Миллстоун и жажда крови

Одна группа существ, засевшая в доме и умело оборонявшаяся, задерживала наступление, но брат Маргарет быстро нашёлся, что с ними сделать. Выскочив из-за угла другого дома, он метнул в их сторону небольшой предмет. Это была граната, вот только Джон сильно её недооценил. Когда Хеппер не попал в оконный проём, он испытал негодование, но в следующий момент всё маленькое здание объяла яркая вспышка. Передняя стена мгновенно вспыхнула и как будто растворилась. Такая же участь ожидала и тех, кто находился внутри. Хеппер посмотрел на изумлённого Миллстоуна, ехидно улыбнулся и подмигнул.

- Идём! - сказала Салли, выскакивая из-за угла.

Миллстоун подскочил за ней. Девушка уверенно вскинула винтовку и выстрелила в грудь женщине, пытавшейся атаковать их. Миллстоун на секунду содрогнулся, но потом понял, что здесь нет невинных, и неважно кто предстанет перед ним - пусть даже ребёнок, хотя детей он здесь не видел. Возможно, попытки обратить их, по причине слабости организма неизбежно заканчивались смертью.

Они засели в одном из домов, встретив ожесточённую оборону двухэтажного особняка, находившегося в центре общины. Ещё один плюс плазменного оружия состоял в том, что можно было стрелять прямо через укрытие. Заряд проходил насквозь даже кирпичную кладку, создавая внутри возгорание. Но через несколько минут, когда отряд, засевший перед особняком, был уничтожен, и началось сражение за особняк, послышались выстрелы обычного оружия.

- Нам нужен кто-то живой? - спросил Джон.

- Да, - ответила Салли, - а мы пока передохнём.

Джону не был известен план, поэтому он воспринял эту фразу с недоумением. Потом он увидел, как в направлении особняка короткими перебежками устремились люди в чёрных масках. То, что на них не было формы с отличительными знаками Хепперов, говорило о том, что это охотники.

- Дашь сигарету? - спросила Салли.

- Конечно, - сказал Джон, доставая пачку, - а мы не пойдём?

- Мы только помешаем.

- Хорошо.

Салли взяла сигарету, сжала её губами и поднесла к кончику излучателя плазмы. Металл был горячим, и листики табака сразу стали красными. Джон последовал её примеру и прикурил таким необычным для него способом. Вокруг всё ещё продолжал бушевать пожар, который постепенно стихал, так как дома, составлявшие большую часть поселения, были построены из кирпича.

- Какие планы? - спросила Салли.

- Мне нужно скорее оказаться снова в том месте, откуда я прилетел, - сказал Джон, взглянув на часы.

- Тебя ни в чём не заподозрят, - уверенно сказала она, - ты ведь упоминал о нас в разговоре с тем человеком?

- Вскользь. По-другому было никак, - объяснился Миллстоун.

- Я знаю, - улыбнулась Салли, - если бы ты всё рассказал о нас, тебя бы не убрали куда подальше.

- Тому было много причин.

- Неважно.

Она залезла в карман и достала оттуда металлический жетон, который протянула Джону. Миллстоун повертел в руке предмет, похожий на монету средних размеров, но так и не заметил никаких отличительных признаков.

- Что это? - спросил Миллстоун.

- Это наш знак. Если увидишь такой же, то можешь смело показывать свой. Ну, или случайно показывай его, может кто из своих увидит.

- Но тут же ничего нет.

- Кому надо, тот отличит, - улыбнулась она.

- Значит, вы со мной контакты прекращаете?

- Пока да, - она изменилась в лице, став более серьёзной, - за тобой обязательно будут следить.

- Хоть на дикие территории беги, - усмехнулся Миллстоун.

- Там тебе эта штука точно пригодится. Мы не бросаем своих.

- Хорошо.

Она приблизилась и поцеловала его в губы.

- Другого такого шанса может не быть, - сказала она, а потом, немного подумав, добавила, - сегодня.

Джон уже представлял лицо Ричардса, когда тот приедет сюда. А он приедет сюда рано или поздно. Возможно, его даже уже оповестили о красном зареве, поднимающимся над Темпелгтоном, вот только добраться сюда очень быстро не получится. К тому моменту, как он прибудет, здесь уже будет только пепел.

В сторону особняка уверенно прошагала группа людей, в том числе и Маргарет. Миллстоун хотел подняться и пойти с ними, но Салли остановила его.

- Прости, но тебе пока нельзя.

- Расскажешь, что там происходит?

- У нас есть информация, что тут хранится часть их летописей. Это здание - храм, хоть и замаскированный.

- Ты хочешь сказать, что они сами верят, что они вампиры, а не просто генетический эксперимент?

- Часть из них, конечно, понимает, но большинство да - утверждают свою избранность. Все легенды о вампирах придуманы ими. И даже то, что они пьют кровь не столько им нужно для выживания, сколько для того, чтобы держать всех в страхе.

- Тогда было бы очень интересно почитать.

- Ты очень нравишься Мэг, только она говорит, что ты слишком предан не тем людям в федерации.

- Вот, значит, как, - слегка возмутился Джон.

- И это на самом деле, - с улыбкой сказала Салли, нежно поцеловав его в губы, - тебе нужно разобраться со всем этим.

- Уж я этим займусь. Нужно только, чтобы расследование закончилось.

- Тут они постараются тебя прижать.

- Не выйдет. Всё это пальцами по воде для них. А у меня свидетель, если уж на то пошло. Дело раздули только потому, что кто-то лично заинтересован в том, чтобы меня прижать.

- И ты даже знаешь кто, просто не хочешь самому себе верить на слово.

- Это серьёзное обвинение. И тут ты права - мне нужно разобраться.

Ненадолго повисла тишина, нарушаемая лишь треском пламени и какими-то голосами на заднем фоне. Бойцы отряда уже закончили зачистку и поджигали то, что ещё не горело. Для гарантии полной безопасности им нужно было сжечь всё дотла.

- И что теперь? - спросил Джон.

- Большую часть мы уничтожили. Остальные сейчас бегут на запад. Мы проследим за ними и вытравим уже там.

- Значит, федерация будет чиста от них? - спросил Джон.

- Да. Хепперы будут за этим следить.

- Какой у вас получился интересный симбиоз, - улыбнулся детектив.

- К которому ты приложил руку, за что тебе благодарны все.

- Могли бы и показать, что там внутри в качестве благодарности, - сказал он вставая.

- Время ещё не пришло, - сказала Салли и тоже поднялась.

Тем временем двери особняка распахнулись и первой оттуда вышла Маргарет. За ней следовало несколько человек, тащивших увесистые и достаточно громоздкие контейнеры. Их было три, и на каждый требовалось по два человека. Те бойцы, что шли последними, выстрелили несколькими плазменными зарядами в особняк, и он занялся огнём.

Маргарет остановилась, чтобы поговорить с Джоном. Рукой она указала остальным нести ящики вперёд.

- Удовлетворены? - едва заметно спросила она.

- Не совсем, - ответил Джон, затянувшись, и, выдохнув, бросил короткий демонстративный взгляд в сторону людей с ящиками.

- Мы пока не можем раскрыть вам всего. В вашем окружении слишком много ненадёжных людей.

- Они пока не могут читать мои мысли.

Маргарет некоторое время не отвечала и смотрела на Джона, как будто говоря ему, что он напрасно в этом так уверен.

- Придёт время, и вы всё узнаете. А пока...

Она звонко подбросила в воздух монету, и Джон поймал её ловким движением руки. Это была неизвестная ему валюта. На одной стороне была отчеканена цифра 100, а на другой эмблема Хепперов. Монета была сделана из серебра, чувствовалась её ценность.

- Что это?

- Если встретите кого-то из Хепперов, показав это, можете рассчитывать на помощь.

- Хорошо.

Убрав монету во внутренний карман, Джон с улыбкой посмотрел на Салли.

- И вам, кажется, нужно спешить.

- Да.

- Мой брат доставит вас. Поторопитесь. Дозоры доложили, что федералы уже в пути.

Про себя он отметил, что она не назвала брата по имени. Возможно даже, в прошлый раз использовала ненастоящее.

- Хорошо.

- До встречи.

С этими словами Маргарет быстрым шагом направилась вслед за своими бойцами. Она была очень сосредоточена. Видимо, в ящиках действительно оказалось то, что они рассчитывали получить, и теперь ей нужно было сконцентрироваться на своём трофее.

- Кажется, пора прощаться, - сказал Джон, повернувшись к Салли.

- Надеюсь, это не надолго, - сказала она, легко поцеловав его в губы, - охота продолжается.

- Если меня не упекут, - сказал он.

- Ты нужен им, ты и сам это понимаешь, - сказала она.

- Надеюсь.

Он увидел в стороне брата Маргарет, который ждал его. Коротко поцеловав её, Джон вернул ей оружие и направился за ним.

- Успеем до рассвета, - коротко сказал Хеппер, уверенно забираясь на работающий турбоцикл.

- Отлично.

- Как вам плазма?

- Жестокая штука.

В ответ на это Хеппер только усмехнулся и надел шлем. Он поднимался медленно, чтобы Миллстоун, хуже управлявшийся с мощной машиной, мог за ним поспеть. Потом они вошли в крейсерский режим и взяли курс на Пастерхоф. Джон очень надеялся, что эта ночь прошла тихо. Иначе всё, что он придумал, не будет иметь смысла.

Его надежды оправдались. Хеппер, дежуривший в лечебнице, сказал, что не было никакого шума, а к библиотеке никто не приближался. На этом Джон коротко простился со своими вновь обретёнными союзниками и направился к врачебному корпусу.

Эллен лежала в точно такой же позе, в какой он её оставил. Её дыхание было тихим, но ровным. Закрыв дверь изнутри, Джон быстро разделся и юркнул к ней под одеяло. Она сказала что-то ласковое во сне, почти шёпотом, и он не смог разобрать, а потом положила голову ему на грудь и обняла.

