Мир Элайлиона

Глава 16 Тени дня и ночи

Существо осторожно двигалось по тёмному лесу. Туман окутывал деревья и кустарники, создавая занавес, который по логике должен скрывать от опасности поджидающей в тени, но духи слишком хорошо ориентируются здесь, в отличие от него с запечатанными силами.

Он ощущал холод, пронизывающий кожу, и его каждый вдох наполнен запахом листвы и мха. Деревья ококаны виднеются в бледном свете, проникающем сквозь слои тумана. Ноги медленно и неторопливо шагают по подлеску, создавая приглушённые звуки хруста сухих веток под ногами. Ветви деревьев, обвитые мхом, тянутся к нему, словно тонкие протяжные пальцы зловещих существ, пытающихся задержать его.

Из тумана вырываются тени многочисленных злых духов. Стражи леса, готовые нанести атаку по нарушителю в любой момент. Он не собирается с ними драться. Зачем, если он сделал то, зачем пришёл? Узнал хоть и не обязательную, но интересную информацию?

Сердце бьётся горячими, но медленными ударами. Он осторожно продолжает свой путь, скрываясь в тени и зыбкости тумана. Он прислушивается к каждому звуку, каждому шёпоту ветра, чтобы уловить знаки наступающей опасности.

«Они же теперь от меня не отстанут. Только выйдя из Леса смогу оторваться…»

Пока что лес ещё не полностью пришёл в себя после его манипуляций, но постепенно он возвращает себе чувства. Скоро туман рассеется, и скрываться будет гораздо легче, благодаря тому, что замечать духов на большом расстоянии станет проще.

В это же время в деревне Аргилэ…

С жоркой на руках Анаэль сидела попой на своём же хвосте под дверью, где до этого жители деревни спрятали детей. Над ней стоял большой аргилэ, который осматривался вокруг, вглядываясь в туман.

До этого, когда дух и ламия увидели, что аргилэ собираются отправится на спасение Анвила и Таури, Анаэль обрадовалась и радостно сказала Лин:

— Это же хорошо! Значит, они спасут Анвила!

От радости у неё поднялись ушки, а кончик змеиного тела затрясся.

— Они не успеют, — ответила Лин, хмурясь, — Духи убьют его раньше.

— Н-но… — опустились у ламии ушки, успокоился хвост, — Что тогда делать?

— Я уже говорила: я помогу ему, — решительно сказала Лин.

— А ты справишься? — повернулась Анаэль к Лин.

— Да, — кивнув, — Я сильнее, чем ты думаешь. Но сейчас…

Лин опустила голову к ламии, которая сидела на ладони её правой руки.

— Ты должна подойти к этим аргилэ. Тебе нужна их защита.

— Угу! — сильно кивнула Анаэль.

Лин опустила руку на землю. Анаэль спустилась с неё и пошла к аргилэ. Лин ещё некоторое время наблюдала за ней, чтобы убедиться, что её примут. Внутрь ламию не пустили, но постоять рядом, под защитой, разрешили.

«Но почему меня не пустили внутрь? — задавалась вопросом Анаэль, — Хоть я и просила…»

Но на самом деле ответ на него прост. То как они смотрят на неё, как пренебрежительно с ней говорили и как они сейчас беспокойны…

«Скорее всего, потому что я проклята…»

Туман плотно окутывал болото, создавая очень жуткую атмосферу вокруг. Не так далеко слышится шум воды, наполняющей реку, оглушая словно барабаны. Но на самом же деле, это Таури пытается противостоять напавшим на меня монстрам, при этом находясь в воде.

В этом мрачном месте, где время, казалось, остановилось, я начал пытаться подняться. Каждое движение — медленное и тяжёлое, сопровождающееся звуками моих стонов и хрипов. Раны на руках добавляли боль. Кровь вытекала из них, смешиваясь с грязью. Пальцы проникали в массу, сжимая корни, которые там находились и с их помощью отталкиваясь от грязи. Болото же сопротивлялось, цепляясь за одежду и затягивая назад, стараясь удержать в своих объятиях. Но, в конце концов, сильно сгорбившись, я сел в грязи, оставив отпечаток своего тела на её поверхности.

