Мифы о русалках. От сирен и Мелюзины до нингё и Ариэль

ВВЕДЕНИЕ

Наши любимые истории о русалках и прочих водных духах

Над страшной высотою

Девушка дивной красы

Одеждой горит золотою,

Играет златом косы,

Златым убирает гребнем.

И песню поет она:

В ее чудесном пенье

Тревога затаена[1].

Это отрывок из стихотворения Генриха Гейне «Лорелея» (1823), в котором можно найти наиболее типичные, пережившие века черты русалок. Они изображаются как прекрасные и таящие в себе угрозу создания, которые завлекают мужчин на смерть в глубинах вод. В соответствии с распространенным на Западе каноном Лорелея предстает в одеждах, украшенных драгоценными каменьями, свои золотые локоны она расчесывает золотым гребнем и распевает сладостные песни, соблазняя чарующими звуками беспомощных моряков. К финалу стихотворения Лорелея исполняет свою жуткую миссию, и моряк вместе со своей лодкой идет на дно. «И всякий так погибает от песен Лорелей»1.

Считается, что история о Лорелее возникла в начале XIX века как местная легенда, предупреждавшая об опасности и звуках эха у высокого утеса Лорелей на реке Рейн в Германии. Версия, появившаяся до того, как Гейне создал свое знаменитое стихо­творение, повествует о прекрасной деве: обманутая своим возлюбленным и обвиненная в колдовстве, она бросается со скалы в зеркальные воды Рейна, и эхо ее имени слышится до сих пор2. Лорелея не желает жить без любимого, ее выбор — смерть и воссоединение с ним в глубинах вод. Однако ее история, ее верность и романтическая любовь быстро забылись; в музыкальных и поэтических сочинениях3 Лорелея оказывается скорее символом и воплощением женственности — это русалка неземной красоты, которая волшебным голосом сирены завлекает мужчин в свои сети.

Скульптурное изображение Лорелеи на реке Рейн.

Alice-D / Shutterstock.com

Русалки… Кто они? Как выглядят? Чем отличаются от сирен? Кем приходятся другим водным существам из разных стран? Какие культурные традиции, религиозные представления и народные поверья легли в основу сюжетов, повествующих о встречах людей и русалок? Почему даже в XXI веке мы продолжаем рассказывать истории о странных и пугающих русалках и прочих водных духах?

В нашей книге мы не пытаемся дать точные ответы на эти вопросы, однако она поможет лучше понять сегодняшний интерес к русалкам, ведь в нее вошли десятки сказок, которые возникли в разное время у разных народов. Избранные истории ближе познакомят читателей с русалками «европейского происхождения». Эти сюжеты могут послужить толчком для более глубокого изучения места русалок в современной массовой культуре и их связи с морскими родичами из разных стран и эпох. Эти сюжеты открывают нам истинную культурную значимость народных сказаний, ибо с русалками и прочими водными духами в нашу жизнь входят как гендерные проблемы, так и вопросы, связанные с сексуальностью, правом на собственное мнение, познанием окружающего мира и духовностью — это касается прежде всего племенных легенд, но не только их. Иными словами, составители этой книги стремились предоставить читателю шанс насладиться многообразием приключений земных и водных созданий и поразмыслить о нравах разных стран и народов в разные времена.

В этой книге собраны как фольклорные, так и литературные сказки. Краткие предваряющие тексты помогут читателю сориентироваться во временны́х и культурных особенностях повествования, также мы старались подчеркнуть, что устные легенды живут не только в прошлом. Определенные трудности, с которыми мы столкнулись при подготовке книги к публикации, заключались в том, что легенды и сказания о русалках существуют у многих народов мира, говорящих на самых разных языках. Кроме того, взаимодействие людей с русалками и прочими духами и водными обитателями происходит разными способами и в разных обстоятельствах. Разумеется, ни одна книга не может отразить весь спектр культурных и национальных особенностей, но мы стремились максимально расширить и обогатить наши представления о сущности русалок и об их роли в разных культурах. Двадцать сказок из нашей книги впервые переведены на английский язык с эстонского, греческого, гавайского, илоканского, итальянского, японского, кхаси, персидского и испанского языков. Сказки о русалках часто адаптируются с учетом предпочтений конкретной аудитории, поэтому в нашей книге приведены две современные литературные версии «Русалочки» — японская и американская.

