Меж Сциллой и Харибдой (СИ)

Глава 4 «… привет от мсье Люка»

Дождь лил как из ведра. На небе было черно от густых туч, а доносившиеся издалека раскаты грома, предвещали тяжелую ночь. Мы остановились метров за сто от предполагаемого места ночевки Робера. Но все это нагоняло страшную тоску и наводило на странные мысли. Ни окон, ни дверей, уже как три года заброшен и никому не нужен. Надеяться, что этот человек до сих пор тут, было опрометчиво. Филипп как всегда молча вглядывался в темноту. Это была одна из его черт, которую мне было тяжело переносить. По этому, бесчувственному взгляду было невозможно разгадать его мысли. Когда-то тут начинали строить небольшой завод, но инвесторы решили, что овчинка выделки не стоит и свернули строительство. Это здание хотели снести, но как водится, денег на это не нашлось. Теперь же, оно превратилось в приют для бездомных, наркоманов и приезжих-нелегалов.

— Не хочу тебя огорчать, Винсент, но все это дурно пахнет. С чего это вдруг, ему здесь находиться, тем более в такую погоду. Если он сын Гарро, у него наверняка есть деньги, и деньги немаленькие, чтобы где-нибудь переночевать.

— Это я и сам знаю. Но все равно нужно проверить. Люка дал наводку, значит кто-то тут есть. Я пойду, проверю, а ты будь здесь.

— Ну уж нет. Теперь я пойду с тобой. У меня плохое предчувствие, а оно меня еще никогда не подводило.

Что правда, то правда. За столько лет службы у старика Филиппа выработалось просто звериное чутье на неприятности. Поэтому не верить ему, у меня не было причин. Выйдя из машины, мы тут же попали под удар стихии: огромные капли дождя с неимоверной силой ударялись о нас, а резкие порывы ветра, мешали нашему движению. Мы двигались вдоль кирпичной стены, впереди, где-то в тридцати метрах, виднелся проход. Старая дверь был полностью открыта. Короткими перебежками, через несколько секунд мы оказались возле двери и вошли внутрь. Стряхнув повисшие на плечах и спине капли дождя, я решил немного осмотреться. Всюду выл ветер, многочисленные разбитые окна и незакрытые дверные проемы, создавали огромное количество источников сквозняка. Нанося удар то слева, то справа, он то и дело вводил нас в заблуждение и заставлял сильно нервничать. Здание было мертво. Ни один, даже потерявший всякий кров, бездомный не решился бы тут ночевать. Люка обманул меня, или его сведения были неверны. Я не знал, что из этого правда, но осознания того, что мы попросту тратим время очень сильно меня злило. Мы полностью прошли весь первый этаж, каждый угол, каждую комнату, но результат был нулевой.

— Здесь никого нет, Винсент. Мы тратим время впустую.

Я хотел что-то ответить, как вдруг из-за угла, словно голодный вампир, к нам навстречу вышел человек с вытянутой вперед рукой. В руке он держал пистолет, на дуло которого был поставлен глушитель.

— Мсье Люка передает вам всем привет.

Этот старый, прокуренный до невозможности голос я уже слышал, когда был в кабинете Люка. Это был голос его лучшего сотрудника, которого он отправил на поиски Робера. Теперь мне все стало ясно. Его здесь нет и никогда не было. Весь этот цирк, это шоу, было специально подстроено, чтобы отправить меня на пенсию раньше времени.

— Я мог бы пристрелить вас всех уже давно, но мне так хотелось взглянуть на бесстрашного и хитроумного Одиссея, или как там тебя звать. Знаешь, я очень многое про тебя слышал, говорили, что ты ничего не боишься и, что будто даже смерть не хочет к тебе приходить. Теперь-то я узнаю, так ли это. Как бывший ваш коллега, я дам вам выбор: пуля в голову или в сердце, сам бы я выбрал в сердце, а то знаете, как будет противно смотреть врачам на ваши расплывшиеся мозги. На колени! Живо!

