Месть - мое личное дело

Читатель!

Новые увлекательные встречи ждут вас в следующем сборнике Микки Спиллейна со знаменитым Майком Хаммером, оставляющим на своем пути множество трупов и полураздетых красоток.

Итак, Майк шлет вам привет из романа «Поцелуй меня страстно».

Я заметил на дороге женщину и резко нажал на тормоза. Поворот машины едва не сбил ее с ног. Я замер, дрожа от волнения и пережитого страха. Пахло жженой резиной. Я был так зол на эту легкомысленную дамочку, что готов был избить ее.

И действительно готов был провести экзекуцию, но, прежде чем успел выйти из машины, она уже сидела рядом со мной. Дверца машины быстро за ней захлопнулась.

— Спасибо, мистер.

Я вытащил сигареты. Она взяла из моих рук пачку раньше, чем я успел предложить. И тут я обнаружил, что ее руки дрожат не меньше моих. Я прикурил и дал прикурить ей.

— А глупее вы ничего не могли придумать? — спросил я.

— Да, с моей стороны это было действительно глупо, — согласилась она.

Позади нас шла другая машина. Ее фары на мгновение ослепили нас, но вскоре она скрылась за поворотом. Женщина испуганно вжалась в сиденье.

— Вы собираетесь стоять тут всю ночь, мистер?

— О'кей, прошу прощения. Здесь дьявольское место, и не будем больше тут торчать.

Включив мотор, я прибавил газу и медленно поехал вперед, постепенно приходя в себя. Это можно было считать несчастным случаем. А как же еще назвать такую ситуацию, когда мчишься по горной дороге со скоростью семьдесят миль в час и вдруг перед машиной вырастает фигура женщины? Я открыл окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

— Как вы здесь очутились? — осведомился я.

— А что вы сами подумали об этом?

— Мне кажется, что вы сошли с ума. — Я искоса взглянул на нее и увидел, что она облизывает губы кончиком языка. — Но вы избрали совсем не того человека, чтобы покончить с собой.

— В следующий раз я постараюсь выбрать что- нибудь получше, — раскованно ответила она.

Я усмехнулся. Да, у этой женщины были крепкие нервы.

Позади нас показалась еще одна машина. Женщина первая заметила ее и вновь испуганно вжалась в сиденье. Впереди показались огни города, куда мы и въехали через четверть часа. Посреди дороги стояли двое полицейских. Они о чем-то оживленно разговаривали с водителем обогнавшей нас машины. Наконец его отпустили и махнули нам, приказывая остановиться.

Я посмотрел на спутницу: она вся напряглась и в неподвижности застыла. Губы ее были плотно сжаты.

— Какие-нибудь неприятности, офицер?

Полицейский коротко кивнул и выплюнул сигарету.

— Откуда едешь, приятель? — улыбнулся он.

Да, это был настоящий коп.

— Из Олбани, а что?

— Ты видел кого-нибудь на дороге? Ты никого из попутчиков не вез?

Я почувствовал, как ее рука сжала мне руку и сунула ее себе под пальто. Не оставалось никаких сомнений в значении этого.

— Нет, офицер. Мыс женой по очереди вели машину и, если бы нам кто-нибудь встретился, заметили бы. А кого вы ищете?

— Одну женщину… Она убежала из больницы и обязательно воспользовалась бы попутной машиной. Когда объявили об ее исчезновении и сообщили ее приметы, она уже пропала.

— Надо же случиться такому! Не хотел бы я быть на месте того, кто посадит ее в машину. А что, она очень опасна?

— Все сумасшедшие опасны.

— Так-так, все ясно. Мне можно ехать?

— Валяй!

Городок мы проехали довольно быстро. Женщина вновь схватила мою руку и придвинулась ко мне.

— Вернись-ка лучше на свое место, сестренка. Твои фокусы мне без нужды.

— Но я хотела доставить вам удовольствие.

— Благодарю, я в этом не нуждаюсь.

— Можете не везти до метро, если не желаете, — она резко столкнула мою ногу с педали. — Посмотрите, — произнесла она, и я повернулся к ней.

Она широко распахнула пальто и улыбнулась. Да, пальто оказалось ее единственной одеждой. У нее была чрезвычайно белая кожа. Она вся изогнулась и вновь улыбнулась. Это была страстная профессиональная улыбка, которая походила на испепеляющий огонь, но за которой на самом деле ничего не было. Я склонился над ней и запахнул пальто.

— Твои прелести меня совсем не трогают, так что заткнись.

— Вот как? Почему же ты не выдал меня копам?