Нежно поцеловав её, Миллстоун откинулся на подушку и принялся прокручивать в голове события сегодняшней ночи. Вскоре ему придётся отвечать на вопросы, и нужно быть готовым. Его никто не видел, поэтому алиби у него железное. Главное, чтобы в самом Темпелгтоне не всплыло ничего такого. Разве что окурки, небрежно брошенные им. Хотя, они будут не единственными, и, поскольку марка сигарет, которые он курил, была не такой уж редкой, эту улику нельзя считать неопровержимой. Один за другим откинув все остальные возможные следы, Миллстоун спокойно уснул.

Не прошло и трёх часов, как Эллен разбудила его, а когда он открыл глаза начала страстно целовать. За окнами уже светало.

- Нужно успеть до того, как все поднимутся, - сказала она, забираясь сверху на Джона.

- Пожалуй, - улыбнувшись, ответил он и обнял её.

- Я что-то вчера очень быстро уснула. Обычно со мной такого не бывает даже после шампанского. Хотя, мы и выпили-то чуть-чуть.

- Меня тоже прямо отключило. Это всё стресс, ну или погода, - улыбнулся он.

- Погода? - с улыбкой подняв брови, сказала Эллен.

- Да!

Миллстоун приподнялся и, крепко обняв её, потянул за собой.

- Что-то вы неважно выглядите, - сказал Саймон за завтраком, - опять бессонная ночь?

- Нет. Просто спал плохо, - спокойно ответил Миллстоун, не отвлекаясь от поглощения каши.

- А я думал, что-то нашли, - сказал он.

- Чтобы что-то найти, не обязательно бегать и искать в темноте, - заметил Джон.

Все его мысли были заняты тем, как бы выспаться. На этот раз он переносил слишком малое количество сна особенно тяжело.

После завтрака, выкурив сигарету, он сказал доктору Смит, что ему снова нужно в город, и на этот раз всё, похоже, серьёзно. Она восприняла это спокойно, особенно, когда Джон сказал, что после обеда постарается вернуться.

Отъехав подальше от Пастерхофа, он свернул с дороги на какой-то просёлок, остановил машину в тени небольшой кучки деревьев, перебрался на заднее сиденье и уснул. Очнулся он примерно через три часа и ощутил бодрость, сопровождаемую сильной жаждой. Несколько глотков прохладной воды из багажника Спайера привели его в чувства, и он, закурив, погрузился в мысли. Возвращаться в лечебницу было ещё рано. Оставаться здесь и сидеть без дела хотелось ещё меньше, поэтому он всё же решил доехать до города. Можно порадовать Эллен и купить цветы. Заодно это будет доказательством того, что он всё-таки был в городе.

Спайер резко принял с места, и уже через полчаса Джон пил крепкий кофе в уличном кафе. События вчерашнего дня его очень занимали, но сейчас он вынужденно отодвинул их на второй план. К ним у него ещё будет время вернуться, тем более, что на этом фронте сейчас будет затишье, если не считать того, что Ричардс попытается задавать ему вопросы. С Пастерхофом же нужно что-то делать прямо сегодня. Он и так слишком долго тянул.

Допив кофе и выкурив ещё две сигареты, Джон сел в машину и отправился обратно, остановившись только в цветочном магазине. Возвращаясь, он не слишком загонял Спайер, потому что слишком рано возвращаться тоже было нельзя.

Эллен обрадовалась цветам, но всё равно ей не удалось скрыть тревогу.

- Что-то случилось? - поинтересовался Джон.

- Все жалуются, что больные очень неспокойны. Говорят, что из-за тебя.

- Что? - рассмеялся Джон, - я-то тут причём? Я точно никого не похищал, у меня железное алиби.

- И всё равно они нервничают, а учитывая их состояние...

- Понимаю. Скоро всё закончится.

- Да? - удивилась девушка.

- Да. Так или иначе, но закончится.

- Кейн очень хотел тебя видеть. Он не в духе, поэтому, думаю, у вас будет разговор.

- Ты говоришь так устрашающе, как будто я один из ваших санитаров, попавшийся на пьянстве во время дежурства.

- Нет, но Кейн тоже может позвонить в управление.

- Это пожалуйста. Я здесь по официальному указанию.

- Но ты говорил, что тебе плохо доверяют. Вот я и подумала.

- Считай, что это исправлено. Да и доктора я сегодня, скорее всего, успокою.

Кейн и вправду собирался поговорить с Миллстоуном серьёзно. За время пребывания здесь Джон ни разу не видел его таким. Его спокойствие и рассудительность отступили назад, уступив место строгости.

- Мне кажется, ваше пребывание здесь несколько затянулось, - сказал он, когда Джон сел напротив него и закурил.

- В этом вы правы, но это не моя прихоть, так что прошу меня простить.

- У вас есть конкретные обвинения против кого-нибудь?

- Пока нет.

- Тогда, может быть, нет и состава преступления?

- Он, определённо, есть. Картина мне в целом ясна, но вот доказать я ничего не могу.

- И что же вы собираетесь делать? - в лице Кейна выражалось всё его желание, чтобы Миллстоун поскорее оставил их в покое.

- Я уже сделал. Завтра здесь будет новая комиссия бюро, которая заново обследует библиотеку.

- Но там ничего нет! - чуть ли не взмолился доктор.

- Коли так, то вам нечего опасаться. Они ещё один раз всё проверят, и я со спокойной душой отсюда уеду.

- Очень надеюсь. Вы знаете, какие слухи ходят? Будто райферы вернулись, и это их рук дело.

- Ну, тут я бы согласился с вами, если бы вы заявили, что это бред сумасшедшего.

- Беспокоится даже кое-кто из санитаров.

- Напрасно, - сказал Миллстоун и медленно выдохнул дым.

- Я ничего не могу поделать.

- Скажите всем, что завтра всё кончится. Так или иначе, - сказал Джон, - и я больше не буду вам надоедать.

Он затушил окурок в пепельнице, встал и направился на выход. Он выспался и был полон энергии. Хотелось действовать, но сделать он ничего не мог. Сейчас ситуация должна продвигаться сама. Любые попытки стимулировать развитие событий могут привести к тому, что все успехи, которых Джон добился, превратятся в прах, чего никак нельзя было допускать.

Он ограничился тем, что побродил по территории лечебницы, ловя на себе косые взгляды санитаров и прочих её обитателей. Ему было всё равно, насколько он им надоел, и что они о нём думают. Главным было - завершить дело, чтобы не пришлось возвращаться в Флаенгтон не солоно хлебавши, тем более, что скоро день федерации, который он хотел встретить в хорошем настроении.

Темнота спустилась быстро. Из-за того, что не всё пространство лечебницы было освещено, нельзя было сказать, откуда появился чёрный силуэт, который быстро проскользил вдоль аккуратно подстриженных кустарников в сторону библиотеки. Он несколько раз останавливался там, где темнота была особенно густа, чтобы убедиться, что его никто не заметил.

Наконец, он оказался перед дверью. Щёлкнул замок, и он за секунду вбежал внутрь. Здесь можно было не беспокоиться о том, что кто-то его заметит, и он распрямился, шагая теперь более спокойно. В темноте нетрудно было наткнуться на шкаф с книгами, но он хорошо ориентировался, поскольку большую часть раз проходил здесь в кромешной тьме. Вот он, заветный проход. Федералы не стали подрывать часть катакомб, находящуюся под библиотекой, боясь обрушить здание. Они просто замуровали коридор, ведущий вниз. Ему стоило неимоверных усилий, чтобы снова открыть его и сделать это незаметно. Но оно определённо того стоило. Там, внизу, в тайнике, он нашёл книгу. Это была священная книга райферов, повествовавшая об их истории и о том, зачем они пришли в этот мир.

Книга Бессмертия - так они её называли. Пришлось повозиться с переводом, но оно того стоило. Они утверждали, что знают, как обрести вечную жизнь, и этим объясняли свои жертвоприношения. Учитывая проблемы, с которым столкнулись федералы, воюя с райферами, им можно было доверять, и поэтому он принялся за дело. Сейчас оно было под угрозой, и поэтому нужно было замести следы. Вот для чего он сейчас был здесь.

Тень скользнула к тому месту, где за книжными шкафами скрывался проход. Чтобы воспользоваться им, нужно было один из них отодвинуть. Скрипя, он поддался и вскоре показался чёрный зёв коридора, ведущего вниз. И вдруг внезапно загорелся свет. Человек снова сжался и опустился, как будто бы от него можно было скрыться. Он оглянулся. За его спиной стоял тот самый детектив и качал головой с победным выражением на лице. В его руке был лазерный пистолет, чем он намекал на то, что даже попытаться сбежать не стоит. С ним были Кейн и Смит, которые не на шутку удивились.

- Стренж? - с большим удивлением спросил старик, - так это ты?

- А вы ожидали, что сам дьявол пришёл к вам? - грубо ответил доктор.

Он распрямился, пытаясь держаться достойно, несмотря на то, что его поймали с поличным.

- Я не ожидал этого от вас, - с досадой сказал доктор.

- Извините, что не оправдал доверия, - Стренж злорадно усмехнулся.

Миллстоун, так и не сказавший ни слова, молча подошёл к доктору и надел на него наручники. Тот не сопротивлялся. Он знал, что участь его в любом случае предрешена. А может быть, уже надеялся обрести бессмертие через смерть. В книге райферов было написано и об этом. В таком ключе повешенье не казалось ему настолько страшным.

- Покажете нам свои владения? - скупо сказал Джон, освещая фонариком спуск.

- Увольте. Я хочу поскорее оказаться за решёткой.

- Что же. Не вижу причин вас не уважить.

Полиция прибыла через тридцать минут. Миллстоун рассказал им все подробности своего расследования. Всё было тщательно задокументировано, а ход опечатан. Внутри не было ничего, что Джон не рассчитывал там увидеть. Алтарь, останки жертв и книга, аккуратно уложенная на специальную каменную подставку. Ему было непонятно, как она могла настолько загипнотизировать человека, что он уверовал в то, что в ней написано, но факт оставался фактом. На что рассчитывал Стренж, Джону тоже было не совсем ясно, но это было не так уж и важно теперь.

