Место для неугодных

Глава 2

К вечеру колонна людей и несколько фургонов добрались до следующей остановки. На пути в нескольких местах стояли большие бараки на расстоянии дневного перехода, для ночевки ссыльных. Здесь были походные кровати и очаг, на котором готовили и обогревались в ночь. Был колодец с водой, и ее можно было нагреть, чтобы обмыться. В общем, не все так плохо, как мне показалось в начале первого дня, когда от усталости у меня ноги еле поднимались.

В пути мы уже неделю, так что мои ноги привыкли или смирились, что каждый новый день несет только новые километры дороги.

Некоторые за время пути успели сдружиться, но ко мне никто не подходил, знали, что я как то замешана с революционерами. Слухи по колонне распространялись быстро. Даже я, ни с кем не общавшаяся прекрасно знала о многих других, просто нужно уметь слушать. А о том, как и сколько человек казнили на главной площади, знают все и здраво опасаются. Я же ни сколько не тяготилась одиночеством, привыкла. Практически десять лет компанию мне составляли лишь несколько человек и книги, которых я перечитала практически все в библиотеке небольшого городка.

Ночь прошла также, как и все предыдущие: храп соседей, ароматы не свежих тел и неудобная походная кровать, от которой болит спина, но все равно это лучше, чем спать на полу. Хотя многие спали, я вот тоже подумывала на нем расположиться в следующий раз, так как спина не проходила уже несколько дней, и постоянная дорога не способствовала этому. Но вчера перед сном я слышала, как двое стражников переговаривались, что осталось всего два дня пути до рабочего городка Радол, с расквартированным полком ополчения.

Про Радол я знала только то, что это маленький город у северных границ страны. В основном о нем знали лишь только потому, что рядом находились шахты по добыче орты. А там, где орта, там деньги, бандиты и военные. С одной стороны мне бы найти место потише, а с другой, наоборот, здесь я могла бы попробовать начать жизнь сначала, только уже не женой и аристократкой, а свободной женщиной и простолюдинкой.

— Слыхал, говорят в городе опять будут набирать рабочих в шахты, — проговорил рядом со мной крупный угрюмый мужчина, — я лучше пойду в ополчение.

— Ну не знаю, — протянул щуплый мужичок, — ополченцы тоже гибнут. Граница то рядом, а дикие орды говорят опять на лето будут кочевать ближе к ней, а значит опять воевать будем.

— По мне лучше под чистым небом голову сложить, чем как крот в подземелье.

— Зато на добыче орты платят лучше, — привел, как по мне, прекрасный аргумент щуплый.

Я слушала мужиков и обдумывала их слова. Орта — важнейший минерал в нашем королевстве. Его добыча обеспечивает казне стабильный доход и процветание целой страны. Орта позволяет сохранять магию. Минерал может накапливать в себе магию, а потом аккумулировать ее некоторое время без потпитки. Открытие свойств орты дало такой толчок в научном, бытовом и магическом плане, что наше государство встало наравне с передовыми державами. Сейчас с использованием орты работает практически все, минерал поставляют в разные страны. Добыча производится в нескольких месторождениях, к одному из которых мы и продвигаемся.

Что ж, думаю, стоит попробовать наняться работать в шахты. Знаю, что женщины там работают, в основном ссыльные, но я все равно ничем не лучше. Вроде бы в сами шахты они почти не спускаются, в основном на кухне работают. На кухне я худо-бедно ориентируюсь, помогала кухарке в имении. А работать все равно нужно, что-то сомневаюсь, что земли в северных пределах так плодородны, чтобы обеспечить меня, еда сама с неба не падает. Живот заурчал при мыслях о еде. Да, не привыкла я недоедать, скудного завтрака из хлеба и сыра, жидкой похлебки в обед и пустой каши на ужин, хватает только на то, чтобы не падать в обморок от трудной дороги. Зато бесплатно и относительно безопасно.

