Мертвые Ив

Глава 32 Сломанные крылья

Зловонное облако с запахом гнили заставило меня отступить назад. И я споткнулась, упав на грудь Дрону. Шок от увиденного лишил меня дыхания и уничтожил способность осмыслить висевшее под потолком раскачивающееся тело, металлическую маску на нем, собачью клетку и скамейку для порки.

Тычок в спину швырнул меня вперед. Мой палец на ноге за что-то зацепился. Грязь вперемешку с гравием врезалась в мои колени, а затем и в подбородок из-за связанных за спиной рук, способных остановить падение.

Мой взгляд упал на два железных крюка, свешивающихся с потолка, которые удерживали девочку с полностью белыми глазами. Я бы оценила ее возраст как препубертатный[103], если бы не выдающийся вперед бугор ее живота, говоривший о позднем сроке беременности. Крошечные ручки обвивали крюки, которые пронзали ее ладони и удерживали ее вес.

Вышитая на ее изодранной юбке бабочка была заляпана кровью. Литая металлическая маска с зарешеченной дыркой для рта скрывала ее лицо, но не ужас в остекленевших глазах.

Серо-зеленые пальцы ног тянулись к земле, к передышке, которую она не могла получить.

Желчь брызнула из моего рта и тут же впиталась в землю.

— Освободи нимфу. Какой смысл подвешивать ее вот так? — произнесла я.

Каблук ботинка зарылся в мои волосы, когда нога Дрона прижала мою щеку к грязному полу.

— Чтобы сломать ее.

Кожа вокруг ран, нанесенных розгой, на ее неразвитых грудях расходилась в стороны при вдохах. Ее веки трепетали. Она была безмолвная. Сломленная.

Свечи в канделябрах испускали на отсыревшие стены черный дым и отбрасывали приглушенный свет на подбитую скамью. К ней было привязано ремнями обнаженное тело. Я узнала эту смуглую кожу, торчащую в воздухе задницу, шрам, зигзагом пересекающий лоб, и греховность в его глазах. «Почему Имаго привязан?»

Пальцы в латексе стиснули мою руку, а затем я полетела к собачьей клетке. Удар ноги в ботинке со стальным носком отбросил меня за порог клетки. Я съежилась в ее задней части, чтобы избежать следующего пинка. Дверца захлопнулась, и щелкнул замок, даря мне передышку от его ботинок.

— Чего ты хочешь? — вырвалось у меня.

Дрон заткнул выбившуюся прядку волос под шапочку.

— Избранных Аллаха.

— Что это значит? — спросила я, но уже знала ответ.

— Высшая раса. Человеческие последователи ислама, — его глаза блеснули безумием.

Я старалась говорить спокойно.

— Когда ты создавал вирус, чтобы уничтожить неверных, — «начиная с американских женщин», — были ли нимфы частью твоей схемы? — я невольно посмотрела на ужас, свешивающийся с потолка.

Он обогнул скамейку для порки и положил руку в перчатке между разведенных ягодиц своего брата.

— Да. Я выбрал геном тли из-за его адаптивных репродуктивных способностей, — Дрон провел пальцем по дрожащей расселине. — Ты знала, что тля способна откладывать яйца или живых нимф в зависимости от окружения?

Я приподняла напряженное плечо, когда его проникающий палец вызвал булькающий хрип Имаго.

Гомосексуальность меня не напрягала, но инцест и изнасилование…? Бессловесный протест заставил мой живот взбунтоваться и оживил в памяти воспоминания о произошедшем в зале наверху. Истерзанные соски Рорка. Задерживающиеся на его теле прикосновения Дрона. Что если доктор соврал об отсутствии посетителей в клетке Рорка? Желчь вновь поднялась к горлу. Тогда я сделала бы намного больше, чем просто отрезала ему язык.

Средний палец протолкнулся через кольцо мышц, которое ограничивало кишечник Имаго.

— Я создал эволюционирующую породу носителей женского пола. Оплодотворение их кровью моей семьи обеспечит чистую расу.

