Мертвые Ив

Глава 20 Трое врат

Я с дрожью проснулась. Некоторое время я не понимала, где нахожусь.

Перед глазами была деревянная фигура Иисуса, висевшего на огромном кресте на стене. Под ним на молитвенной скамейке лежала подушка с двумя продавленными следами от колен. Все это освещало ровное пламя единственной свечи. В центре комнаты на пустом диване лежали сложенные одеяла. Приглушенные удары раздавались из коридора. «Рорк?»

Джинсы, скомканные на полу, были твердыми от крови. Я подтянула вверх сползающий вырез позаимствованной футболки и прикрыла плечо. Если нижний край футболки, доходящий до середины бедра, не заставлял чувствовать себя уязвимой, то тот факт, что я выбросила последнюю пару трусиков в Дувре, вызывал это чувство.

Я увидела шерстяной халат, висящий на стуле у кровати. Пинком сбросив одеяло, я схватила его и просунула свои дрожащие руки в рукава.

Бух. Бух-бух.

Я замерла. «Какого хрена он там затеял?» Шипение эхом вторило каждому удару. «А… Боксерская груша».

Мой урчащий живот привел мои ноги на кухню. Банка кофе и кофейный пресс нашлись за дверью первого же открытого мною шкафчика. Я втянула воздух сквозь зубы, чтобы сдержать выделившуюся слюну. Минуты спустя я пропустила подогретую солнечной энергией воду через массу в прессе. Богатый аромат обжаренных кофейных зерен окутал меня сладостью субботнего утра, проводимого с Джоэлом и моими «А»… Я сглотнула комок в горле и обшарила следующий шкафчик. Я нашла овсяные хлопья, коричневый сахар и консервированные груши. Ингредиенты настоящей еды.

Наслаждаясь кофе, я сгибала и разгибала руки, разминала затекшие мышцы спины и массировала уставшие бедра. Мои мышцы и суставы демонстрировали спокойствие, а разум — ясность, которые может дать лишь ночь отдыха.

Из коридора продолжали раздаваться ритмичные удары. После каждого выпада шла череда ударов, как будто по схеме. Рвение Рорка не ослабевало. Пот, наверное, бисером выступил на его широкой спине. Я готова была поспорить, что его светлые локоны намокли от пота и липли к раскрасневшимся щекам. «Дерьмо!» Я вытерла вспотевшие ладони о халат и направилась в ванную, чтобы почистить зубы.

К двери ванной была приклеена, — «на жвачку?», — записка.

«Кофе и душ? Должно быть, я сплю».

Вопреки горящим швам, это был лучший душ на моей памяти. Я управилась за пять минут, надеясь оставить ему достаточно горячей воды. Затем я позаимствовала у него какие-то хлопковые штаны, приготовила завтрак, еще одну порцию кофе и вышла с кружкой в коридор.

Я застыла в дверном проеме в конце коридора. Я увидела, как кулак Рорка врезался в грушу. Брутальная сила удара сопровождала весь его путь. Мужчина передо мной не выглядел усталым. Каждый удар наносился с такой же силой, как и предыдущий. Пот ручейками стекал по рельефным впадинам его обнаженной спины. Черные тренировочные шорты низко сидели на его слишком идеальной заднице. Мне хотелось провести пальцами по его сокращающимся мышцам спины и прижаться губами к его…

— Доброе утро, — Рорк тяжело дышал, обхватив ладонями в перчатках боксерскую грушу, чтобы удержать равновесие.

Его плечи вздымались и опадали от тяжелых вздохов. Я боролась за контроль над собственным дыханием. «Уф, что за извращенка. Я умудрялась игнорировать свое либидо месяцами. Почему теперь я внезапно теряю контроль? Он же священник, мать вашу!»

Чертовский привлекательный священник с идеальной мускулатурой.

— Доброе утро, — мой голос прозвучал слабо. Я прочистила горло и попробовала еще раз. — Я принесла тебе кофе.

