Между адом и раем

4

Лучи неподвижного полуденного солнца буквально раскалили яхт-клуб Стэниел-Кей. Это старое заведение было построено в конце 40-х, как раз после войны и до начала 50-х, когда, по мнению Хока, наступил упадок архитектуры.

Розовое здание в британском колониальном стиле с выцветшим фасадом имело очарование стареющего загорелого плейбоя, который все время навеселе. От прежнего лоска осталось немного, но сама основа, как казалось Хоку, была такой же притягательной.

Однако назвать это заведение яхт-клубом можно было лишь с некоторой натяжкой.

Яхты? Ну, может, несколько рыбачьих лодок время от времени сюда заходили, особенно в период нереста марлина. Но в основном швартовались шлюпки да плоскодонки, которые во множестве покачивались на волнах у причала.

Все члены этого клуба имели пристрастие к ромовым коктейлям, ледяному пиву и, как никто в этих карибских водах, очень любили рассказывать небылицы о рыбацких успехах. Президент клуба, однако, был трезвенником, по крайней мере, к закрытию бара лишь он один стоял на ногах.

Над баром висел выцветший лист тисненой бумаги с уставом клуба. Правила запрещали спать за стойкой. Тем не менее, рано утром нередко можно было там застать мирно дремавших членов клуба.

Сюда не шли, чтобы провести уединенный вечер, где будут коктейли с крошечными зонтиками или затейливая мелодия, льющаяся сквозь ветви пальм. По вечерам в динамиках обычно звучали мелодии в стиле рэгги, а в дневное время — композиции старых блюзовых исполнителей, например Сан Хауса или Блайнд Лемон Джефферсона.

Эмен Лиллиуайт, старший клубный бармен, расплылся в улыбке, когда вошли Хок и Конгрив. Этот высокий человек напоминал огромного дрозда. У него была голая грудь и золотые плоские кольца в ушах. Широкий белозубый оскал и ожерелье из акульих зубов были самой лучшей приманкой для посетителей с минуты открытия клуба.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, джентльмены! — прорычал он. — Чего желают замечательные молодые люди?

— Два холодных пива было бы неплохо, — ответил Конгрив.

В Стэниел-Кей и хорошие, и плохие новости расползались мгновенно. Эмен за своей стойкой был всегда в эпицентре мощного информационного потока. Новость о прибытии катера достигла его ушей спустя несколько секунд. Его любопытство усилилось, когда он узнал, что золотыми буквами на транце было отчеканено название катера — «Блэкхок». Одноименная яхта прибыла уже неделю назад, но бросила якорь за пределами бухты. Впервые катер зашел в Стэниел-Кей.

В баре было темно и прохладно. Там Хок и Конгрив должны были встретить русских. Двое агентов наконец приехали, но оставались на причале, громко скандаля. Тем временем англичане, попивая пиво, глядели на стену, увешанную выцветшими фотографиями.

На фотографиях была эклектическая смесь изображений местных рыбаков, капитанов чартерных судов, любителей-иностранцев, богатых американцев, английских яхтсменов и удивительное множество кинозвезд. Все они позировали, дружески обхватив Эмена за плечи.

— Я думаю, существует три повода, чтобы чья-нибудь фотография попала на эту стену, Констебль, — сказал Хок. — Полагаю, ты пришел к такому же заключению, ведь ты же знаменитый сыщик, не правда ли?

— Должность сыщика меня вполне устраивает, — отозвался Конгрив, потирая подбородок. — Я бы сказал, даже не три способа, а четыре.

— Вот как?

— Нужно быть богатым, известным или алкоголиком, — заявил Эмброуз.

— А четвертый?

— Нужно обладать всеми вышеперечисленными чертами разом.

— В точку! — сказал Хок, глядя на друга с восхищенной улыбкой. — Недаром ты, Эмброуз Конгрив, — следственный гений Скотланд-Ярда.

Алекс окинул взором пристань и нахмурился. Русские все еще стояли и кричали друг на друга. Наверное, спорили, сколько денег смогут высосать из богатого англичанина, думал он. Черт возьми, он ненавидел ждать.

— Какого дьявола эти двое там торчат? — сказал Хок. — Они собираются встречаться с нами или нет?

— Я подслушивал. Они ссорятся из-за женщины. Григорий вчера вечером вернулся на яхту и застал Николая с особой, за которой ухаживал. Ее зовут Глория. Наверное, какая-то местная.

— Вот что. Иди и скажи этим отморозкам, что я уйду отсюда через пятнадцать минут.