Этот псих уничтожил человечество как вид, чтобы самому восстановить популяцию. И все же он был падок на мужчин. А учитывая кровоподтеки вокруг ануса Имаго, спаривался Дрон с ним часто. Ох, ну и изъян в его плане.

Вдруг стон нимфы наполнил комнату. Движение внутри взбудоражило ее раздувшийся живот — отвратительное напоминание о том, что его план уже приходит в действие. «Оплодотворение их кровью моей семьи».

Имаго явно не разделял сексуальные предпочтения своего брата. Я готова была поспорить на свой карабин, что оплодотворение этой нимфы было в его компетенции.

— Как один мужчина создаст популяцию людей?

Его губы приоткрылись, пока он двигал пальцем. Мышцы ягодиц Имаго дрожали от попыток того сжать их вместе.

Дрон вытащил палец и убрал руку от ягодиц своего брата.

— Я выделил конкретные виды тли. Оставил только те, что имеют телескопические поколения, — он снял перчатки, надел новую пару и заметил непонимающее выражение моего лица. — Это способность особи носить в утробе дочь, которая также беременна дочерью. Вдобавок к этому гуманоидная нимфа имеет четырехнедельный период беременности и быстрое исцеление. Теперь ты понимаешь, как я могу произвести расу избранных Аллахом.

Ноющая боль в моем животе стала безжалостной.

— Звучит как раса кровосмесительных уродов, кишащая генетическими отклонениями.

Между нами заискрил насыщенный заряд.

— Слабые рецессивные особи будут искореняться.

— Убери слабых и ничего не останется от твоей популяции.

Его ботинок врезался в клетку, корежа решетки.

— Ты не станешь оскорблять мою семью.

— Я позабочусь, чтобы всё последующее неуважение было оказано тебе одному, — я просто умоляла его сорваться. Переполненная собственной потребностью выйти из себя, я желала, чтобы эти безжизненные глаза были на расстоянии, достаточном для моих выцарапывающих ногтей.

Дрон схватил навесной замок клетки и неуклюже завозился с кодом.

— Что будет, когда все млекопитающие на планете будут сожраны, и кровь закончится? Во что тогда твоя божественная раса вонзит свои зубы?

Его руки замерли.

— Раса избранных Аллаха не станет пить кровь смертных. Я совершенствую генетику.

— Совершенствуешь генетику? Ты имеешь в виду методом проб и ошибок?

Вдруг он ринулся к дальней стене и нагнулся над темной кучей, зарываясь руками в бесформенные комки. Шлепки плоти и усилившийся смрад разложения наполнили воздух. Крик ребенка вырвался из этой кучи и дрожью прошелся по коже вдоль моего позвоночника.

Дрон швырнул что-то в клетку. Оно задело решетки и плюхнулось на пол.

— Посмотри внимательно, Эвелина. Посмотри на выродка.

С грохочущим сердцем я наклонилась вперед. Крошечное бесполое тельце лежало на боку, свернувшись. Костлявая ножка была выгнута назад и подергивалась. Тихие влажные звуки вырывались из клыкастого рта. Затем его человеческая грудь выпустила воздух, и ее движения прекратились.

Я согнулась и впилась ртом в свое плечо. Череда рвотных позывов сотрясла меня.

— Этот ребенок не больше человек, чем ты, — сказала я.

В ответ Дрон кинулся к клетке и пнул ребенка так, что тот пролетел через всю комнату. Хрустнули кости, когда его тельце ударилось о стену. Мое сердце хрустнуло вместе с ним.

— Ты — ключ к тому, чтобы это исправить, — услышала я.

ДНК этого монстра было искажено геномами тли и паука. Разве это не делало его тем, кто, как он считал, недостоин выживания? Если бы доктор был здесь, защитил бы он это его дерьмо?