Продолжая держаться спиной ко мне, он молча схватил тряпку и вытер лицо.

— Эм… я просто оставлю его у двери, — сказала я. — Я приготовила завтрак и надеюсь, оставила достаточно горячей воды, — готова была поспорить, что мое лицо было покрасневшим. Я повернулась, чтобы уйти.

— Иви?

— Хмм?

— Спасибо. Я сейчас приду.

Я выскользнула из комнаты с раздражающим трепетом в животе.

Помывшийся и сытый Рорк уселся на остров и стал наблюдать, как я перебираю его CD-диски. Я подняла альбом «Ramones»[66].

— Шина — панк-рокер[67].

— Была, — он боком подвинулся ближе ко мне, сидящей на полу. Его брюки карго и футболка стали хорошей сменой сутане и воротничку священника, которые были на нем прошлой ночью, и напоминали о моей дочерней вине и неуважении к католической церкви.

Его глаза цвета нефрита светились над щеками с редкими веснушками, пока Рорк оценивал меня.

Я поборола желание убежать.

— Спасибо тебе за душ. Я почти забыла, как это ощущается.

Он просиял.

— Расскажи мне, как ты это поддерживаешь. Электричество и систему водоснабжения.

Его улыбка сделалась еще шире, заполняя мой обзор, пока я больше ничего не стала видеть, кроме нее.

— Конечно. По району проходит сеть труб, собирающих дождевую воду. Контейнеры для воды находятся здесь, внизу, ниже уровня промерзания почвы. Солнечные панели снабжают электричеством и нагревают воду. Но один только нагрев воды требует кучи энергии.

Рорк выгнул бровь, будто ожидал, что я его перебью.

— Я выяснил, что для генерации энергии, необходимой для подогрева двадцати пяти галлонов, требуется, чтобы все сто пятьдесят квадратных футов солнечных панелей работали примерно семь часов. И существует масса батарей, чтобы хранить энергию.

— За десять минут в душе используется двадцать пять галлонов воды?

— Точно. Чтобы экономить, я использую пропановые горелки для кипячения воды на ужин и для чая, — он указал на разбросанные по кухне горелки. Шрамы на костяшках его пальцев сморщились от этого движения.

— Где ты научился так бить? Как ты делал это прошлой ночью в драке с тлей и этим утром, тренируясь с боксерской грушей?

— А, ну, я никогда не рассказывал этого, — Рорк уставился на свою руку и расправил пальцы, как будто вызывая воспоминания.

— Я бы с удовольствием послушала, — я драматически осмотрела комнату и, понизив голос, сказала, — я никому не расскажу.

Он широко улыбнулся и покачал головой.

— Сижу я тут с последней девушкой в мире, а она хочет послушать мою историю?

Его улыбка была заразительна. Я знала, что улыбаюсь ему как дурочка, но не могла себя остановить.

— Ладно, — Рорк поддел пальцем шерстяную петельку ковра. — Тогда я хотел бы начать с начала, если ты не возражаешь.

— Пожалуйста, — я прислонилась к книжному шкафу и встретила его прямой взгляд.

Он согнул ногу в колене и положил на нее руку.

— Я рос в Северной Ирландии. На улицах было неспокойно. Произошел раскол в обществе. Ты знаешь о конфликте между католиками и протестантами?

После моего утвердительного кивка Рорк продолжил:

— Как и остальные ребята, с которыми я рос, я научился драться и защищать себя. Но мне хотелось выбраться оттуда. Так что я поступил в семинарию, чтобы стать религиозным священником. Там я отдал свою жизнь клятвам бедности, послушания и целомудрия.

Он вздохнул и вновь заговорил:

— Я неоднократно сворачивал с пути бедности. Евангелие от Матфея 19:21 гласит: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим». Это звучало так просто, вот уж точно. Но как священник я жил общественной жизнью. Стиль жизни среднего класса предполагал наличие машины, горничной и кабельного телевидения. У меня была надежная работа и зарплата. Я не был свободен от всех мирских благ.

