Мессалина

ЭПИЛОГ

Клавдий узнал о смерти Мессалины ранним утром следующего дня. Лепида в слезах сама привезла во дворец это известие. Слуги, обходя сад, наткнулись на тело императрицы. Властитель несколько мгновений сидел в оцепенении, потом разрыдался, как ребёнок, и только прибежавшая на его крики Кальпурния сумела успокоить правителя.

Нарцисс всю ночь не мог сомкнуть глаз. Гней Херея так и не появился. А это означает, ему по каким-то причинам не удалось убить Мессалину. А может быть, в последний момент он передумал, явился с раскаянием к Аррецине, и тот ждёт не дождётся утра, чтобы доложить обо всём императору и арестовать советника. От этой мысли грека бросило в дрожь. Первым побуждением было бежать. В Грецию, на острова, где его могли спрятать, или в Сирию. Но Сардак или другой начальник тайной полиции всё равно найдёт его. Да и не стоит пока паниковать, коли ничего неизвестно. Он еле дождался девяти часов и отправился во дворец. Там ему обо всём рассказали. Императора ещё утешала Кальпурния, и они с Сардаком толклись в приёмной. У последнего жёлтые круги лежали под глазами.

— Вы всё сделали? — спросил первый советник.

Начальник тайной полиции кивнул. Выждав, когда в приёмной никого не останется, главный таинник поинтересовался:

— Как ты заставил центуриона убить себя?

— Я его об этом не просил, но он человек чести, такого я и подыскивал, — важно ответил Нарцисс, заметив восхищение во взгляде Сардака.

— Но императору всё равно нужна супруга. Хотя бы для соблюдения внешних обрядов.

— Подыщем, но только целомудренную и покладистую.

Через час его принял Клавдий, и, едва советник вошёл, правитель подбежал к нему и упал на грудь.

— Найди тех, кто подослал убийцу! — обливаясь слезами, шептал он. — Найди! Я хочу увидеть, как негодяям станут рубить головы!

— Я всё сделаю, государь!

— Как ты думаешь, кто хотел её смерти?

— Мне надо кое-что поведать вам, ваше величество, — пробормотал Нарцисс, уходя от поставленного вопроса. Он до сих пор не рассказывал властителю о ночных похождениях Мессалины в лупанарий, боясь навлечь на себя гнев царственной супруги. Теперь это время настало. — Однако я думаю, сегодня и завтра мне этого делать не стоит, нам надо похоронить императрицу.

— Нет, я хочу знать обо всём немедленно! — потребовал Клавдий.

Нарцисс рассказал о посещении Мессалиной лупанария, о проведённых там ею ночах. Клавдий отказывался верить его словам, и советник вызвал Розалинду. Служанка всё подтвердила. Император был потрясён. Он и не ведал о таком размахе распутства его супруги.

— Но почему, чего ей не хватало? — Губы его дрожали, он выглядел обиженным ребёнком.

— Боги, словно в наказание, наделили её такой страстью, ослепили ею, — проговорил Нарцисс. — Впрочем, многие матроны в Риме этому подвержены. Жена Гнея Хереи, следуя примеру Валерии, стала любовницей темнокожего раба, а когда центурион застал их в спальне, та сослалась на императрицу: мол, та ей указывает, как надобно жить, и центурион воспылал ненавистью к Мессалине. Вот, собственно, причины убийства, и все об этом знали, Херея не скрывал своих намерений, он искал лишь случая, чтобы осуществить свою месть.

— Я больше не хочу жениться, — твёрдо выговорил Клавдий.

— Надо, ваше величество. А то все в империи решат, что государь указывает им новый образ жизни, римляне первыми побросают своих жён и заживут бобылями. И во что тогда превратится наша империя?

Император впервые за всё это время слабо улыбнулся, представив себе эту империю.

Новой женой Клавдия стала Агриппина, родная сестра Калигулы. Они прожили шесть лет. Агриппина сделала всё, чтобы наследником Клавдия стал её сын Нерон. Как только это произошло, Клавдий был ей уже не нужен. Агриппина продолжала дружить со знаменитой составительницей ядов в Риме Лукустой. Замысел простой и бесхитростный. Клавдий очень любил жареные белые грибы. Однажды повар принёс их императору на серебряном блюде. Клавдий вмиг съел их и, жмурясь от удовольствия, стал облизывать пухлые пальцы, он всегда так делал в подобных случаях. Вдруг его горло перехватили спазмы, он захрипел и с выпученными глазами повалился на бок. Белая пена выступила на губах. Через несколько мгновений старик был мёртв.

Шёл октябрь 54 года нашей эры, четвёртый римский император недавно отметил своё шестидесятитрёхлетие. Несчастных поваров, не ведавших ни о чём, тут же схватили и через несколько часов казнили. Новый префект гвардии Афраний Бурр без промедления вывел Нерона к преторианцам, разговор с ними накануне был уже проведён, и гвардия громогласно провозгласила сына Агриппины пятым римским императором. Родной сын Клавдия и Мессалины, Британии, был к тому времени уже мёртв.

Дабы прекратить разом сплетни о причинах внезапной смерти Клавдия, которые, подобно заразе, распространялись в Риме, Агриппина внесла в сенат законопроект о том, чтобы почитать Клавдия как бога. Из римских владык столь высокой чести до этого удостоились лишь Цезарь и Август. Сенаторы торжественно утвердили это предложение. Правда, величию сего акта изрядно повредил Сенека, которого Агриппина сразу же после смерти Мессалины вызволила из ссылки. В угоду Нерону, чьим воспитателем он оставался, философ состряпал злой пасквиль, назвав его «Отыквление божественного Клавдия», намекая тем самым на слабоумие бывшего императора.

Одновременно сенат издал указ об уничтожении повсеместно всех изображений Мессалины — барельефов, статуй и бюстов, стёрты были любые упоминания о ней. Указ исполнили быстро, в несколько дней, за чем Агриппина сама строго проследила. До сегодняшних дней дошла лишь единственная камея восемнадцатого года, на которой была изображена жена Клавдия, но можно ли всерьёз доверять ей?

Беспощадная императрица Агриппина теперь получила возможность потешить своё самолюбие. Претор Силан, влиятельнейший человек в империи, когда-то сватался к Октавии и чуть не перешёл дорогу её сыночку. Ни к чему оставлять ему жизнь. За Силаном-старшим ушёл и его брат Юний, проконсул, командовавший армией и обладавший огромной популярностью в Риме. Агриппина даже прогнала из дворца безобидную Кальпурнию, никому не причинявшую вреда.

Настал черёд расправы и над Нарциссом. Императрица, обычно брезгливая к пыткам и крови, сама присутствовала при его мучениях, приказав не убивать грека сразу. Почти сутки его истязали, и советник, испытывая невероятные муки, держался, моля о смерти. Лишь насладившись страданием своего врага, Агриппина разрешила его умертвить.

Что же касается Мессалины, то о ней больше никто не слышал. Все историки уверены, что никакой подмены попросту не было, и Валерия умерла в сорок восьмом году нашей эры, прожив всего двадцать три года. Хотя современные исследователи Древнего Рима утверждают, что она была гораздо старше. «Что есть истина?» — вопрошал ещё Понтий Пилат, вторя философам своего времени. Бесспорно лишь одно: Мессалина пережила века, оставшись в памяти сотен поколений великой блудницей. Но таков был Рим той поры, и ей в полной мере удалось его выразить.