Очередной трудный день пути подходил к концу. Сегодня удалось проехать в фургоне почти два часа. За это время успела хоть немного отдохнуть. Стоило признаться себе, что этот путь вовсе не прост для меня. Тело болело, с каждым днем все больше, ноги отекали и опухали так, что с трудом втискивались в ботинки. Хорошо, что остался всего день пути. А еще меня пугала сама встреча с градоначальником, вид у меня не самый благонадежный. За время дороги платье истрепалось и требовало стирки, ботинки стоптались в конец, один пришлось подвязать веревочкой. Волосы грязные, потому что их не промыть еле теплой водичкой в бараке у дороги. Отражение в воде показывало осунувшуюся девушку с горящими лихорадочным огнем с легкой бизуминкой глазами. В общем, так себе. Но ночевать и дальше с малознакомыми людьми я больше не хотела.

— Эй, ты что делаешь? — внезапный оклик заставил оглядеться, я задумалась и просто механически переставляла ноги.

Где-то в конце затолпились люди, колонна начала останавливаться, возницы фургонов натянули поводья.

— Да что же это делается?! А ну отдай!

Я не хотела лезть в толпу, но любопытство потащило меня в ту сторону, куда уже отправились верховые стражники. Двое спрыгнули с лошадей и стали пробираться сквозь пока еще тихо ропочущей толпе.

— А ну разошли, чего встали?! — закричал один из них.

— Господа стражники, да что же это? — причитала женщина средних лет. — Это мои вещи, а он стащил, наверное, когда я спала, — она указывала на небольшой мешок, который держал в руках ухмыляющийся молодой парень с противной улыбкой на лице.

— А ты откуда знаешь, что это твои вещи? А? — он спрятал мешок за спину. — Я их несу от самого Иллеса, здесь все, что у меня осталось.

Парень смотрел открыто, не таясь, а женщина внезапно заморгала часто-часто, будто собираясь заплакать. То ли от шока, то ли от безграничного удивления женщина несколько раз открывала и закрывала беззвучно рот, а потом заговорила со слезами в голосе:

— Да какие ж это твои вещи? Что же у тебя зеркало и расческа с инкрустацией, да два комплекта тонкого нижнего белья? — несмотря на то, что женщина вот-вот была готова заплакать, она не сдавалась и посмотрела на стражников с надеждой.

— А еще там три серебряных, — осклабился парень, — это мне мамка последнее ценное от себя оставила. Наказала продать, коль нужда придет.

Стражники переводили хмурый взгляд с одного спорщика на другого.

— Ну и дурак, — покачал головой стоящий рядом пожилой мужчина с седой бородой, — кто ж тащит в толпе, с которой не первый день идешь.

— Верно, — кивнула женщина, — и три серебряных, которые я сама заработала. Все что осталось от приданого, которое ушло на оплату долгов мужа-покойника.

— Разберемся, — хмуро бросил старший стражник, не без труда забирая мешок у парня, — до города день пути, вот там с вами комендант и разберется.

— Но как же, господа стражники, — непонимающе смотрела на них женщина, — где ж это видано, чтобы у мужика из всех вещей только бабские были?

— А не твое дело, — выдохнул парень, зыркнув на нее зло, — мамка, говорю, оставила.

— Да это ж мои вещи, негодяй! — выкрикнула женщина и в жесте отчаянья попыталась ударить гадко улыбающегося парня.

Женщину удержал второй стражник. Что-то шепнул, что услышала только она. Женщина перестала вырываться и вроде плакать передумала, только нахмурилась еще больше и покрепче притянула мешок побольше, что держала до этого в руках. Наверное, тот мешочек с вещами лежал в ее заплечном, потому что горловина развязана. Она увидела свои вещи в чужих руках и полезла проверять, а не найдя подняла шум.

— Комендант такое не спустит, идиот, — сплюнул дядька.

— Почему? — отважилась спросить.

— Да потому, что такую глупость совершает совсем уж безнадежный дурень, — мужчина глянул на меня, чуть сдвинув брови, но видимо не посчитал наше общение опасным. — А комендант в Радоле, как я слыхал, мужик серьезный, военный из высоких чинов, да и градоправитель тоже. Городок то пусть и маленький, а на границе, да еще и с шахтами, так что сядет этот глупец в тюрьму вместо ссылки. А то и еще хуже, если сегодня бежать надумает.