Рорк окинул взглядом комнату.

— Даже сейчас я не живу в бедности, и не осталось нищих, которым можно было все это раздать. Это приводит меня к клятве послушания. Ты говорила, что провела какое-то время в церкви? Ты знаешь эту клятву?

Я пожала плечами и предположила:

— «Помни о своих наставниках», верно?

Он улыбнулся.

— Чтобы быть хорошим примером Христоподобия, подчиняться своим наставникам — это само собой разумеющееся. Я говорю о послушном смирении, — вдруг его улыбка погасла. — Я так и жил, до тех пор…

Голос Рорка стих, и он стал заправлять мешающиеся дреды за уши.

— Я сорвался при виде маленького ирландского мальчика, которого высмеивали британские солдаты. Они насмехались над ним из-за его акцента. Заставляли его говорить разное… что угодно… потом колотили его за это, — он потер шрамы на руке и произнес, — я выследил каждого из тех британцев.

— Поделом им.

— Точно. Проблемой стало то… После этого я не мог перестать драться. Я терял голову при первом же намеке на конфликт. Так я обзавелся репутацией. Со мной связались ребята, связанные с подпольным боксом. Они хотели тренировать меня и выставлять на ринге. В то время я оправдывал себя, что стану более хорошим боксером, смогу помочь большему количеству ребят. Я учился у лучших и стал действительно хорош в этом деле. Я выиграл много боев и отдавал заработанные деньги нуждающимся. С тех пор я и колочу грушу. Мои наставники так и не узнали об этом.

Морщины избороздили его лоб, и Рорк произнес:

— Прошу прощения. Не в моем духе болтать без умолку.

Его добропорядочность согрела меня, пусть даже я и не могла одобрить его клятвы.

— Я рада, что ты рассказал мне свою историю, — сказала я и подтолкнула его локтем, широко улыбаясь. — И, без сомнения, твои кулачные бои спасли последнюю девушку в мире.

Он усмехнулся.

— Думаю, последняя девушка в мире и сама прекрасно справлялась, — Рорк склонил голову и сжал пальцами переносицу. — Таким образом, две из трех клятв были нарушены. Все, что у меня осталось, — это целомудрие.

Мое дыхание прервалось.

Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза.

— Я держал этот обет целую вечность. Из трех клятв эта была, черт подери, самой тяжелой и, все же, единственной ненарушенной. Я серьезно отношусь к этому.

Я съежилась под его взглядом. Получается, я, возможно, единственный оставшийся человек на земле, который мог бы встать на пути его драгоценного обета. А у меня и так достаточно поводов для беспокойства. «Уйди. Не делай этого с ним». Я встала и проговорила:

— Отец Молони, благодарю вас за…

— Кто такая Анна? — Рорк все еще сидел на полу, глядя на меня снизу вверх.

Мое сердце загрохотало в груди. Щеки закололо от жара.

— Что? — спросила я.

— Ты кричала это имя во сне.

Я отвернулась. Раскрывать свои уязвимости перед незнакомцем было глупо, глупо, глупо. Я услышала шорох его одежды за спиной. Его шаги приблизились.

— Обычно я помню свои кошмары. Я просыпаюсь от них сама или меня будят, — сказала я и повернулась к нему. — Почему ты меня не разбудил?

Он остановился на расстоянии выдоха от меня.

— Тебя невозможно было разбудить. Эти кошмары… они часто случаются?

Я не ответила.

Морщинки меж его бровей стали глубже.

— Через что ты прошла?

Не стоило мне сюда приходить. Я его не знала, а он был слишком проницательным, черт подери. Я мысленно потянулась внутрь, в собственную грудь, в собственное нутро, и поискала ту влекущую силу, которая направляла меня через Атлантику. Я не почувствовала ничего. Было лишь бешеное биение моего сердца, в то время как свет в его глазах затухал до темного нефрита, пока Рорк тихо стоял в терпеливом ожидании.

Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Кошмары приходят и уходят.