По всем полицейским правилам мы должны были повиноваться. Это вам расскажет любой, кто хоть один день прослужил в полиции. Мы молча развернулись и сели на колени. Закинув руки за голову, каждый из нас мысленно попрощался со своей жизнью. Надеяться было не на что, подмога не придет, выстрела никто не услышит, а тела вряд ли найдут раньше четвертого дня, да и то, если кто-нибудь из наркоманов наткнется на нас. Я услышал щелчок, так происходит, когда приводят спусковой механизм в боевую готовность. Через несколько секунд наши сердца перестанут биться и все, чему я отдал всю свою жизнь, пойдет коту под хвост.

— Итак, дамы и господа, жду вашего ответа.

Он был прав, пусть уж лучше остановиться сердце, чем кому-то придется соскребать мои мозги с бетонного пола.

— Стреляй в сердце, надеюсь ты попадешь, — также бесчувственно сказал Филипп.

— Погода сегодня плохая, освещения совсем нет, так что не гарантирую, но в случае чего, дополнительная пуля будет тебе предоставлена.

Тихо повернув голову в сторону Филиппа, я хотел было попрощаться, но тот даже не взглянул на меня. Он просто смотрел вниз.

Через секунду произошло то, что окончательно перевернуло во мне все человеческое, заменив его на животную ненависть. Тихий хлопок, прозвучавший откуда-то позади, через мгновение вырвался из груди Филиппа. Он даже не всхлипнул. Его тело аккуратно, будто кто-то пытался его уложить, упало возле меня, а из-под тела потекла черная кровь. Вот и все, Сцилла съела последнего, кто был мне дорог, теперь терять было нечего и бояться смерти в такой час, тоже.

— Теперь вы, мсье Дюваль.

— В лоб! Я хочу видеть твою мерзкую рожу, прежде чем отправлюсь на тот свет.

— Желание клиента — закон.

Он обошел вокруг меня и ткнул дулом прямо в мою голову. Я закрыл глаза. Теперь было нестрашно. Может после всего этого я, наконец, обрету покой.

— Прощайте, Одиссей.

Прозвучал щелчок — все было готово. Но кто-то или что-то хотело, что бы я жил. Не знаю как это объяснить, но в тот момент я почувствовал прилив сил. Страха не было. И когда смерть уже заносила надо мной свою косу, в металлическую раму, лежавшую возле самой двери, сопровождаемая оглушительным грохотом, ударила молния. Яркий свет и миллиарды искр, словно конфетти, разлетелись в сторону. Вспышка была такой яркой, что на мгновение убийца закрыл свои глаза рукой. Я не мог упустить такой шанс. Собрав всю силу воедино, я набросился на него как разъяренный. Прозвучало несколько коротких выстрелов, но все они пролетели мимо меня. Мы упали на пол. Я видел его глаза, эти, наполненные ужасом и яростью, глаза. Они смотрели прямо на меня и проклинали. Я держал его руку, где был пистолет, но забрать не мог. Своей второй рукой он вцепился мне прямо в лицо и давил так, что голова была готова сорваться с плеч. Резким рывком, я все таки смог откинуть его руку и со всей силы нанес глухой удар головой ему в лицо. Послышался хруст и из носа негодяя посочилась кровь. Застонав он смог ослабить свою хватку. Поймав этот момент, я вытащил свой пистолет и, не отпуская его вооруженной руки, разрядил в его туловище все содержимое магазина. Его тело трясло под действием входящего свинца, но я не успокаивался и жал на курок до тех пор, пока пули не прекратили вылетать из ствола. Все было кончено. Я не мог отдышаться, глотая воздух всем ртом я никак не мог насытить свой организм. Сердце билось как сумасшедшее, я чувствовал как каждый его удар отзывался у меня на висках. Казалось, что вот-вот вена лопнет и я умру от кровоизлияния в мозг, но такого счастья мне было не видать. Я никак не мог прийти в себя, Филипп мертв, и во всем этом был виноват я. Он лежал лицом вниз в огромной луже крови. Слегка приподняв его тело, я перевернул его. Лицо было безжизненным. Глядя на зияющую дыру в его груди, мне самому стало больно. Пуля прошла ровно через сердце, он даже ничего не успел почувствовать. Достойная смерть для достойного человека. Сердце потихоньку успокаивалось и приходило в нормальный режим работы, дыхание стало размеренным и спокойным. Теперь черед убийцы. Его тело было полностью разорванно выстрелами, а выхлестнувшая кровь, превратило все это в огромную кровяную массу. Мне нужно было его обыскать. Сдерживая накатывающую тошноту, я с трудом смог расстегнуть его старый плащ и начать лазить по его карманам. Сигареты, зажигалка, несколько запасных магазинов к пистолету, блокнот с многочисленными номерами без каких-либо обозначений. Проверять все, у меня просто не было времени, нужно было найти что-нибудь повесомее. Но несколько минут поисков не увенчались успехом, у него ничего не было. Мои руки были испачканы его кровью, и это окончательно добило мой организм. Я не был впечатлительным человеком, но увидав как кровь, чуть не ручьем, стекает с моих рук, меня вырвало. Я опять оказался на коленях. Рвотные массы все сильнее вырывались из моего желудка, орошая пространство перед моим лицом неприятной и дурно пахнущей жидкостью. Так продолжалось минуты две, пока мой желудок окончательно не опустел. Давление подскочило. Я чувствовал это. Удары в висках, словно удары в колокол отзывались у меня в ушах. Мне нужно было отдохнуть. Перевести дух, прежде чем отправиться за разъяснениями к своему старому другу Люка. Уверен, сейчас он сидит где-то в обнимку с очередной проституткой и празднует мой скоропостижный уход из этого мира. Внезапно из окровавленного брючного кармана убийцы послышался глухой звук вибрации. Это стало маленькой неожиданностью для меня. Я подошел к телу, сунул руку в карман и достал оттуда мобильный телефон. На небольшом экране вовсю светилось входящее сообщение. Несколько нажатий, и я уже смог прочитать его содержимое.

