Мир Элайлиона

Глава 39 Мур

— Я вернулся, — сказал я, открывая дверь.

Комната погружена в полумрак, лишь несколько слабых источников света, растения в центре комнаты, создают слабое зеленоватое освещение. Смотрю на девочек, которые уселись напротив друг друга.

Лин смотрит серьёзно и решительно, словно хочет сказать нечто важное. Она слегка наклоняется вперёд, опираясь руками в пол. Анаэль смотрит снизу вверх немного непонимающе, с приоткрытым ртом.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

Ламия повернулась ко мне, ответив:

— Лин что-то важное хочет сказать.

— Ммм… Понятно.

Видимо, пришло время, да?

Улыбнувшись, подхожу к девочкам и присаживаюсь рядом:

— Мне тоже интересно.

Устремляю на Лин взгляд, как бы говорящий: «Давай, я за тебя болею!».

Лин, то ли поняв меня, то ли ещё почему, кивает.

— Уау-уаму… (Сейчас…)

Девочка-дух, повернувшись к нам мягким местом, ползёт на четвереньках к шкуре, на которой я спал. Она залезает под неë своими маленькими ручками, что-то ища. Лицо сосредоточено, брови слегка нахмурены… Рыщет… Рыщет… И, найдя нужный предмет, устремляет из-за плеча взгляд на Анаэль.

— Ума? (Готова?)

— … Это подарок? — сразу же понимает ламия…

Неловкая пауза… Я смотрю на Анаэль, смотрящую как-то… Безразлично, что ли?

На лице ламии не отразилось хоть какой-нибудь радости, даже на секунду. Это было, скорее, равнодушное любопытство.

— Уму, — кивает дух, ни разу не смущённая подобной реакцией.

Девочка достаёт из-под лежанки большую и толстую книгу. Она встаёт, движения полны торжественности, хотя видно, что она сильно волнуется. Протянув книгу ламии, она «говорит»:

— Уа… у-уа… (В… Вот…)

В ответ ламия улыбается, говоря:

— Спасибо.

… Я ожидал более эмоциональной реакции, подобной тому, как дети реагируют на подарки.

Но ничего подобного. Реакция… слишком зрелая?

Лично для меня, если чело… разумный слишком эмоционально реагирует на день рождения, то головой он не зрел. Если для разумного даже в, вроде бы, зрелом возрасте этот день — самый важный в году, то в моих глазах он скорее ребёнок в теле взрослого.

В свои двадцать три мне этот день уже давно стал безразличен. Я не жду его и даже временами забываю, что он есть. Узнаю только благодаря социальным сетям, когда друзья неожиданно начинают слать поздравления.

И, честно, мне приятно. Всё же проявленное внимание для меня важно, но даже если они этого не сделают, я не обижусь, мне подобное будет безразлично.

Реакция Анаэль на подарок… Выглядит довольно зрелой.

Лин кладёт книжку на пол перед ламией, та берётся за её массивную обложку, рассматривая текст.

— [Яз. Нерейдий] «Большая книга для тех, кто стремится изучить все виды магии.»

— Хмм… — пригляделся я к тексту.

Чего она только что сказала? Анаэль ведь прочитала название? Не перевелось, потому что она читала не для меня, а просто в слух? Или любой текст, который она будет читать, дойдёт до меня без перевода?

— [Яз. Нерейдий] Эту я ещё не читала, — продолжила говорить Анаэль что-то для меня непонятное, — Где ты её достала? — подняв взгляд на духа.

— Уама у-ум… (Нашла…)

— У~у~у~… Вау…

Ламия открывает книгу на первой странице, забирается на неё и, быстро пробежавшись глазами по тексту, говорит:

— У~у~у~… Лин, ты как всегда… Где только находишь постоянно?

После чего ламия повернулась ко мне и радостно сказала:

— Анвил, правда круто⁈

— А что это за книга?

— Магии!

Магия… В моём понимании — это очень мощная и опасная сила, дающая действительно невероятную власть над окружающим миром. На самом деле, даже создать в руке огненный шар для меня уже невероятно.

— Анаэль, неужели ты владеешь магией?

И тут радостный взгляд ламии потух. Её лицо вмиг становятся грустным и задумчивым: губы слегка сжаты, а брови немного нахмурены, как будто она пытается сдержать свои эмоции.

Отведя взгляд снова на книгу, она отвечает:

— Нет, ничего подобного… Не владею и никогда не владела.

Я промолчал.

Не знаю точно, как в этом мире относятся к магии, но однозначно можно сказать, что Анаэль она нравится. Иначе зачем интересоваться подобными тематическими книгами, даже когда не способна использовать полученные знания?