В одном были правы местные обитатели - райферы вернулись, но вернулись они в несколько необычном ключе. Про себя Джон усмехнулся, подумав о том, как хорошо, что всё в который уже раз обошлось без дьявола и прочих тёмных сил.

- Как ты это узнал? - спросила Эллен, когда они легли.

- Много мелочей сплелись в единую картину. Признаться, решающим моментом было стекло. Стренж перестарался, за что его можно поблагодарить. Я бы нашёл тайник, и алтарь, и всё остальное, но мне некого бы было в этом обвинить, если бы вместо того, чтобы устраивать спектакль он в ту ночь пошёл туда и сделал бы то, что собирался сделать сегодня.

- А что он собирался сделать?

- Стереть отпечатки, я подозреваю, да и вообще убрать всё, что могло бы указать на него. Ну и, забрать книгу, конечно же. Это была его главная ценность, которую нужно было сохранить любой ценой. Именно на это я рассчитывал в первую очередь, и он, испугавшись, что сюда явится комиссия, сделал всё так, как мне было нужно.

- А вы, оказывается, тот ещё хитрец, мистер детектив.

- О, ты даже не представляешь, насколько, - сказал Джон, поворачиваясь к Эллен и переворачивая её на спину.

Этой ночью он спал спокойно. Всё шло своим чередом, и чёрная машина Ричардса, подъехавшая к воротам Пастерхофа утром, не была исключением.

Он явно был не в духе. Молча пожал Миллстоуну руку и устремился вперёд, остановившись только для того, чтобы закурить. Джон представлял, что происходит в голове его старшего товарища, но молчал, желая, чтобы тот сам начал разговор.

- Где библиотека? - наконец спросил Ричардс.

- За тем углом, - ответил Миллстоун, указывая на главный корпус.

- Пойдём.

Тайный ход всё ещё был опечатан. Отодвинув вверх ленты, Джек прошёл внутрь, попросив Миллстоуна достать фонарь. Джон выполнил его просьбу, и, щёлкнув выключателем, ловким движением проскочил через ленты.

- Он работал в темноте? - спросил Ричардс, когда оказался в помещении с алтарём.

- Нет.

Джон щёлкнул ещё одним выключателем, и комната залилась тусклым жёлтым светом. Перед ними предстали холодные каменные стены и алтарь, сложенный из камней, которыми когда-то этот проход был заложен. Джек хладнокровно оглядел его, остановившись взглядом только на кровавых пятнах в изголовье, а потом перевёл глаза на книгу.

- Это та самая?

- Да.

- Почему местные её не забрали?

- Сказали, что у них приказ доставить её в центр и попросили меня это сделать.

- Вот как, - сказал Джек, подходя к книге, - а почему она до сих пор здесь?

- Я ещё не успел. Я только хотел собираться в дорогу.

- А если бы украли?

- Её все боятся, как огня.

- Зло, мой друг Джонни, в человеческой голове, - сказал он, откинув массивную обложку, - его не может быть в книге.

- Скажи это доктору, который почитал и уверовал, - холодно парировал Милстоун.

- Я больше чем уверен, что он не далеко ушёл от своих пациентов.

Ричардс перевернул несколько страниц, пробегая их глазами.

- А что до приказа, - продолжил он через полминуты молчания, - то как информация о ней дошла до центра?

- Понятия не имею.

- Звонил не ты?

- Нет. У меня хватало другой работы. Это был кто-то из местных. Я не ожидал, что они так быстро среагируют, и прилетят целой оравой.

- Видать, Пастерхоф им в печёнку засел, - ухмыльнулся Ричардс, и захлопнул книгу, подцепив обложку кончиком одного пальца, как будто не хотел оставлять отпечатков или боялся чем-то заразиться.

Он ещё раз огляделся и, закурив, выпустил облако дыма в прохладное пространство катакомб.

- Ладно, доставишь это Лейну в стратегический отдел. Потом ко мне.

- Есть новости?

- К тому моменту будут.

- Может, за такую находку мне кое-что простят?

Ричардс ничего не ответил и просто посмотрел на Миллстоуна, как будто желая что-то прочитать в его глазах. Джон выдержал атаку. Не отводя глаз, он достал из внутреннего кармана пиджака сигареты, вытянул одну губами и закурил.

- Темпелгтон сожгли, - коротко сказал Ричардс.

- Кто? Когда? - удивился Джон.

Его сердце немного ускорило темп. Сейчас важно было никак не выдать себя, иначе вся комбинация будет проиграна. Он удержал себя в руках, и дождался ответа.

- Вчера ночью. Кто - не знаю. Но эксперты говорят о следах плазмы. Не так у нас много тех, у кого она есть.

- Это верно.

- Тебе что-нибудь известно?

- Ты сослал меня в эту дыру и хочешь, чтобы мне было известно что-то о том, что произошло за пять сотен километров отсюда.

- Ну, это ты лихо, сотни три, не больше.

- Всё равно.

- Может быть, твои друзья Хепперы что-то говорили?

- Мои друзья? - недовольно выдохнул Миллстоун, - они, скорее, твои друзья.

- Я не допущен к работе с ними. Это у нас привилегия, если ты помнишь.

- А чего так? - спросил Джон.

- Нам не объясняют.

- Понятно чего ты такой. Тебя самого держат в неведении, и сам ты так же поступаешь с другими.

- Сейчас мне не до шуток, Джонни, - устало сказал он, - может, я зря не говорил тебе о планах насчёт Темпелгтона. Мы знали, что с тамошними жителями что-то не так.

- Это мягко говоря.

- Ты будешь перебивать? - строго спросил он.

- Нет, слушаю.

- Так вот. Мы знали, что с ними что-то не так, - он небрежно бросил окурок прямо на пол, растёр его ногой и снова закурил, - но они помогали нам в конфликтах в обмен на то, что мы не задаём вопросов. Они забирали себе часть пленных, и мы не должны были спрашивать, почему. Мы не спрашивали и получали помощь. Видишь это место? Его удалось взять только благодаря им. Тебя не удивило, когда я сказал, что райферами интересуются стратеги?

- Я слышал, что их не добили, так что...

- Не добили, это точно. И мы можем в любой момент столкнуться с ними. Может, при продвижении вперёд, а может, они и сами нас атакуют.

- И никто не выжил в Темпелгтоне?

- Никто. Только пепел, - ответил Ричардс.

- Ну, если есть у нас те, кто способен был разнести Темпелгтон, то и с райферами мы, если что, справимся.

- Мне бы твою уверенность.

- Почему ты не говорил о Темпелгтоне раньше? Почему спокойно смотрел на то, что я, как какой-то барбос бегаю вокруг? - со злобой спросил Миллстоун.

- Ты, Джонни, бомба с непонятным механизмом срабатывания. Тебе дай информацию и ты раскрутишь её до таких оборотов, что мало не покажется никому. Скажи я тебе - ты бы не остановился. Напротив, ты бы напирал на них с большим энтузиазмом.

- У них был тот, кого я искал, и это точно. Если бы я знал, что ты можешь с ними договориться, мне было бы достаточно, чтобы они выдали его мне.

- Монстра, который в бою стоит целого отряда? - спросил Ричардс хладнокровно, - плевать мне, сколько бездомных он сожрал, это их проблемы.

- Вот как мы заговорили? Я думал, законы у нас одни на всех.

- Когда дело касается людей. Эти существа, вампиры, если хочешь, - оружие. Конкретно тот - оружие, над которым утратили контроль. Представляешь себе судебный процесс над лазером? Или над плазменной пушкой?

- В отличие от них, плазменная пушка не осознаёт себя, не относится враждебно ко всем, кто не является плазменной пушкой, и не действует самостоятельно.

- Один хрен! - злобно прервал его Ричардс.

- И закрытых общин плазменные пушки тоже не организовывают, - хладнокровно заметил Миллстоун, и про себя порадовался тому, что это ещё больше выведет Джека из себя.

- А потом ты спрашиваешь, почему тебя не посвящают в некоторые вопросы.

- Что касается Темпелгтона, то уже, как я понимаю, всё равно.

- Пожалуй, - он ненадолго замолчал, - расскажешь, где ты был прошлой ночью?

- Не доверяешь? - парировал Миллстоун.

- Если всё так, как ты говоришь, то тебе нечего бояться.

- Хорошо. С доктором Смит. Милая девушка, - строго ответил Джон, - только не забудь корочку свою настоящую показать, и не ори при всех, что она спала со мной.

- Ладно. Я тебя ждать не буду. У меня дела. Доставь книгу до пяти вечера, потом ко мне.

Ричардс затушил сигарету об алтарь и, не дожидаясь Джона, направился на выход. Миллстоун дождался, пока его шаги стихнут и закурил. Дело завершено. Теперь можно подумать и обо всём остальном, тем более, что времени для этого предостаточно.

АРХИВНОЕ ИСКОПАЕМОЕ

К тому моменту, как Миллстоун, держа в руке книгу, пришёл во врачебный корпус, чёрная тень Ричардса виднелась уже около ворот. Судя по тому времени, которое прошло с того момента, как они расстались, Джек всё же осведомился у Эллен относительно алиби Джона. Миллстоун справедливо предположил, что в подробности они не углублялись, а значит, и придраться будет не к чему.

Он понял, что почему-то теперь стесняется её. Ему представлялось, что ей очень неприятно, и очень хотелось загладить вину. Если бы он знал, что сам Ричардс явится сюда и будет разговаривать с ней напрямую, он, наверное, позаботился бы о другом алиби, или вовсе отказался бы от него. Уверенность в том, что хоть он и использует её, но не для своего личного блага, прошла, поскольку это было не так. Для своего и только своего блага. Для того удовлетворения, которое он получил, участвуя в расправе над жителями Темпелгтона. Эта развязка состоялась бы и без него, и результат был бы точно таким же. Просто ему хотелось участвовать. Эгоизм, который не позволил бы ему успокоиться в случае, если бы он не получил свою личную концовку этого дела, взял верх.

Теперь ему казалось, что лучше было бы не заботиться об алиби. Пожалуй, оно даже сыграло отрицательную роль, став причиной, по которой Ричардс начал что-то подозревать. Джон слишком увлёкся своей комбинацией, которую считал безупречной, что не задумался над такой мелочью. Успех чрезмерно вскружил ему голову. Он успел решить дело и в Пастерхофе, и в Темпелгтоне, но без отрицательных моментов не обошлось. Мелких, но неприятных.