Нетрудно было догадаться кто был отправителем столь веселого сообщения. Ну что ж, отказываться от такого заманчивого предложения было некультурно, значит придется навестить мсье Люка еще раз. Но что делать с телом Филиппа? Его нельзя было бросать здесь. Нужно вызвать скорую, и только потом отправиться в путь. Набрав знакомый номер скорой медицинской помощи, я сообщил всю нужную информацию. На другом конце провода приняли мой звонок. Через десять минут вся здешняя окрестность будет освещена фарами полицейских и медицинских машин. Мне стоило подождать их, но у меня были другие срочные дела.

— Прости меня, Филипп. Кто бы ни стоял за этим, он заплатит за все. Я обещаю тебе.

Жребий брошен. Теперь дьявольская машина была запущена, и остановить ее было уже невозможно. Все кто был близок и дорог мне — умерли, а значит и мне осталось недолго. Но прежде чем я встречусь с ними, мне нужно во всем разобраться. Что бы, когда я предстану перед богом, мне было, что сказать в свою защиту.

Машина, словно призрак, все так же стояла на своем месте. Запрыгнув на водительское сидение, я слегка почувствовал себя неловко — ведь за рулем все время был Филипп. Повернув ключ зажигания, машина взревела и, изрыгая из-под колес куски грязи и щебня, рванула вперед. Я практически не видел дороги, настолько сильным и густым был дождь. Все что мне было подарено — это несколько метров впереди моего бампера. Но я не боялся, если смерть оставила меня в живых, значит есть за что. Мой путь вновь лежал в город. Мне было плевать на все: оружие было со мной, цель была известна, что еще нужно, чтобы свести счеты со своей судьбой и врагами. Бордель находился в подвале одной из местных вип-гостиниц и пройти туда могли лишь те, чьи карманы могли что-то предложить взамен. Деньги Делароша были как раз кстати, их должно было хватить, что бы я смог беспрепятственно пройти внутрь. А дальше было дело техники, если Люка будет там, то текущие реки спиртного и безудержного веселья выведут меня прямо на него. Поворот, за ним еще один, в такой ливень такие маневры были очень опасными, но машина послушна входила во все повороты и виражи. Вскоре показалось большое здание гостиницы, спутать было сложно, даже погода не могла этому помешать. Заглушив мотор и поглядев по сторонам, я вышел из машины и опять попал под удар стихии. Было холодно и мокро от всего этого. Я перешел на бег. Спустя несколько секунд, угрюмое лицо квадратного охранника встретило меня возле входа. Мой внешний вид не располагал к хорошему диалогу, поэтому надеяться оставалось только на деньги или… на пистолет. Мокрой рукой, я смог вытащить из внутреннего кармана несколько толстых пачек денежных купюр, связанных тонкой ниткой. Увидав какого номинала деньги находились у меня в руках, громила молча открыл дверь и впихнул в помещение. Внутри было тепло, даже очень. Все присутствующие были раздеты и сидели за игровыми покерными столами практически в одних майках. Вокруг них, словно ангелы, летали здешние девицы. Умело стреляя глазками и вовремя подмигивая, они приводили толстосумов в неудержимое возбуждение и восторг. Это не удивительно, ведь дома с ними вряд ли такое происходит. Огромными пачками, деньги падали на игровые столы. Веселье было в самом разгаре. Кто-то выставил целый ящик шампанского на барную стойку, предлагая посетителям бесплатную выпивку. Я шел дальше, пока не наткнулся на молоденькую негритянку.

