Месть - мое личное дело

Глава 9

Выполнить свое обещание в тот же день мне, конечно, не удалось. Я зашел за своей машиной и, пользуясь случаем, поднялся в бюро посмотреть — нет ли весточки от Велды.

И действительно, на столе лежала записка, в которой Велда сообщала, что звонила Конни. Вместо подписи Велда наиизысканнейше нарисовала меч, с которого капала кровь. Она и не догадывалась, что этой шуткой, словно предсказательница, заглянула в будущее.

Я сразу же позвонил Конни. Ее голосок не был таким радостным, как обычно.

— Майк, я так беспокоилась…

— Из-за меня, конечно?

— Да… Майк, расскажи, что случилось вчера в «Бокс- стадионе»? Я слышала в «Бовери», как говорили о тебе и о Рейни.

— Очень интересно… И кто же это говорил?

— Какой-то человек, который присутствовал на этих состязаниях. Он сидел в ресторане позади меня и рассказывал о том, что там случилось.

— В котором часу это было?

— Довольно точно я тебе сказать не хмогу. Я очень беспокоилась за тебя и сразу же попросила Ральфа отвезти меня домой. О, Майк… — Голос у нее сорвался, и я услышал, как она заплакала.

— Успокойся, дорогая. Сейчас я к тебе приеду.

— Да, приезжай, пожалуйста, Майк. И не заставляй себя долго ждать.

— Немедленно выезжаю.

Когда я добрался до Конни, она все еще была в слезах. и сразу же бросилась ко мне.

— Как я рада, что ты пришел!

Я поцеловал ее, уселся в кресло, а Конни примостилась на шкуре у моих ног и посмотрела на меня счастливыми глазами. В эти минуты она походила больше на ребенка, чем на взрослую женщину.

— Вчерашний вечер показался мне таким скучным, — пролепетала она. — С гобой было бы гораздо лучше.

— Вспомни, как он прошел.

— Да никак, собственно. Пили, танцевали и играли в рулетку. Сначала Ральф выиграл больше тысячи долларов, а потом проигрался. Да, вспомнила, там еще был Антон Липсек. Если бы мы отправились к нему, а он нас приглашал, то Ральф остался бы в выигрыше.

— Антон был один?

— Да… пока был трезвым. Но потом он порядочно выпил и подсел к Лилиан Корбет: она тоже из манекенщиц. А затем переметнулся к Марион Лестер. Эта старая потаскуха здорово окрутила его.

Я тихонько перебирал пальцами шелковистые волосы Конни.

— Так Марион тоже была там?

— Да. Посмотрел бы ты, как она танцевала. Когда она начинает вертеть своим жирным задом, она выглядит такой безобразной! Но потом Антон пригласил всю эту компанию к себе домой, и они согласились. Представляю себе, что за оргия там была…

— Ну а что ты делала?

— Мы с Ральфом еще немного поболтались возле рулетки. Я ужасно скучала, а Ральфа нельзя было оторвать от стола. В конце концов, я отправилась в бар и стала болтать с барменом. Так я просидела, пока Ральф не проиграл всего, что выиграл. Тогда мы вернулись за стол и выпили еще по парочке коктейлей. — Неожиданно личико Конни приобрело какое-то боязливое выражение. — В этот момент и появились два новых посетителя. Они стали рассказывать о стрельбе в спортзале, о Рейни и о тебе. Мне стало так страшно, я подумала, что тут же умру. Я попросила Ральфа отвезти меня домой и стала ждать твоего звонка. Но ты так и не позвонил, Майк… Почему?

— Я был чересчур занят, моя дорогая. А потом было уже слишком поздно.

— Ведь это не ты его убил?

— Нет, это сделал кто-то другой.

Я погладил ее по головке и нежно поцеловал.

— Ты и этот Ральф, ведь вы пришли в «Бовери» довольно рано. Вы видели гам Клайда?

Конни посмотрела на меня и кивнула.

— Видели, но мне кажется, что он появился только после полуночи.

