Мешок неприятностей (СИ)

Глава 5

Нинель

Посиделки у Камиллы вышли на славу. Сначала осматривали дом, потом перешли на открытую веранду и, поставив на столик с фруктами принесенное вино и фужеры, стали болтать обо всём и ни о чём. Нинель стала рассказывать про своих клиенток, про их запросы и закидоны. Камилла стала рассказывать про её отношения на фирме с сотрудниками и как она их приструнила и заставила работать как надо. Как за ней стали приударять всякие проходимцы, по-другому она не могла их охарактеризовать. Молодые, наглые красавчики, в глазах которых только отражалось золото приданого Камиллы.

То ли от вина, то ли от чистого воздуха и раскованной атмосферы, обе перешли в состояние непрерывного ха-ха, от которого избавились не сразу и ещё долго сидели с улыбками на лице.

— Хорошо то как! — Камилла потянулась, и Нинель с лёгкой завистью отметила превосходную форму её груди. — Хочется, чтобы этот день не кончался. Как хорошо, просто великолепно встретить на своём пути такую подругу как ты. Шла к тебе за женихом, а получила подругу, с которой можно не стесняясь говорить на любую тему, без постоянного оглядывания и оценки завистников. Как жаль, вечер уже заканчивается, приходится расставаться, но мой дом открыт для тебя.

— Я свой фургон всегда держу открытым и твоё присутствие для меня всегда в радость. — Нинель стала расшаркиваться прощаясь, но Камилла пресекла политес.

— Да ладно тебе! Если подруга, то подруга. Приходи когда захочешь. Если есть желание, то даже можешь остаться. Хотя… Если твой Барри тебя не застанет, то будет волноваться. Короче, решай сама. Лично я бы в таком случае выбрала свидание, а для свидания я тебе припасла специальный подарок из эмиратов. Там делают такие вещи из шелка, просто закачаешься. Барри точно будет изумлён такому, вот увидишь. Камилла достала тончайшие и совершенно прозрачные чулки.

— Эти чулки не требуют подвязок и называются «бандалеты». Почему так называется, не спрашивай, сама не знаю, но приобрела и себе такие — Камилла немного смутилась, — так, на будущее. Но вещь очень элегантная и приятная на ощупь. — Она хихикнула и сразу заставила Нинель надеть «бандалеты» и самой прочувствовать удобство и нежность ткани.

Камилла была столь любезна, что отправила Нинель домой на своей коляске. Уже подъехав к своему фургону, Нинель увидела девушку и двух мужчин, которые явно дожидались её, потому как только она сошла с коляски, они встали и уставились на неё.

Старший мужчина подошел и спросил:

— Извините, вы Нинель?

— Какое у вас дело?

— Да не у меня, у моей сеструхи, — он подтолкнул молоденькую девушку вперёд, — вы поговорите с ней, скажите, когда ей можно.

Нинель зашла в фургон, пропустила девушку вперёд и строго посмотрела на её спутников. Однако они не предпринимали никаких попыток зайти следом.

Нинель долго не могла начать разговор, так какдевушка от смущения не могла ответить ни на один вопрос. Нинель разогрела кофеварочку и приготовила чашку кофе из запасов, которые ей подарила Камилла. Протянула чашку девушке.

— Ой, что вы! Это же так дорого.

— Я не всех угощаю кофе, но для тебя решила сделать исключение.

Она разглядывала простое, загорелое деревенское лицо с еле заметными складочками возле глаз, и немного конопатое. Волосы были заплетены в две косички, которые брали начало с тоненьких рожек, еще не знавших ни пилочки для полировки, ни лака для украшения.

— Деточка, сколько тебе лет?

Девушка опять зарделась:

— Месяц назад исполнилось восемнадцать. Братья мечтают выдать меня замуж, а по слухам вы решаете такие вопросы.

— А сама ты замуж не хочешь?

— Хочу, — девушка шмыгнула носом, собираясь расплакаться, но Нинель сразу продолжила разговор.

— А жених у тебя есть, или братья хотят отдать за нелюбимого?

— Жених есть, и братья его знают, но жених всё никак не определится. Всё считает, что мне рано замуж.

— Не ему рано жениться, а тебе рано замуж?

— Ну да! Он, правда, услышал про вас, вот мы и приехали.

Нинель, ничего не понимая, посмотрела на ладошки девушки. Немного загрубевшая кожа, но это от постоянной работы. В деревне по другому и нельзя. Коротко обрезанные ногти, чистые и даже без кутикул пальцы. Поводив по ладошке пальцам, Нинель стала говорить про любовь и детишек, которые будут, про любящего мужа и долгую жизнь. Вспомнила про её день рождения и стала говорить про Меркурий и Луну восходящую.