— Куда это мы так торопимся. Весь такой мокрый, сильный. Может согреть тебя в эту плохую погоду.

Ее ласково-чарующий голос обвивал меня и пытался утащить, но я знал зачем сюда пришел и настойчиво сопротивлялся.

— Послушай, моя шоколадная, мне нужно очень срочно увидеть мсье Люка. Не подскажешь, где я могу его найти, а я за это тебя не обижу.

Достав большую пачку денег, я помахал ею возле ее лица. Глаза дамочки тут же загорелись корыстливым огнем, она смотрела прямо на них, не зная что ответить.

— А ты правда отдашь их мне?

— Конечно, милая.

— Он в пентхаусе. Лифт в конце коридора, ты не пройдешь мимо.

Я тут же отдал ей пачку денег, от которой она чуть не подпрыгнула от счастья, но вовремя опомнившись, снова приняла свой обычный вид. Я уже стал уходить, как вдруг снова услышал ее голос.

— Так все таки, может составить тебе компанию?

Я лишь улыбнулся в ответ, но ничего не ответил. Пройдя мимо столпившихся посетителей, я оказался около лифта и нажал на кнопку вызова. Тяжелый, но в тоже время глухой, звук, послышался из шахты. Несколько секунд ожидания и лифт остановился на моем уровне. Я не знал, что буду говорить, когда встречусь с Люка, но то, чем этот разговор окончится, я знал заранее. Лифт поднимался очень медленно, и у меня было время все обдумать. Мое сердце просто разрывалось от ненависти, а разум и воспоминания кричали отомстить. Быть может, это и был тот день, когда грани между моралью и этикой стирались, а на смену им приходил простой закон джунглей. Кровь за кровь — это был тот девиз, тот флаг под которым я шел, и мне не было стыдно за свои мысли, ведь я уже давно перестал чувствовать его. Прозвучал легкий и приятный звонок. Двери открылись. Я вышел на коридор. Здесь не было дверей, ни зеркал, ни людей. Единственный вход, куда можно было пройти, виднелся в самом конце. Я шел и на ходу заряжал пистолет, затем тихо и аккуратно закрепил на дуле глушитель, который совсем недавно смотрел мне в затылок. За дверями слышался писклявый голос Люка и еще какой-то женщины. Они играли. Это было даже забавно сделать такой сюрприз. Я постучал в дверь. С той стороны полетели проклятия в сторону стучащего, но никто так и не пошел открывать дверь. Я снова постучал. На этот раз, Люка не выдержал и резким шагом направился ко входу.

— Проклятие! Я же просил не беспокоить меня! Кто это еще…

Он открыл дверь и тут же замер на месте. Его глаза чуть не выпали из орбит, когда он увидел меня. Его рот остался открытым, а язык метался из угла в угол, пытаясь куда-нибудь спрятаться.

— Привет, Люка, нам нужно снова поговорить.

После этих слов я, резким движением, нанес ему удар в лицо. Патрик отступил на несколько шагов назад и схватился обеими руками за нос. Я достал пистолет.

— Не вздумай кричать. Мало не покажется.

Он стоял полусогнувшись и все время пытался что-то сказать. Но из-под носа вылетали только непонятные звуки, чей смысл разобрать было невозможно. Он снова стал отступать назад, пока не уперся в стул, на который сразу сел. Запрокинув голову назад, он все таки смог нормально говорить.

— Одиссей, черт возьми! Ты, что делаешь. Врываешься в мой номер, ломаешь мне нос и еще тычешь в меня этой железякой.