— А как он выглядел? Тебе ничего не бросилось в глаза?

Конни наморщила лоб и задумчиво стала грызть пальчик.

— Он был какой-то странный. Может быть, немного взволнованный.

Это было понятно. Как не быть взволнованным, если только что прикончил человека.

— А ты внимательная и наблюдательная. — Я поднялся и ласково погладил ее по плечу. — Но теперь я должен идти, меня ждут срочные дела, хотя я с удовольствием побыл бы здесь с тобой.

— О, Майк… Может быть, ты возьмешь меня с собой?

— Нельзя. И поверь, дорогая, что я бы с большим удовольствием разделил с тобой ложе любви. Но по городу бегает опасный человек с револьвером в руке, уже наметивший свою следующую жертву. Его необходимо срочно обезвредить, и ты это отлично понимаешь, крошка, правда?

— Да… — нерешительно промолвила она. — Но до этого мне хочется тебе еще кое-что показать. Ты подождешь немного, милый?

— Конечно.

Конни встала и, расцеловав меня, снова усадила в кресло.

— Сейчас мы выполняем заказ для фирмы, изготовляющей нейлоновые изделия. Сарлая последняя модель прибыла только сегодня, и снимать в ней для журнальной обложки будут меня. А когда съемки закончатся, я смогу оставить ее себе.

Конни быстро исчезла в спальне. Пока она переодевалась, я успел докурить сигарету.

— Можешь войти, Майк! — наконец крикнула она.

Я распахнул дверь и словно прирос к месту. Меня бросило в жар, потом в холод. Я задышал так часто, как будто только что пробежал марафон.

Ее прекрасную фигурку облегало тонкое, как паутинка, и почти прозрачное ночное одеяние. Такой, какой я видел ее сейчас, конечно, никто больше не увидит. При съемках лампы будут освещать ее спереди, а сейчас они горели сзади. Но наибольший эффект давало то обстоятельство, что под этой легкой паутинкой ничего больше не наблюдалось.

Улыбка сделала ее еще соблазнительнее.

— Я тебе нравлюсь, Майк?

— Не то слово! Но эта паутинка, наверное, слишком легко рвется. Сними-ка ее…

Конни не заставила повторять просьбу. Легкое движение плеч — и сорочка на полу. Конни предстала передо мной прекрасной обнаженной статуей. Но в голосе этой статуи вибрировали теплые нотки: они манили и звали.

— Мне кажется, я люблю тебя, Майк…

— Лучше не надо об этом, малышка, — прохрипел я. — Любовь ко мне не принесет тебе счастья.

— А мне не нужно счастье, мне нужен ты. Иди ко мне…

Конни приблизилась к широченной постели и призывно махнула ручкой. Я сделал шаг назад.

— Мне очень жаль, Конни, но я обязан идти.

Ее глаза недоуменно расширились.

— Ты, конечно, шутишь, — нежно и маняще прошептала она. Потом подошла ко мне и, взяв руками мою голову, впилась в губы. Громадным усилием воли я заставил себя сдержаться, взял ее за плечи и легонько оттолкнул.

— В другой раз, — произнес я прерывающимся от непреодолимого желания голосом. — Сейчас у меня дела поважнее, гораздо важнее. Вопрос жизни и смерти…

И я направился к двери. Конни не обиделась, она лишь улыбнулась.

— Ты обязательно найдешь убийцу своего друга, и ничто не собьет тебя с верного пути. — Она сделала небольшую паузу и закончила: — Вот поэтому-то я и люблю тебя, Майк. У нас все впереди.

На улице опять падал снег. Я сел в машину и включил «дворники». У снегопада своя положительная сторона: он делает машины похожими друг на друга. Если кто-то подкарауливал меня с револьвером, то не смог бы так просто отличить мою машину от других. Мысль о том, что меня пытаются убить, разозлила меня. Неужели я должен сдаваться? Сдаваться без боя только потому, что у меня нет разрешения на оружие?

