Между адом и раем

18

В шесть утра весь экипаж был на ногах. По команде кормовая часть «Блэкхока» поднялась вверх на массивных гидравлических опорах, открыв зияющее жерло объемного ангара, где Хок хранил свои «игрушки», как он их называл. Палуба и стены ангара были отлиты из нержавеющей стали. Здесь стояли зеленый «Бентли» модели «Бритиш Рейсинг» 1932 года с наддувом, «Ягуар» класса С, победитель гонки Ле Ман 1954 года, «Феррари Барчетта» Альберто Аскари.

Еще там был двадцатиметровый «Найтхок», скоростной катер, который мог развивать скорость более 100 миль в час. «Найтхок» благодаря своему мощному двигателю не раз выручал Хока.

Однако самой любимой игрушкой был серебристый гидросамолет, стоявший на аппарели. Его прямолинейный дизайн говорил, что, возможно, сам Рэймонд Лови в начале 30-х приложил руку к разработке конструкции.

По сигналу механизм аппарели наклонился, а спустя несколько секунд самолет уже покачивался на лазурных волнах.

Прямо под стеклом кабины краской было выведено — «Киттихок». Под этим названием красовалось изображение юной купальщицы. Сазерленд и Квик стояли у основания аппарели и удерживали в руках швартовы, привязанные к поплавкам самолета.

Конгрив с Хоком наблюдали за этой операцией.

На Хоке был старый летный костюм. Он всегда надевал его, когда отправлялся в полет на гидросамолете. Он потирал руки, предвкушая удовольствие.

— Отличное утро, чтобы парить в небесной синеве, — воскликнул Алекс, втянув носом соленый морской воздух.

— Да, великолепное, — согласился Конгрив, выдыхая густое облако табачного дыма.

— Слушай, старина, хочу, чтобы ты в мое отсутствие немного развлекся. Поныряй с трубкой, позагорай — ты ведь бледный как смерть.

— Хотел спросить о карте сокровищ. Надеюсь…

— Шкатулка лежит открытой на столе в библиотеке. Если захочешь вдруг ее куда-то перенести, в ящике стола щипцы.

— Хочу подключить к этому делу Сазерленда. Он может оказаться очень полезен в моих изысканиях.

— Потрясающая мысль. Он ведь возглавлял у вас отдел картографирования? Кто же откажется поискать несколько сотен миллионов золотом!

— Должно быть, занятие интересное.

Хок застегнул свой костюм на молнию и положил ладонь на плечо Конгрива.

— Я оставил там свои записи, они могут оказаться полезными. Сравнения с современными картами, выдержки из рукописей — всякая всячина, раздобытая в Британском музее томительными дождливыми вечерами.

— Правда? А я всегда думал, что ты проводишь эти вечера в пабах, в компании каких-нибудь замужних красавиц.

— Вот как? Вообще-то и в нашей библиотеке есть замечательные работы по истории восемнадцатого века, карты. Я их тоже пытался просматривать, но, к сожалению, не могу читать на испанском.

— Я тут подумал… — начал было Конгрив, но отвернулся.

— Что?

— Ну, ты говорил как-то, что бывал раньше на этих островах, — продолжил он, не глядя в глаза Хоку.

— Ну и что?

— Ну, я думал, что ты, может быть, был здесь как раз из-за сокровищ? Если карта передавалась в вашей семье по наследству, то вполне вероятно…

— Я и правда не могу ничего на это ответить, — сказал Хок, посерьезнев. Он ступил на поплавок самолета. — Я был слишком мал. Ничего не помню.

— Конечно говорил. Извини.

— Ну ладно, пора.

— Передай Виктории мои наилучшие пожелания.

Хок, улыбнувшись, закрыл окно. Господи, как он любил этот самолет! Даже его запах сводил с ума. Едва прибыв на Экзумы, он с первой же утренней зарей облетел все близлежащие острова.

Когда блестящий стальной винт начал вращаться, Конгрив повернулся к Россу, который стоял позади.

— Какая сейчас погода между нами и Нассау? — спросил он. — Сегодня утром я видел спутниковую метеосводку: на Багамы, кажется, надвигается циклон.

— Должно быть, с погодой все в порядке, — проговорил Росс с доброй улыбкой на лице. — Ты же знаешь капитана. Даже когда он был командиром моей эскадрильи, всегда расстраивался, что не был одним из тех «охотников за ураганами», что изучают циклоны. Ему нравится попадать в «глаз бури».

— Нет, — сказал Эмброуз, пыхнув трубкой, — «глаз бури» — слишком тихое место для Хока. Ему больше нравится сама стихия.

Росс быстро осмотрел датчики состояния систем самолета и подал Хоку сигнал к взлету. Трос автоматически затянуло в поплавок.

Пока двигатель разогревался, Хок проверил элероны, закрылки и рули. Затем развернул самолет носом на ветер. С ревом машина ринулась вперед.

Конгрив ненавидел все летающие механизмы. Но он должен был признать, что серебристый гидросамолет выглядел потрясающе, когда метнулся вперед по прозрачной синеве бухты. На его крыльях и фюзеляже играли отраженные солнечные лучи.

Наконец Хок взлетел, сделал разворот, пролетел над кормой «Блэкхока» и махнул напоследок крылом.

Алекс Хок набрал высоту, чтобы повернуть на северо-запад. Он будет пролетать над островом Свиньи, где обитает одна из самых известных свиней на этих островах. Большая лохматая свинья Бетти была абсолютно слепой и вот уже много лет подряд являлась единственной жительницей острова. Хок узнал о ней несколько дней назад, когда «Блэкхок» вошел в эти воды.