Изящная улыбка Анны поселилась в моих мыслях. Как и Аарон, привязанный к своему Буйи. Какими бы ужасными ни были их визиты, они были моими факелами, моими гидами во тьме.

— Анна была моей дочерью. И у меня был сын, Аарон. Я потеряла их после вспышки инфекции.

Руки Рорка потянулись, чтобы обнять меня, но что-то в моем выражении лица его остановило. «Хочу ли я его утешения?» Должно быть, он почувствовал мое смятение.

Он убрал руки.

— А их па?

— Я потеряла… — мой голос надломился, — …я потеряла моего мужа год назад.

Рорк присел, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Ты прошла такой долгий путь с таким тяжелым сердцем. И чтобы выжить среди тли…

— Тля — ничто в сравнении с адом, который мне устроил мой собственный вид.

Его глаза расширились, и он провел рукой по губам.

— Прошлой ночью… в местном… вот почему ты скрывала свою личность. От мужчин? От меня?

«Слышал ли он, как заскрипели мои зубы?»

— Я встретила лишь горстку мужчин, которые не захотели изнасиловать или убить меня, как только увидели. Большинство только прикидывается гребаными святошами. Их оскорбления… Их намерения… Ты бы поразился.

Рорк оставался неподвижным, его сочувствующий взгляд удерживал меня рядом с ним.

— Они думали, я утратила то, что означало быть человеческой женщиной. И теперь я гадаю, была ли я таковой с самого начала.

Его глаза превратились в щелочки.

— Это полное дерьмо, девочка. Ты прекрасно это знаешь.

— Неважно, — я не могла изменить того, кем являлась — кем бы я ни была. — Мне нужно идти, — «возможно, я вновь почувствую эту тягу, если продолжу двигаться дальше».

— Куда?

Я погладила бирюзовый камешек, лежащий на моей груди, презирая пустоту в ней.

— Все хорошо, ты не обязана мне рассказывать. Но я иду с тобой. Я обещаю… — его пауза привлекла мое внимание. — Я обещаю, тебе не придется сражаться с этим в одиночку.

— Окей, — я захлопнула рот, уставившись на свои ботинки. «Дерьмо. Этот наивный ответ выскочил необдуманно. И почему он прозвучал с таким придыханием?» Я не доверяла его словам или покалыванию, которое они вызывали в моем животе.

Избегая его взгляда, я смылась на другой конец комнаты под предлогом сбора оружия.

— Только не тормози меня.

После нескольких шагов, пройденных по туннелю, Рорк остановился и посмотрел на меня через плечо.

— Чем именно мы занимаемся?

«Ищем Джесси. Возможно, будим мою тягу».

— Просто мне нужны кое-какие вещи перед тем, как двинуться дальше.

— Тогда ладно, — он вновь устремился вперед, подол его плаща хлопал по воде. Как оказалось, ему пришлось выводить меня из канализации. Я потерялась после первого же поворота.

Рорк подошел к лестнице и начал карабкаться наверх. Пистолет в его руке звякал по перекладинам. Я ждала внизу, пока он не крикнул:

— Все безопасно.

Его протянутая рука встретила меня наверху. Я проигнорировала ее и выбралась самостоятельно. Рорк широко улыбнулся на это, и будь я проклята, если не улыбнулась в ответ.

— Байк или фургон? — спросил он.

— У тебя есть фургон?

Меж его бровей залегла морщинка, и Рорк покосился на грузовик.

— О. Мы ведь не в Канзасе.

Морщинка сделалась еще более выраженной.

«Байк или грузовик? У байка выше скорость. Но, может, я найду больше боеприпасов, теплую одежду или… Лакота».

— Давай возьмем гр… фургон, — сказала я, наконец.

Рорк повез нас из района по городу. Горы тел смутно стали мелькать по сторонам, как только мы выехали на шоссе.

— У нас есть немного бензина в запасе, — сказал он. — Но нам нужно поискать еще.