Дома, в комоде, лежал еще один пистолет 38-го калибра почти такого же размера, как и тот, что ржавел сейчас в бюро у Пата, и подходил для моей кобуры.

Я слишком торопился и, не дождавшись лифта, поднялся по лестнице. Открыв дверь своей квартиры, я нажал на выключатель. Раздался щелчок, но свет не зажегся. Тогда я стал ощупью пробираться к настольной лампе. Неожиданно я почуял, что в комнате кто-то есть. Мои пальцы уже нащупали ножку лампы, когда шестое чувство предупредило меня об опасности.

Не раздумывая, я схватил лампу и изо всех сил швырнул ее в темноту. Она с грохотом ударилась о стену. В тот же миг блеснуло пламя и раздался выстрел.

Сделав неимоверный прыжок, я кинулся на своего противника. Мне удалось поймать его за ноги. Видимо, он был легче меня, и толчок заставил его упасть на колени, но уже в следующий момент я заработал мощный удар в челюсть. Тогда я стал держаться подальше от его кулаков. Случайно наткнувшись на стол, я опрокинул его. На пол с шумом полетели ваза и графин с коньяком. В соседней квартире послышались голоса. Я выбросил вперед руку и наткнулся на куртку, но мой противник оказался сильным и сумел вырваться. И сразу же я заработал еще один удар по лицу. В первую очередь мне было необходимо думать о защите. Пальто мешало мне, стесняло мои движения, и неизвестному новым ударом удалось свалить меня на пол.

В следующую секунду я вновь был на ногах и собрался было расправиться с врагом, но тут же запутался в шнуре настольной лампы и опять оказался на полу. Мне показалось, что мой противник находится в нерешительности и не знает, продолжать драку или смыться. В этот миг раздался стук в дверь и чей-то громкий голос. Это спасло меня. Неизвестный предпочел ретироваться, предварительно нанеся еще один удар по моей многострадальной голове. Что было потом, я не помню. Я потерял сознание.

У человека, склонившегося надо мной, было серьезное круглое лицо, а губы его как-то странно шевелились. Так продолжалось некоторое время, и лишь потом я сообразил, что он со мной разговаривает. Он несколько раз спросил, как меня зовут и какой у нас сейчас день недели. Наконец, я понял, чего он от меня добивается, улыбнулся и ответил. Его лицо стало менее серьезным, он тоже улыбнулся.

— Вам снова повезло, — заявил он. — Поначалу казалось, что дело обстоит гораздо хуже. — Он повернулся и обратился к кому-то: — Легкое сотрясение мозга и больше ничего.

В ответ на это я услышал сожаление, что мне не сломали шею. Я узнал этот голос. Он принадлежал прокурору. Импозантно засунув руки в карманы, он пытался произвести достойное впечатление. Я с трудом приподнялся и сразу же почувствовал в затылке страшную боль. Присутствующие начали расходиться — человек со странными губами и черной сумкой врача, две женщины-соседки и хозяин дома. Остальные остались… Один из них был полицейский в форме, а двое других, видимо, детективы. Мой друг Пат сидел в углу на единственном стуле, у которого еще сохранились ножки.

Прокурор сунул мне под нос два бесформенных свинцовых кусочка.

— Эта пуля застряла в стене, — набросился он на меня. — Вы можете объяснить мне, что все это значит?

Один из детективов помог мне держаться на ногах. Расплывчатые очертания предметов перед глазами постепенно приняли отчетливые формы. До этого все сливалось в какие-то темные и светлые пятна.

Я обнаружил, что улыбаюсь, лишь тогда, когда прокурор спросил:

— Что здесь смешного?

Вместо ответа я задал ему контрвопрос:

— А у вас есть ордер на арест? Если нет, то я не обязан два часа подряд давать вам показания.

— Будете вы говорить или нет? — выдавил он из себя, до предела рассвирепев.

— Нет. Скажу лишь одно: буду вам признателен, если вы покинете мое жилище. Как видите, тут очень опасно.

Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но затем молча повернулся и быстро вышел. Оба детектива и полицейский последовали за ним. Пат все так же сидел на стуле.

— Когда ты, наконец, образумишься? — возмутился он, покачивая головой. — Надеюсь, мне-то ты скажешь, что здесь произошло?

Я взглянул на свои ладони. Вся кожа с них была содрана, а вместо ногтя на указательном пальце болтался лишь жалкий остаток.

— Он уже был здесь, когда я пришел. При нашей короткой дискуссии мы наделали много шума. И если бы я не зацепился за электрический шнур, у прокурора были бы все основания обвинить меня в убийстве: живым бы я его отсюда не выпустил. Кстати, откуда прокурор пронюхал об этой истории?

— Твои соседи сообщили в ближайший полицейский участок. Начальник участка уже знал о тебе и позвонил прокурору. Тот бросил все дела и притащил меня сюда, чтобы я мог полюбоваться трупом Майка Хаммера.

Я хмыкнул и дунул на больные ладони.

— А ты видел пулю у него в руке?

— Да, я лично вынимал ее из стены. Она того же калибра, что и в витринах. Это означает, что тебе удалось уже три раза увернуться от неизвестного убийцы. В следующий раз ты так легко не отделаешься.

— Ты, конечно, хочешь сравнить эту пулю с другими?

— Обязательно. Если она выпущена из пистолета, из которого в тебя стреляли на Бродвее, то это пистолет Рейни, а если из другого, то тогда это, вероятно, Клайд.

Я потер подбородок и поморщился от боли.

— Рейни ушел к праотцам. По-моему, нам лучше всего сразу же направиться к Клайду и арестовать его.

— Что? Ты это серьезно, Майк? Ведь у тебя практически нет никаких доказательств, не говоря уже о том, что у него колоссальные связи. К тому же убийца Вилера не оставил отпечатков пальцев, да и убийца Рейни тоже работал в перчатках.

При этих словах я взглянул на свою руку и заметил, что между указательным и большим пальцем застряли кусочки кожи. Я осторожно снял их и протянул Пату.

— Отнеси их в свою лабораторию. Может быть, это нам поможет.

Пат с интересом осмотрел эти кусочки, потом вынул конверт и аккуратно уложил их в него.

— Ты помнишь, что я тебе говорил, Пат? Что Вилеру пришлось защищаться перед смертью? Я все время думаю об этом. Убийца знал, где ему найти Вилера, но он полагал, что тот будет спать. Но Вилер, вероятно, не спал, а собирался пойти в туалет или в ванную. Убийца, наверное, предполагал, что справится с ним без оружия, в кулачной драке. Тогда бы это выглядело так, что мы, будучи пьяными, подрались. Но потом, в связи с неожиданными обстоятельствами, ему пришлось изменить свой план. Вилер понял, что его ожидает, и начал отчаянно защищаться. По всей вероятности, именно он и вытащил пистолет из моей кобуры… Эту картину я представляю себе так. В руке у Вилера пистолет. Он стреляет в напавшего на него человека, но тот успевает ударить его по руке, и пуля впивается в матрац. Затем убийца выворачивает руку Вилера, направляет дуло пистолета на него и нажимает на спуск пальцем своей жертвы.

— Да, подобный вариант не исключается. Затем убийца забрал обе гильзы и вытащил пулю из матраца. Он рассчитывал на то, что такую маленькую дурацкую дырочку могут не заметить. И все прошло бы для него очень удачно, если бы ты не знал, сколько патронов у тебя в пистолете.

— На убийце был довольно поношенный костюм, — заметил я, немного поразмыслив.

— С чего ты взял?

— Костюм не может быть новым, если карман уже протерся до дырки.

Пат задумчиво потер лоб, потом вытащил записную книжку и взял из нее несколько маленьких записок. Просмотрев их, он кинул на меня озабоченно-недоверчивый взгляд и прочел еще раз вслух одну из них.