Неожиданно как будто легкий щипок поддел мое нутро, что-то пыталось меня зацепить, словно крючок на ниточке. Я проследовала по ней до мученицы, подвешенной к потолку. Она не шевелилась, но ее душа подрагивала и цеплялась за меня. Я приняла связь. Биение ее сердца синхронизировалось с моим.

Затем оно замедлилось. Нить между нами разорвалась. Энергия разлетелась по комнате и рассеялась.

Дрон проследил за моим взглядом. Одним размытым движением он очутился рядом с ней, сжав рукой ее горло.

— Эвелина, — сказал Дрон, не оборачиваясь. — Кость внутрь или кость наружу?

— Что?

— Тогда кость наружу, — решил он и подпрыгнул, вцепившись в ее тело и дернув его вниз. Крюки разорвали ее ладони. Дрон приземлился, схватил нимфу за шею и сломал ее об колено.

Вышедший наружу позвоночник блеснул в искусственном свете, когда он швырнул тело к стене, где оно присоединилось к разлагающейся куче.

Еще больше желчи выплеснулось сквозь мои зубы, забрызгивая колени. Мои руки дергались в путах, я кричала:

— Ребенок! Ее ребенок!

«О, Христос, почему он не спас его?»

Дрон уставился в потолок, выдохнул, затем бросил на меня пронзительный взгляд.

— Она была только на второй неделе беременности, — сказал он.

«Невероятно».

— Почему она умерла?

— Немногие переживают период беременности. Она была особенно слабой.

— Она была ребенком!

Жжение в горле сделало мой голос грубым, когда я задала вопрос, от которого зависело мое выживание:

— Почему ты хочешь их сломать?

Волна прокатилась по его плащу, когда Дрон отбросил его назад.

— Птица со сломанными крыльями не может летать.

«Как и женщина с разбитым сердцем», — подумала я. Рорк был бинтом, который перевязал мои раны и удерживал их края вместе, сохраняя меня в целостности. Мои шрамы снова вскрылись, когда я думала, что он был мертв. Существовал ли лимит того, что я могла вынести ради его спасения? И если я не смогу, останется ли у меня что-нибудь, чтобы спасти себя?

Пустые крюки лениво вращались, как будто ожидая следующую жертву.

Он наклонился ближе к решеткам.

— Тебя я тоже сломаю, — пообещал Дрон.

Я чертовски постараюсь, чтобы ему это не удалось. Но когда он расстегнул ремни, удерживающие его брата, мое нутро вспыхнуло.

Обнаженный мужчина встал на пошатывающиеся ноги и вытер слюну с подбородка. Мышцы бугрились на его груди, а глаза с красными прожилками, глядящие на Дрона, были прищурены.

— Опусти свои глаза! — крик Дрона, подобный раскату грома, притянул мой подбородок к груди, хоть я и знала, что он был направлен не на меня. — Очень хорошо. У нас был договор. Ты заслужил свою награду.

Я могла предположить, о чем он говорил. Я напрягла свои мышцы. Поставила задачи: повалить Имаго на спину, взять его в удушающий захват. Но что потом? Использовать его как заложника, чтобы пробраться мимо Дрона? «Ага, проще простого».

Имаго вальяжно подошел к моей клетке, эрекция указывала его путь. Он убрал замок, открыл дверцу и стиснул мои лодыжки потными руками. Гравий царапал мою спину, пока Имаго вытаскивал меня наружу. Внезапно я выдернула ногу из его хватки и обвила ее вокруг его ноги, попытавшись сделать подсечку.

Он пошатнулся, но устоял на ногах. Его нога выстрелила в направлении моего лица. Я перекатилась на живот, задыхаясь и уходя от удара. Имаго тоже задыхался, пока забирался на меня сверху, вышибая воздух из моих легких.

Ботинки Дрона появились в поле моего зрения.

— Дорогой брат, нужно ли мне привести ее стимул? — спросил он.

«Рорк». Моя щека коснулась пола, выдохи стали увлажнять крошащийся камень.

— В этом нет необходимости, — произнесла я.

