деревьям для роста необходим свет, она ошибалась. Поблизости было несколько могучих дубов. И этот рос не то чтобы в их тени, скорее под их защитой. Она вернулась к деревцу, взяла его так, как взяла бы лук. Пальцы сомкнулись вокруг ствола. Древесины достаточно для работы, но без излишков — на выстругивание не придется тратить всю оставшуюся зиму. А выстругать надо, пока внутри не прекратилось сокодвижение: сгибать и оставлять у огня каждый день, пока не получится готовый лук.

После этого она ослабила хватку и теперь держала деревце нежно — так когда-то отец держал ее руку. Подумала о медведе, о том, что он сказал ей касательно леса у реки. Вспомнила день, когда отец показал ей палки из пекана в сарае, — он нашел их в лесу и срезал, когда ей было пять лет. Ждал только, когда ты дорастешь, сказал он тогда.

Она встала на колени, отгребла снег от корней деревца, сняла варежку, дотронулась голой рукой до тонкого ствола.

Надеюсь, для нас с тобой эта зима не станет последней, сказала она.

А потом спилила деревце как можно ближе к земле — куда дотянулась камнем, очистила от веток и вместе с ним вернулась к согнутой березе. Срезала с нее ветки, которые годились для стрел, и зашагала вверх по склону.

В ПЕЩЕРЕ ОНА ОЧИСТИЛА СТВОЛ ДУБА ОТ КОРЫ и поставила заготовку подальше от огня. Потом достала длинное сухожилие — то, что вытащила из туши оленя, убитого пумой, — и, взяв гребень, принялась разделять и вытягивать волокна, а потом сплела их, перевивая, защипывая, вплетая новое всякий раз, как предыдущее кончалось; и вот получилась тетива длиной с заготовленную палку. На самом конце она сделала петлю.

Закончила к вечеру. Пожевала на ужин копченого мяса опоссума, заварила еще чашку чая, потом подбросила поленьев в костер, спустилась в лунном свете к опушке, поставила силок с листьями гаультерии в других зарослях болиголова, надеясь, что на рассвете сюда заглянут кролики в поисках пищи.

Утром в силках обнаружился заяц-беляк. Она убила его, освежевала и выпотрошила прямо на снегу. Вернувшись в пещеру, подготовила шкурку к просушке, а мясо надела на вертел, чтобы зажарить на медленном огне. Остаток дня провела над луком.

ДЕРЕВО ОКАЗАЛОСЬ СВЕЖИМ, КРЕПКИМ, ПРИШЛОСЬ его долго гнуть и обстругивать ножом, прежде чем внутренняя дуга лука стала ровной и плавной. Можно было бы заузить концы, сделать на них выемки, а потом смастерить быстрые прямые стрелы, однако она не спешила. Один день превратился в три: девочка прикидывала и подстругивала, прикидывала и подстругивала, изгибая лук сильнее за счет того, что оставляла его на ночь у костра согнутым и придавленным камнями.

Закончив, она натянула тетиву из сухожилий и подвесила лук в развилке стоящего дерева. Баланс оказался лучше, чем она предполагала, натяжения хватало, чтобы пустить хорошую стрелу с должной скоростью и точностью. Девочка вернулась в пещеру, отполировала боковые поверхности круглым камушком и прислонила готовый лук к стене.

Потом вырезала из березовых веток две стрелы, обстругала их, выточила ложбинки, чтобы класть их на тетиву, привязала наконечники из оленьих костей. Не хватало перьев. Отец когда-то сказал ей, что вместо оперения стрелы можно в крайнем случае использовать сосновые иглы, поэтому она вышла наружу, нарвала игл с высокой сосны, отломила ветку, чтобы собрать смолы, приладила иглы к хвостовикам обеих стрел, разогрела смолу, чтобы их закрепить. Закончив, взяла в каждую руку по стреле и легко нашла им баланс, положив на пальцы. Внимательно оглядела каждое древко. Теперь оставалось только подобраться к дичи поближе.

ПОДНЯЛАСЬ ОНА ДО ПЕРВОГО СВЕТА, СПУСТИЛАСЬ на снегоступах по склону, туда, где срезала молодой дубок для лука; села на согнутую березу — одна стрела на тетиве, другая на земле, в готовности.

На заре в рощицу забрела по снегу молодая беспечная олениха, она обгрызала низкие ветки клена, питательных веществ для животного в них всего ничего. Девочка и сама устала и проголодалась, но лук в руках держала цепко: подалась назад, прицелилась в сердце над лопаткой, отпустила тетиву.

Олениха подняла голову на звук прошелестевшего ветерка, а потом снова принялась за кленовые ветки. Девочка взяла вторую стрелу, натянула лук, вновь промахнулась. Поднялась из своего укрытия — олениха повернулась, принюхалась и прыжками скрылась в зарослях.

ДНИ НА ГОРЕ СТАНОВИЛИСЬ ВСЕ ХОЛОДНЕЕ, СНЕГ падал каждую ночь, так что девочке, когда она решалась выйти, казалось, что обитателей в лесу все меньше; небольшие деревца и валуны, которые несколько дней назад служили ей ориентирами, постепенно скрывались в толще снежного покрова.

Она отыскала еще сколько-то березовых веток и выточила из них стрелы, в итоге в колчане их оказалось шесть, включая те две, которыми она стреляла в олениху и потом подобрала. Каждое утро она выходила из пещеры на поиски добычи. Каждый вечер возвращалась ни с чем, кроме голода, силы убывали — тратились на тяжелый спуск и подъем на снегоступах, тело держалось только за счет листьев и коры, которые она ела, и чая из сосновых иголок, который заваривала и пила. Ей не удавалось подобраться к оленю, белке или даже зайцу на такое расстояние, на котором стрела не ушла бы в сторону и не зарылась в снег, а наживку, которую можно было бы положить в силок, она съела сама. С каждым днем дичи на глаза попадалось все меньше: животные в разгар зимы стали особенно сторожкими и скрытными, а потом перестали попадаться на глаза вовсе.