— В день, когда было совершено убийство Честера Вилера, в отеле жили только два человека. Один из них — почтенный старик, а другой — молодой человек в поношенном костюме. Кстати, с хозяином он расплатился заранее и уехал в день убийства Вилера.

— У тебя есть его словесный портрет?

— Нет. Мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он среднего роста. Он сообщил, что приехал в Нью-Йорк к известному хирургу вправить челюсть. Нижняя часть его лица была забинтована.

— Знаешь, Пат, ты можешь прожить целый месяц рядом с осой, и она тебя не ужалит. Но если ты начнешь ворошить ее гнездо, то укуса не избежать. — Я встал и взял пальто. — Какие у тебя планы на вечер?

— Поскольку ты их уже нарушил, мне придется засесть за писанину. — Пат остановился в дверях, ожидая, когда я найду свою шляпу. — Кроме того, я хочу выяснить, не арестованы ли партнеры Рейни. Ты оказался прав: когда я захотел наколоть их на крючок, они исчезли.

— А что они делали в спортзале?

— Этот зал продавался. Они были посредниками. А покупал зал человек по имени Роберт Хабарт Вильямс.

— Ведь это Дикки, он же Клайд… чудеса…

— Ему удалось приобрести этот зал буквально за гроши. Эд Купер написал по этому поводу в «Глобус». Он намекнул на то, что тут затевается какая-то грязная махинация.

— Вот тебе прямая связь Рейни с Клайдом.

Пат лишь пожал плечами на мое замечание.

— Ну и что… Этим мы ничего не докажем. Рейни мертв, а его партнеры исчезли. То, что именно Клайд купил зал, всегда может быть просто совпадением. У него же не один этот зал… Он всегда запускает руку туда, откуда можно вытащить жирный кусочек.

Мы вышли в коридор. В последний момент я вспомнил, зачем, собственно, я приходил к себе домой, и поспешно вернулся. Пат ждал меня в коридоре.

Я вытащил из комода пистолет, завернутый в масляную тряпочку, проверил его, загнал пулю в ствол и сунул кобуру под мышку. После этой процедуры я ощутил себя увереннее.

Снег… Опять этот проклятый снег. Он заставил меня ползти со скоростью улитки. Многие водители просто побросали свои машины в сугробах и поехали домой на подземке.

Из-за снега я чуть было не разминулся с Велдой. Она уже оделась и стояла в коридоре, запирая дверь своей квартиры. Она вновь открыла дверь, и мы вошли в комнату. За это время она успела рассмотреть меня и рассвирепела. Но, тем не менее, она показалась мне еще прекраснее, чем в прошлый раз, когда меня забирали в полицию.

— Куда ты собралась? — поинтересовался я.

— Мне звонил Клайд. Интересовался, как я отношусь сегодня к его вчерашнему предложению — пойти к нему в гости.

— Тухлый поросенок!

— Я ответила, что еще не решила.

— А где ты должна так низко пасть?

— В его квартире, конечно.

— А ты здорово его окрутила, Велда. Ради твоих прелестей он бросил всех своих девок из «Бовери».

— Я сделала все, что в моих силах. Ты же сам этого хотел.

В этот момент я не испытывал гордости за свои решения.

— Извини, Велда. Мне кажется, я снова начинаю ревновать. Ну, ты же понимаешь, что без тебя ничего не получится. Но я начинаю беситься, когда представляю, как ты строишь глазки этому подлецу. Ты его крепко заарканила?

— Полагаю, что да. Он бесстыдно заявил мне, что, как только я стану его любовницей, он создаст мне райскую жизнь.

— Черт побери! Плюнь на него. Ты сделала все, что могла, а теперь им займусь я.

— Мне кажется, что шефом у нас сейчас являюсь я, — улыбнулась мне Велда.

— Сейчас я тебе покажу, кто из нас шеф!

С этими словами я схватил ее и сжал так крепко, что у нее перехватило дыхание. Глаза девушки радостно засияли, а когда мои губы утонули в ее губах, она даже застонала от возбуждения.