Я кивнула, просматривая тела в поисках забытых стрел. Трупы в различных стадиях разложения лежали под полуденным солнцем. От большинства остались лишь кости и не опознаваемые ткани. Некоторые более свежие тела были обезглавлены.

— Заповедь «Не убей» относится только к людям? — спросила я.

Рорк бегло взглянул на меня с отрешенным лицом.

— Она открыта для интерпретаций.

— Видимо, так, — пробормотала я.

— Раз ты не говоришь мне, куда мы направляемся, не возражаешь, если я сделаю остановку? — сказал он.

Я пожала плечами.

— Ты за рулем.

Десять минут спустя Рорк поехал по узкой улочке в маленьком торговом районе города. Он остановился перед двухэтажным зданием из покрытого мхом кирпича с белыми ставнями. Рядом с арочной дверью висела видавшие виды вывеска:

— Ты же не серьезно.

— Думаешь, нет? — Рорк выбрался из грузовика, вытащив меч, прежде чем я успела ответить. Я выпрыгнула и последовала за ним к лестнице.

У входной двери меня сдавило внутри некомфортное предчувствие. Я подняла карабин как раз тогда, когда из-за угла здания показалась тля, щелкая своими челюстями. Мой палец потянулся к курку. «Вдохнуть. Выд…»

Рорк описал мечом дугу. Голова тли покатилась по земле, и давление внутри меня ослабло. Я опустила ствол и посмотрела ему в глаза.

— Тебе стоит знать, что мне не нравятся нежности, — произнесла я.

— Верно. А тебе стоит знать, что мне не нравится твое оружие, которое может привлечь еще больше мутантов, когда я могу убить их тихо.

Я вздохнула.

— Что мы здесь делаем?

— Следуй за мной.

Он вошел в незапертую дверь и остановился у подножия лестницы, начинающейся сразу за вестибюлем. Я не двинулась с крыльца. Рорк включил свой фонарик и обернулся, сказав:

— Не доверяешь мне?

— Неа.

— Умная девочка.

«Он издевается?»

— Куда ведут лестницы?

— Вниз, — ответил Рорк и спустился во тьму.

Я подняла карабин и потерлась щекой о приклад. Мои мышцы постепенно расслаблялись. «Он хорошо управляется с мечом, но он не сможет остановить пулю. Смогу ли я застрелить его, если дойдет до чего-нибудь плохого? Да, черт подери». Я вошла в здание и обнаружила его, ожидающим меня на пару лестниц ниже вестибюля.

В подвале мы миновали несколько закрытых дверей, после чего Рорк остановился у одной. Пока он набирал комбинацию цифр на висячем замке, я спросила:

— Разве это не mortuarium[68]?

— Абсолютно верно, — Рорк открыл дверь и осветил лучом фонарика комнату.

Мой рот открылся от удивления. «Ого!»

Консервы и хлопья, лекарства и мыло, одежда и одеяла, и куча шоколада, сигарет и других редких в настоящее время благ были сложены на рядах полок и просто свалены в кучи на полу. Я прочесывала продуктовые магазины и дома от Миссури и до Англии, и никогда не натыкалась на подобное.

Мышцы его спины под плащом перекатились, когда он выудил что-то с полки, повозился с этим и поднес ко рту.

— Что ты делаешь?

Рорк повернулся, из его рта, растянутого в очаровательную улыбку, торчала палочка леденца.

— Как ты нашел это место?

— Я знал кое-каких чуваков, которые знали кое-каких чуваков.

— И эти чуваки?

— Больше не чуваки.

Я выдернула палочку из его рта и засунула в свой. Первое ощущение на языке не было фруктовым или сладким. Оно было лучше. Это был вкус мужского рта. Я провела языком по леденцу еще раз. Его слюна. Еще раз лизнула. Его дыхание. Как мне этого не хватало. «Иисусе, мне не хватает Джоэла».

Он наблюдал за мной, приоткрыв рот и моргая.

— Нам нужно спешить, — наконец сказал Рорк.