— Думаете, решит сбежать? — удивилась я.

Это уж совсем отчаянный шаг, за побег вместо ссылки получишь тюремный срок, да не маленький. А найдут быстро, метка просигналит во все близлежащие поселения, и ее увидит любой маг.

— Да как пить дать, — усмехнулся мужик, смотря как разводят спорщиков в разные концы колонны, а стражник забирает мешок с вещами женщины. — Говорю же дурень, здесь кругом ссыльные, тащить здесь вещи глупо, и мало их у людей, и ценного ничего нет, да и вычислят быстро, несмотря на такую толпу.

А я призадумалась над словами дядьки. Логика, конечно, была, но мне кажется все равно бы тащили. Тут же ссыльные и за воровство есть, почему бы им не прихватить чужую вещь? Наверное, чего-то я не поняла в словах мужчины. По мне, так любой в этой толпе мог бы украсть, потому что это и так провинившиеся люди.

К вечеру мы добрались до очередного барака. Этот выглядел новее предыдущих, но внутри все также аскетично. После дневной склоки я решила держаться поближе к страже. Не знаю, будет ли что-то, но внутри поселилась какая-то тревога. Поэтому легла как можно ближе к мужчинам. Они внимания не обращали на ссыльных, тихо переговариваясь между собой. Наскоро перекусив безвкусной кашей, ополоснув лицо и руки, я пристроилась спать. Чемодан держала чуть ли не в обнимку, попробовала устроить его под голову, но было неудобно, поэтому обхватила руками и накрылась плащом. Сон был муторным, снилась какая-то чушь, я не могла расслабиться, поэтому часто просыпалась. Вокруг все спали, на стенах тускло горели масляные лампы, на современные на основе минерала орты никто не стал здесь разорятся. Когда я в очередной раз открыла глаза, то в дальнем углу мне померещилась тень, которая вдоль стены кралась на выход. Наверное, кто-то захотел в туалет, ничего не обычного. Однако, заснуть снова никак не получалось, и я просто лежала. В голове мыслей не было, только напряжение, которое никак не отпускало. Ноги гудели, тело было ватным. Вот бы сейчас отдохнуть на удобной кровати, чисто вымытой, укрыться теплым одеялом, а утром вместо пустой каши, вкусная булочка и ароматный кофе или хотя бы чай. Запах дыма я почувствовала сразу, но сначала подумала, что это зачадили лампы. Но потом запах стал навязчивее, и я открыла глаза и села, оглядываясь. Лампы горели тускло и ровно, а вот в дальнем углу, где мне померещилась тень, мне показалось что появился белесый туман. Туман? Я никак не могла связать эту серо-белесую дымку с запахом гари. А потом в голове вспыхнуло: «Дым! Пожар!» В том конце появилось шевеление. Затем возня стала интенсивнее, а потом раздались крики: "Пожар! Пожар!" Что тут началось! Люди вскакивали, начали метаться. Дым тоже стал заметнее и потихоньку расползался. Я сначала испугалась, но паника мне не поможет. Осталась на месте рядом со стражниками, которые быстро разделились и начали выводить людей. Люди не желали быть организованными, они лезли, толкались и пихались. Всюду слышались крики, хотя огня пока видно не было. Я прижалась к стене с чемоданом в обнимку. Лезть в самую толчею возле двери было страшно. За людскими телами не было видно стражника, который выпускал людей. Но его громкий голос позволял верить, что эта толпа его не раздавила. Дыма становилось больше, в горле запершило, а глаза заслезились. В дальнем конце появились оранжевые отблески. От страха у меня натурально задрожали коленки, я вдруг подумала, что могу не успеть выйти, потому что толчея в дверях не утихала. Я даже дернулась к толпе, но заставила себя остаться. Ещё есть время, а в этой давке мне все ребра переломают. Наконец из дальнего конца барака показались стражники, которые шли цепью, а впереди бежали оставшиеся люди. За стражниками больше никого не было. Они внимательно осматривали расставленные кровати и небольшие закутки, чтобы никого не забыть в панике. Я поняла, что это мой шанс. Вклинилась к людям прямо перед замыкающими стражниками. Дышать стало ощутимо сложнее, дым затянул все помещение. В голове зашумело, видно было плохо, глаза резало от дыма.