— Сначала мне исполнилось пятнадцать, — начала ламия, продолжая смотреть на книжку, — А потом через месяц к нам на корабле прибыла маг — ученица академии, проходящая практику. Её задачей было проверить всех, кому исполнилось пятнадцать, на наличие сосуда…

Неожиданно замолчав, Анаэль вздохнула и легла спиной на страницу.

— … А сосуд это?.. — подтолкнул я её.

Положив руку на грудь, она ответила:

— Место в теле, где собирается мана. С его помощью можно по протокам гонять её. А протоки — каналы, по которым она проходит в теле. Тогда я и не знала, что, оказывается, мана по ним гуляет постоянно.

Приподняв голову и устремив ко мне взгляд, ламия продолжает:

— «У неё есть протоки, значит есть и сосуд», — так думала девочка, которая осматривала меня и сразу же сказала, что я маг. Но сосуда у меня не оказалось.

Снова положив голову на бумагу, она смиренно вздыхает:

— … Я всегда мечтала стать магом… Так долго старалась, а в итоге…

В мире, где магия существует, но доступна только меньшинству, подобное отношение к ней естественно и оправданно. Должно быть чуть ли не все здесь мечтают о том же.

— … Н-да… — вздохнул я, собираясь уж начать её подбадривать.

— Но всё же! — встаёт змейка, перебивая меня.

Зеленоватый свет освещает седые волосы и лицо, выражение которого совсем не похоже на того, кто разочаровался в своей мечте:

— Да, я не могу использовать магию! Я это знаю…

Глаза её зажглись, явно готовые к действию и я ощутил внутреннее напряжение, связанное с чем-то, чего осознать у меня не получилось.

— Но я всё равно хочу изучать её! — и громко хлестанула кончиком хвоста по бумаге.

… В её ситуации большинство бы уже забросили любые попытки. Отчаявшись, перестали бы двигаться дальше.

Анаэль же продолжает. Почему? Возможно, по инерции. Быть может, она уже так долго стремится к этой цели, что не может просто остановиться и забыть. Боится, что если перестанет пытаться, то все полученные знания пропадут зря.

Даже если это так, в любом случае, она заслуживает уважения. Ведь она отказывается просто так выкинуть свои знания.

Чёрт… В итоге мысли пришли к тому, что не имеет к делу никакого отношения: я-то ведь забросил своё хобби, хоть и потратил на него кучу времени…

Вспоминая себя, когда я начал рисовать мою голову посещали мысли, за которые сейчас стыдно.

Я мечтал о том, как в будущем стану художником, буду что-нибудь рисовать на заказ, либо вообще напишу собственный комикс. Уверен, подобные мысли посещают почти всех, кто самостоятельно начинает заниматься этим.

Почему же забросил?

Наступает время, когда увлечение кажется бременем, и всё былое рвение пропадает. Это выгорание? Точно не скажу, но нечто подобное. Однако именно в этот момент надо заставить себя начать заниматься тем, что раньше приносило радость.

Хотя, случай Анаэль гораздо сложнее. Просто в очередной раз мне захотелось сравнить нас.

Я забросил то, чем занимался так долго, необычайно быстро из-за какой-то мелочи. В то же время Анаэль продолжает делать что-то при этом прекрасно зная, что это может даже не пригодится ей в будущем.

И я уверен, у неё тоже наступали моменты, когда хотелось всё бросить. Но она смогла их преодолеть. Без преувеличения, победила себя.

Зная точно, что не станет магом, Анаэль упорно продолжает двигаться по этой стезе — меня удивляет это.

— Анаэль, — сказал я шёпотом, но в комнате, почти лишённой звуков, меня точно услышали.

Решено. Я всë же подбодрю еë.

Рука потянулась к головке ламии, начав нежно поглаживать:

— Ты молодец. В самом деле, ты удивительна.

— Ч-ч-что? — заикаясь спрашивает змейка, раскрывая широко рот, явно смущённая неожиданной похвалой.

— Возможно, я слишком часто это говорю, но я действительно так считаю, — довольно кивая, — Многие ли сталкивались с той же проблемой, что и ты? Нет. Многие бы в твоей ситуации просто сдались? Определённо.

— Ухх…

Ушки покраснели и затрепетали, глазки забегали, словно ища выход из ситуации, а хвост шлёпает по бумаге от радости.

— Все старания уже себя окупили… — бормочет радостно ламия.

Всё… Нужно прекращать. Перехвалю её скоро, если не уже.

Когда я убрал руку, Анаэль радостно спросила:

— А… А если я продолжу стараться, ты будешь меня так гладить⁈

— … Да?

— Ты обещал!

— Кхм… Давайте закругляться.

Какая же она агрессивная…

А ведь утром я хотел сказать ей прекратить все эти выходки. Но в итоге пришёл Таури со своей матерью и это как-то само собой вылетело из головы.