ИХ ТЕЛА, НАШИ ТРЕВОГИ

Есть нечто тревожащее в созданиях, чьи тела состоят из человеческих и нечеловеческих половин. Независимо от того, в пресных или соленых водах обитают эти существа, они ставят перед нами вопрос о том, что значит быть человеком и что находится за пределами нашего антропоцентричного мира. С точки зрения физического строения эти существа одновременно и похожи, и непохожи на нас. Они спят, едят и дышат в тех средах, которые людям практически недоступны, хотя могут поселиться и среди людей, избавившись от своей нечеловеческой части тела или скрывая ее. Границей между их миром и миром нашим служат берега водоемов, где мы можем столкнуться с этими существами, или корабли, на которых мы бороздим их водное царство. Мы, люди, плохо ориентируемся в этих «между» и «среди» — пограничные состояния вызывают у нас тревогу. Мы любим наш хорошо организованный мир, предпочитаем устоявшийся порядок вещей и четко прописанную классификацию всего живого. Да, и еще мы любим контролировать наш мир. И все же нас странно манят те, другие существа, так напоминающие наше отражение. Мы можем прикоснуться к такому существу рукой, но постичь его разумом мы не в силах.

Водные существа настолько притягательны для нас, что даже мысль о них вызывает беспокойство. Однако еще больше тревожит нас соблазнительный образ русалки. Во многих историях именно эта соблазнительность становится причиной того, что люди полностью теряют контроль над собой и собственной жизнью. Объятия водного духа часто оказываются смертельными. Утащит ли нас русалка на глубину и утопит там или подарит новую жизнь? Если каким-то чудом мы выживем в подводном царстве, станем ли мы пленниками русалок или их друзьями? А если русалка или морская дева выйдет замуж за человека, будет ли этот союз долговечным или их непохожесть быстро приведет к взаимному отчуждению?

Двой­ственное отношение к русалкам и прочим водным духам мы готовы перенести и на их тела, которые, как правило, выглядят привлекательно, но иногда могут быть пугающими. Пожалуй, наиболее сильное впечатление производит составленное из двух частей тело русалки — это получеловек-полурыба, ее формы очень женственные, но непривычные нашему глазу. Описание нижней, рыбьей, части тела обитателей вод носит весьма обобщенный характер, хотя здесь имеются интересные исключения. В Океании рассказывают о морских обитателях с нижней частью тела как у морского дельфина; в легендах Амазонии встречаются существа с половиной тела пресноводного дельфина, дюгоня или ламантина. Прочие морские жители или водные духи могут быть полупресмыкающимися — частично драконами или водяными змеями. Гибридное строение в некоторых случаях является признаком сверхчеловеческих, божественных сил, как у мифического Оаннеса, или становится свидетельством их отсутствия, как в мистификации «Русалка Фиджи».

Независимо от того, заключено ли в этих гибридных созданиях священное или звериное начало, полулюди-полузмеи и полулюди-полурыбы неизменно оказываются чудовищами, поскольку их среда обитания — вода, источник жизни и таинственная стихия, в которой люди научились передвигаться, но жить в которой им не дано. Мы говорим «чудовище, монстр», помня, что это слово восходит к латинскому monstrum, которое означает «знамение» или «страшное существо» и внушает ужас и благоговение. Согласно представлениям современной культурной теории, «как конструкт и проекция монстр существует только в прочтении, по своему происхождению monstrum означает “то, что выявляет, предостерегает”»4. Таким образом, двуединые морские создания служат предостережением для людей, своего рода запрещающим знаком — «не переступать границы», — и одновременно становятся искушением переступить их.