На самом деле эта субстанция оказалась неглубокой, и я мог спокойно сидеть, при этом вовсе не утопая в ней. Но тут же замечаю перед собой Таури, сражающегося с… детьми? Два мальчика и одна девочка?

В момент моего недоумения Таури заносит косу в правой руке и наносит мощный удар девочке в платье в левый бок, вспарывая живот. Девочка издаёт вопль боли, в котором слышалось рычание, но не падает, а лишь отступает, прижимая руку к ране.

Грязь прилипала к телу, создавая сопротивление, и я начал вытягивать ноги, освобождая их от её объятий.

В это время один из мальчиков, с топором в руке, не теряя ни секунды, наносит быстрый удар своим оружием. Топор разрезает воздух, его лезвие ранит Таури левую руку, оставляя глубокий порез. Только аргилэ наносит ответный удар, как мальчик отступает, избегая смертельной раны в живот, как у девочки.

Поднявшись на ноги, мои мышцы задрожали от испытываемого напряжения. Да почему мне так-плохо-то⁈

Третий ребёнок, с жёлтыми глазами, видя возможность атаки, наносит удар своими длинными когтями, оставляя на спине длинный кровавый след и тут же отступает. Таури снова попадает косой лишь по воздуху.

Я шёл вперёд. Сердце билось сильно, поддерживая меня в борьбе с болью.

Мальчик с топором подходит к Таури со спины, замахиваясь правой рукой, а левую вытягивает немного вперёд. Но аргилэ, видимо, услышав это, моментально оборачивается. Коса срубает по плечо левую руку ребёнку. Топор проходит близ ноги аргилэ.

Рука мальчика падает в болото, разбрызгивая грязь и оставляя следы крови на её поверхности. Однако мальчик быстро хватает свою руку, пробегая совсем рядом с Таури, который попытался его в этот момент ударить. Получилось так, что ребёнок встаёт спиной ко мне, находясь при этом очень близко. Я замечаю, как из мяса обоих частей руки выходят две тонкие красные нити. Сначала они извиваются ища друг друга, потом взаимно переплетаются, а в какой-то момент одновременно вонзаются в своего партнёра, соединяясь. Рука возвращается на место, рана затягивается, он вновь готов к схватке.

В этот момент со спины подхожу я, ударяю его кулаком правой руки в весок, от чего его голова наклоняется влево. Тут же хватаюсь двумя руками за топор в его руке… но не могу его выдернуть. «Ребёнок» слишком сильно его сжимал. Всего одной рукой… Краем взгляда замечаю, как мальчик повернул ко мне голову. Мой взгляд переходит на его лицо. Его рот растянулся в неестественно большую улыбку, глаза светятся радостью. Его левая рука неестественно сильно выгибается назад, хватаясь за мою одежду, и он отбрасывает меня назад. Мои уставшие руки не в состоянии удержать рукоять топора. Я снова падаю в грязь…

Здесь впору материться… Стоит признать, это был глупый поступок.

— [Яз. Нерейдий] Анвил! — услышал я голос Таури, — Беги отсюда! — пытался докричаться он до меня, — Я сам здесь разберусь…

Не знаю, что он пытается мне сказать, но лучше бы он был сосредоточен на своей битве.

Я поднимаю голову. Мальчик с топором подходит ко мне. Глаза сразу же притягивает зловещий инструмент. Видно кровь на его кончике и отражение окружающего нас тумана и грязи.

Значит, теперь Таури борется только с двумя.

Я переворачиваюсь на живот и встаю, собираясь бежать. Драться с ними я не смогу, но, может, получится отвлечь одного?

На секунду поворачиваюсь к «ребёнку»… Но внезапно слева от меня прилетает что-то на большой скорости и врезается в него.

С мощным ударом туман, окружающий болото, словно оживает. Волнами разразившиеся фрагменты мглы разлетаются в окружающем пространстве, создавая прекрасную симфонию. Потрясённый ударом туман набирает обороты, образуя гипнотизирующие вихри.