Наверно, нужно стать строже.

… Потом. Не перед Лин ведь это делать.

Отойдя от девочек, я улёгся на шкуре, сказав:

— Спокойной ночи, — и перевернулся на бок, спиной к девочкам.

— «Спокойной ночи»? — спросила Анаэль.

Вздохнул, переворачиваюсь на другой бок, смотрю на них:

— Да. В моём мире так говорят перед сном, на время расставания ночью. Это просто этикет.

— Ммм… Тогда спокойной ночи тебе, Анвил!

— Да, — кивнул я и лёг на спину.

Но вот проходит ещё минут двадцать, а я всё лежу. Девочки очень тихие, словно уснули вслед за мной. С Анаэль, вероятно, так и есть. Но Лин, когда я приоткрыл глаза, жутковато сидела в еле освещённой части комнаты.

Мысли не покидает ламия. Точнее, её поведение… Всё ещё не даёт мне покоя.

Почему моя сверстница ведёт себя подобным образом?

У меня есть предположение.

Её жизнь далеко не сахар. С самого детства она столкнулась с неприятием со стороны своих соплеменников. Большинство представителей её расы ненавидят её, отвергая и игнорируя. Она оказалась не нужна родителям — они просто ушли, ничего не сказав, оставив её в этом мире лишь с Лин.

Магия, о которой столь долго мечтала, оказалась недостижимой мечтой.

И… помимо всего этого, Анаэль столкнулась с ещё одним испытанием — любовью. Она влюбилась в человека, который отверг её.

Что если вся эта постоянно демонстрируемая детскость — защита, маска, от всей той боли, что преследует её всю жизнь? От её изувеченной памяти, этого увесистого бремени.

И что… если там за маской стоит нечто большее, чем просто детская наивность?

Вот как, зная всю судьбу Анаэль, быть к ней строгим?

Если бы она была обычным ребёнком, то всё было бы гораздо проще…

— Спит, — сказала Лин.

Тут выглядывает из корзинки ламия:

— Да? Отлично, — сказала она, одеваясь.

— А зачем тебе это?

Когда Анвил лёг спать, Анаэль очень тихо попросила Лин наблюдать за ним и сказать, когда он всё же заснёт.

Ламия, не отвечая, подошла к спящему. Дух начала что-то подозревать:

— Анаэль?

Повернувшись, ламия отвечает:

— Хочу спать с ним.

И быстро залезла к нему под шкуру.

— П-подожди! — быстро говорит Лин, — Подожди! А Анвил не против?

— Неа, — раздался приглушённый шкурой голос ламии.

«Лжёт», — сразу понимает дух.

— Нет-нет-нет! — встаёт со своего места она, возмущаясь, но шёпотом, — Если Анвил не разрешил, то так делать нельзя!

На цыпочках подбежав к спящему, продолжает говорить:

— Анвил спит, ты мешаешь ему!

Но в ответ тишина.

Заподозрив неладное, дух приподнимает краюшек шкуры, где просочилась ламия, видя под ней лишь платье.

Анаэль, очевидно, разделась.

— Ты где?

Боясь разбудить парня, Лин ныряет руками под одеяло, начав искать извращённую ламию, прощупывая каждый закуточек. Через несколько секунд она нащупывает что-то гладкое, но тут же скрывшееся.

— Анвил, проснувшись, разозлится!

И снова ничего в ответ.

Прощупав уже, кажется, всё вокруг парня, взгляд духа перемещается на его грудь и на лице появляется самое настоящее изумление. В том месте проходит что-то длинное и тонкое.

Неужели она надеется, что, боясь разбудить Анвила, Лин не станет лезть туда?

Улёгшись на живот и состроив очень сосредоточенное выражение лица, руки девочки, медленно скользя по внутренней части шкуры, постепенно перемещаются к груди.

Медленно… медленно…

И БЫСТРО ХВАТАЮТ АНАЭЛЬ!

— Нья⁈ — раздаётся удивлённый голос.

Пока Лин будет медлить, ламия обязательно попытается вырваться из хватки, всячески извиваясь в своих попытках. А это непременно разбудит парня!

«Подобного нельзя допустить!»

Как быстро дух схватила ламию, так же быстро она вытащила её.

И вот перед её глазами обнажённая Анаэль, смотрящая с обидой.

Скрестив на груди руки, змейка требует:

— Отпусти.

— Нет.

— Пожалуйста, — со всё таким же обиженным видом.

— Нет.

Встав, дух несёт ламию к корзинке.

— Спи, — говорит она, кладя ламию.

— Нет.

— Я всё равно не позволю мешать Анвилу.

— …

— …

Обе испытывающе смотрят друг на друга, хмурятся.

— Я просто хочу спать с любимым.

— А он не хочет спать с тобой.