Он остановился перед дверью на несколько секунд, а потом постучал. "Войдите" - донеслось из комнаты Эллен. Голос звучал бодро и вполне уверенно. Сама она тоже была в хорошем настроении, что приятно удивило Джона.

- Извини, что так вышло, - сказал он.

- Ты о чём?

- К тебе же приходил мой старший товарищ.

- Ах, это? - спросила она, отходя от двери, - да. Заходил. Противный человек, - прямо заявила она.

- Это так бросается в глаза?

- Да. Я кое-что понимаю в людях. Значит, ты уезжаешь?

- Похоже, что так.

Она легко прошлась по комнате, а потом повернулась к нему.

- Будешь читать? - спросила она, указав на книгу.

- Сказано доставить на самый верх.

- Значит, вернул доверие?

- Вряд ли. Если бы вернул, он не пошёл бы к тебе. Извини, если что-то не так.

- Всё в порядке, - уверенно ответила она, - если хочешь, как-нибудь заглядывай в гости.

- Если выдастся свободный денёк, то почему нет?

Он думал, что в её взгляде увидит огорчение и надежду на то, что он в скором времени вернётся. Ему думалось, что такая девушка будет хотеть серьёзных отношений, но он ошибался. Он понял, что он для неё всего лишь увлечение, и если бы он по каким-то причинам сейчас остался здесь, всё равно бы ничего не получилось. Ничего не нужно было говорить, и от этого ему стало гораздо легче.

- Думаю, не буду прощаться с Кейном. Поднадоел я ему. Так что, уйду молча, - он вымученно улыбнулся.

- Он всё равно занят. Я передам ему твоё прощание.

- Спасибо.

Миллстоун коротко поцеловал её в губы и направился на выход.

- Джонни, - остановила его Эллен.

- Да?

- А что на самом деле было той ночью?

- Сначала мы занимались любовью.

- Это я помню, - неловко улыбнулась она.

- Потом уснули. Сначала ты, а потом и я, и спали до утра.

Она посмотрела на него так, как будто бы начала что-то подозревать. Может быть, это было следствием её любви к детективным романам, а может быть, это Ричардс своими расспросами породил эти сомнения.

- Всё было именно так?

Она сделала ещё один выстрел глазами, и Миллстоун чуть было не выдал себя какой-либо реакцией. Он хладнокровно смотрел ей навстречу, слегка укоряя за то, что она сомневается в нём. Где-то в глубине души он считал, что она имеет право знать, и что ей даже можно довериться, но этого категорически нельзя делать.

- Всё было так.

- Точно? - она подошла ближе, как будто исследуя его, проверяя на прочность.

- Мне начинает казаться, что тебя завербовали. А говоришь, человек противный.

- Человеку я ничего не сказала. И не скажу, так что, если что, ты можешь мне доверять.

- Я учту это на будущее. А пока всё было очень просто и приятно. Не как в романах.

Он обнял её и поцеловал.

- Заглядывай, если что, - сказала она, - а мне пора, прости.

- Да, конечно, я и так слишком много тебя отвлекал.

- Проводить тебя?

- Нет. Не нужно, - поморщился Джон, - ещё подумают что-то местные сплетники.

- Наплевать.

- И всё равно не нужно.

Они ещё раз поцеловались, а потом Джон направился на выход. Как и обещал, больше ни с кем не прощался. Только сделал короткий взмах Видену перед тем, как, чуть сильнее нажав на акселератор, сорваться с места.

Хотелось остановиться, чтобы закурить, но он сделал это на ходу. Открыл окно и, сбавив скорость, направился дальше. Торопиться не хотелось, тем более, что его не ждало ничего хорошего. Он размышлял только над тем, что будет делать дальше. Вряд ли Ричардс позволит ему заняться чем-то серьёзным, но обстоятельства можно было повернуть и иначе. Он бросил короткий взгляд на книгу, лежавшую на пассажирском сидении. Если он правильно понимает её вероятную ценность, что это может быть хорошей возможностью заручиться покровительством кого-нибудь из стратегического отдела.

На Джеймса Лейна, отца Шейлы, слишком рассчитывать не приходилось. Он не относился к Джону плохо, но не относился и хорошо. Их отношения можно было охарактеризовать как никакие. Он не запрещал им с Шейлой встречаться, но и положительных эмоций не проявлял. Про себя Миллстоун думал, что такой нейтралитет объясняется достаточно просто: Джон имел хорошие рекомендации по службе, а также приличное количество раскрытых дел, многие из которых имели статус важных, вот только сам Лейн, скорее всего, просто считал его выскочкой и не удостаивал своего доверия.

Тем страннее для Джона было получить указание доставить книгу именно ему. При том, что он считал её ценность значительно преувеличенной. Вряд ли она существовала в единственном экземпляре даже здесь, так что, после успешного завершения штурма у федеральных войск среди прочих трофеев могли быть точно такие же. Но сам факт того, что он пойдёт наверх в обход Ричардса вызывал его интерес. Если бы хотели просто наказать, то не удостоили бы такой чести. Нет, тут явно было что-то другое.

Не совсем ясным оставался и вопрос Темпелгтона, если допустить, что Джек говорил правду. Почему тогда федеральный агент следил за этим местом? Они опасались, что жители общины ведут двойную игру? А может быть, действительно ничего о них не знали? Тогда почему всё намеренно скрывалось? Будь всё гораздо прозрачнее, до сожжения могло и вовсе не дойти. По крайней мере, охотникам было бы значительно сложнее это сделать, будь община под охраной. Прояснилась, разве что, роль Хепперов. Она была не так благородна, как они хотели показать. Им нужно было избавиться от конкурентов в сфере военного сотрудничества с федерацией, а заодно сократить количество субъектов, имеющих особый статус. Как бы там ни было, Джон по-прежнему считал, что без Темпелгтона будет лучше.

На некоторое время его мысли перестали задерживаться на чём-то конкретном и просто парили в пространстве его разума. Такая разгрузка была полезна, особенно перед тем, как с головой окунуться в новый омут. В том, что ему это предстоит, Джон не сомневался. Его могут поощрить, могут отстранить, но в стороне уж точно не оставят. Больше, конечно, волновал Ричардс. Хотя, если принять во внимание то, что ему нужно заставить его сделать то, что позволит однозначно судить о его порядочности или не порядочности, то этот момент подходил, как нельзя лучше. Жаль только, что судьба Джона решалась в закрытом порядке, и в первую очередь втайне от него самого. Возможно, это было показательное решение. Впрочем, его не оставят в неведении хотя бы касательно результата.

Посмотрев на часы, Джон понял, что нет смысла делать крюк через Джейквиль, чтобы увидеть Шейлу. Во-первых, он может вообще не успеть, а во-вторых, она, скорее всего, уже в Флаенгтоне, и лучше он увидит её там. Ну а если они всё же как-то разминутся, завтра день федерации, на который они договорились встретиться.

Миллстоун был у Лейна без четверти пять. Слегка усталый от дороги, но достаточно бодрый, чтобы быть готовым к разговору. Он аккуратно постучал в дверь. Не испытывая страха перед общением с работником, - а может быть, одним из руководителей, - стратегического отдела, он всё же понимал возможную значимость этого самого общения.

- Войдите, - сказал из-за двери знакомый властный голос.

- Добрый день, - кивнул Миллстоун, закрывая за собой дверь.

Лейн был не один. С ним за столом сидел худощавый мужчина с морщинистым лицом, дымивший сигаретой, который обернулся на вошедшего Миллстоуна. Джону не доводилось видеть этого человека раньше. Но судя по расслабленной позе, в которой тот сидел, можно было вполне закономерно предположить, что он здесь частый гость. Сам отец Шейлы выглядел несколько хуже, чем тогда, когда Джон видел его в прошлый раз несколько месяцев назад. Лицо его осунулось, мешки под глазами несколько потемнели, а во всех движениях появилась какая-то вялость. Если бы Миллстоун не знал, что голова его давно седа, то предположил бы, что и это появилось в последнее время.

Теперь рассказы Шейлы о том, что старик ночами просиживает над картой, казались Джону полнейшей правдой. Одной только усталости в глазах, поднятых на Джона, было достаточно, чтобы понять: у этого человека нелёгкие времена. Он указал на стул рядом со своим гостем. Джон прошёл и сел.

- Разрешите? - попросил незнакомец, указав на книгу.

Джон посмотрел на Лейна, спрашивая разрешения. Доставить находку он должен был лично ему, поэтому не имел права даже давать в руки кому-то другому. Старик кивнул, и Джон передал книгу.

Гость разложил её у себя на коленях и с почти осязаемым благоговением открыл. Он пролистнул несколько страниц. На лице его застыла лёгкая восторженная улыбка. Джон же испытывал лёгкий дискомфорт от того, что не понимал до конца, для чего его вызвали.

- И как она ушла от нас? - продолжая улыбаться, сказал незнакомец.

Голос его был негромкий, вкрадчивый. Как будто вопрос был задан не в пустоту, а непосредственно Миллстоуну. Такие интонации больше бы соответствовали вопросу "И как это вам удалось у нас её украсть?", и, несмотря на кажущееся спокойствие, он, будь он виновен, содрогнулся бы, услышав его.

- Мы ведь там всё обыскали, верно? - он поднял глаза на Лейна.

- Мы нашли похожую книгу.

- Похожую, да не ту, - сказал незнакомец.

- В то время никто не знал ни как она выглядит, ни что в ней написано.

Лейн спокойно парировал попытки обвинить его. Он откинулся в своём кресле, достал из стола сигареты и закурил. Снова повисло молчание, но Джон начинал чувствовать себя спокойнее. Он смог найти то, что было нужно стратегическому отделу, а это дорого стоило. Тем более, что эта книга, как оказалось, единственная в том лагере.

- Вам не известно где он её нашёл? - спросил Лейн.

- Нет. Он говорил, что в тайнике, но показать не захотел.