— А когда это будет? — девушка явно впервые была у хироманта и слушала с раскрытым ртом.

— А через неделю и будет. Меркурий соединится с Луной.

Обрадованная девица высыпала на стол пригоршню медяков вперемежку с серебром, бросила своё «спасибо», выбежала к братьям и с порога сказала:

— Через неделю!

Братья обступили её и радостно загалдели. Нинель ничего не понимала, но смотрела с улыбкой. Их радостное настроение передалось и ей. Ей было приятно, что первое впечатление от встречи было неправильным, и она зря на братьев подумала, мол, силой отдают сестру замуж за нелюбимого.

Шумная компания ушла, обсуждая что-то между собой. Вокруг стало сразу тихо, только слышно было, как волны тихонько шлёпают по деревянному борту баркаса Барри. Кот с палубы переместился на подоконник внутри каюты, значит Барри приходил и впустил его внутрь. Нинель стало немного грустно, она прошлась до середины моста. Остановилась и посмотрела на реку, на её тёмную воду. Подумалось: «Вот так и жизнь утекает, незаметно и неотвратно, а ты живёшь в фургоне. Без привязанностей, обязательств и перспектив». Как-то сразу стало грустно и неуютно. Несмотря на довольно тёплую погоду, Нинель плотнее завернулась в шаль и вернулась к своему фургону. На ступеньках сидел Барри с букетиком полевых цветов, какими торгуют старушки на рынке. Увидев Нинель, сразу вскочил и протянул букетик.

Барри

Время пролетело незаметно. Посидел в кафе, прошёлся по рынку. На выходе заметил старушку, стоящую в сторонке и предлагающую букетик полевых цветов. Совсем, наверное, плохо с деньгами. Барри захотелось сделать что-то хорошее. Не торгуясь, он купил цветы, положил в морщинистую ладонь старушки вместо медяка серебрушку, и быстро ушел.

На баркасе покормил кота и решительным шагом направился к Нинель. Непреодолимая тяга к ней проявилась в том, чтобы несколько минут побыть с ней наедине. Поболтать с ней. Спокойно, без помех рассказать смешную историю, показать себя, распахнуть душу, открыть себя и все, что неразрывно связано с молодостью. Лишь бы услышать доброе слово, почувствовать объятие, надеяться на поцелуй перед уходом. Молить о любви, как делают все влюбленные идиоты. Независимо от возраста.

Присев на ступеньки закрытого фургона предался своим мыслям и совершенно ничего не замечал вокруг. Встрепенулся от шороха шагов и вскочив протянул слегка завядший букетик.

Они гуляли по набережной до темноты, разбавленной слабым светом Луны. Барри рассказывал анекдоты и разные истории. Размахивал руками и старался не отпускать Нинель от себя, притягивал к себе и заглядывал в лицо, пытаясь разглядеть в свете Луны её реакцию.

Они могли бы гулять и до утра, но дойдя до Меликова моста, возле которого стоял баркас Барри, стали целоваться с таким упоением, будто и не целовались никогда. Так они и шли по мосту, когда мимо них прошла девушка с распахнутым кардиганом и оголённой грудью, которая с завистью взглянула на влюблённых. Барри заметил её, но уже привык к зрелищу расхаживающих по мосту оголённых красоток, а Нинель видела её только со спины и не придала никакого значения, ослеплённая своей любовью к Барри.

Перейдя мост, Барри повернул в сторону своего баркаса, Нинель последовала за ним без тени сомнения в том, что сейчас там произойдёт.

Пройдя по сходням, она запуталась в каких-то верёвках или тряпках.

— Посвети мне чем нибудь, а то я в темноте чуть «бандалеты» свои не сломала.

Барри подал руку, провёл Нинель до двери каюты и торжественно распахнул дверь, стараясь произвести впечатление на свою подругу, зажёг свет. В центре каюты стоял накрытый стол, две свечи в простых подсвечниках, а среди тарелок с едой лежал кот, который встрепенулся на открытую дверь и напряжённо посмотрел на вошедших. Но рыбий хвост изо рта не выпустил. Нинель рассмеялась, повернулась и положила руки на плечи Барри.

— Не ругай его, он мне нравится своей самостоятельностью.

— Но мы остались без ужина! Этот «самостоятельный» попробовал каждое блюдо.