Возбужденный член ткнулся в мою спину, пока я лежала на животе и пыталась осознать масштабы своего кошмара. «Сначала Имаго меня изнасилует. Возможно, даже в ближайшие несколько минут. И, возможно, он сделает это на скамейке для порки. Затем Имаго будет повторять насилие день за днем, пока моя утроба не округлится… чем? Ребенком? Монстром? Между соитиями они, очевидно, будут подвешивать меня на крюках. Если я буду сражаться с ними и проиграю, они приведут Рорка. Если я буду сотрудничать… — мой живот екнул от этой мысли, — у меня будет девять месяцев на планирование побега. Они не убьют меня, пока я не рожу. Или еще хуже, они никогда меня не убьют».

Холодная как лед рука страха стиснула меня. Она закрыла мне глаза, чтобы я не могла видеть, и цеплялась за мою кожу холодными бисеринками пота. Я ощущала ее вкус на языке, пока мои задние зубы вырезали еще больше ран на щеках.

Имаго перевернул меня на спину, стиснул мой подбородок пальцами и открыл свой рот. Пурпурный обрезок болтался в крике, бурлящем в его гортани. Его другая рука, державшая кинжал у моего горла, скользнула им по моей грудной клетке.

Когда кинжал разрезал халат и сорочку, он зацепился за кожаный ремешок вокруг моей шеи и дернул. Мой бирюзовый камешек взлетел в воздух и приземлился на гору тел.

Мои мышцы кричали желанием отомстить. «Вдохнуть. Выдохнуть». Я переживу все, что они приготовили для меня, пока Рорк и моя душа остаются нетронутыми.

— Сделай худшее, на что способен, — подначивал Дрон.

Рукоятка кинжала ударила меня по зубам, отбрасывая мою голову назад. Шею прострелила боль. Имаго воспользовался этим моментом, чтобы силой раздвинуть мои ноги и опуститься на колени между ними.

Я извивалась и билась, пытаясь выкатиться из-под него. Его рука поймала мое горло и сжала. Мои легкие с трудом дышали, и свет в комнате начал меркнуть.

— Сирадж, — знакомый голос протолкнулся сквозь волну боли.

Черные глаза доктора появились над нами.

— Мои рекомендации остаются в силе как никогда — мы должны провести больше тестов, прежде чем наша человеческая носительница будет оплодотворена.

«Человеческая носительница?» Мне хотелось его заколоть. И, одновременно, обнять.

Имаго отпустил меня и вскинул руки, сверкая глазами.

— Го…и в а…у.

— Я согласился помочь тебе на моих условиях, Айман. Я ожидал твоего доверия в этом партнерстве. Я не рискну нашей единственной человеческой носительницей из-за похотливости твоего брата. Если ты ценишь мои экспертные знания и наше партнерство, ты прислушаешься к моему совету.

Под краем шапочки Дрона пролегли линии морщин.

— Имаго, оставь нас, — приказал он.

Слюна упала на мое лицо, когда Имаго что-то бессвязно пробормотал.

— Сейчас же! — от голоса Дрона по моим костям пробежала дрожь.

Имаго поднялся на ноги и потопал прочь.

Дрон дернул меня вверх.

— Я говорил тебе раньше, — сказал он доктору, — ты будешь обращаться ко мне только «Дрон». И наша носительница эволюционирует, — он развернул меня, показывая доктору мою спину. — Видишь? — его палец ткнул меня под лопатку. — Мы не можем ждать. У тебя есть неделя, чтобы провести свои тесты. В это время мы не подвергнем ее риску, — Дрон швырнул меня доктору и согнулся пополам, стиснув свой бок. — Одна неделя.

Рубашка упала на мои плечи. И доктор потащил меня вверх по лестнице, мимо лаборатории, потом дальше по лестницам. В какой-то момент я споткнулась и сплюнула кровь на площадку.

Он поймал меня, обхватив за талию, но не замедлился. Я едва поспевала за ним.

