Месть бастарда

=== Мейстер и кракен ===

Кракены пришли спустя восемь дней после ухода сира Родрика. Лювин думал, что надо оставить хотя бы сотню для защиты замка, но не сумел переубедить кастеляна. Шесть сотен винтерфелльцев и отряд Клея Сервина отправились к Торрхенову Уделу, оставив замок Старков почти беззащитным.

Кассель до этого исхитрился забыть, что в хорнвудских лесах он должен был не становиться на чью-либо сторону. Джон расправился с людьми Болтона, но мальчик служил прежде сквайром в Белой Гавани и мог считать, что нужно поддержать Мандерли в битве за Бараньи Холмы.

«Винтерфеллу не нужно усиление ни Болтонов, ни Мандерли. И сир Родрик должен был это помнить».

Пока винтерфелльцы гоняли дредфордцев по лесам, а сир Родрик обнаружил труп леди Хорнвуд, Джон прикончил самого Рамси Сноу, злополучного бастарда лорда Болтона. Только победа была подпорчена тем, что теперь над башнями Хорнвуда развевается знамя с водяным.

Прав у Мандерли на земли покойного лорда Халиса меньше, чем у Толхартов, Карстарков, Флинтов да и Ларенса Сноу, если король решит его узаконить. Но лорд Виман занял замок своим гарнизоном, не желая отдавать его. Без боя Хорнвуд от воинов Мандерли теперь не очистить.

У Винтерфелла уже дошло до мечей с Дредфортом, не хватало разозлить и Белую Гавань. Теперь у Хорнвуда нет лорда, король Робб должен был поспешить, иначе половина Севера может начать спор из-за этих земель. Словно этого мало, морские налетчики обрушились на Каменный Берег.

Родрик Кассель пришёл в гнев, узнав о гибели Диких Зайцев и осаде Торрхенова Удела. Бастарда лорда Эддарда он тоже взял с собой, но юноша и не противился. Будь юный рыцарь здесь, Винтерфелл не упал бы в руки Теону, как спелое яблоко…

— Больше никаких писем, серая ты крыса, — проворчал налетчик в круглом шлеме и обшитом железными бляхами нагруднике, ворвавшись в воронятню как раз тогда, когда Лювин привязывал письмо в Барроутон к лапке ворона. — Оставь птицу в покое или мой топор поможет пораскинуть мозгами.

Старый мейстер подчинился. Его орден давал обет служить замкам, а не домам, однако многие мейстеры привязывались к семьям своих лордов и Лювин был не исключением. Старки стали для него почти родичами. Но в чем польза Рикону, Роббу и Джону, если он попытается схватиться с этим кракеном?

— Я присяжный мейстер и мой долг повиноваться любому владельцу замка, — покорно произнёс Лювин, поднимая руки. Седоусый кракен держал в руке метательный топорик и мейстер предпочел не искушать судьбу. — Но могу ли я узнать у милорда, кто захватил Винтерфелл?

Железнорожденный рассмеялся и произнёс, выговаривая слова на варварский манер кракенов: «Винтерфелл принадлежит теперь принцу Теону из дома Грейджоев. Это говорю тебе я, Марон из дома Ботли. А сейчас, старик, ты пойдешь со мной. Принц собирает всех в Великом Чертоге».

Воронятню остался караулить напарник усача, хмурый копейщик, похожий на помолодевшего Марона. Его плащ скрепляла серебряная застёжка с рыбой Ботли, такая же, как у Марона. Лювин, под присмотром Марона, добрался до спальни Рикона и вместе с юным принцем отправился в Великий Чертог.

Горькая правда о том, что лишь ворон в Белую Гавань успел улететь, а винтерфелльский гарнизон по вине Лювина покинул родные стены, жгла сердце Лювина. Железные люди переплыли ров, прикончили часовых на внешней стене и добрались до внутренней стены раньше, чем подняли тревогу.

Хейхеда просто оглушили, а толстого Элбелли убили во время приступа. Кракены не говорили, сколько их, но Лювин догадался, что их мало. Возможно, они захватили коней Диких Зайцев, обошли конницу Касселя и с помощью Теона сумели взять Винтерфелл легко, словно это замок из песка.

Теон расселся на троне Королей Зимы и потребовал склониться перед ним, как перед новым принцем Винтерфелла, наследником короля Бейлона. Из-за своей вспыльчивости пострадал Миккен, который был заколот тут же, на глазах у жителей замка и Рикона, которого Теон посадил рядом с собой.

Присяги не получилось, Рикон кричал, что Робб и Джон вернутся и убьют Теона и Грейджой предпочел отослать винтерфелльцев. Двадцать вооружённых железных людей делали замковую челядь мирной, но Лювин знал, что такие же люди разоружили гарнизон Драконьего Камня в конце Танца Драконов.

Рикона нес на себе Ходор, а за ним шли кракены-охранники. Кроме принца, в плен попали Фреи и прибывшие ради присяги дети лорда Рида, но наследник Робба делал положение Теона крепким. Сам Лювин пытался успокоить мальчика, но тщетно. И тут случилось то, что привело всех в ужас.

Ходор с резким ревом разбил голову Рикона о стену и вырвал топор у пораженного подобной выходкой железнорожденного. Конюх уже занёс оружие, но напарник кракена пронзил здоровяка своим копьём. Лювин застыл, как статуя. Слабоумный верзила прежде был мирным, из тех, что и мухи не обидит.

— Хоооодор, — звучало в ушах у мейстера, а окровавленные останки принца не давали усомниться в реальности случившегося. Конюх был очень тих, пока Теон убеждал всех присягнуть кракенам, в глазах конюха словно бы появился разум. Встретившись тогда с ним взглядом, Лювин похолодел.