В углу комнаты, на кровати лежала полуголая молодая девушка. Накинув на себя тонкое прозрачное одеяльце, она пыталась забиться в самый дальний угол и все время что-то бормотала себе под нос.

— Значит так, Люка. Передаю тебе привет от твоего лучшего сотрудника, к сожалению сам он прийти не смог, но я вызвался передать его сообщение тебе.

— Да и какое же?

Его голос стал дрожать и он, опустив голову, посмотрел на меня. Я подошел к нему почти вплотную и посмотрел в глаза.

— Вот какое.

Через секунду раздался глухой хлопок, за которым последовал раздирающий крик и плач. Люка упал на пол и, ухватившись руками за ногу, орал во все горло. Кровь продолжала вытекать из его раны. Перекатываясь с одного бока на другой, он вовсю проклинал меня, вспоминая при этом всех моих родных. Было неприятно слушать это, но я сдержался, чтобы не прострелить ему еще что-нибудь.

— Ты чертов фараон! Ты опять прострелил мне ногу!

Я достал сигарету и закурил. Горьковатый дым вновь наполнил мои легкие и все это помещение. Разговор обещал быть долгим, поэтому я не упустил возможности присесть на шикарный кожаный стул.

— Знаешь, что меня радует, Патрик? Это то, что я, наконец, смогу прострелить тебе башку. Я так давно об этом мечтал, что еле сдерживаю себя, чтобы не прикончить тебя раньше времени. Из-за тебя погиб очень хороший человек. Ты положил его жизнь на чашу весов, чтобы возвысить себя, стать сильнее, могущественней, но скоро я уравновешу положение.

Люка стал истерично кричать.

— Нет! Винсент, послушай! Я не хотел его смерти, это все не я придумал! Я только выполнял указания и только! Не убивай меня и я все тебе расскажу.

Он слегка отдышался, а затем продолжил.

— Несколько дней назад мне позвонили свыше. Не спрашивай меня кто это был, если бы я знал, сразу сказал. Эти люди никогда не представлялись, они только давали указания, платили деньги и ждали выполнения. Если этого не сделать, решали проблему кардинально, вместе с тем, кто отказался от выполнения. Я просто не мог им отказать, ведь они могли меня убить. Сказали только номер ячейки на вокзале и пароль, остальное было внутри. Там были деньги, много денег, этого хватило бы, чтобы безбедно жить все оставшееся время. И была маленькая записка с твоим именем. Кто-то очень сильно хочет твоей смерти, Одиссей, я не знаю кто, но эти люди сделают все, чтобы довершить начатое мной. Ведь если они узнают, что я облажался….

Он расплакался. Он ревел как маленький мальчик, у которого отобрали игрушку.

— Послушай старик, часть денег находится здесь в моей сумке, а остальные в моей машине, в багажнике. Забирай все, только не убивай меня, и ты больше никогда меня не увидишь.

Было жаль Люка. Ведь я не мог выполнить его просьбу. Слишком свежо воспоминание произошедшего в заброшенном здании.

— Мне нужно имя, Люка. Иначе все закончится очень плохо.

Он ревел и кричал, говоря о том, что не знает кто ему звонил, но мне было плевать. Я подошел к нему сзади и, схватив за шкирку, приподнял и поставил на колени.

— Ну что, страшно, Люка? Чувствуешь этот металлический холод у себя на затылке — это смерть гладит тебя по головке. Через несколько секунд, твои мозги разлетятся по всей этой комнате, а вместе с ними все то дерьмо, которое есть в твоей грязной душе! Почувствуй, каково это! Филипп умер точно также, он стоял на коленях, когда та сволочь, одним нажатием остановила его сердце. Он умер как мужчина, а ты умрешь как собака.