— Сейчас, — сказал Конгрив и вышел на солнце, отворив двери, затянутые противомоскитной сеткой.

Хок еще раз оглядел старое заведение. Все сводчатые стены были увешаны рыбачьими сетями, буями, огромными чучелами марлина и рыб-парусников, раковинами моллюсков, акульими челюстями и длинными рождественскими гирляндами. «Кто-то ведь ухаживает за всем этим?» — подумал Хок.

Двое или трое «членов» сидели за стойкой, поглощенные игрой в кости. Они вряд ли замечали Хока или кого-нибудь другого. Остальные столы пустовали. Обеденное общество уже ушло, а для общества любителей выпивки было еще рановато. Ну что ж, хорошо.

Двое ребят Хока, те, что были командой катера, вчера осмотрели клуб и сочли его привлекательным местом. Сейчас, вооружившись, они находились неподалеку.

Младший, Томми Квик, служивший снайпером в армии США, с довольным видом бросал в воду корки бекона. В прозрачной, как слеза, воде были видны десятки крупных ковровых шестижаберных и песчаных акул, круживших на фоне песчаного дна. Они взмывали вверх, едва приманка касалась поверхности воды.

Хок повстречал сержанта Томаса Квика в школе снайперов в Форт-Худе, где однажды летом посещал курсы и с отличием их окончил. Квик решил, что работать на Алекса Хока гораздо интереснее и прибыльнее, чем служить в армии.

Хок был широко известен как один из самых влиятельных деловых людей и глава огромного промышленного конгломерата. Лишь очень ограниченная группа людей знала, что он время от времени выполняет работу по заказу правительств США и Великобритании.

За время работы в корпорации «Хок Инк.» Квик уже приобрел себе золотые рудники в ЮАР, присутствовал в Кремле во время беседы Хока с министром обороны России, помогал Хоку устанавливать магнитные мины к днищам судов на рейде Бахрейна, заполненных контрабандным оружием. В первую годовщину своей работы в корпорации он подарил Хоку футболку из снайперской школы, на которой было написано:

Другой член экипажа, Росс Сазерленд, был старше. Раньше он работал в спецподразделении Скотланд-Ярда. Росс наблюдал за перебранкой на причале и на всякий случай держал руку под рубашкой, чтобы сразу выхватить девятимиллиметровый «Глок», спрятанный в кобуре под мышкой. Эти русские не внушали опасения, но по опыту работы телохранителем Хока он научился не доверять внешности.

Сазерленд был таким человеком, что запросто мог отдать свою жизнь за Алекса. Однажды ночью, во время побега из тюрьмы в тридцати милях к югу от Багдада, Хок чуть не погиб, спасая жизнь Сазерленда. Хок тогда умудрился вывести их из иракского ада, где они провели в плену больше двух недель. Их истребитель был сбит ракетой «земля−воздух». Росс не помнил ничего о побеге. Надзиратели-иракцы избили его до беспамятства.

Оба подверглись чудовищному обращению, особенно Сазерленд. Росс не перенес бы очередного допроса. Хок убил голыми руками двоих охранников, и они ушли через пустыню, пытаясь ориентироваться по звездам.

Росс очень тяжело переносил поход по знойным пескам. Спустя четверо суток Хоку пришлось нести его на себе. Наконец их обнаружил экипаж американского танка. Оказывается, они ходили кругами по бесконечным, как им казалось, дюнам.

Русские все еще продолжали спорить, и Росс догадывался, в каком нетерпении сейчас находился Хок. Прошлым вечером он еще раз просмотрел досье на этих русских. Оба раньше были офицерами Черноморского флота, а начинали карьеру на базе подводных лодок во Владивостоке. В училище они были в одной группе, а затем вместе занимались распродажей того, что осталось от советского флота после распада СССР.

Росс позволил себе улыбнуться, завидев, как Конгрив неуклюжими шагами подходит к спорщикам и начинает кричать им что-то по-русски. После короткого замешательства они послушно кивнули. Росс открыл обтянутую сеткой дверь и наблюдал, как мужчины кроткими шагами следуют за его коллегой из Скотланд-Ярда.

— Ну, разве не уютное местечко? — спросил Хок, когда все уселись. — Освежиться? Водки, я полагаю? Для того, чтобы у всех было ощущение праздника. — Он подал знак официантке, стоящей в дверях кухни.

— Я думаю, все-таки стоит остановиться на пиве, — сказал Конгрив, легонько пнув Хока в голень под столом. Хок сразу сообразил, что для прибывших торговцев порция водки будет сегодня уже лишней, и кивнул головой в знак согласия.