«Что я делаю? Флиртую со священником». Я тратила время внутри здания впустую, не осматриваясь.

— Я — идиотка, — пробормотала я, не выпуская леденец изо рта. — Что нам надо?

Он бросил мне огромную холщовую сумку и нагнулся над ящиком с виски, стоящем на полу.

— Я здесь ради Бушмиллса. Ты бери то, что тебе надо. И сразу возвращаемся наверх.

— У тебя есть список покупок… — я хлопнула себя по животу, который вдруг зажужжал как пчелиный улей. — Рорк?

Он резко вскинул голову вверх от моего тона.

Я выплюнула леденец и подняла карабин.

— Здесь есть другие выходы? — спросила я.

— Что случилось?

— Тля. Много тли.

Половицы над нашими головами заскрипели. Рорк вытащил меч из ножен и потянул меня за руку в коридор. Затем он увлек меня в направлении, противоположном тому, откуда мы пришли.

Поднявшись по лестнице наверх, Рорк ударил плечом в дверь и поторопил меня войти в комнату. Я увидела свет, льющийся из высоко расположенного окна и отражающийся от шкафчиков и столов из нержавеющей стали. Посреди комнаты стояла складная каталка.

Он швырнул в окно баллон с кислородом. Стекло разбилось. Затем Рорк толкнул каталку в оконный проем.

— Запрыгивай, — приказал он.

Я так и сделала, а в следующее мгновение осознала, что наполовину вылетела в окно и упала лицом в замерзшую траву. «Ай, моя гребаная грудь».

— Тебе необязательно было меня подталкивать.

— Шевели задницей, — рявкнул Рорк позади меня. Я протащила выше упомянутую задницу через окно, встала на ноги и попятилась, держа карабин наготове.

Он прополз следом.

— Они сразу за нами, — сообщил Рорк.

— Сколько?

— Слишком много. К фургону.

Я по пятам следовала за ним по узкому проходу между зданиями, держась на несколько футов позади, пока вибрации творили хаос с моими внутренностями. Я завернула за угол и врезалась в его спину. Дюжины мутантов прорывались в похоронный дом и вываливались наружу, двигались по переднему газону и блокировали нам путь к грузовику. Некоторые из них принюхивались к воздуху. Они заметили нас. Рорк нашел мою руку и утащил меня обратно в переулок.

— Что теперь? — я освободила руку из его хватки, чтобы поднять карабин.

Он остановился и посмотрел вверх. Восьмифутовая кирпичная стена начиналась там, где заканчивалось соседнее с похоронным домом здание. Рорк присел на корточки и сложил ладони для опоры.

— Давай наверх, — сказал он.

Я повесила карабин на плечо, положила руки на его плечи и подняла ногу.

— А как же ты?

Рорк широко улыбнулся и произнес:

— Оу, тебе не все равно.

Я прищурилась.

— Сразу за тобой, девочка, — он подсадил меня на стену. Я оседлала ее. Тли вбежали в переулок с обеих сторон. Рорк подпрыгнул и повис на стене на руках. Одной ногой он уперся в кирпичи, а другую ногу поднял вверх и перекинул через стену. Затем Рорк оседлал ее так же, как и я, улыбаясь при этом еще шире. — Теперь мы бежим.

Множество тли врезалось в стену и стало карабкаться на нее, когда мы спрыгнули на другую сторону. Мы пробежали между зданий и выбрались на соседнюю улицу. Наши ботинки стучали по тротуару, пока мы бежали мимо рядов коммерческих помещений, взгромоздившихся друг на друга. Жужжание тли становилось громче. Место между моими лопатками покалывало по мере того, как тля сокращала дистанцию. Но я не осмеливалась обернуться.

Вдруг Рорк затормозил перед зданием, разукрашенным разбитыми окнами.

— Сюда.

Мы запрыгнули через лишенную стекла входную дверь и побежали через холл. В его задней части мраморное основание удерживало стену из стекла. Стекло даже не было поцарапанным.