- Мы над этим ещё поработаем, - всё так же спокойно заключил незнакомец.

Джон представил, как этот человек сам хладнокровно делает укол сыворотки правды несговорчивому арестанту. Будь Миллстоун грубее, ему бы не составило труда представить ещё и как этот человек занимается пытками, но он считал, что для стратегического отдела это слишком пошло. Такие люди одними словами и интонациями при надобности поставят в тупик и заставят дрожать кого угодно.

- Вы можете рассказать ход вашего расследования, мистер Миллстоун? - спросил незнакомец, подняв на Джона свои тусклые глаза.

- Конечно, - легко и уверенно ответил детектив, хоть и ощутил непонятный дискомфорт от того, что его назвали по имени, тогда как он даже этого не знал о своём собеседнике.

Тем не менее, он шаг за шагом рассказал ход своих действий в Пастерхофе. Обо всех подозрениях, о том, что он замечал, как толковал происходившие события. Лейн слушал с интересом, как будто заново открывал для себя Джона Миллстоуна, молодого выскочку, от которого сложно было ожидать чего либо, кроме тщеславия и наигранного пафоса.

С не меньшим интересом рассказ слушал и незнакомец. Хоть он и не смотрел на Джона, а продолжал листать книгу, это ощущалось. Он иногда одобрительно кивал, признавая, что детектив справился с делом, которое оказалось не по силам тем, кто занимался расследованием до него.

- А скажите, почему вы сходу связали происходящее с райферами? - спросил он, подняв глаза.

- А я не сходу связал, - улыбнулся Миллстоун, стряхнув пепел.

- Вы сказали, что с самого начала обратили внимание на библиотеку.

- Она была единственным зданием, оставшимся с прошлых времён, - пожал плечами Джон, - и поэтому вероятность того, что там находится потайной ход, была самой большой. Ну и, какое-то чутьё, если хотите.

- Чутьё это неплохо.

Миллстоун снова встретился взглядом с его тусклыми глазами. Они ухмылялись, но улыбки на лице незнакомца не было. Потом, как будто не выдержав встречи, он опустил глаза обратно в книгу.

- А что с другим вашим расследованием? - спросил Лейн.

- Я так понимаю, оно подошло к концу. Я слышал, что Темпелгтон больше не существует.

- Ваше расследование упиралось в него? - спросил уже незнакомец, но непривычно быстро, и глядя в глаза Миллстоуна.

- Да. Меня туда не пустили, чтобы я мог в них не сомневаться. Это, как я считаю, было неспроста, - честно ответил Джон.

- Почему вы так решили?

- Меня привели туда следы. Не совсем прямые, но достаточные, чтобы их нужно было проверить. Правильность моих заключений подтвердилась потом, когда существо по неизвестным причинам оттуда сбежало. Оно же разделалось с агентами. Ну а дальше, я думаю, вам известно.

- В том-то и дело, что недостаточно, - сказал Лейн, - мы в затруднительном положении. Всё выглядит так, будто это была операция, отлично спланированная и ещё лучше реализованная. Вот только мы о ней ничего не слышали и не знали.

- Мистер Миллстоун, вам известно что-нибудь об этом?

Незнакомец уверенно, но осторожно, закрыл книгу и посмотрел на Миллстоуна. На этот раз его выцветшие глаза смотрели испытующе, как будто он обратился напрямую к сознанию Джона и уже получал от него информацию даже несмотря на то, что сам детектив молчал.

- Нет, - с сожалением, как будто очень хотел бы помочь, покачал головой Джон.

- Мистер Ричардс говорил, что с вами на связь вышли представители тайной организации, занимающейся охотой на вампиров. Какова вероятность того, что они приложили к этому руку?

- Велика. Я почти полностью уверен в том, что это они, - пожал плечами Миллстоун.

- Может быть, они упоминали о своих намерениях? - спросил Лейн.

- Сожалею, но нет, - ответил Джон, - в то время, пока у меня ещё была связь с ними, я ни о чём таком не слышал, но потом, из-за усердия мистера Ричардса эта связь пропала.

- Усердия? - удивился незнакомый человек.

- Они вообще требовали, чтобы я не распространялся о наших с ними взаимоотношениях. Я посвятил господина Ричардса по большому секрету, а он приставил ко мне слежку. Наверное, сам хотел выйти на них.

- А почему вы так уверены, что за вами наладил слежку именно господин Ричардс? - хитро прищурившись, сказал незнакомец.

Признаться, он подловил Джона, но не настолько цепко, чтобы у детектива не получилось вырваться. Главное, отвечать быстро и уверенно.

- Я не первый год работаю агентом. Там, конечно, работают профессионалы, но и они не безгрешны. И даже это я говорю вам только потому, что слежка, скорее всего, уже снята, потому что все нити оборвались.

- Почему вы уверены, что снята?

Теперь он хотел подловить Джона на реакциях. Миллстоун должен был подумать, что и в Пастерхофе за ним кто-то следил, и что присутствующим здесь известно о том, что он покидал лечебницу в ту ночь, когда община была ликвидирована. Реакцией должен был быть испуг. Лёгкого волнения, само собой, не могло не быть, но он и не проходил детектор лжи, чтобы его смогли зафиксировать.

- Могу ответить точно так же - я не первый год в деле.

Конечно, если бы о его похождениях было бы известно, Ричардс вёл бы свой разговор по-другому. Он давно хотел подловить Джона на чём-то, и это была отличная возможность сделать это, так что он не стал бы её упускать. Да и профессионализм Хепперов нельзя было не учитывать. Нет, за ним никто не следил. Они, возможно, догадываются, что он был в Темпелгтоне, но кроме этих догадок у них ничего нет. Ещё Джону почему-то казалось, что позиция Лейна и его товарища несколько разнится с позицией Джека, но это был далеко не повод во что-либо их посвящать.

- Мистер Ричардс часто привлекал вас к делам, над которыми работал? - спросил Лейн.

- Я не совсем уверен, что могу представить, сколько у него дел, но достаточно часто.

Они как-то странно переглянулись. Появилось ощущение, что они, встретившись взглядами, в чём-то согласились друг с другом, но никак этого не показали.

- Что же, - сказал Лейн, вставая и протягивая руку на прощание, - думаю, на этом мы сегодня закончим. Вас ждёт мистер Ричардс.

- У него плохие новости? - спросил Джон, встав и ответив на рукопожатие.

- Он нас не посвятил, - ответил отец Шейлы, - но расследование, касающееся вас, всё ещё ведётся.

- Может быть, пригласит к участию? - вымученно улыбнулся Джон.

- Это вряд ли, - незнакомец тоже встал и протянул свою морщинистую руку.

- Но будем надеяться.

- И Джон, - гость окликнул Миллстоуна уже когда тот сделал два шага в сторону двери, - спасибо за книгу. Она гораздо ценнее, чем может показаться.

- Не за что, - дружелюбно улыбнувшись, ответил Джон.

Чтобы добраться до кабинета Ричардса, нужно было пройти по коридору, спуститься на лифте, а потом пройти ещё примерно столько же. Лифтом Миллстоун пользоваться не стал. Вместо этого он прошёлся по лестнице, гулко чеканя шаги. Вокруг царила пустота, которая бывает только перед значимыми праздниками - такими, как День Федерации. Всех, кто заполнял бы эти коридоры, уже отпустили домой, а те же, кто остался, и в другое время тихонько делали свои дела за закрытой дверью. Например, Лейн и его неизвестный товарищ, имени которого Джон так и не узнал. Впрочем, это было и не важно. Куда интереснее ему было содержание книги райферов. Один человек благодаря ей занялся преступными делами, другой тоже был вполне ею очарован.

В кабинете Ричардса Джон бывал очень редко. Гораздо чаще их встречи происходили где-то в полях, или при общих совещаниях. Когда он шёл по коридору, им завладели мысли, касающиеся вопроса о делах Джека. Смущало его то, что он был задан в отрыве от общего контекста. Это не имело отношения ни к Пастерхофу, ни к Темпелгтону, а вообще ко всем делам, которыми Миллстоун занимался по поручению своего старшего товарища. Как будто они этим вопросом хотели ему что-то сказать. Заставить задуматься? А может быть, они тоже в нём сомневаются? На их месте Джон, наверное, начал бы проводить тайное расследование. Хотя, где доказательства того, что оно сейчас не ведётся? Правда, что касается Ричардса, такое расследование нужно было проводить очень осторожно. Он, как и Джон, далеко не первый год был в деле.

Остановившись у двери, Миллстоун распрямился и сделал три отрывистых удара. Никто не ответил, но внутри послышались шаги. Ричардс открыл дверь сам.

- Джонни! - с радостью воскликнул он, - мог бы и не стучать.

Он отступил назад и пропустил Миллстоуна. Внутри его кабинета, почти не содержащего предметов мебели, пахло кофе, причём очень хорошим. Сейчас, закрывая за собой дверь, Джон подумал, что у Ричардса, с его количеством самых разнообразных дел, должно было быть множество папок с документами. Сам Джон не любил бумажки, но это не мешало им беспрестанно у него накапливаться. Потом, наводя порядок, он раскладывал их по папкам, которые нужно было куда-то деть. Часть он сдавал в архив, а часть так и оставалась в его кабинете, пребывая в подвешенном состоянии. Они с одной стороны могли понадобиться ему в любой момент, а с другой картон лишь желтел от времени и покрывался пылью. Здесь не было ничего подобного. Неужели, Джек держит всё в голове?

- Кофе будешь? - предложил Ричардс, как показалось Миллстоуну, слишком доброжелательно, что было явно не к добру.

- Не откажусь. Когда ещё дождусь твоего угощения?

Джек молча сделал кофе и поставил на край своего стола.

- Присаживайся, чего стоишь?

Джон вдруг понял, что смотрит в окно через приоткрытые жалюзи и всё ещё раздумывает над своим прошедшим визитом в стратегический отдел.

- Как старик Лейн?

- Как всегда, - сказал Миллстоун, а потом, помедлив, добавил, - наверное. Я раньше в его кабинете не бывал.

- Обрадовался книге?