Я встал в полный рост, прицелился и нажал спусковой крючок. Пуля буквально разнесла ему голову. Увидав все это зрелище, девушка стала кричать. Я подбежал к ней и рукой закрыл ей рот. Она смотрела на меня испуганными глазами, из которых струились слезы. Девушка просила не убивать ее, просила отпустить. Я успокаивал ее, говорил, что все будет хорошо и, что все скоро закончится, и она забудет это как кошмарный сон. Тело Люка, лежало ровно посередине комнаты. Остатки головы, мозга и кусочки черепа были разбросаны по всему помещению, создавая очень неприятное зрелище. Не хотелось бы здесь находится, когда сюда ворвутся серьезные ребята с большими пушками. Я подошел к сумке Люка. Она была до самого верха забита деньгами и еле закрывалась. Действительно, забрав эти деньги, я мог бы забыть про все и улететь подальше от этого места и от всех проблем, что преследуют меня. Но это не исправило бы ситуации, ведь прошлое никуда бы не делось, оно бы молча следовало за мной, пока в один прекрасный солнечный день не убило. Подняв сумку на плечо, я направился к выходу, но легкий плач, доносившийся со стороны кровати, заставил остановиться. Она все так же смотрела на меня. Что с ней делать? Оставить — расскажет, убить — не за что. Дилемма.

— Не оставляйте меня тут.

Слабенький дрожащий голосок просил о помощи. Это был один из тех моментов, когда я ненавидел себя сам. Но что мне стоило спасти жизнь абсолютно невинному человеку. То, что она находится здесь, только подтверждает это. От хорошей жизни сюда не попадают. Наверняка она была неместной и у нее забрали паспорт, что будет, если эти люди доберутся до нее. Разбирательств никто не устроит, а когда ее тело найдут на окраине города, это преступление так и останется пылиться в архивах комиссариата. Кому охота разгребать все эти помои и вникать в суть дела девушки, приехавшей из-за границы на заработки и ставшей проституткой. Ни прописки, ни семьи, ни родственников, никого и ничего. Гиблое дело.

— Ладно, быстро одевайся.

Она тут же бросилась к креслу и стала перебирать все свои вещи, попутно одевая их. Она не переставала плакать даже в этот момент, но вскоре все было готово. Легкое коротенькое пальто, накинутое на тоненькую блузку, большие сапоги ботфорты и потекший макияж. Схватив ее под руку, я повел ее на выход. Она обняла меня и прижалась головой к моей руке, словно боялась потерять. В таком виде мы снова оказались в большом зале. Всюду стоял гомон. Игроки все также беспристрастно вглядывались в свои карты, надеясь сорвать свой призрачный банк, а красивые девушки, улыбчиво их обслуживали. Мы уже были возле выхода, как вдруг меня окликнула негритянка, которую я видел, когда входил сюда.

— Неужели такого мужчину могут интересовать такие невзрачные девушки. Я бы справилась лучше.

Она ехидно улыбнулась и грациозно развернулась обратно к барной стойке, давая рассмотреть ее прекрасный зад. Но времени не было. Мы быстро вышли на улицу. К моему счастью дождь, наконец таки прекратился, но черные непроглядные тучи все так же висели на своих местах и не собирались никуда уходить. Охранник, увидав нас вдвоем, сначала был сильно удивлен, но останавливать не стал. Клиент — это святое, а богатый клиент — это святой.

Скинув сумку на заднее сидение и приказав девушке сесть рядом со мной спереди, я сел в машину и завел мотор. Теперь нужно было решить, куда ее отвезти. Но как назло, в голову не лезло и малейшей идеи, единственное место, где она могла чувствовать себя в безопасности, была моя собственная квартира. Выбирать не было из чего, поэтому я молча нажал на педаль газа. Я до сих пор не мог поверить, что взял ее с собой. Раньше со мной такого бы не произошло, и я бы без зазрения совести оставил ее на произвол судьбы. Наверное, старею. Электронные часы в машине показывали уже глубокую ночь. Как быстро пролетело время, не удивительно, что люди состариваются, они не могут понять, как оно так быстро прошло.

— Куда вы меня везете? — слегка побаиваясь, она заговорила.

— Мы едем ко мне домой. Там безопасно. Отдохнешь, помоешься, выспишься. Забудешь весь этот кошмар.

— А потом?

— А потом я не знаю. Никогда не беги впереди своего времени, оно может свернуть в сторону, а ты этого не заметишь. Эта ночь еще не закончилась, чтобы говорить о том, что будет после. Ты хорошо знала того человека в комнате, Люка?

Услышав опять его имя, девушка немного склонила голову. Ей было страшно вспоминать об этом.

— Он брал меня с собой каждый раз, когда приходил к нам.

— Часто это было?

Она положительно покачала головой.

— Каким ты его знала?