Эти предупреждающие и завлекающие знаки появляются в виде бесчисленных комбинаций гендерных, половых, расовых, видовых, онтологических и духовных различий. Например, уничижительное определение мифических сирен как истинных «блудниц, талантливых в игре на музыкальных инструментах и сладком пении», которые «губят любого, кто проплывает мимо», имело широкое хождение в античной Греции и Древнем Риме5; в Британии в эпоху раннего Нового времени «русалками» называли проституток6, и это также свидетельствует в пользу того, что женщины, преступившие границы гендерной нормы, рисковали быть причисленными к чудовищам. И наоборот, способность устоять перед искусительной властью сирен считалась признаком мужества и героизма — вспомните Одиссея. Рассказы о русалках и прочих водных духах заставляют нас задуматься о том, к какому полу можно отнести то или иное существо.

На первый взгляд кажется, что все русалочьи тела изображаются примерно одинаково, но задумайтесь о происхождении слова «русалка» (английское mermaid дословно переводится как «морская дева»), и вы поймете, что, даже если мы не выходим за рамки североевропейских представлений о русалках, морская дева является в различных обличьях: ундина, селки, никса, морская нимфа. Некоторые из этих созданий вообще не имеют описания. Кроме того, русалок часто изображали с одним рыбьим хвостом, что должно было означать их контроль над собственным телом7, или с двумя хвостами, возможно, подразумевая сексуальную доступность. В наши дни русалок изображают, как правило, с одним хвостом, удлиненным и чешуйчатым, отдаленно напоминающим змеиный, как в некоторых средневековых повествованиях8. На картинах и рисунках русалка предстает вертикально стоящей в воде, с обнаженной грудью и скрытой под водой рыбьей половиной тела; наполовину человеческое, наполовину рыбье тело русалки часто истолковывают как символ двуличия и непостоянства ее натуры. На картине Рене Магритта «Коллективное изобретение» мы видим лежащую на песчаном пляже русалку, повернутую к нам боком. Художник оригинально переставил части ее тела: он наградил свою русалку рыбьей головой и боковыми плавниками, а нижнюю часть тела сделал женской и изобразил полностью обнаженной. Возможно, подобной перестановкой частей русалочьего тела Магритт пытался показать, насколько расчеловеченным может быть патриархальное «коллективное изобретение» по отношению к образу русалки.

Некоторые русалки, морские жители и водные духи могут одновременно обитать в нескольких телах и этим нарушают строгое деление на людей и нелюдей. Другие существа способны менять свое обличье, например превращаться из тюленя или рептилии в человека. В сказке Андерсена Русалочка по договору с морской ведьмой оборачивается земной девушкой. Для прочих морских духов превращения являются неотъемлемой частью их существования: так, женщина-тюлень может греться на солнышке в любом из доступных ей образов. Однако ее гибридная природа означает не только внешние, но и внутренние метаморфозы: когда земной мужчина не позволяет женщине-тюленю вернуться в ее нечеловеческое тело, героиня истории оказывается изуродованной. Многие сказки о браке человека и русалки подтверждают, что межвидовые романтические отношения весьма опасны.

Двухвостая русалка. Кафедральный собор Модены, Италия.

Andrea Rustichelli / Shutterstock.com

В записках некоторых путешественников и исследователей русалки представлены как некрасивые, уродливые создания, однако преобладают все же описания русалок-красавиц. В отличие от сирен, владеющих тайным знанием, русалки искушают мужчин именно своей красотой. Женоненавистники часто приравнивают красоту к тщеславию, ведь русалки, когда расчесывают свои великолепные локоны, держат в руках золотые зеркальца и самовлюбленно в них смотрятся. Красота — мощное оружие, соблазн, противостоять которому человек не в силах. Она негромко манит и сулит одарить нас самым желанным, будь то любовь, секс или то и другое сразу. О чем же свидетельствует наша одержимость этим опасным, но таким вожделенным существом из иного мира?

Ответ на этот вопрос мы находим в сказках о водных духах у разных народов мира. Эти сказки вобрали наши страхи и очарование женским телом и водной стихией, ужас перед морскими хищниками и ядовитыми тварями, живущими у воды или в ее глубинах. В сказках также заключены социальные и культурные представления о том, что значит быть человеком, в них живут наши верования и суеверия, сильные и слабые стороны, в них находят отражение наши самые сокровенные желания и мистический трепет. Более того, истории о сиренах, русалках и прочих водных духах всякий раз требуют от человека уточнения его собственного места в социальной и природной иерархии.