— Однажды, будучи совсем ребенком, я увидел, как ловец собак поймал в сеть сучку. Я ударил его по ногам, схватил щенка и удрал с ним прочь. Он догнал меня и жестоко избил, но я все равно не пожалел о содеянном.

— Понимаю, — вымолвила она. — Но ты поверил тому, что сказал полицейский?

— Любой, кого я обнаруживаю выскакивающим перед мчащейся машиной, сумасшедший. Молчи!

Она улыбнулась, но теперь ее улыбка потеряла страстность и профессиональность.

— Я уверен, что все понял, как надо.

— Что?

— Ничего.

Я снова погнал машину вперед и, проехав несколько миль, остановился у заправочной станции. К машине сразу же подскочил служащий, которому я приказал заправить бак, после чего вышел открыть его. Блондинка тоже вышла из машины и скрылась в тени станции. Лишь когда я опять распахнул дверцы машины, она вернулась и села на свое место.

Когда она усаживалась в машину, я заметил в ней что- то новое, чего не было в ней раньше. Выражение ее лица смягчилось, словно стаял лед, сняв с ее лица ледяную улыбку и ледяную маску, и от этого она выглядела не гак, как раньше. Когда мы отъехали от станции, к нам вдруг подъехала другая машина, но на этот раз женщина не обратила на нее ни малейшего внимания. Она мило улыбнулась и, положив голову на спинку сиденья, прикрыла глаза.

Я гнал машину вперед. Я знал, что мне надо приехать в Нью-Йорк, добраться до ближайшего метро, высадить ее, сказать «До свидания!» и потом купить газеты, чтобы узнать, что же все-таки случилось. Я испытывал смутное беспокойство. Через пять минут она подняла голову и попросила сигарету.

— Я была… — она вдруг заколебалась, — в больнице. — Рука с сигаретой дрогнула. — Они силой держали меня там. Они все отобрали, всю мою одежду. Может быть, я все же найду кого-нибудь, кто поймет. Я подумала… может быть, это будете вы?

Я хотел ей возразить, но не успел. Ехавший впереди нас «седан» неожиданно остановился посреди дороги, загораживая ее, и я тоже вынужден был остановиться.

Остановив машину, я вылез из нее, чтобы взглянуть на нахала. Неприятности всегда окружают нас, и никогда нельзя знать, в какой миг они нас подстерегут. Пистолет в руках человека, стоявшего около «седана», выплюнул огонь, и мимо моего уха пролетела пуля. Второй раз он выстрелить не успел, потому что мой кулак с силой обрушился на его физиономию. Я хотел добавить, но тяжелый удар по голове заставил меня упасть.

Вероятно, в таком состоянии я находился не очень долго. Дикая тупая боль в голове привела меня в чувство. Плечи и рукава моей рубашки были красными, во рту ощущалась горечь. Я стал различать голоса, рыданья, чью-то ругань. Я попытался встать, но дальше желания дело не пошло. Тут я почувствовал, что мои руки и ноги крепко обмотаны веревками. Звуки вдруг заглохли, и я окончательно пришел в себя, обдумывая создавшуюся ситуацию. Можно было понять мое настроение и состояние, мою ненависть к тем, кто стрелял в меня, кто причинил мне эту ужасную боль. Можно было понять, что испытывал я, связанный по рукам и ногам. Я видел две пары ботинок, двигающихся перед моим лицом. Я скосил глаза и проследил направление их движения. И тогда я увидел женщину, сидящую в кресле, и увидел, что они с ней сделали.

Теперь на ней не было пальто, а белая нежная кожа приняла ужасающий оттенок. Отт была привязана к креслу, и ее рот открывался в беззвучном крикс.

— Хватит! — произнес чей-то голос. — Этого достаточно.

— Она может говорить, — возразил другой голос.

— Нет, она больше не заговорит. Я видел такое раньше. То, что мы знаем, это пока намного больше, чем знают другие. Есть другие пути, а она все равно больше ничего не скажет. Теперь пусть она уезжает. Все готово?

— Да, — послышалось отвратительное хихиканье. — А парень?

— И он тоже. Выведи их на дорогу.

Чьи-то руки подхватили меня за плечи и ноги.

Потом я снова увидел свою машину у обочины дороги. Тускло светились фары темной машины, и, наоборот, очень ярко краснели в темноте огоньки стоп-сигнала.

Она сидела рядом со мной в машине. Распахнутое пальто лишь подчеркивало ее наготу. Ее голова прижималась к окну, а глаза уставились в потолок машины. Женщина неожиданно дернулась и свалилась на меня, но не потому, что была жива…