Не знаю, сколько времени мы так простояли.

— Когда мы расправимся с этим негодяем, — наконец произнес я, — мы отправимся в. месте куда-нибудь отдохнуть. Я заберу со счета все деньги, и мы увидим настоящую жизнь, когда не надо гоняться за преступником.

— А ему за тобой. — Велда серьезно посмотрела на меня. — Пожалуйста, будь осторожен.

Я закурил и дал сигарету Велде.

— Но сегодня я еще схожу к Клайду, — продолжала она. — Я тут обнаружила еще кое-что интересное.

— Что?

— Мне хочется узнать, что дает ему такую власть над влиятельными людьми. Мне кажется, что он их шантажирует. Хотелось бы разузнать об этом поточнее. Ведь он связан и с людьми из городского управления, и с известными политиками. Чем он их покупает? Они звонят ему даже поздно вечером, а негодяй Клайд разговаривает с ними как с подчиненными. Диву даешься, как они все это еще терпят.

— И ты надеешься найти в квартире Клайда доказательства его грязных дел?

— Нет. Я убеждена, что все его дела вот здесь, — она постучала себя по лбу. — Он слишком хитер, чтобы делать записи.

— Да, это прожженный негодяй, и поэтому не будь слишком беспечной.

— Не волнуйся, Майк, — улыбнулась она и надела перчатки. — Ты же меня знаешь…

Я помог ей надеть пальто. Выглядела Велда просто восхитительно, и ревность пронзила меня раскаленной стрелой. Но я хорошо понимал, что если Велда что- нибудь задумала, то она от этого не откажется. В эти минуты она не принимала ничьих советов. На прощанье она мягко поцеловала меня.

— Почему бы тебе не остаться тут, пока я не вернусь? Как только мне удастся отделаться от Клайда, я вернусь домой и все тебе доложу, а потом мы разопьем бутылочку, и я тебя выпровожу за эту дверь.

— За исключением последнего пункта, программа выглядит весьма привлекательно.

— Я наверняка рано вернусь домой. И за это время я не успею потерять ни хорошего настроения, ни добродетели.

— Что ж, желаю успеха.

— Всего хорошего, Майк.

— Всего хорошего, кокетка…

Она вновь улыбнулась и ушла. Я слышал, как хлопнула дверь лифта. Клайд мог не опасаться: я находился от него слишком далеко. В сердцах я бросил сигарету. Мне даже курить не хотелось, так я был разозлен…

Некоторое время я предавался мрачным мыслям, потом подошел к телефону и набрал номер Конни. Дома ее не оказалось. Тогда я позвонил Джун. Долгое время никто не отвечал, а когда я уже собирался повесить трубку, внезапно услышал ее очаровательный грудной голос.

— Это Майк. Извините за столь поздний звонок, но мне страшно захотелось узнать, что вы сейчас делаете?

— Ничего особенного. Почему бы вам не прийти ко мне? Будем бездельничать вместе.

— Лучшего я и не желаю.

— Тогда спешите. Буду рада видеть вас у себя.

Когда она начинала говорить таким тоном, то мне не нужно было напоминать, чтобы я торопился. Я помчался к ней со скоростью реактивного самолета.

Джун уже поджидала меня на пороге — в преддверье Олимпа, словно богиня. На ней было шелковое домашнее платье.

— Вот и я, Джун. Теперь вы не избавитесь от меня так быстро.

— А я и не хочу от вас избавляться. — Джун посмотрела мне прямо в глаза.

Королева богинь так соблазнительно подготовила свой Олимп к моему приходу, что любой смертный был бы не в состоянии отказаться от того, что обещала ему королева, и я с радостью навсегда покинул бы грешную землю. Тихая музыка, лившаяся из радиоприемника, походила на ангельский хор.

Мы поболтали о всяких пустяках, и все невзгоды и неприятности последних дней испарились из моего сознания, точно унесенные волшебным ветром. На столе, уже накрытом для ужина, красовалась изящная фарфоровая посуда, стояли хрустальные рюмки. А сам стол буквально ломился от изысканных яств. Я наверняка истек бы слюной от одного их вида, если бы не близость Джун, — она волновала меня гораздо больше.