«Словно кто-то другой смотрел его глазами».

Теон пришёл в бешенство, узнав о гибели своего ценного пленника. Убийца был мёртв и само случившееся казалось слишком нелепым, чтобы в него могли поверить. В замке шептались, что кракены убили Рикона, чтобы ублажить Утонувшего, как позже утопили септона Шейли.

Кракенов было всего тридцать. Теон расставил караулы, но хотя мог перебить жителей и сжечь замок, чтобы с добычей и знатными пленниками убраться к побережью, медлил. Кое-какие козыри у него были. Бет Кассель, дочь кастеляна, осталась в руках Теона и он рассчитывал шантажировать ей рыцаря.

Грейджой попеременно пьянствовал, спал с трактирной служанкой из «Курящегося бревна» и стрелял из лука по мишеням во внутреннем дворе. Ридов и Фреев постоянно охраняли, а у покоев лорда Эддарда, где теперь поселился Теон, постоянно топтался кракен-часовой, да ещё у порога спал немой сквайр Теона.

— Скоро у меня тут будет людей достаточно, — пьяный Теон обычно ел в солярии и часто требовал от Лювина пробовать каждое блюдо, которое ел. — Моя сестра взяла Темнолесье, а дядя Ров Кейлин. Пусть Робб правит Речными землями.

— Знаменосцы Севера с этим не согласятся, мой принц, — осторожно говорил Лювин. — Амберы, Мандерли, Карстарки…

Грейджой яростно ударил по столу, так, что опрокинул свой кубок, разлив вино: «Старик, не учи меня тому, что я должен без боя сдать Винтерфелл. Железные люди не сдаются. Ещё одно такое слово — и я вздерну тебя на твоей же цепи».

— Хорошо, мой принц, — согласился Лювин. Он знал, что Вонючка, пленный слуга Рамси Сноу, отбыл неведомо куда с мешком серебра из сокровищницы замка. Скорее всего, он наплел Теону, что приведёт ему дредфортцев в помощь, а обезумевший от вина и страха Грейджой поверил этому.

Один из кракенов отправился к Темнолесью, которое будто бы взяла Аша Грейджой. Лювин надеялся, разбойник не получит в Волчьем лесу ничего, кроме стрелы из длинного лука. Рано или поздно, сир Родрик вернётся к стенам Винтерфелла и не такой он человек, чтобы Теон мог укрыться от него Бет, как щитом.

С каждым днём Теон становился все мрачнее и мрачнее. Каждую ночь Лювин молил богов, чтобы Теон не устроил в замке бойню и не бежал к сестре. Вонючка никого не приведёт, а Аша должна понимать, что без пленного Рикона Старка знаменосцы Севера отобьют Винтерфелл.

В одну из ночей Лювин забылся тяжелым, путанным сном. Проснулся он от звона стали, воплей раненых, боевых кличей и треска дерева Прежде чем старый мейстер оделся, дверь распахнулась и туда ввалилась пара винтерфелльских гвардейцев и Джон в кольчуге поверх вареной кожи, сжимающий окровавленный длинный меч.

— Вот и свиделись, мейстер Лювин, — ухмыльнулся бастард. — Похоже, не одному Теону везёт брать Винтерфелл врасплох. Железному лорденышу железные цепи.

— Как вы тут оказались? — удивленно спросил Лювин. — Полагаю, кракены должны были охранять башни…

— Из крипты мы, — ответил Джон, но мейстер решил, что он сошёл с ума. — Я однажды наткнулся на подземный ход в крипте. Прошёл по нему и вышел в укромное месте в Волчьем лесу. Не думал, что ход пригодится.

Всадники сира Родрика вернулись после победы над Щербатым в Сервин, но Кассель решил собрать силы, рассылая воронов в Кархолд, Белую Гавань и Вдовий Дозор. Леобальд Толхарт привёл часть своего гарнизона, а люди Сервинов, участвовавших в походе Касселя, вел лорд Клей. Но сборы затягивались.

— Большой отряд мимо нас бы не проскользнул, я так подумал, узнав о падении Винтерфелла, — пояснил позже Джон. — Я взял с полсотни винтерфелльцев на рекогносцировку и привёл их к входу в потайной лаз…

— И все же ты рисковал, Джон, — укорил его Лювин, но бастард лишь улыбнулся.

— Победителей не судят, мейстер Лювин, — сказал молодой рыцарь. — А я жаждал мести и устал ждать, пока сир Родрик созовет знаменосцев моего брата. Я не спас Рикона, но могу за него отомстить.

Железные люди не ждали нападения с тыла, многие были убиты сонными и безоружными, а проснувшаяся челядь встала против них. Теон легко захватил замок Старков и также легко его потерял. Он пытался защищаться, но не считаясь с ранами, винтерфелльцы его взяли живым.

— Вы повинны в смерти моего брата, принца Рикона, и добрых людей Винтерфелла, — объявил Джон пятерке пленных железнорожденных. Теон стоял отдельно, под охраной пары латников, зло просматривая на бастарда, судившего их в Великом Чертоге, где он недавно приводил северян к присяге.

— Смилуйтесь, милорд, — выкрикнул вдруг Марон Ботли. — Это Ходор убил принца, конюх замковый…

— А ты ещё и лжец, — спокойно произнёс сир Джон, в полном вооружении восседавший на скамье у подножия каменного трона Королей Зимы. По правую руку от рыцаря стоял мейстер Лювин, а Призрак замер по левую, словно снежное изваяние. — Всех, кроме Грейджоя, я обезглавлю лично, а у тебя перед этим вырву язык.