Все же в дверях, хоть почти и не осталось народу в бараке, меня сжали со всех сторон. Показалось, что сейчас раздавят, меня просто несли оставшиеся мужчины и женщины. Оказавшись на улице я начала хватать свежий ночной воздух пропитанный запахом дыма, и кашлять. Из глаз катились слезы. Чемодан выпал из рук, и я просто рухнула на него. Слезы никак не останавливались, хоть кашель и поутих. А еще появились звуки. Только сейчас я поняла, что от страха не слышала ни криков людей, ни команд стражников.

Стражники обходили людей, осматривая и выискивая раненных. Но таких не оказалось. Были помятые толпой, но никто серьезно не пострадал.

Тушить барак никто даже не пытался. Огонь уже лизал крышу. Люди заворожено смотрели на пламя, их лица освещались заревом. У всех были следы копоти на лице. Люди были испуганы и растеряны, но паника прекратилась.

— Давайте отойдем ближе к тракту, там есть поляна. Сегодня нет смысла уже ложиться, — старший из стражников начал организовывать людей. — Сейчас разведем костры, согреем воды, чтобы умыться, а утром отправимся в дорогу, осталось совсем немного.

Все безропотно согласились. Хорошо, что фургоны и лошади были чуть в отдалении от барака и провизия не пострадала. Этот отрезок пути, как я помнила по карте, был пустынен, попадались мелкие селения, но почти все в стороне от этого тракта. Окажись мы здесь без еды и было бы туго.

Вскоре согрели воды, и мы смогли смыть следы пожара хотя бы с лиц. Одежда пропахла дымом, но это сейчас меньшее из зол. Многие потеряли свои вещи, а это фактически все, что у них было. Я так тряслась за свой чемодан, хотя если подумать, то это вообще все бесполезно. А если б я не проснулась? Если б другие не подняли крик? Сгорели бы все, и дело с концом. Но как появился огонь? От масляной лампы? Но они хорошо были закреплены.

С появлением орты освещать, обогревать и доставлять воду в дома стало намного проще и безопаснее. Куда проще провести освещение с контуром с ортой, пропитанной магией. Или тоже самое но уже с водой. Очаги, свечи и лампы отошли на задний план, как не самые эффективные и безопасные. Но зато это дешево. Вот поэтому в бараках горели масляные лампы, а воду грели на огне.

Так выходит, эта экономия чуть не стоила жизни почти сотне ссыльных осужденных? Или это намеренно? На ум пришел тот давешний парень с гадкой ухмылкой и безмерной наглостью. Может он? Кстати его я нигде и не видела.

Стражники тихо переговаривались возле одного из костров. Я привалилась к стволу дерева, у корней которого устроилась на своем многострадальном чемодане. Если парень сбежал, то он действительно дурак. Ссылка смениться тюремным сроком, а если это он поджег дом, то срок будет очень большим, а то и вовсе казнь. Все же он попытался сжечь столько людей. Сомневаться, что его поймают, не приходилось. На нем метка, без нее еще мог бы попытать счастья, а с ней у него нет шансов. Туда ему и дорога, если это он. Но я почему то в этом почти не сомневалась.

Рассвет встретил уставших, недовольных, а многих и откровенно злых, людей уже в пути. Когда развиднелось, стражники обошли еще раз всех ссыльных, сверяясь со списком и проверяя метки с помощью амулета. И действительно выяснилось, что пропал именно тот парень. Значит, это его тень я видела незадолго до появления дыма. Но об этом не стала говорить стражникам. Я никак не могу доказать, что это именно он совершил поджег. Хорошо, что вообще никто не пострадал.