— Почему вы так долго не давали о себе знать? — спросила она, когда мы уже пили кофе с коньяком.

— Потому что я так занят, что мне нужно иметь тридцать шесть часов в сутки, чтобы сделать все необходимое.

Ее пальчики нежно прошлись по моему испещренному ссадинами лицу.

— Л это откуда у вас, Майк?

— Небольшая производственная травма.

Она рассмеялась, но, взглянув на мою мрачную физиономию, снова нахмурилась.

— Да, я знаю. За это время мне удалось кое-что о вас узнать.

— Тогда вы, наверное, уже знаете, что по профессии я детектив. Точнее, был им. У меня отобрали лицензию и разрешение на оружие, потому что я был у Честера Вилера в тот момент, когда он покончил с собой, вернее говоря, когда его убили. За это время прикончили еще одного парня, некоего Рейни. Два этих преступления привели к тому, что у многих людей от страха расшатались зубы. Они не трясутся лишь у Клайда. Раньше этот Клайд был мошенником мелкого масштаба, и звали его Дикки Вильямс. За последнее время он сделал головокружительную карьеру. Но и это еще не все. Кто-то старается убрать меня со своего пути. Так, однажды меня хотели пристрелить посреди улицы… Когда это не удалось, попытку повторили прямо в моей квартире. Затем этот неизвестный со своими друзьями хотел пришить мне убийство Рейни… И все это делалось только по той причине, что Честер Вилер был найден мертвым в одном из номеров гостиницы.

Джун даже не пыталась разобраться, что к чему.

— Все это чересчур сложно, — промолвила она, наморщив лобик.

— Расследование — всегда сложная штука, тем более что лишь я один пытаюсь разобраться в этом деле. Все остальные полагают, что это самоубийство.

— Как это удивительно… я и не подозревала.

— Мне и самому пока еще не понятна вся эта разноцветная мозаика. Я думал, что если мне удастся сегодня поболтать с вами, то смогу забыться и отдохнуть. Но это, конечно, бредовая мысль. Сидя рядом с вами, я забываю об одном и сразу же начинаю думать о другом. Ваша близость— тоже дьявольская штучка… Вы не покидаете меня даже во сне.

— Хотела бы на это надеяться, — сказала она, и в ее глазах вновь замелькали мириады крошечных чертиков.

— Лучше уж мне уйти и хорошенько выспаться. Вот тогда у меня будет светлая голова. Тогда и убийцу найти легче. Вероятно, это очень сильный мужчина. Ведь ему удалось вывернуть руку Вилера и направить пистолет в его грудь. Э го подтверждает и история в моей квартире. Но когда мы встретимся с ним в следующий раз, он от меня не уйдет.

— Ну, а когда все это будет позади… Ведь вы ко мне еще зайдете, Майк?

Я поднялся и взял шляпу. Черт возьми, какая невероятная женщина! Я бы и сейчас с радостью остался у нее.

— Какой человек может отказаться от такого предложения? Никто не упустит случая принять участие в трапезе богов на Олимпе.

— На Олимпе можно испытать и другое блаженство…

Ее губы были немного приоткрыты, а взор обещал так много, что сердце мое чуть не остановилось. Но в то же время во мне опять проснулось какое-то неясное чувство, которое не позволило сделать то, что на моем месте сделал бы каждый настоящий мужчина.

Может, это заговорил рассудок? Может, я вспомнил, что меня ожидают трудные дни, — в общем, я и сам не знал, что именно.

Я сунул в карман сигареты и пожелал Джун спокойной ночи.

Машина моя уже была покрыта толстым слоем снега. Я поехал по тихой улочке, свернул на более оживленную и, наконец, припарковался перед каким-то отелем. Там я потребовал себе спокойный номер — надо же хоть раз как следует выспаться…