СЮЖЕТНЫЕ ПОТОКИ И ВОДОВОРОТЫ ЖАНРОВ

Еще с античных времен люди замечали сходство в сказаниях разных народов и пытались разобраться, почему возникают подобные совпадения мотивов и тем. Так случилось и с легендами о морских существах. Многочисленные теории объясняют происхождение фольклорных сюжетов, однако эти гипотезы трудно проверить. Здесь важно иметь в виду, что ценность подобных сказаний определяется не их аутентичностью, а тем, насколько верно они отражают представления и идеалы той или иной народности, которая передает их из уст в уста.

Легенды и сказания о водных духах не распространились бы так широко, если бы не огромная фактическая и символическая роль воды в нашей жизни. Без воды не существовало бы мира, который мы знаем. Неудивительно, что в разных уголках земли люди веками наделяли воду религиозным и символическим смыслом, ведь от нее зависит наша жизнь. К тому же вода и сама подобна оборотню: ее трудно удержать, она меняет всё, с чем соприкасается. Вода пресная, соленая и солоноватая хранит завораживающую тайну, обладает эстетическими свой­ствами, которые дарят нам чувственные наслаждения. Подобно водным духам, вода одновременно привлекательна и разрушительна по своей природе.

Сказания, как океанические течения, кочуют по свету, следуя собственным курсом. Однако утверждать, что сказочные потоки направляются естественными силами, было бы неверно. Мы не можем однозначно заявить, что аналогичные истории возникли независимо друг от друга, зато для нас не составит труда разглядеть за перемещением сказок как исторические процессы — миграции народов и их расселение на новых землях, торговля, наступление колониализма и империализма, — так и наше многовековое восхищение достижениями человечества, которое заставляет нас все глубже и глубже познавать культуру и быт разных народов. Материальная культура и идеология колониализма и капитализма, зачастую в сочетании с откровенным сексизмом, замедлили и перенаправили фольклорные потоки. Так сказки о русалках и водных духах перестали циркулировать изолированно и превратились в глобальный феномен. Подобно слиянию рек и океанов, сказочные потоки смешиваются и пересекаются, образуют водовороты, пробиваются против течения или уходят на глубину.

Все это накладывает отпечаток на то, как истории о русалках передаются из поколения в поколение. На местную, национальную и межнациональную циркуляцию историй и их оценку повлияли также и отдельные собиратели, их понимание культуры и предназначения этого жанра. Зная о направлении и пересечении сказочных потоков, мы приходим к убеждению, что не следует сравнивать их и противопоставлять, а, наоборот, нужно изучать их в динамическом взаимодействии. Межкультурное взаимопроникновение историй о водных духах способствует тому, что сирены и русалки перестают восприниматься в качестве символа губительной женственности.

Ореол таинственности, окружающий подводную жизнь морских обитателей и духов, обеспечил легендам о них немалую привлекательность. Здесь и кроется ключ к разгадке, почему мы бесконечно пересказываем эти чудесные истории. Люди веками задавались вопросом, существуют ли русалки и прочие водные создания на самом деле. Уже в I веке нашей эры римский натуралист Плиний Старший в своем труде «Естественная история» писал, что встречаются останки тритонов, мужчин с рыбьими хвостами, и нереид, морских нимф, покрытых чешуей. Рисунки в средневековых бестиариях, сборниках с изображениями животных, давали недвусмысленный ответ на тот же вопрос. Иллюстрированные заставки в начале каждого раздела таких книг говорят о творческом воображении человека, издавна пытавшегося представить морских обитателей и прочих водных существ9.

В XXI веке мы продолжаем размышлять о природе русалок — как в реальности, так и в многочисленных версиях «Русалочки». Вот почему наряду с историческими отчетами о контактах с русалками читатель найдет в этой книге несколько рассказов от первого лица, повествующих о встречах с русалками или иными водными духами. Авторы с уважением относятся к этим рассказам, как и к прочим свидетельствам о личном опыте взаимодействия с божественным или необъяснимым, — независимо от того, считают они достоверными подобные свидетельства или нет.