— Нам не нужно ничего, кроме самих себя.

Нинель погасила свет.

Жером

Шкет пришёл на работу не выспавшийся, с покрасневшими глазами и тёмными кругами вокруг них. Понятное дело, первый труп. Хотя с трупом Шкету возиться не пришлось, но впечатлений на бессонную ночь явно хватило.

Зайдя в кабинет, он взглянул на размазанный портрет князя, улыбнулся и прошёл на своё место. Портрет следовало в быстром темпе заменить на новый. Вот пусть этим и займётся, решил Жером и уже даже открыл рот, но Шкет его опередил.

— Из нашего списка выбыли ещё трое.

— Эта как? Ещё три трупа?

— Где?

— Ну, так ты сам сейчас сказал, что из списка ещё трое выбыло.

— Вы меня так не пугайте. Мне и вчерашнего хватило по самое не могу. Ночью спать не мог, проснулся рано и сразу в монастырь, там тоже встают рано. Все трое были в одном монастыре, потому и управился быстро. Я пробежался по списку и выяснил, трое умерли в монастыре. Наверное, совсем были доходяги. Только одна странность выяснилась, то ли неправильно оформили, то ли ещё просто скрывали, но один похоронен как «смеска» и знак выбит на камне, а по нашей картотеке проходит как «горожанин».

— Когда умер?

— Шесть лет назад, похоронен на монастырском кладбище. Да они все трое там похоронены. В тот год эпидемия была, вот и результат.

— Это точно не наши клиенты. Осталось два из списка, еще есть сбежавший повар, только этого мы уже, скорее всего не увидим.

В коридоре послышался грозный голос шефа полиции и топот ног разбегающихся сотрудников.

Шкет подскочил к портрету князя и быстро снял со стены. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился ненаглядный шеф собственной персоной. Жерому всегда было интересно, как так получилось, шеф чрезвычайно худой, но при этом умудрялся иметь большой живот. Пройдя по кабинету, шеф подошёл к столу, потрогал папки с делами, но не стал заглядывать в них.

— Жером, вы ничего не хотите сказать мне?

— Да всё как обычно, работаем.

— Вы просиживаете место в кабинете, — шеф начал распаляться, — вместо того, чтобы искать преступников. Почему вы возитесь с этим делом? Какие-то разные люди, труп, который не имеет никакого отношения к пропаже у Али. Мэр уже присылал курьера за новостями. Вчера был труп, а вы мне ни слова не сказали. Всю информацию я узнаю от посторонних людей и из газеты. Вот! Полюбуйтесь.

Шеф бросил городскую газету на стол. Жером неспешно раскрыл и стал читать.

— «Вчера в нашем городе состоялась ярмарка товаров, привезённых из эмиратов…»

— Что вы читаете?! — Шеф вырвал газету и, раскрыв её на странице с криминальной хроникой, стал громким голосом декламировать:

— «Убитый имел многочисленные раны и перерезанное горло. Полиция оцепила район, но как всегда…» — шеф голосом выделил фразу, — «никого не задержала…». — Скомкал газету и уставился на Жерома — Как прикажете это понимать?

— Газетчики, как всегда приврали.

— То есть вы задержали убийцу?

— Э…, нет.

— И вы спокойно сидите в кабинете? Сейчас в полицию приедет мэр. Какую информацию ему говорить?

Шеф бросил на стол скомканную газету и вышел.

Да что же это такое. И человек вроде хороший, и говорит все правильно, но прислушаешься и понимаешь, что столько гадости наделает при этом, просто диву даёшься. И непременно хочется поскандалить. Жером посмотрел на стоящего рядом Шкета.

— Ну, Мозес, скажи уж чего нибудь.

— Вы лучше зовите меня Шкет, так мне больше нравится. А по трупу скажу, он ни причём. Ходил на работу и работал целый день. Дома только спал. Тяжёлая работа. В связях с южанами не замечен.

— Как узнал?

— Спросил у старушек возле дома. Это осведомители первый класс, рассказали всю подноготную. И с кем встречался, с кем выпивал, с кем спал и с кем хотел переспать. Кто приходил к нему вчера, эти старые кошёлки, не видели и не знают. Криков не слышали, как и шума борьбы. Я так понял, всё произошло совсем быстро, его убили просто заметая следы.

— Вполне возможно. Но что хотели узнать, и почему именно его?

— Я могу ошибаться но, кажется, убийца и сам не знает мотив. Убил, пытаясь узнать информацию.

— Не слишком ли жестоко?