Удар вызывает хаос среди воды. Водяные струи брызгают вокруг, образуя яркие всплески и мелкодисперсные (как из аэрозолей) капли. Вода вырывается кверху, обволакивая каждого мелким дождём, который быстро растворяется в тумане.

Разбивается поверхность трясины. Грязь разлетается во все стороны, поднимаясь высоко и покрывая всё вокруг тёмным слоем вязких грязевых комков.

Тут неожиданно что-то вспыхивает в центре этого действа, создавая дождь переливающегося света.

Резкий поток воздуха и яркий свет вынуждает меня прикрыть лицо предплечьями рук, закрыв глаза.

Через несколько секунд, когда всё это закончилось, когда туман раскрывает завесу, открывается сцена — почти полностью разодранная одежда, потрёпанное, изуродованное тело мальчика, поражённого ударом. Он сидит на коленях, ошмётки кожи и руки отрываются от тела, выставляя на свежий воздух его безысходность и ослабленность. Перед ним кто-то стоял.

«Я сильнее, чем ты думаешь.» — проносилось в голове Лин, пока она бежала спасать Анвила.

Это… не совсем правда. Самая лучшая способность Лин — её скорость и… и всё.

«И что я буду делать, если духи решат атаковать меня⁈» — кричала девочка на саму себя.

Но всё же… бросать человека она не собиралась.

«Надеюсь, как только они меня заметят, то сразу отступят… Я же добрый дух. Если меня тронуть, то Лес очень разозлится.»

Вдруг тишину пронзает слабая вибрация, словно приглушённые шорохи и тихие шёпоты, доносившиеся из самых отдалённых уголков леса. Между затуманенными стволами деревьев проникли первые с начала тумана солнечные лучи. Суровые тени рассеялись, и благодаря солнцу зелень, рассыпанная по лесу, снова смогла обрести своё естественное сияние.

Как только лучи солнца проникли сквозь туман, Лин, остановившись, почувствовала постепенное пробуждение Леса. Её зелёные глаза, до этого нахмуренные, стали чуть ярче. Мгновение показалось вечностью, ритм сердца замирает, от вмиг переполнившей её заботы Леса.

Дух вдохнула заполнившийся заботой воздух, а дуновение ветра украло её тихий выдох.

— Лес, — побормотала Лин.

Лес отозвался в ответ: ветви деревьев зашевелились, словно расправляя свои крылья и просыпаясь от долгого сна, будто томно потянувшись к небу, а каждый листок затрепетал, воссоздавая мелодию жизни, пусть и в не полной её красе.

— Пожалуйста, помоги мне.

Под ногами духа начали пробуждаться травы, извиваясь и лаская её нежную кожу. Цветы, прячущиеся в своих бутонах, пробивались наружу. Из своих гнёзд повылазили до этого испуганные птицы, снова начав свою трель, постепенно возобновляя красоту мелодии, наполняя её своей силой и радостью.

— Я хочу спасти его…

Но всё это происходило только рядом с Лин. Пройдя шагов двадцать, тут же снова оказываешься в тумане, в его мёртвой тишине. Только пробудившись, Лес сразу же уделил ей своё внимание. Лин не хотела пользоваться его добротой, но сама она справиться не сможет. А сам Лес сейчас не знает, где находится Анвил среди множества живых существ, и, следовательно, не сможет ему помочь.

Проходит пара секунд… Сначала тихо и не спеша, деревья и травы начинают излучать энергию, предоставляя её девочке. Туман на краю этого ожившего уголка начинает кружиться и завихряться. Лин протянула свою руку к деревьям. Стволы растений будто задрожали под её прикосновением. Девочка закрыла глаза, ушла от окружающего шума и погрузилась в тишину своего внутреннего мира.

Передо мной кто-то стоял. Девочка на вид лет тринадцати, одетая в белое. Её кожа немного бледная, а фигура стройная. Зелёные светящийся глаза наполнены светом, сверкающем в тумане. Они полны решимости, а окрасившиеся в золото волосы, похожие на пламя, окутывали её лицо с благородством. Необычайная светящаяся аура окружала её ладони.

Лин. Это была Лин.