Истории о русалках возникали как легенды и мифы, что отличает их от волшебных сказок и многих других основанных на вымысле жанров. В трудах фольклористов можно прочесть, что в легендах и мифах так или иначе ставится вопрос о доверии. Это не означает, что каждый рассказчик верит в подлинность событий, описанных в истории. Скорее, это свидетельствует о том, что в какой-то момент люди (не один человек, а многие) поверили, а возможно, верят и до сих пор, в символическую или фактическую правду того, о чем услышали. Мифы нередко повествуют о начале начал и человеческой жизни, предлагая объяснение, почему все случается так, а не иначе, и кто несет за это ответственность. У этих историй особая роль: они выполняют религиозные, духовные и философские задачи, поскольку часто изображают сотрудничество или соперничество богов и людей. Мифы помогают поверить в события ранней истории или хотя бы сохранить их в памяти поколений. Легенды же обязаны своим происхождением локальным событиям, они повествуют о возникновении тех или иных местных достопримечательностей или помещают героев в рамки определенного исторического периода и пространства. Истинность легенд подкрепляется указанием реально существующих топонимов и описанием вполне реалистических подробностей; что же касается фольклорных и литературных сказок, они следуют собственной ирреальной логике, не ссылаются на подобные детали и не требуют от нас верить в правдивость изложенных событий. Впрочем, противопоставлять достоверность и вымысел не всегда сто́ит, особенно если нас интересует значение этих историй для конкретной социальной группы или для жителей конкретной местности10.

ВСТРЕЧА ЧЕЛОВЕКА С НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИМ СУЩЕСТВОМ: СЮЖЕТЫ, ГЕНДЕРНЫЕ ВОПРОСЫ И ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

Независимо от того, относим ли мы какой-либо текст к историческим свидетельствам, мифам, легендам, народным сказкам или иным жанрам, в историях о русалках и обитателях моря можно выделить три основных сюжета. В историях первой группы повествуется о краткой межвидовой встрече, во второй фигурирует жена-русалка, в третьей присутствует мотив похищения человека и заключения его на дне моря11.

На протяжении столетий люди рассказывали о встречах со странными водными созданиями. О длительном общении речи не шло — все ограничивалось, как правило, мимолетной встречей на берегу или в воде. Портал между двумя измерениями оставался открытым, люди и русалки присматривались друг к другу в зоне контакта. Антрополог и критик-культуролог Мария Луиза Пратт описывает такие зоны как «социальное пространство, в котором встречаются, сталкиваются и противостоят друг другу разные культуры, и зачастую это встреча при неравном соотношении сил»12. Люди и русалки принадлежат разным мирам, и неравенство сил в легендах определяет исход подобных встреч. Что это значит? Если человек обращался к водному духу с уважением и не считал встречу с ним недобрым предзнаменованием, ее исход мог оказаться вполне счастливым. Например, в некоторых сказках с атолла Улити и из штата Яп на Каролинских островах говорится о самках морских дельфинов, которые каждую ночь сбрасывают хвосты, чтобы выйти на берег и полюбоваться танцами людей13. Подобные взаимоотношения строятся на понимании того, что водные духи являются частью одушевленной вселенной, силы которой невозможно оценить только в категориях добра или зла. Они существуют, и их следует уважать.