- Похоже, что так.

Ричардс нарочно не заводил разговор на тему расследования, как будто хотел показать незначительность этого вопроса. Но Джон чувствовал, что на самом деле это не так. Несмотря на попытки хозяина кабинета создать дружескую обстановку, ощущалась натянутость - не то чтобы сильная, но весьма неприятная.

- Так что там с моим делом? - спросил Джон, не обращая внимания на то, что Ричардс хотел навязать ему другую тему.

- Ты отстранён, - немного помедлив, как будто в нерешительности, ответил Джек, - значок и оружие оставишь в кабинете, ключ потом отдашь мне.

- Вот так сразу?

- Сразу, Джонни. У тебя нет свидетелей, кроме Эгила.

- Он уже давал показания?

- Да, давал. Ума хватило не брать всё на себя.

У Джона упал камень с души, и про себя он улыбнулся. Эгил выполнил его просьбу. Хотя бы один из них должен остаться у дел, чтобы иметь доступ хоть к какой-то информации.

- И у Шейлы, - спокойно добавил Джек.

- И её допрашивали?

- Ты же знаешь. Всех, кто с тобой работал, в том числе меня.

- Что сказал ты?

- Сказал, что ты упоминал о своих охотниках, но выхода на них не дал.

- Ты представляешь, что кто-то из них приходит в контору и даёт показания открыто? Или вы там умом тронулись, или вообще не понимаете, что это за люди и что они делают.

Джон машинально повысил тон, но, договорив, смягчился и откинулся на спинку.

- Ну, насчёт первого не совсем уверен, а насчёт второго можешь мне даже не рассказывать. После Темпелгтона я ничему не удивлюсь. Даже если нашу контору завтра так же сожгут.

Ричардс тоже откинулся на спинку и сложил руки на груди. У Джона появилось ощущение, что он хочет притянуть эту тему, чтобы заставить его проколоться. Нужно было не так уж и много - только какой-нибудь факт, который Миллстоун знать не должен. В его положении лучше было полностью избегать этой темы, отмахиваясь незнанием.

- Так или не так, но они должны понимать специфику нашей работы, - сказал он, - одно появление этих людей в неудобном месте может стоить многого.

- Именно поэтому ты лишь отстранён, а не уволен и тем более, не наказан - сухо сказал Джек, - погиб не патрульный, даже не младший офицер, а агент, Джонни, понимаешь? Агент.

Чтобы придать значимость своим словам, он положил локти на стол и приблизился к Джону.

- Ещё скажи, что один из самых надёжных.

- Один из самых надёжных, Джонни! - выходя из себя, сказал Джек.

- И ты участвовал в расследовании как человек, просто работавший со мной? Ты не мог повлиять на них?

- Ты не понаслышке знаешь, что у нас за комиссия и как она решает дела. Мне интересно другое - что это старина Лейн за тебя не заступился? Я специально дал тебе дельце, которое их интересовало. Ты его разрешил, достал им книгу и маньяка, над которым, кстати, они ещё с удовольствием поработают, а они ничего. Как постановили отстранить исправного служаку Джонни, так постановление и висит.

- А меня ещё допросят?

- Да, - кивнул Джек, - допросят. Я специально тебя сослал, думал, обойдётся, но не вышло. Даже несмотря на удачный финал.

- А когда?

- Не знаю, - он широко пожал плечами, - будет ещё время.

- Ну, вообще да, - ответил Джон, - я же теперь никуда не еду.

Повисло молчание. Миллстоун задумался, закурил и перевёл глаза на окно. Мыслительные процессы в его голове уже начались. Хотелось остаться одному, чтобы предаться им, но он ждал, что Джек скажет или сделает что-то ещё.

- Прости, Джонни, - скупо выдавил он, а Миллстоун едва сдержал улыбку.

- Ничего, - он небрежно ткнул окурок в пепельницу и поднялся, - пойду к себе.

- Ладно.

- Ключ занесу потом. Ты ещё здесь?

- Да. Я ещё здесь. Завтра праздник, и у нас аврал, хоть этого и не видно.

- Представляю.

Джон хотел съязвить, что хотя бы о вампирах Ричардс теперь может не беспокоиться, но потом промолчал, решив, что ни к чему вообще поднимать эту тему, давая ему пищу для размышлений.

Он снова зашагал по гулким коридорам. Его кабинет был недалеко, и он нарочно шёл медленно и размеренно. Да, Ричардс сделал тот шаг, который способен проиллюстрировать его отношение и к Миллстоуну и к федерации вообще. Осталось только дождаться собрания комиссии, выступить и проследить за реакцией. Тогда всё будет ясно наверняка. Сейчас же он оперировал тем, что, по его мнению, Джек мог бы оказать должное влияние, но всё решил Темпелгтон. Он считал Джона причастным несмотря ни на что. Боясь, как бы Миллстоун не перешёл к другим, возможно более решительным действиям, которые не будут контролироваться Ричардсом, тот решил его отстранить. Временно - ровно до тех пор, пока он вновь не понадобится для того, что бы с блеском разрешить очередное гиблое дело. Немалую роль в заключении Джона сыграл и кивок Джека в направлении Лейна - уж старик точно был не при чём. Вряд ли он мог оказать влияние на комиссию - он просто мог осведомиться о делах, не больше, да и с чего бы ему помогать Миллстоуну? Он не мог за него ручаться и не стал бы делать то, что бросило бы тень на его репутацию. Что же до допроса, то с Джоном он не работал, подробностей никаких не знал, следовательно, и активного участия принимать не был должен.

В этом плане куда интереснее был тот второй, незнакомый Миллстоуну человек. Он как раз-таки был посвящён в то, что Джон сказал Джеку. Возможно, даже имел отношение к комиссии, но это не имело значения. Сейчас Джону пришла в голову мысль, что об их встрече никто не должен был знать. Ричардс говорил так, будто бы был уверен, что Лейн в своём кабинете один, сам Миллстоун тоже не упомянул о госте, за что сейчас мысленно себя похвалил.

И была ещё одна мысль, находившаяся в глубине, под всеми остальными. Точно логически доказать её правильность было нельзя, но Джона не покидало ощущение, что и незнакомец, и сам Лейн хотели к нему присмотреться. В самом деле, книгу он мог передать и через Ричардса, всё равно у них была назначена встреча. Да и нужна ли была она ему? Нет, Джон имел отчётливое ощущение, что эта встреча была именно спланирована.

Джон достал ключ и открыл свой кабинет. Внутри было жарко - дверь давно не открывалась. Он и во время своей работы не слишком часто здесь бывал, а после отъезда и подавно. Но сюда кто-то заходил. На пыли были видны следы. Осторожные - тот, кто шёл здесь, крался, делая короткие шаги. Зачем? Хозяин ведь далеко.

Завладеть ключом, находившимся у дежурного, так или иначе мог много кто, так что по одному этому вычислить гостя будет сложно, да и надо ли теперь?

Джон ожидал, что отметины, оставшиеся на тонком слое пыли, будут направлены к шкафам с документами, но они вели к столу. След пальцев был на верхнем ящике, и Джон открыл его.

Внутри лежал лист бумаги, свёрнутый в несколько раз. С огромным интересом Детектив развернул его и прочёл машинописный текст, написанный в две строчки. "Архив, секция В, ячейка 691".

Такого поворота Джон не ожидал. Ему хотелось стремглав броситься в архив, но вместо этого он достал из того же ящика пепельницу и закурил. Архивная ячейка ждала его уже пару дней, подождёт и ещё. Он выдохнул вверх облако синего дыма, ярко светившегося белизной в узких полосках света, проникающих сквозь жалюзи.

Его мучил вопрос: кто оставил ему эту записку? Это не мог быть Ричардс. Такие ходы были не в его стиле - он лучше бы сказал Миллстоуну, тем более, что у него была такая возможность. И как вообще это понимать? Его отстраняют или нет? Впрочем, если Джек приказал оставить значок, это нужно сделать. Потом, если его неожиданно вернут к делам, его можно будет забрать. Чтобы потом без необходимости не возвращаться в кабинет, Миллстоун решил совершить эту незамысловатую процедуру прощания сейчас.

Он открыл последний ящик стола. Внутри, под слоем пыли, лежал лазерный пистолет, внешне почти не отличимый от того, который он носил с собой. Его штатное оружие. Если бы доработан был он, как Джон говорил всем, сейчас пришлось бы остаться безоружным, что было очень небезопасно, учитывая сложившиеся обстоятельства. Нужно только стереть пыль, изобразив тем самым то, что он положил его сюда сегодня. Батарея, скорее всего, почти разряжена, но это не имеет значения - Ричардс спишет это на безответственность.

Аккуратно положив рядом со штатным оружием своё удостоверение, он закрыл этот ящик. Теперь уже не прикроешься документом с особыми полномочиями, а это значит, что любой патрульный может задержать его за ношение оружия - в Флаенгтоне за этим следили строго, а вот ближе к границе с этим было заметно проще, не говоря уже о полном отсутствии контроля на диких территориях.

Выкурив две сигареты и немного попарив в мыслях, Миллстоун направился на выход. Задержавшись перед дверью, он оглянулся, не столько для того, чтобы попрощаться, сколько для того, чтобы убедиться, что ничего не забыл, а затем снова вышел в коридор.

На этот раз он шёл несколько быстрее - сейчас у него был подлинный интерес к тому, что его ожидало. Он не мог припомнить, какие именно материалы хранились в секции "В", и тем скорее ему хотелось в неё заглянуть.

Дверь архива была открыта. Сразу за ней сидела Нелли - приятная женщина сорока лет, заведовавшая этим хранилищем старых бумаг.

- Добрый день, миссис Хайджен, - сказал Миллстоун, добродушно улыбнувшись.

- Джонни! - радостно воскликнула она, - вот уж кого точно не ожидала увидеть. Тем более, в такой день.

- Не у всех сейчас начался праздник, - сказал Миллстоун, закрывая за собой дверь.

- Тебя сто лет не видно. Поговаривают, что ты на каком-то важном задании.

- Был, - сказал Миллстоун, - но там случилась небольшая оказия. Наверное, вы слышали.

