Утром, когда Артём Плохой спешил на работу, в него выстрели из газового пистолета. Немного задержавшись дома, он быстро шагал, желая успеть на нужный автобус, и не обратил никакого внимания на двух парней стоящих внутри узкой арки.
Когда он проходил мимо, один быстро вскинул руку, в которой что-то блеснуло. У Артёма была хорошая реакция, и он мгновенно начал уклоняться, думая, что в руке кастет, одновременно готовясь нанести ответный удар.
Но тут в лицо ему ударила зловонная прозрачная струя. Глаза обожгло, по лицу сразу же полились слёзы, Артём закашлялся. Непривыкший сдаваться ни перед кем, Плохой всё же сделал попытку контратаковать, ударив вслепую. Но навалилось удушье, лёгким не хватало воздуха, и Артём буквально согнулся пополам, инстинктивно уходя в сторону, но тут на него обрушился град ударов.
Артём упал. Его стукнули ещё несколько раз ногами. Зрение слегка прояснилось, и теперь он слабо видел перед собой серый массив тротуара. В глазах был «песок».
— Запомни, — прозвучало прямо над ним, — твой профсоюз мешает очень серьёзным людям. Очень серьёзным!
Последние два слова говоривший явственно выделил, как будто полагал, что для Артёма это имеет большое значение. Плохой разглядел ботинок дважды ударивший его прямо под рёбра. Он невольно вскрикнул и дёрнулся, потом напряг зрение, пытаясь разглядеть и запомнить лицо: таких обид он не прощал никому. Лицо разглядеть не удавалось: перед глазами всё ещё плавали коричневые точки. Но внезапно парень нагнулся к Плохому сам.
— Что б лучше дошло! — завопил он Артёму чуть ли ни в ухо и выпустил новый газовый заряд.
В глазах возникла резкая боль, по лёгким словно пронёсся огонь. Плохой успел почувствовать мускульную дрожь, пробежавшую по лицу, и провалился в отсвечивающую багровым тьму.