Непохожесть русалок на людей, их сила и таинственность искушают человека перспективой длительных отношений, но слишком часто эти отношения принимают форму жесткого контроля и крайнего проявления собственничества, а это тема второй группы сюжетов. Сюжеты европейских историй о жене-русалке могут варьироваться, однако в начале большинства из них дается намек (или прямое указание) на иноприродность героини. Конец таких историй редко бывает счастливым. Залогом искомой гармонии становится возможность для морской девы существовать в обоих мирах: она пребывает среди людей и в то же время она нечеловек; ее участие в земной жизни протекает параллельно с визитами в мир сверхъестественного; сказочное равновесие держится на ее умении преодолевать границы и казаться своей в обществе людей, оставаясь при этом русалкой. Могущественный водный дух, такой как Мелюзина, самостоятельно определяет условия брака с человеком и скрывает от мужа свои отличия; селки же, или женщину-тюленя, мужчина берет в жены, похищая ее шкуру или капюшон, а после не позволяя ей вернуться в море к родным. В обоих случаях в повседневной жизни отличительные черты русалки остаются скрытыми, что не мешает ей стать верной женой и заботливой матерью. Для героини важно сохранить тайну своего происхождения, поскольку этим определяются ее свобода выбора и жизнь в замужестве. Сказки демонстрируют нам это несоответствие: перед нами мужчина, которого влечет к женщине, не обремененной моральными нормами человеческого социума, однако сам он в дальнейшем пытается навязать ей эти нормы, приручить и контролировать ее. Русалка прекрасна, и мужчина стремится овладеть ею, но брак, как полагает герой, должен состояться на его условиях, и никак иначе.

Иллюстрация Ивана Билибина к сказке Андерсена «Русалочка».

Andersen, Hans Christian. La Petite Sirène. Paris: Ernest Flammarion, 1937

В тех сюжетах, где жена-русалка сохраняет некоторые из своих сверхчеловеческих качеств, брак обязательно распадается из-за измены мужчины или его неспособности сдержать слово. Если же невеста-зверь полностью преображается в земную женщину, брак распадается потому, что успешное приручение, превращение в обычную жену и мать не помогают русалке избавиться от связи с водной родней и от желания оставаться самой собой или оказаться в собственной шкуре в привычной среде обитания. В прошлом эти сказки предостерегали мужчин от брака с чужеземками, но не исключено, что в них заключен и другой подтекст: такие истории можно рассматривать как примеры жестокого обращения с женщиной, а жену-русалку считать жертвой похищения.

Последний, наиболее распространенный сюжет, — перевертыш сюжетов второй группы. Это сказки о похищении людей и заточении их под водой, где русалки, морские обитатели и водные духи являются активными действующими лицами. В некоторых случаях к похищению юноши морскими созданиями приводят обязательства родителей, проклятие или обещание, в других сказках это простая случайность. Независимо от предшествующих обстоятельств читатель не может симпатизировать похитителям, даже если пленник отдан им в уплату долга. Демонические создания не вызывают доверия и вынуждены действовать обманом; их двой­ственные тела и скользящие движения в воде и на поверхности трактуются как признак двоедушия. В большинстве сказок о похищении человека ничего не говорится о его жизни в плену у морских существ. Совместная жизнь с русалкой символически кодирует сексуальные чары запретной или внебрачной связи. На сюжетном уровне подобный опыт передается как исчезновение мужчины из мира людей, единственно допустимого социума, и уход в бездну, не поддающуюся описанию. Отсутствие подробностей произошедшего только усиливает в глазах читателя чудовищность русалки-похитительницы.

В европейских сказках, использующих этот сюжет, в фокусе находятся взаимоотношения человека и водного создания (порой неприятного), а акцент сделан на благополучии человека и удовлетворении его похоти. Кто бы ни играл более значительную роль в повествовании, точка зрения морского создания почти никогда не находит здесь отражения: считается, что «они» поступают так, как поступают, а нам этого не понять. Сказки представляют антропоцентричный взгляд на мир и вселенную, где люди занимают почетное место в иерархии живых существ. В сюжетах, выдержанных в рамках христианской традиции, водяные змеи становятся демоническим символом зла.