— Это характерно для южан. Они не особенно страдают от пиетета перед жизнь другого человека. Ещё и приманку для «магического взгляда» оставили. Кто-то старается играть на опережение.

— Думаешь, люди Али?

— Вполне возможно. Во всяком случае, слежку за нами они установили. Если мы их не видим, это не значит, что её нет. Профессионалы, одним словом.

— Простые бандюганы действуют значительно грубее.

— А кто сказал, что они бандюганы? Может профессиональные шпионы.

— А не слишком вы увлеклись «теорией заговора»?

Жером прошёлся по кабинету, посмотрел на стену, на которую Шкет опять повесил размазанный портрет князя.

— Короче говоря, на данный момент, мы в тупике. Кого искать, что искать и где это может быть, мы с тобой даже не представляем. Начальство требует результат, а его как раз и нет. Остались только два беспризорника из списка. Ну, за неимением гербовой бумаги пишут и на простой. Будем искать беспризорников.

Шкет подхватился и стал собираться, предстояло посетить два монастыря. Возле двери он встрепенулся и спросил:

— Когда я был в архиве, то видел огороженные стеллажи. Что это такое?

— Это спецхран. Полиция там содержит предметы, которые не относятся к нашему миру.

— Как это, не относятся к нашему миру? А к чему они относятся?

— Я вижу, ты спокойно относишься, что в нашем мире есть несколько рас людей. Это раз. Спокойно относишься к «смескам», которые являются помесью людей и демонов. Это уже два.

— Демонов нет. — Лениво возразил Шкет.

— Самих демонов нет, а их кровь в людях есть, и не только кровь…

— Рога! — Шкет с улыбкой решил дополнить речь Жерома, сам то он был «горожанин», то есть без рогов.

— И это тоже. Кровь демонов даёт странную помесь. Одни рождаются с рогами, другие со способностями к магии, третьи и с тем и другим. Я не силён в расовой теории, но возможны различные варианты.

— То есть демоны есть?

— Если послушать наших учёных, то были. Куда потом делись? Загадка. Но ты не о том думаешь, наша задача искать преступников. Тем более, что шеф поручил нам конкретное дело.

Нинель

Утро было славным, так же как и прошедшая ночь. Нинель проснулась отдохнувшей и расслабленной. На покрывале, в ногах лежал кот. Дремал. Нинель пошевелилась, но кот прижал её ногу и слегка выпустил когти, вроде сказал «лежи». Открытый иллюминатор и пустые тарелки на полу в углу подсказывали, что все свои дела кот уже сделал и теперь его тревожить не нужно. Расположился на покрывале и сторожил посетителя баркаса. Нинель хмыкнула:

— Хозяин!

Барри заворочался и спросонья спросил:

— Да, дорогая?

— Завтракать будешь?

Приняв его «угу» за одобрение она поднялась с кровати, стараясь не потревожить кота и пошла на кухню или, по-морскому, на камбуз. Это уже Барри выделывался и старался показать себя этаким «морским волком» называя лестницу — трапом, кухню — камбузом, а туалет — гальюном. Посмотрела на диван, где была аккуратно сложена её одежда. Сверху лежали расправленные «бандалеты» и «балконет». Хотя и снимались они уже после, но роль свою сыграли на «отлично». Барри был поражён до глубины души открывшимся ему зрелищем и долго стоял с раскрытым ртом. Надо будет сказать Камилле огромное спасибо за обновки, за одно и рассказать, какое впечатление они производят на мужчин, а то у неё нормального секса уже порядочное время не было. По её же словам.

Нинель накинула рубашку Барри, растопила плиту и стала жарить яичницу с беконом. Порылась в леднике и достала фрукты, хлеб и сладости. Заглянув в навесной ящик над плитой, с удивлением увидела кофе. Она оценила заботу Барри и поставила варить кофе. Чудесный аромат окончательно разбудил Барри и он, натянув полосатые трусы, подошёл и обнял Нинель сзади.

— Хозяюшка!

— Я смотрю по продуктам, ты не бедствуешь. Кофе, фрукты, сладости.

— Только, чтобы порадовать тебя утром.

Завтракали в том же виде, как и готовили. Подавали самые лучшие кусочки друг другу и всячески наслаждались хорошим утром.

Солнце уже поднялось высоко, Нинель вышла на палубу, потягиваясь и подставляя утреннему солнцу свою великолепную фигуру. Вот тут её и ждал облом. На палубе лежал чей-то простенький бюстгальтер, в розовый цветочек.