— Он был плохой человек. Когда мы оставались одни, в нем просыпался дьявол. Он делал со мной все, что только приходило в голову. Мне страшно говорить об этом.

Она замолкла и, наклонив голову на стекло, закрыла глаза.

Продолжать не было смысла. Люка был ничтожеством — это знали все, кто хоть раз с ним встречались или имели сомнительную честь разговаривать. Он любил самоутверждаться за счет унижения более слабых — это и составило ему его подлую репутацию.

Вдалеке замелькали знакомые улицы. Это было словно бальзам на душу. Ничто так не радовало меня, как вид знакомых мест, где можно было хорошо поспать и поесть. Несколько осторожных маневров и вот моя машина уже стоит на привычном парковочном месте, напротив входа. Свет был везде потушен. Это было хорошо. По крайней мере, я смогу избежать ненужных расспросов о моем столь позднем визите домой. Заглушив мотор и забрав сумку с заднего сидения, мы одновременно вышли из салона и зашагали в мою квартиру. Шли быстро, но аккуратно, каждый шорох мог показаться подозрительным соседям чем угодно, а полиция была тут более чем лишней. Я распахнул незакрытую дверь и мы молча вошли внутрь. Такой знакомый запах дома. Боже мой! Как же я соскучился по тебе. Но стоило пройти несколько шагов дальше, как радость возвращения в родные пенаты сменилась грустью и смущенностью перед спасенной девушкой. Увы, за время моего отсутствия не нашлось добрых людей, которые могли бы прибрать весь этот бардак. Бутылки все также валялись во всему дому, это и раньше создавало много неудобств, но теперь это было сравнимо с минным полем. Один неверный шаг и, поскользнувшись на стеклотаре, можно было свернуть себе шею.

— Прости за этот бардак. Я только сегодня хотел убраться тут.

Зря врал. Я бы не сделал этого, даже если бы сюда ехал президент, настолько плохое у меня было состояние.

— Ничего, я привыкла. Где у тебя ванная?

Я молча указал ей путь. Пусть побудет одна, ей, наверное, это необходимо… Прибравшись на скорую руку, я сложил все бутылки, какие смог найти, в один угол, и сам того не ожидая, удивился их количеству. Столько мне раньше приходилось видеть только в магазине на прилавке. Это было страшно и наводило на размышления. Сколько здоровья было оставлено там, на дне и в унитазе, я уже не говорю про деньги. Удивительно, я никогда об этом не думал, но сегодняшняя ситуация заставила сделать это.

Включив маленькую настольную лампу, я пошел переодеваться. Эта одежда мне сегодня уже не нужна, слишком много воспоминаний и крови в ней осталось. В шкафу висело несколько чистых рубашек и одна пара брюк. Скинув старую и одев новую одежку, я снова отправился в гостиную. Девушка сидела там. Она смыла весь макияж, прибрала свои черные волосы в конский хвост и тихо сидела на том самом диване, где сегодня утром, в полупьяном угаре, валялся я сам. Удивительно, но отсутствие косметики только сыграло ей на пользу, она стала более естественной и совсем не вызывала отвращения.

— Ты очень красивый.

— Хм, давно мне этого не говорили, — я слегка занервничал, — точнее говоря — никогда.

Она удивленно раскрыла глаза и посмотрела на меня. Эти чистые, не испещренные красными капиллярами, белки, были просто прекрасны. И хоть во всей гостиной горела только настольная лампа, я прекрасно мог рассмотреть их.

— Но это правда. Ты красивее всех тех, с кем мне доводилось встречаться.

— Столько лет живу, а такого не слышал.

— Может не было кому говорить.

Это был тот разговор, который мне не хотелось заводить. Это было давно и от того, что я начну ворошить прошлое, легче мне не станет.

— Я не хочу говорить об этом. Просто есть вещи, которые мне не хочется вспоминать. Это как застрявшая пуля в голове — пока она там, она не приносит вреда, но стоит предпринять попытку достать ее, и она тут же убьет своего владельца.