С другой стороны, изучая истории о водных духах, рожденные в племенах, которые поклонялись всему живому или одухотворяли силы и явления природы, важно помнить о способности воды даровать жизнь или смерть, ибо эти водные духи в совокупности обладают практически всеми свой­ствами самой воды. Заглянуть в мир таких представлений позволяют гавайские сказания о любви между женственной моо, ящероподобным божеством воды, и земным мужчиной. Русалки и сирены знамениты обольстительными песнопениями, сводящими моряков с ума и пробуждающими желание, а моо славятся своей миловидностью. Примечательно, что ни в одной из сказок мужчина не пытается укротить моо, потому что моо невозможно приручить или удержать, как невозможно приручить или удержать воду, воплощением которой они являются. Вот почему в сказках о моо полностью отсутствует присущее европейской традиции сочетание антропоцентризма и женоненавистничества. Моо, как и героини европейских сказок и легенд о русалках, — удивительно соблазнительное, но чуждое людям существо, а сами истории о моо служат предостережением для мужчин. И гавайские, и европейские сказки учат мужчин контролировать свои желания и не терять рассудок в присутствии сверхъестественной красавицы, которая к тому же олицетворяет собой природные силы. Вместе с тем гавайские сказки призывают нас с уважением относиться к божественной власти и признавать ценность иных форм жизни.

Существуют сказки, сюжет которых строится не на романтических или сексуальных отношениях между человеком и водным духом, а на перевоплощении человека в водного духа. Причиной такого перевоплощения может быть наказание человека, любовь или потребность могущественного водного духа в помощниках. В других историях в сотрудничество оказываются вовлечены члены межвидовой семьи: примером может служить сказка американских индейцев о женщине, которая стала женой водяного, — превратившаяся в кита женщина продолжает общаться со своими братьями и обеспечивает их едой в обмен на стрелы для лука. В таких сказках позиция человека определяется набором социальных отношений, которые отнюдь не сводятся к сексуальной или гендерной составляющей, поощряется скромность человека и его готовность к сотрудничеству с другими видами и с самой природой.

Водные духи, как и сама вода, могущественны, непредсказуемы и восхитительны, они пугают и очаровывают одновременно. У разных народов водные духи могут соблазнять, наказывать или награждать людей, хотя действия их не поддаются людской логике. Подобно воде, они изменчивы и неудержимы.

РУСАЛКИ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС

В историях, о которых мы ведем речь, представлены, испытаны временем и преобразованы наши культурные особенности и традиционные верования. В этих легендах отражено понимание того, кем или чем мы, люди, являемся, кем или чем могли бы быть и кем или чем стать не должны были, а также предположения о том, какое место мы занимаем по отношению к другим существам, как напоминающим человека, так и совершенно на него непохожим. Не стоит удивляться тому, что русалки и водные духи захватили современную культуру. В конце XX века, на гребне второй волны феминизма, Русалочка из сказки Андерсена стала диснеевской Ариэль. Ее приятный голосок и трогательные песенки укрепили ее двой­ственную позицию между девичеством и зрелостью. Долгожданный диснеевский римейк с живыми актерами, выход которого запланирован на 2023 год, полон новых культурных смыслов и способен составить конкуренцию мультипликационной версии. В Северной Америке в наши дни насчитываются тысячи женщин и мужчин, которые профессионально подрабатывают русалками: они надевают моноласту или костюм русалки с хвостом и участвуют во всевозможных шоу, заплывах, фотосессиях и иных развлечениях. Академическое сообщество и массовая культура вносят посильный вклад в развитие так называемой русалочьей экономики14.

Наше сегодняшнее увлечение русалками отнюдь не новомодное явление. Собранные в этой книге истории позволяют судить о том, какими витиеватыми путями наш интерес к русалкам проникал из фольклора и религии в искусство и индустрию развлечений. Рост популярности массовых мероприятий, таких как парад русалок на Кони-Айленде15 и марш русалок в английском Брайтоне, разнообразие русалочьих костюмов на Хэллоуин, появление знаменитостей в русалочьих нарядах, множество русалочьих блогов, посвященных вопросам охраны природных ресурсов и работе русалочьей индустрии, — всё это свидетельствует о том, что благодаря нашему любопытству старые сказки о русалках обрели новую жизнь. Для многих из нас русалка стала синонимом либо женской сдержанности, либо лукавой необычности. Если русалка переступит границы гендерной или сексуальной нормы, такое нарушение, скорее всего, будет воспринято как допустимое и никакого наказания не последует. А оригинальные сюжетные ходы, возникшие на стыке культур, обещают нам еще больше непредсказуемых метаморфоз.

Кристина Баккилега и Мария Алохалани Браун