- Ах, да, говорили что-то. Всё обошлось?

- Пока ещё не очень, но скоро, надеюсь, всё будет в порядке.

Джон подумал, что если сейчас ей было бы известно о его отстранении, то ему не видать ни секции "В", ни заветной ячейки.

- Ой, дай-то бог, итак, поговаривают, дела не очень хорошо, ещё и самим своих агентов отстранять.

- Да уж, миссис Хайджен, тут вы правы, - улыбнувшись, заметил Джон.

- Но ты, наверное, по делу.

- Да. Мне нужно пройти в секцию "В".

- Она закрытая, - с удивлением сказала Нелли, - у тебя есть пропуск?

- Нет. А никто не давал распоряжений? - опомнившись, сказал Джон, а то мысли о том, что у него нет даже удостоверения чуть было не вогнали его в ступор.

- Нет. Но я сейчас посмотрю.

Она открыла ящик стола и достала оттуда небольшую пачку бумаг. Это были пропуска, выписанные на имя допущенных к разным секциям архива. Джон подозревал, что его фамилия там вряд ли фигурирует, но ведь тот, кто направил его сюда, сделал это не зря.

- Странно, - сказала она, остановившись на одном из пропусков, - не помню, чтобы его кто-то оставлял.

- Может, просто внимания не обратили? - сказал Джон, краем глаза увидев, что пропуск в секцию "В" выписан на его имя.

- Может быть. Вообще, я регулярно их проверяю, и ещё утром его здесь не было. Совсем, наверное, заработалась.

- Ничего, сейчас праздник, потом выходные, немного передохнёте.

- Если не вызовут, - устало заметила Хайджен.

- Ну, так я пройду?

- Конечно. Но только учти, что материалы оттуда выносятся по особому разрешению, а таких сегодня точно не было.

- Нет. Мне выносить точно ничего не надо.

Миллстоун направился вперёд вдоль ровных рядов стеллажей. Да, Флаенгтон помнил всё, что происходило в федерации с момента её зарождения. Сюда стекались самые важные дела со всех областей. По размерам этот архив превосходил все, что Джону доводилось видеть до этого. Если кто-то однажды хотел бы просмотреть все эти дела, то ему не хватило бы на это жизни.

Закрытая секция была отделена дверью. Джон решил, что она закрыта, но на всякий случай попытался повернуть ручку. Та неожиданно поддалась, впуская его внутрь. Все препятствия, возникавшие на его пути к этой ячейке, уже были преодолены заранее, как будто чья-то властная рука дала ему зелёный свет. И с каждым новым пройденным барьером ему становилось всё интереснее, кто ему покровительствует.

В ячейке стояла ровно одна широкая папка. Судя по отсутствию пыли, её недавно открывали и просматривали. Миллстоун с нетерпением развязал верёвочку, и заглянул внутрь. И первым было дело о некоем модификаторе. Джон тут же вспомнил, что в разговоре с Ричардсом это слово всплывало, но известно об этом устройстве было немного. Детектив приготовился к тому, что ему сейчас откроется один из самых важных секретов федерации, но не тут-то было. Большая часть текста была закрашена, а то, что можно было читать, почти никак не расширило знания Миллстоуна о Модификаторе.

Порывшись, он обнаружил и те дела, в которых непосредственно принимал участие в той или иной степени - Братство Огня, Райферы, Эликсир Шнайдера. Всё было изложено поверхностно и скупо. Сам он о некоторых делах знал больше, чем содержала эта папка.

- Не то, что вы ожидали? - справа раздался знакомый негромкий голос.

Повернувшись, Джон увидел Лейна. Старик стоял и улыбался, как будто наслаждаясь недоумением детектива, всем своим видом вопрошавшего "Что здесь происходит?".

- Это я оставил ту записку, - отвечая на часть вопросов, сказал Лейн, подходя к Джону, - извините за такую конспирацию, но иначе никак.

- Я понимаю. Но для чего всё это?

- Мне кажется, нас с вами интересует один и тот же человек.

- Откуда вам известно?

- Я иногда общаюсь с дочерью, а вы ведь знаете, какие женщины по природе болтушки, особенно, если волнуются. Но на этот раз всё пошло на пользу.

- Возможно. У вас есть основания подозревать Ричардса?

- Нет. Я говорил не о нём, - заметил Лейн, - вернее, не совсем о нём.

- Мне немного не ясно, чего вы от меня хотите.

- В данный момент, я хотел бы, чтобы вы долистали до конца.

Джон бегло просмотрел все документы, лежавшие в папке. Самым последним был аккуратный белый конверт, сильно диссонировавший с остальными потёртыми жёлтыми бумагами.

- Кажется, это для вас. Но открывать я бы пока не рекомендовал.

- А когда?

- Думаю, вам нужно остаться одному, чтобы иметь возможность подумать.

- Хорошо, - Миллстоун ловко подхватил конверт и положил его во внутренний карман пиджака, - но для чего всё остальное?

- Может быть, не сейчас, но потом, вы найдёте, за что ухватиться. Мы не зря сегодня спрашивали вас о том, насколько вы посвящены в определённые дела. Нам может быть неизвестно то, что известно вам.

- Да здесь вроде его дела, всё в порядке.

- В таком случае, может быть, играет роль не то, что здесь есть, а то, чего здесь нет...

ДЕНЬ ФЕДЕРАЦИИ

Одна из центральных улиц Флаенгтона была перегорожена. Каждый год здесь проходило шествие в честь героев федерации. Оно оканчивалось около мемориала, посвящённого павшим солдатам. Утром была самая торжественная часть - с почётным караулом, множеством венков, и речью высших членов совета федерации в конце. На ней Миллстоун в этот раз не присутствовал. Ему нужно было завершить несколько важных дел. Он перегнал турбоцикл в свой гараж, насладившись приятной поездкой. Она сразу напомнила ему тот вечер, когда он покидал Пастерхоф. Потом Джон пригнал в гараж Спайер. Хоть он и не хотел этого делать, машину необходимо было заглушить. Об этой операции он знал лишь в теории, и поэтому потребовалось время. Он перечитал инструкцию, написанную его отцом, и сделал всё в точности, как там говорилось. Негромкий гул, говоривший о том, что машина в порядке, впервые после долгого времени беспрерывной работы, стих.

Миллстоун взял тряпку и протёр с машины дорожную пыль. Он делал это тщательно, потому что ему не хотелось, чтобы она стояла грязной всё время его отсутствия. То же он потом проделал с турбоциклом. Потом сел на него и закурил. Мыслей в голове было много, пожалуй, даже слишком много, но теперь, когда в его кармане не лежит удостоверение, у него хватит времени всё обдумать. Он периодически погружался в эти мысли и забывался ненадолго, но потом как будто бы просыпался. Вот и сейчас он не заметил, как сигарета его быстро подошла к концу, а последняя щепотка пепла чуть не упала на одежду. Джон встал, и, подойдя к ржавому ведру, служившему урной, затушил окурок о его край и бросил внутрь.

- Ещё увидимся, приятель, - сказал он, с грустью погладив Спайер по чёрному лоснящемуся крылу, - не знаю правда, когда.

Уходя, он всё проверил, а потом закрыл массивные двери гаража. Было немного грустно, но он понимал, что по сути ничего плохого не происходит. Нужно просто сделать дело, а потом можно будет отдыхать.

Ночь выдалась бессонной и наполненной виски и сигаретным дымом, что на этот раз не очень способствовало мыслительному процессу. Отчасти этому виной был масштаб проблемы, которую сходу даже не получалось окинуть мысленным взором. Первым делом предстояло решить, с какого вообще края к ней подступиться. Но это очень сложно сделать, когда большая часть этих самых краёв от тебя скрыта.

Днём, после завершения всех дел, Джон уснул. Ему хотелось увидеть хороший сон, но их не было вообще. Он проснулся бодрым и уверенным в себе, что было весьма кстати. Прохладный душ и кофе усилили это ощущение. Скоро наступивший закат Джон встречал стоя у окна со стаканом виски. Мысли кое-как упорядочивались, но ему нужны были свежие данные. Очень и очень были нужны. Но весь ход духовных исканий на этот раз нарушил самый обычный голод. Миллстоун только улыбнулся и начал собираться.

На улицу, где проходило торжество, он вышел уже когда Флаенгтон зажигал свои огни. Человек, увидевший их впервые, был бы очарован, безумно очарован. Но Джон видел всё их игривое коварство. Он обжигался ими уже множество раз, и уже тогда ему казалось, что в следующий раз он сможет быть осторожнее, но всё выходило по старой схеме. Сейчас он поймал себя на мысли, что хоть немного, но стареет, раз не позволяет себе думать, будто ему по силам соперничать с этим городом и его огнями, захватывающими дух и зовущими в омут развлечений.

Но теперь Джон стал осторожнее - не нырял в глубину, а лишь прихлёбывал сверху. Так можно было остаться относительно трезвым и здравым. Он проходил мимо многих ярких вывесок, хотя вся стать была поддаться искушению. На нём был белый костюм в полоску и чёрная шляпа. Если бы он сейчас сидел в одном из баров, положив её на стойку, никто не заметил бы противоречий. С такого ракурса он выглядел бы вполне заурядным прожигателем жизни, и никому не пришло бы в голову заглянуть глубже.

Но Миллстоун шёл мимо, направляясь к их месту встречи. Они об этом не договаривались, но год за годом всегда встречались на этой улице возле их любимого бара. Миллстоун считал, что название "Первый Полёт" можно было бы укоротить на одно слово. А что до полётов, то, забывшись, здесь можно испытать примерно такое чувство, а уж забытью атмосфера более чем соответствовала.

Он закурил сигарету, когда издалека увидел три фигуры, стоявшие под яркой вывеской, на которой был изображён уверенный в себе пилот в открытой кабине старинного самолёта, а рядом с ним восторженная барышня. Наверное, этот полёт был первым именно для неё, а вот для Джона и его друзей он был одним из множества.