Сегодня дорога давалась особенно тяжело. Першение в горле прошло после кружки горячего отвара. Запасы остались в фургонах, поэтому мы все хотя бы не голодные. Стражники были хмурыми. Это то и понятно, по голове их не погладят за побег ссыльного, но и строго не накажут, все знают про магические метки. Так что парень действительно глуп, как пробка.

Люди были хмурыми и подавленными. Сама дорога не располагала к веселью, а тут еще и ночное происшествие. Я переставляла натруженные ноги и утешала себя мыслью, что сегодня все закончится. Но в голове помимо воли крутились мысли и о том, что даже получив дом в наследство, я понятия не имею, что там. А вдруг за эти годы все сгнило и там пустые стены и пол? Денег нет, купить что-то серьезное я не смогу еще очень долго. Тогда как мне быть? Идти в ссыльные бараки? Слышала о них на одном из перевалов от женщины. Она рассказывала о них вовсе не как о комфортабельных апартаментах. С ее слов там почти тоже самое, что бараки у дороги, только разделены на комнаты и сами дома есть мужские и женские. Заселят всех без выбора. В комнате есть кровати, общий стол и шкаф, и уборная в конце коридора одна на все комнаты. Кухня тоже общая. Но при этом еда и все остальное у каждого свое по финансам. Ссыльные не только отбывают наказание, но и могут заработать. Те, кто дополнительно работать не хотят, могут питаться в столовой, но сомневаюсь, что там вкусно кормят. Так вот та женщина говорила, что в ссыльных бараках воровство в пределах нормы. Поэтому те, кто хочет жить нормально, идут работать дополнительно, чтобы жить либо в городе, либо в деревнях вокруг. Я смутно все это себе представляла, но твердо решила, что лучше спать на голом полу, чем опять с толпой народа и бояться за свои вещи.

Ссыльных контролировали за счет магических меток. Повинный в незначительных преступлениях человек отбывал ссылку по приговору. Кроме того срок мог пересчитываться в отработанные часы и монеты. Ссыльный мог сам себя выкупить, если исправно и много работал. Если б я была настоящей ссыльной, то обязательно постаралась именно так и сделать. Поэтому мне стоит радоваться, что я хоть и без денег, но зато и заработанные смогу тратить на себя, а не на государство.

Дорога была монотонной, и я так задумалась о новом доме и планировании дальнейших действий, что даже не услышала, когда один из стражников окликнул меня:

— Леди, леди!

— А? — совсем не благородно вскинулась я, озираясь. На меня смотрел молодой стражник.

— Леди, — он ехал рядом на лошади, — я говорю, что вы можете сесть в фургон.

— Да? Спасибо, я думала моя очередь еще не скоро, — я благодарно на него посмотрела. — Только не зовите меня леди, у меня больше нет титула, теперь я буду обычной горожанкой, если мой дом в черте города.

— Я знаю, что вы не ссыльная, что вы просто идете с нами в Радол, — какой-то сегодня парень разговорчивый, обычно стражники ни с кем не говорили больше чем пара фраз. — Где ваш дом находится? Я местный, подскажу.

Парень смотрел открыто, даже немного улыбался, поэтому скрывать ничего не стала. Документы на дом были надежно спрятаны, по крайней мере, без моего ведома их точно не достанут, но адрес я запомнила хорошо.

— Улица Камнетесов, дом двадцать три.

— О, это самая окраина города, можно сказать практически за чертой, точнее за городской стеной. Раньше это была деревенька, а потом когда Радол вырос, стену подвинули, и часть деревни попала в пределы города, а улицы Камнетесов и Лесорубов остались за городской стеной.

— Наверное, это хорошо.

— Ну, дома там добротные. А кто у вас там?

— Сейчас никого, а раньше жила прабабушка Янира Норн. Она мне оставила его в наследство.

— Что ж, желаю вам удачи, — и парень двинул коня вперед.

— Спасибо, — я забралась в фургон.