— Банк? — пропыхтела я.

Рорк кивнул, торопя меня к стальной двери рядом со стеклянной стеной.

— Это пуленепробиваемое стекло, — сказал он.

Я быстро осмотрела тускло освещенную комнату, находившуюся за стеклом. Ее единственный вход — дверь, через которую мы вошли. Металлические шкафы для документов и столы стояли вдоль лишенных окон кирпичных стен. В одном из углов находился банковский сейф.

Рорк пытался сдвинуть с места самый большой шкаф. Я помогла ему подтолкнуть его и заблокировать дверь. Рядом с нами задребезжало пуленепробиваемое стекло.

Мы повернулись и попятились назад. Тела мутантов дюжинами бились о стеклянную стену. Их заостренные верхние конечности, царапая стекло, скреблись с ужасным скрипом. Их рты брызгали слюной вперемешку с кровью последних жертв, размазывающейся по стеклу тлиными телами. Двигаясь как единое целое, они врезались в барьер раз за разом. Стекло дрожало и прогибалось, но не трескалось. Мой ускорившийся пульс дубинкой колотил меня по ушам.

Шкаф для документов стал трястись и на дюйм сдвинулся вперед, входная дверь дернулась. Рорк врезался в шкаф, пытаясь удержать его на месте.

— Иви! Забирайся в сейф.

Я повернулась кругом в поисках сейфа. И ничего не обнаружила.

— Куда?

— Который стоит в углу. Иди!

«Он, конечно же, не имел в виду стоящий отдельно сейф, который был не больше сейфа для оружия». Я указала на него и спросила.

— В этот?

Вдруг его тело сдвинулось вместе с движущейся баррикадой. Рорк прыгнул обратно к шкафу, расставляя ноги так, чтобы усилить опору, и прижался к нему опять.

— Поспеши, — его лицо выражало панику, глаза блестели.

Я побежала к сейфу и выдернула оттуда полки. Я ошибалась. Сейф для оружия в моем доме был больше. «Я ни за что не втиснусь туда, не говоря уж о нас обоих и нашем оружии».

— Мы можем драться с ними, — сказала я.

— Черта с два, — прокричал он. — Заткнись и запихивай туда свою задницу.

По стеклу прокатился треск. Дверь слетела с петель, отбросив Рорка и шкаф на пол. Я подняла карабин и стала стрелять в ублюдков, когда они повалили внутрь. Но карабин слишком рано опустел. Я бросила его. Карабин грохнулся на пол. Мой плащ последовал за ним. Затем я вытащила пистолет и отступила к сейфу.

Лучи солнечного света лились между тел, извивавшихся за треснутым стеклом. Кровь и слюна брызгали из голодающих ртов. Жуки заполонили вестибюль, часть их оставалась на улице, а часть просочилась в нашу комнату.

Рорк с трудом поднялся на ноги. Его меч и ножны упали на пол. Я навела пистолет на тлю, находившуюся за ним. Она выбросила клешню вперед и схватила Рорка за плечо. Я нажала на курок. Тля отпустила его, кровь хлынула из пасти мутанта. Рорк бросился вперед, обвил рукой мою талию и прыгнул в сейф. Его рука схватила внутреннюю ручку. Я втянула воздух. Он захлопнул дверь.

Удар о сейф срезонировал по его стенам. Мы пошатнулись. Затем сейф наклонился. Из меня вышибло весь воздух, когда он упал на пол, но тело Рорка послужило буфером моего падения. Мы вместе выдохнули.

Он лежал подо мной.

— Ты в порядке? — поинтересовался Рорк.

— Отличный план, умник. Хотя бы умрем в гробу, — съязвила я.

— Он был прикручен к стене, — его голос звучал мрачно.

— Скажи мне, что он не герметичный, и воздух попадает внутрь.

Его грудь поднялась подо мной, когда он сделал глубокий вдох.

— Ах, это мы вскоре узнаем.

Я услышала звуки ударов. Бам… Бам. А потом началось царапание.