— …

— Я просто хочу дать ему нормально поспать.

— А я хочу умереть, оставив как можно меньше сожалений.

Сердце в груди Лин словно бы пропустило удар.

— … Д-да… я знаю. Но ты ведь так ничего не добьёшься.

— Добьюсь. Как говорил Бирс, «Главное — упорство». — Кивает Анаэль несколько раз так, будто говорит что-то очень умное, — «Способность продолжать двигаться вперёд, несмотря на трудности и неудачи. Она поможет вам достигать поставленных целей, преодолевать препятствия и не сдаваться перед трудностями.»

— Точно помню, что ещё там было «Нужно уметь принимать ошибки, учиться на них и больше не совершать»… Или как-то так. Ты сама рассказывала.

— … Я и не совершала ошибок, — отведя взгляд, — Чем больше времени мы будем проводить вместе, тем раньше он влюбится. Чтобы любовь зародилась, нужно время. А его у меня нет. Я даже не знаю, доживу ли до следующего года.

— … Я… всё равно не могу тебе этого позволить, — всё же отвечает Лин, виновато отведя взгляд.

— … А точно ли дело в этом?

— … Что? — снова повернувшись к ламии.

Но увидела дух уже полностью другой взгляд. Сосредоточенный, пристальный, ледяной, как если бы змейка смотрела не на свою единственную подругу, но на изменницу, настоящую предательницу

— Мне кажется… что раньше ты бы позволила мне это сделать. Просто сейчас у тебя появились собственные причины не позволять мне этого.

Вопрос застал духа врасплох. Собственные причины? Какие такие причины она имеет в виду?

— Я ведь даже не разбудила Анвила, — продолжает Анаэль, — Так почему ты просто не позволила мне остаться спать на нём?

Лин сглатывает. Трудно что-то ответить. Сказать, что она ошибается, и ответить в точности так, чтобы сохранить подругу? Но какие причины придумать? Она ведь действительно может просто оставить всё как есть… Да только вот сердце всё равно не позволяет этого сделать.

— Это… — начала дух быстро придумывать оправдания, — Как бы… Когда Анвил проснётся, ему может не понравится.

— Но тогда он отругает только меня.

«… Всегда ли Анаэль была такой быстро соображающей?»

— Это может быть опасно и для тебя… Вдруг он будет вертеться во сне?

— Мне всё равно жить не долго.

— Т-тогда подумай об Анвиле. Какого ему будет случайно придавить тебя?

Ламия открывает рот, собираясь что-то ответить, но слова замирают в горле, так и не озвученные. Вдруг мотает головой, словно пытаясь прогнать дурные мысли. Потом закрывает глаза и падает головой на спящего Жору, который от неожиданности (или наслаждения) тихо пищит. Несколько секунд неподвижно лежит, сжимая и разжимая кулаки. В позе явное напряжение.

После лицо становится каким-то безучастным.

Лин начинает казаться, что она собирается со всем согласиться:

— Так… Что думаешь?

— … Ты права, — кивает Анаэль.

«Победа!» — проносится в голове духа мысль, а на лице появляется улыбка, ощутив которую, она сразу пытается убрать.

— Но только! — неожиданно поднимается ламия, — Ты должна пообещать, что ночью ничего не сделаешь с Анвилом!

Она явно судит по себе — если она вытворяет всякое разное, то и Лин, вероятно, тоже будет.

— Обещаю, — тут же отвечает дух, — Только я и не собиралась…

— Тогда я спать, — снова ложится белая ламия на Жору и поворачивается на бок.

Когда Лин уже собиралась отползти, Анаэль вдруг говорит смущённо:

— И… это… спасибо за подарок… Мне он правда очень понравился.

— … Ага…

Дух садится обратно в свой излюбленный уголок, смотря на растения в центре. Ждёт, пока подруга заснёт.

Проходит около получаса. Лин ждёт.

Проходит час. Лин ждёт.

Проходит полтора часа. Лин ждёт.

Проходит два часа. Лин дождалась.

Ламия уснула, перестав за ней наблюдать.

Выйдя из своего уголка, подползает на четвереньках сначала к Анвилу, забрав платье Анаэль. Переносит платье к корзинке, вешает на краешек, укрывает ламию одеялком. Ползёт обратно к парню. Садится.

Смотрит.

«И вовсе я не собираюсь ничего делать…»

Просто смотрит, не отрываясь, на спящее лицо. Ресницы его подрагивают, под веками быстро двигаются глаза.

Проходит пару минут, гортань Лин начинает немного вибрировать, издавая негромкий соответствующий звук.

Подобное случается только когда она сильно расслаблена или отчего-то приятного, и благодаря этой вибрации ей становится ещё лучше.

— Мурр~… Мурр~… Мррррр~…