— Они были довольно решительно настроены сломать меня и обрюхатить. Как ты так просто помешал им? И зачем? — поинтересовалась я.

Дрожь пробежала по его руке там, где она обвивала мои плечи.

— Они в равной мере празднуют твое выживание и страшатся его. Мое предупреждение придало больше веса их страху, — доктор мельком взглянул на меня. — «Зачем» — это уже сложнее.

Открытый дворик купался в лунном свете. Близость выхода из крепости парализовала мои ноги. Совсем рядом завывал прибой.

Запахи морских растений и выброшенных на берег моллюсков наводнили мой нос.

Он посмотрел в сторону каменного арочного проема, на его лице отразилось противоборство.

Перед нами, в центре открытого пространства, образуемого тремя главными крыльями крепости, стоял Имаго в окружении тли, блокируя выход. Он поднял свое дротиковое ружье и стал беспорядочно их расстреливать.

Зашипела светящаяся зеленая кожа. Раздалась серия хлопков от взрывающихся тел. Внутренности мутантов оказались снаружи.

Поджарившиеся органы и плоть поблескивали там, где некогда стояла тля. Оставшиеся мутанты отскочили назад.

— Пошли, — доктор схватил меня за бедра и взвалил на плечо. Я ударила его коленями в грудь. Он усилил хватку и направился вниз по коридору, обратно к моей камере.

Мы поднялись по лестнице. Рана в моем сердце вспыхнула, как только дверь Рорка скрылась из виду. Последние несколько часов все глубже впитывались в меня с каждым шагом. К тому времени как мы достигли моей комнаты, образы изнасилованной нимфы и подергивающейся ножки ребенка выжглись перед моими глазами.

Доктор запер ворота и снял с меня кандалы. Если он и заметил грубость своих товарищей, отразившейся на моем опухшем лице, доктор этого не показал. Он стоял от меня на расстоянии удара, безвыразительно наблюдая за мной. Препятствие для моей свободы.

Я замахнулась для прямого удара справа и изумилась, когда удар нашел свою цель.

Доктор отшатнулся назад. Кровь хлынула из его носа. Взгляд мужчины постепенно поднялся к моим глазам.

Я потрясла рукой.

— Я. Тебя. Ненавижу.

Он содрогнулся.

— Злость и ненависть — признаки слабости. Сегодня ты увидела это воочию.

Я кинулась в атаку. Доктор поднял свое предплечье, чтобы защитить лицо. Я поднырнула своей рукой под его руку, изогнулась и пяткой сделала подсечку. Он завалился на бок, его плечо ударилось о пол.

Удивленная легкой победой, я отпрыгнула вверх и в сторону. Доктор перекатился на руки и колени и уставился на меня снизу вверх.

— Почему ты не даешь отпор?

Он опустил голову. Кровь собралась на кончике его носа и закапала на плитку.

Я ударила его коленом в бок и повалила на пол.

— Мне плевать, даже если ты идешь на это добровольно, пока ты чувствуешь боль.

Доктор лежал на боку, как будто предлагая с легкостью ударить его в живот.

— Nannakola, твои удары не так болезненны, как ненависть, загорающаяся в твоих глазах всякий раз, когда ты смотришь на меня.

Я замерла на середине попытки ударить и опустила ногу. Его выражение лица изменилось, преисполнилось теплоты, сострадания, даже привлекательности. Этот образ обернулся вокруг меня словно объятие. Я вспомнила, что, возможно, он солгал Дрону о моем внутриматочном контрацептиве. По меньшей мере, доктор остановил Имаго, не дав тому изнасиловать меня.

В моем животе вновь возникла разъедающая дрожь.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Отдать тебе кое-что. Это в моем кармане.

По моему кивку он поднялся на ноги и полез в карман штанов. Доктор протянул руку к моей раскрытой ладони и положил на нее кожаный ремешок.

Черные и желтовато-коричневые волоски покрывали его изнутри.

Мое горло горело, когда я перевернула ремешок. На коричневой коже было выжжено «Дарвин».