Она одолела одного из трёх… существ. Детское тело, до этого сидящее на коленях, упало на левую сторону. Предположительно умер.

Туман после появления Лин так же начал немного рассеиваться. Болото постепенно освещалось слепящими лучами солнца. Они аккуратно прикасались к поверхности, словно ниткой света, и начинали расплываться от очарования, превращаясь в мягкое золотое сияние. Туман реагировал на эти прикосновения, начиная таять с неожиданной лёгкостью.

Но это происходило лишь здесь, в месте, где стояла Лин.

Тут к духу подбегать девочка, у которой до этого был ранен живот, подбираясь к Лин слева. Она стремительно вытягивает свою руку, а из кончиков её пальцев вырываются острые длинные когти, примерно в пять сантиметров длиной. Каждый коготь безжалостно разрывал её же плоть, оставляя на себе следы крови. Девочка замахивается, чтобы ударить Лин.

— Слева! — кричу я, пытаясь предупредить духа.

Лин быстро пригибается, ускользая от когтей и разворачивается, хватаясь за ногу девочки. От этого соприкосновения она завывает от боли и пытается нанести очередной удар. Однако Лин подтягивает её за ногу, и та падает в грязь на спину. Следуют множественные удары по лицу от Лин, от которых лицо девочки резко окутывается ярким светом. Раздаётся громкий крик боли, отдающий рычащими нотками. Девочка пытается защитить лицо предплечьями, но и их окутывает странный свет, из-за чего крик становится только громче.

Второй ребёнок, мальчик, собирается вмешаться, приближаясь слева от Лин, но тут вмешивается Таури, срубая ему голову косой со спины. Конечно, это его не убивает и он, быстро схватив свою голову, пытается убежать. Но Лин, кажется, ещё до этого заметила попытку нападения мальчишки, быстро встала с девочки. Потом с места на невероятной скорости, как и в прошлый раз, врезалась в «ребёнка». Однако на этот раз удар получился не настолько сильным, не вызывая тех же разрушительных последствий. Но видно, как тело ребёнка вспыхивает тем же жёлтым светом, которым вспыхивали руки и голова девочки. Волосы Лин при этом по инерции красиво устремлялись вперёд, закрывая её лицо.

Я же огляделся, думая, как мог бы помочь ей… Ладно, стоит признать, здесь я бесполезен… Смотрю на упавшее тело, в которого Лин с самого начала врезалась. Топор. Там должен лежать топор. Но не лучше ли будет просто оставить всё на Лин, чем так рисковать?

Но пока я смотрел на тело, перед моим взором внезапно появляется Лин. Когда её ноги коснулись поверхности земли, передо мной вода и грязь взметнулись в вихре, разлетаясь во все стороны, словно окружающий мир не мог устоять перед мощью её присутствия. Зелёные глаза духа, полные жгучего огня, пылающие от решимости и силы, устремились на меня. Она внезапно обняла меня.

— Что? — только и успел я выдать от неожиданности.

Тут же нас вдруг охватывает вихрь движения, и мир вокруг обрёл лишь размытые очертания. А когда мы остановились, она развернулась в направлении, где до этого находился я. Как выяснилось, мы отошли совсем не далеко.

Там всё так же на земле вертелись от боли на земле мальчик и девочка, окружённые мистическим жёлтым светом. Над мальчиком стоял недоумевающий Таури.

— Таури! — крикнул я ему, — Сюда! — и поманил жестом.

Таури ещё немного посмотрел на извивающихся на земле и неуверенно пошёл к нам. Хромая. Видимо, ему ранили не только руку и спину.

А болото начало стремительно освобождаться от тумана. Оттенки темноватой растительности начали медленно виднеться всё лучше.

Вскоре Таури подошёл к нам, встав рядом со мной за спиной Лин.

— [Яз. Балиро] Да что здесь творится… — пробормотал что-то Таури на своём.

— Лин, — обратился я к духу, — Не лучше ли уже уйти?

Лин помахала головой и сказала:

— Муаму! (Ждём!)

Проходит время. Подготовленные, мы всё так же смотрели на поверженных.