Пока Эмброуз без умолку говорил с русскими, Хок откинулся на кресле и оценивал их внешность.

Двое бывших подданных «империи зла» имели затуманенные взоры и землистый цвет кожи, едва скрытый загаром. У того, что поплотнее, волосы были с сильной проседью, коротко стриженые на манер советских военных. Его облик завершали очки в стальной оправе. У другого были длинные засаленные черные волосы, затянутые на затылке, каменные глаза и не располагающая к деловым отношениям густая борода. Хок заметил, что он поразительно похож на знаменитого русского «святого старца» Распутина.

Хок ожидал увидеть их в официальных шерстяных костюмах, но они были одеты по-пляжному — в шорты, сандалии и цветастые спортивные рубашки с изображением выпрыгивающих из воды рыбок.

Глядя на них, Хок почувствовал сожаление. Когда-то они были частью грозной армии, людьми, которые привыкли к ощущению могущества, умели командовать и подчинять. Сейчас у них был развязный вид от излишка солнца, рома и нехватки самоуважения. Должно быть, это слишком унизительно — распродавать арсенал когда-то великой империи.

— Ну что ж, — вдруг сказал Хок. — Я Александр Хок. Мой драгоценный коллега, господин Эмброуз Конгрив, который встретил вас, будет нашим переводчиком. Эмброуз, тебе слово.

Пока Конгрив переводил, к Хоку приблизилась официантка. Ее сверкающие глаза и резкие движения тела говорили, что она далеко не в лучшем настроении. Странно, если верить словам об удивительно веселом нраве здешних людей. Это живое исключение из правил остановилось у стола, представившись.

— Здравствуйте, — сказал Хок, улыбнувшись, но его улыбка осталась без ответа. — Нам четыре пива «Калик». Благодарю вас. — Экипаж «Блэкхока» пил только местное пиво, которое Алекса вполне устраивало. Девушка угрюмо кивнула и направилась к бару. При ходьбе ее скрытые платьем формы соблазнительно покачивались.

Конгрив слегка кашлянул, чтобы Алекс не отвлекался.

— Рад представить господина Николая Голголкина и господина Григория Болконского, — сказал Конгрив Хоку. — Голголкин, этот русский медведь в очках со стальной оправой, кажется, ответственный за переговоры. Человек слева, удивительно похожий на Распутина, — это бывший конструктор и специалист по вооружению подводных лодок, работал на судоверфи в Северодвинске на Кольском полуострове. Оба очень рады встрече со знаменитым Алексом Хоком.

«Святой старец» совсем не выглядел радостным. Он обратил свои черные глаза на покрасневшего Конгрива. Тот хорошо разобрал слова Болконского — не слишком вдохновляющие.

— Замечательно, — сказал Хок, улыбнувшись.

— Они извиняются за то, что заставили ждать. Похоже, им не очень удобно продолжать разговор на такую тему в общественном месте, но они хотят преподнести подарок — водку.

— Судя по их внешности, этот напиток представляется им лучшим подарком, — заявил Хок.

В руках Голголкина появилась небольшая, обтянутая красным бархатом коробка, которую он поставил перед Хоком. Хок открыл ее и снова улыбнулся. Это была водка торговой марки «Moskoya Private Label». Довольно редкая. Чертовски хорошо пить такую, пролежавшую пару часов в холодильнике.

— Очень мило с вашей стороны, — сказал Хок, переводя глаза с одного русского на другого. — Замечательный подарок. Ну, давайте начнем. По словам нашего общего друга сирийца из Абу-Камал, с собой у вас полное описание товара, я прав?

Конгрив начал переводить, и скоро трое мужчин, как показалось Хоку, снова начали словесную перепалку.

Официантка подошла с подносом и поставила перед каждым по запотевшей бутылке пива. Ее злые глаза избегали взглядов русских, и, когда она их обслуживала, пальцы дрожали от кипящей внутри ненависти. Какая симпатичная девушка, подумал Хок. Как жаль, что она так расстроена.

Когда она подавала Хоку пиво, он не смог не заметить красных полос вокруг ее запястий. Быстро глянув на ее ноги, он увидел, что на лодыжках у нее тоже ссадины. Несчастную девушку, видимо, недавно изнасиловали, причем жестоко.

— Как вас зовут? — прошептал Хок девушке, нежно взяв ее за руку.

— Глория, — ответила она, опустив взор.

— Глория, — повторил Хок, сразу вспомнив, что именно это имя Конгрив слышал во время ссоры между русскими. — Да, я должен был и сам догадаться.