Я закурил. Этот вкус, этот запах, проникающий в самые глубокие уголки моих легких, дурманил и кружил меня. Я затягивался снова и снова, пока остатки пепла не упали на пол и не были раздавлены моим ботинком. Это была дурацкая привычка — прекрасно осознавая всю опасность и абсурдность происходящего, я все так же продолжал курить. Эти сигареты, они были как моя жизнь — поначалу мне нравилось то, что я делаю, даже гордился этим. Затем мне стало это надоедать, но остановиться и начать все заново уже не мог. А потом настал момент, когда я ненавидел все то, что я делаю, но настолько привыкнув ко всему этому, останавливать уже просто не было смысла. И вот сейчас, глядя на желтый окурок, я понимал, что и моя жизнь тоже подходит к концу, я чувствовал это. Но мне нужно довершить начатое и смерть это прекрасно знает, иначе я бы уже был мертв и валялся в заброшенном цеху на окраине города.

— Почему ты его убил?

— Потому что он заслужил этого. Есть люди, которые оступаются, наша жизнь такая, что нет идеальных людей. Люди обманывают, воруют, угоняют, убивают, все когда-то совершают что-нибудь из этого списка. Но для того и существует человеческая совесть, чтобы дать человеку понять о неправильности сделанных им действий. Люди каются, просят прощения и делают выводы. А есть отдельный контингент хомо сапиенс, которые плюют на все законы: человеческие, моральные, духовные. Они ставят себя выше всех, но как известно, чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Люка был ярким представителем таких людей. Я лишь сделал то, о чем мечтали очень многие в этом городе. Он словно пиявка, высасывал жизнь из него, при этом не принося никакой пользы. Разве тебе не хотелось сделать с ним тоже, что и он с тобой?

Она молчала. Подтянув ноги под себя и обняв их руками, девушка молча смотрела в пол.

— Кстати, как тебя зовут?

— Вивьен.

— У тебя есть какие-нибудь документы. Паспорт, медицинская страховка, хоть что-нибудь?

Она отрицательно покачала головой. Это было очень плохо, они наверняка остались где-нибудь в кабинете Люка, но возвращаться туда мне было уже нельзя. Его тело, скорее всего уже нашли, а за мной отправили людей. Я так думал, но быть уверенным в этом не мог — слишком многим Патрик мешал на этой бренной земле.

— Что теперь будешь делать?

Это был хороший вопрос, учитывая то, что я действительно не знал как поступить дальше. Я бы мог провести так всю оставшуюся ночь, если бы телефонный звонок не перебил мои размышления. Это звонил Деларош. Странно, обычно в такое время он никогда не давал знать о себе.

— Да.

— Винсент, ты где? Мы на старом заброшенном заводе, возле цеха, убили Филиппа.

— Я знаю. Это я вызвал скорую.

Далее последовал сухой рапорт о произошедшем. Я доложил обо всем, но о встрече с Люка и о его смерти решил умолчать, все равно он уже не мог никак помочь нашему делу.

— Почему ты раньше мне не позвонил?

— Я действовал согласно инструкциям и общим правилам, о которых вы прекрасно осведомлены. Вызвал скорую, она вызвала полицию, затем приехали вы, я ничего не нарушал.

— Ладно, приезжай сюда сам, у меня есть кое-какой разговор, касающийся нашей маленькой проблемы.

Короткие и цельные разговоры — это была его визитная карточка. Маленькая проблема. Хм, но почему от нее так много неприятностей? Деларош всегда любил говорить подобным языком, порой даже нам, опытным людям было сложно понять смысл его замудреных и перекрученных выражений.

— Ты куда-то уезжаешь? Пожалуйста, не оставляй меня!

Она опять залилась слезами. Я так этого не любил, все эти сантименты, женские слезы.

— Я не бросаю тебя, просто мне нужно съездить в одно место, но я скоро вернусь, обещаю. Если бы я хотел оставить тебя, я бы это сделал еще там, в «Венере».

Она успокоилась и одобрительно поморгала глазами.

— Тогда можно я лягу тут у тебя на диване.

— Конечно, чувствуй себя как дома.

Я выключил свет и отправился к выходу. Вивьен тихонечко улеглась на диван, подтянула ноги и тихо заснула, так быстро, что я даже не успел этого заметить. Стоя там, на коридоре, я достал ключ от двери, я не пользовался им уже несколько лет, а теперь меня охватило странное чувство, что дома у меня есть некто, за чью безопасность я очень сильно волнуюсь. Вставив в замок, провернув несколько раз и услышав характерный хруст, я спокойно достал его обратно и зашагал к выходу.