Бетти жила на подаяния туристов. Она выбегала из густых зарослей, едва заслышав шум лодочного мотора, и кидалась в воду. Потом подплывала к лодке, ориентируясь на радостные крики детей и их родителей, которые всегда привозили с собой любимую еду Бетти — яблоки, апельсины и картофель.

Бетти брала пищу прямо из рук восхищенных детей. С тех пор Хок и сам часто ее подкармливал и очень полюбил старую свинью. Во время утренних вылетов на «Киттихоке» он наладил свинье поставку продовольствия с воздуха. И сейчас у него в ногах стоял мешок яблок.

Он летел прямо на восходящее солнце. И вот кусты зашевелились, значит, она услышала гул самолета. Странно, она бежит не к воде, а вдоль кустов.

Алекс отодвинул окно, высунул мешок из окна, готовясь сбросить вниз. Так, прямо по курсу, чуть ниже, нос наверх — готов к бомбометанию! Яблоки полетели в прибрежные волны. Хок засмеялся, ожидая появления Бетти. Но вместо нее увидел человека в черном, стоящего среди пальм.

Человек что-то прижал к плечу и, казалось, навел этот предмет на самолет. Затем из кустов внезапно выбежала Бетти и сбила мужчину с ног. Чертыхаясь, он снова вскочил на ноги, пнул свинью и еще раз нацелился на самолет.

Черт побери! Он увидел лицо человека. «Распутин»? Точно, тот же дикий взгляд, обезьяний оскал.

Хок отжал рычаг, увидев струйку белого дыма у плеча мужчины. Приемник инфракрасного излучения немедленно запищал, предупреждая об опасности.

К самолету мчалась самонаводящаяся ракета с тепловым детектором. Чертов русский выстрелил в него «стингером»!

Этот недоумок начинает меня раздражать, подумал Хок. Его предплечье все еще горело от пореза кинжалом. Он резко прибавил оборотов и нырнул влево, затем повернул направо, пытаясь избежать попадания. Делая виражи, он пролетел прямо над лесом, задев верхушки пальм.

Резкое увеличение скорости позволило оставить мчащуюся серебристую убийцу немного позади. Может быть, ракета была сантиметрах в тридцати от хвоста, а может, меньше. Сейчас был не лучший момент поздравлять себя. Он знал, что «стингер» скоро начнет выправлять траекторию, заходить сзади. Звук сигнализации подтвердил опасения: ракета все еще на хвосте.

Даже для пилота истребителя петля на низкой высоте — один из самых опасных маневров. Исполнение петли может привести к катастрофе. Но это был его единственный шанс. Он рванул рычаг. «Киттихок» отреагировал немедленно, перейдя почти к вертикальному набору высоты. Хока вжало в кресло. Он слышал непрерывный вой сигнализации, говорящий о том, что ракета все еще идет на цель.

Когда он совершил кувырок, самолет перешел в вертикальный штопор, с воем мчась навстречу острову.

Он почувствовал запах дыма. Позади послышались хлопки и треск электрических разрядов. Должно быть, ракета зацепила один из ретрансляторов на брюхе самолета. Теперь, кроме «стингера», ему угрожает еще и пожар на борту.

Ладно, пожар подождет. Он надеялся, что возгорание не распространится быстро.

— Ублюдок, — крикнул Алекс, видя, как ракета неотрывно следует за ним. Земля приближалась, он буквально видел крабов, ползающих по песку. Пан или пропал! Если у него вообще есть какие-нибудь шансы, нужно выдержать до конца.

Пора! Он резко вышел из штопора. Самолет не достал до земли сантиметров двадцать, оцарапав фюзеляж о прибрежные кусты.

БА-БАХ!

«Стингер» врезался в землю и взорвался.

Хок, балансируя вправо и влево, пытался огибать верхушки пальм. Он обернулся. Спинку кресла лизали языки пламени. Дым начал резать глаза. Огонь разгорался. Через несколько секунд будет поздно. Ему нужно было достать огнетушитель, закрепленный на консоли позади него. Огонь разгорался как раз между креслом и огнетушителем. Такие маленькие недостатки делают жизнь интереснее, подумал Хок, выпутываясь из ремней безопасности. Он выровнял «Киттихок», переключился на автопилот и сполз с сиденья.

Ничего не оставалось, кроме как броситься в пламя с огнетушителем, пока все вокруг не выгорело дотла. Он снял обгоревший костюм, опустошил содержимое баллона в самый очаг возгорания, и — о чудо! — огонь потух так же быстро, как и занялся. Осталось лишь открыть окно и проветрить кабину.

Снова забравшись на сиденье, он увидел, что не был обожжен, а лишь опалил волосы на ногах. Он снял самолет с автопилота и круто взял налево. Затем сделал круг над островом, чтобы посмотреть, где тот маленький ублюдок, что так хочет его убить.

Пламя и черный дым на месте взрыва «стингера» поднимались высоко в небо. Русского нигде не было видно. Но Бетти, слава Богу, преспокойно плавала в прибрежной зоне и поглощала сброшенные яблоки.

Хок облегченно вздохнул. Бетти спасла ему жизнь. Если б она не сбила с ног недоноска, ему удалось бы сделать первый выстрел, и Хок был бы уже на небесах.

«Поджарился» бы, как говорят американцы.