Туман, не склонный к уступкам, пытается держаться на болоте последними силами. Но с каждым мгновением его густота становилась всё более прозрачной и каждое дыхание леса ускоряет его исчезновение.

И когда мне начало казаться, что всё закончилось хорошо, лежащие на земле начали подниматься. Они повернулись к нам, но какой-то момент, из не до конца пропавшего тумана, появились ещё подобные «дети». Кожа — светлая и гладкая, с нежными узорами на щеках, придающих им загадочности… Их было пять. И все как-то жутко улыбались.

Я, как и Таури, напрягся. Однако Лин казалась спокойной и даже вздохнула с облегчением.

Появившиеся не стали нас атаковать. Вместо этого они бросились на «детей», которые нападали на нас. Когда одни захватывали, другие пытались сопротивляться. По болоту раздавались яростное рычание, попытки вторых сопротивляться. Но в итоге каждого из выжавших от атаки Лин держали со спины по двое, не позволяя двигаться.

Глаза схваченных отражали внутренний огонь и жажду мщения. Они что-то кричали. У них были острые зубастые пасти. Но в то же время они дрожали от испуга. Их сородичи теперь стали их судьями.

Один из пришедших заговорил:

— [Яз. Нерейдий] За каждую каплю крови, пролитую своими руками, — услышал я на удивление взрослый голос, — За каждую слезу, причинённую нашими неосмотрительными и безрассудными сёстрами и братьями, мы накажем их, как того требует закон по отношению к злым духам… Желаете ли вы сами за себя отомстить?

В тот же миг, он вытащил из под одежды клинок, протягивая его в нашу сторону. Лин и Таури покачали головами и повернулись ко мне. Я же просто глупо смотрел вперёд, не зная, чего от меня хотят… Точнее, только предполагая.

Только я собирался повторить за Лин и Таури, как он сказал:

— … Хорошо, — кивнув, видимо, как-то истолковав для себя моё молчание.

Он прячет клинок обратно под одежду и подходит к пленникам, размахивая своими острыми когтями перед их лицами. После чего последовала пытка. Чувствовалось, что каждое соприкосновение плоти с его когтями уродует не только тело, но и разум. Он демонстративно, как можно более жестоко измывался над ними на наших глазах.

Пусть и поздно, но я отвернулся от этого зрелища.

А после завершения жуткой потехи, когда с замершим сердцем я повернулся назад, существа устремили свои взгляды на, как мне показалось, меня, наполненного молчанием, увидевшего ужасы и какое-то неясное предупреждение в их цветных глазах.

Я и не заметил, как часто начал дышать от увиденного. Мои руки задрожали то ли от испуга, то ли от усталости. Зачем я на это смотрел? Не знаю. Однако точно могу сказать, что мне не было их жалко. Скорее, меня шокировал сам процесс.

Я поворачиваюсь к своим товарищам. Таури, как мне кажется, с одобрением смотрел на эту сцену, а Лин смотрела прежде всего на меня.

Широкая искренняя улыбка украсила лицо девочки, отображая весьма заразительное счастье. Её глаза излучали заботу и внимание, и она радостно «промумукала»:

— Мау умама? (Тебе понравилось?)

Когда мы уходили, я оглядывался назад. Туман в конечном итоге подчинился уверенному шествию солнца и восполнился рассеянным знойным светом.

Больше не было видно потусторонней мглы, плавно облегающей земной рельеф. Вместо этого распахнулся вид на более чёткий и ясный пейзаж. Вдали просматривались зелёные изгибы деревьев. Их контуры стали заметными в свете пробившегося солнца.

Величественные виды природы, нежно сверкающие под свободным небом, раскрыли перед глазами своё прекрасие. Калейдоскоп цветов на мокром земном полотне переливался разнообразными оттенками, отражая лучи солнца.

Болото, ранее погруженное в густоту тумана, словно обрело новую жизнь, став куда светлее, чем до этого. Я заметил, как в этом месте распустились цветы, до этого мной не виденные, как запели певчие птицы, хоть вчера и сегодня утром они молчали. Да… Здесь будто зародилась жизнь.