Шейла заметила его первой и радостно улыбнулась. На ней было короткое чёрное платье, одно из самых любимых Миллстоуном. Он картинно расставил руки, изображая самолёт и, сделав несколько быстрых шагов, приблизился к ней и подхватил на руки. Она взвизгнула, но скорее радостно, чем испуганно, и при первой же возможности поцеловала Джона.

С не сходящей с лица улыбкой он поприветствовал Дугласа и Лили. Они тоже были одеты просто, но празднично. На Эгиле были серые брюки и белая рубашка, поверх которой была накинута кожаная куртка. Лили тоже была в своём репертуаре - белоснежное платье, даже ещё короче, чем у Шейлы.

- Ну, куда двинем? - спросила Лили после приветствия, - может, никуда?

Она кивнула в сторону входа в бар, вопросительно посмотрев на Миллстоуна.

- Тебе лишь бы поддать, - усмехнулся Джон.

- Говорит человек, который уже это сделал, - съязвила она.

- Разогрев, - подмигнул Миллстоун, - и в таком разе предлагаю немного выпить, но потом всё равно пройтись.

Он указал глазами вдоль улицы, в том направлении, где находился мемориал.

- Мы уже днём ходили, - заметила Лили.

- А вас что-то не было видно, - добавил Дуглас, посмотрев на Джона.

- Дела, кое-какие дела.

- Чем окончилось расследование?

- Может, сядем хотя бы? - предложила Лили.

- Да, - поддержал Джон, бросая окурок в урну, - но поговорим по дороге.

Они выпили немного виски. Джон чувствовал напряжение, которое испытывала Шейла, а вместе с ней и Дуглас. Да, он и сам бы напрягся, будь он на их месте. Если бы всё было хорошо, он сказал бы об этом сразу, но он промолчал, значит, всё было не хорошо. По крайней мере, та часть информации, которую он мог сегодня им рассказать.

Наконец, они снова вышли на улицу. Уже было темно, горели фонари, а толпа заметно поредела.

- Ну так, что там с расследованием? - первым спросил Дуглас.

Джон помедлил, достал сигарету и закурил.

- Меня отстранили.

- Почему? - удивилась Шейла.

- Не верят. Да и Темпелгтон сожгли. Вы слышали?

- Да, - сказал Дуглас, - грешат на тебя?

- Грешат, - с улыбкой выдохнув, ответил Миллстоун.

- Есть причины? - спросила Шейла.

- Нашей лисе причины не нужны. Он как ему надо, так и сделает.

- Думаешь, он тебя отстранил?

- Мне не рассказывают. Схожу с комиссией встретиться, может, там что-то узнаю, но пока ничего не ясно.

Они не виделись всего несколько дней, но по количеству событий казалось, что прошла целая вечность. Джон рассказал о расследовании в Пастерхофе, разумно умолчав о своём путешествии в Темпелгтон, потом рассказал о визите Джека, и части событий произошедших уже здесь.

- В отличие от нас, ты хорошо проводил время, - заметил Дуглас, имея в виду, очевидно, и Шейлу тоже.

- Вас вызывали на допрос? Рассказывайте, как было.

- О, это целая история, - протянул стрелок, - там был такой смрадный сухой типчик. Всё выпытывал, посвящал ли ты нас в свои дела.

- Вот как? - усмехнулся Миллстоун, - и как?

- Да я рассказал всё, как есть, - пожал плечами Дуглас, - почти.

- Это, кстати, спасибо вам, - искренне ответил Джон, - я побоялся, что вы всё на себя возьмёте. А мне нужно, чтобы висело на мне.

- Для чего? - справедливо спросила Шейла.

- Есть у меня подозрения насчёт нашей лисы. Уж больно он хотел, чтобы я был причастен к Темпелгтону. Но это строго между нами.

Миллстоун бросил взгляд на Лили.

- Как скажете, детектив. Я хоть и очень всё понимаю, о чём вы говорите, но обещаю никому эту бессмыслицу не выдавать.

- Спасибо, - подмигнул Джон, - ну так, что за сухой тип?

- Не знаю, - ответил Дуглас.

- А вас, мисс Лейн, тоже он допрашивал?

- Нет, - ответила Шейла, - но он там был. И тоже спрашивал, что ты говорил мне о своих делах.

Миллстоун усмехнулся, подумав, что у этого человека этот вопрос общий для всех. Да, это точно был тот, о ком он подумал.

- А что сказал твой отец? - невозмутимо продолжал Джон.

- Я нервничала, - честно ответила Шейла, - он меня успокаивал. Говорил, говорить надо всё, как есть. Но ты ведь ничего не скрываешь, правда?

Она посмотрела на Джона с надеждой, как будто ей доказывали, что он главный злодей в этом деле, но она не хотела верить, сопротивлялась, а старик Лейн продолжал давить. Она как будто бы уже сдалась, но ей всё равно нужен был его ответ, чтобы уверовать окончательно.

- Не скрываю, - уверенно ответил Джон, - я чист.

Они продвигались вперёд, лишь изредка останавливаясь, чтобы перекурить. Шейла каждый раз спрашивала сигарету у Джона и, казалось, зябла, хотя вокруг не было холодно. Он прижимал её к себе и понимал, что это лишь желание ощутить близость. Как будто надвигались холода, и она хотела убедиться в том, что он всегда будет с ней рядом. К сожалению, он не мог ей этого обещать.

Перед мемориалом улица делала достаточно крутой поворот налево, который уходил на спуск. Памятник располагался на площадке, развернувшейся над крутым обрывом. Солдаты федерации выглядели поистине монументально. Если бы кто-то из них способен бы был сейчас ожить, то дикие территории, казалось, перестали бы существовать, но это был всего лишь бетон. Джон достаточно повидал федеральную армию, чтобы судить о правдивости этого монумента. Настоящие солдаты не обязательно были рослыми, крепкими, сильными, как будто высеченными из камня. Конечно, образы, подобные тем, с которых скульптор создавал это творение, в федеральной армии встречались, но большую часть составляли незаметные, простые солдаты, проявлявшие в бою истинный героизм. Кто-то из них был невысок ростом, неширок в плечах, но при встрече с превосходящим его противником делал то, что нужно было делать - отстаивал своё право на настоящую жизнь. Цинично, но иногда и ценой этой самой жизни.

Под мемориалом стояли плиты, на которых были высечены имена героев федерации. Да, увековечивали только их, потому что для всех достойных солдат не хватило бы места на всей этой площадке. Джон проглядел их. Конечно, никого из этих людей он не знал и не имел чести встречаться, но он обратил внимание на другое. Здесь было ещё достаточно места для установки новых плит. Герои федерации - сколько их ещё будет в бесконечной борьбе за превосходство в этом новом, известном, но непонятном мире. Десятки? Может быть, сотни? Нет. Тысячи, десятки тысяч, а может быть и сотни. Кого-то убьёт бешеный фанатик, а кто-то перед смертью убьёт генетическое оружие предков, даже не понимая, с кем столкнулся. Не все они будут здесь. Не все смогут прийти сюда. Кого-то убьёт райфер, маргон, брат огня. Так ли это важно?

Сейчас Джону казалось, что имена на этих плитах не просто буквы, а судьбы всех этих людей сошлись здесь, чтобы предстать перед всеми, кто будет проходить мимо. Чтобы сказать им всем в напутствие какие-то слова о том, что жизнь легко заканчивается. О том, что человеческая плоть слаба, и что лишь дух способен дать бессмертие. Здесь оно выражалось в наличии звезды рядом с фамилией, но по-настоящему значило гораздо большее.

Здесь, на месте всеобщего почитания и всеобщей скорби все проникались, независимо от того, какими убеждениями обладали до того, как оказались перед этим монументом. Можно разбираться в скульптуре, видеть композицию, и сказать, что где-то что-то изображено не достоверно, вот только при приближении к этому монументу все эти голоса замолкали. Как будто души упомянутых на этих плитах солдат пришли сюда для того, чтобы подтвердить истины, молчаливо им высказываемые. Именно они заставляли всех проходящих молчать и понимать, за что были отданы жизни.

Джон молча курил, вчитываясь в свежие надписи на плитах. Он не был здесь давно. И, хотя федерация официально не вела войну, надписи появлялись. Может быть, с запозданием, напоминание о прошлых конфликтах, но появлялись - героям воздавалось должное.

К нему прижалась Шейла. Вокруг по-прежнему было достаточно тепло, но здесь, в этом памятном месте, температура как будто опускалась ниже. Может быть, души тех, кто был здесь упомянут, способствовали этому, а может быть, это были лишь предрассудки.

Даже глядя на этих солдат, высеченных из камня, он не ощущал себя способным сказать ей правду. Правду о том, что после сегодняшней встречи они расстанутся на неизвестный период времени. От этой слабости его выворачивало, но он не преступал черту. Оставалось лишь надеяться на то, что здесь у неё всё будет в порядке. Он хотел бы сказать ей об этом, но было нельзя. Таково условие. О том, что он уходит, знает только он и никто больше. Даже старик Лейн вычеркнет это из памяти до определённого момента.

- Мы насмотрелись? - разрушив атмосферу, сказала Лили.

- Вечно ты всё испортишь, - сказал Джон, не отводя взгляд от монумента.

- Я здесь почти каждый день проезжаю, и что?

- А то, что я не зря зову тебя мелкой, - спокойно ответил Джон.

Обычно он так шутил, но на этот раз говорил даже без намёка на то, что надо смеяться. Он повернулся к Шейле и поцеловал её. Настолько крепко, что ей это показалось странным. Да, сегодня они прилично выпьют, хорошо отдохнут, но завтра он уйдёт. Без слов, просто потому, что так надо. Ему очень не хотелось покидать её, и утешал он себя лишь тем, что всё это временно. Дополнительная, так сказать, проверка чувств, не раз дававших течь по разным причинам. Только после его побега в Смоллкрик всё стало относительно стабильно. Оставалось надеяться, что и теперь эта стабильность только окрепнет. Он уйдёт и вернётся. Это он точно знал. Во внутреннем кармане его пиджака лежал тот самый белый конверт, о котором он не мог им сказать. Тот самый конверт, который многое решит...

* * *

8.09.2014 - 23.02.2015 - 4.06.2015, Ржев

1