Мир иной

Часть 2: Нестандартный магир. Глава 16: Магиры бывают разные

Артём и сам не мог понять, тренируется он или развлекается, смотря на мир магическим зрением. Пожалуй, одно совмещалось с другим: больно уж интересно было смотреть на расчерченный магическими линиями мир. Артём понимал, что скоро это приестся, но пока наслаждался новыми ощущениями в полной мере. В конце концов, этих самых ощущений было у него маловато, и можно сказать, что он попросту утолял сенсорный голод.

Линии образовывали плоскости, выделяющиеся с разной степенью интенсивности. В расположении этих призрачных граней явно чувствовалась какая-то система, но Артём никак не мог её уловить.

Большинство плоскостей почему-то концентрировалось возле напольных часов. Подумав, Артём передвинул часы. Часть линий сместилась, другая осталась на месте. Надо будет спросить у Громалка, — подумал он.

Мудрейший был прав, и изменение порога восприятия происходило у Артёма уже почти бессознательно. Теперь он сам мог выбирать уровень силы, которую хотел наблюдать. И это было хорошо, ибо постоянное наблюдение маголиний чересчур отвлекало.

Структура была многослойной, и это завораживало. Хотя более глубинные линии были видны хуже, как тогда в тесте Громалка. Казалось, что все эти переплетения линий уходят в другое измерение, в бесконечность, словно сложный узор в калейдоскопе.

Артём поиграл ещё немного с восприятием, но вскоре к собственному удивлению обнаружил, что это уже начало слегка приедаться. Что ж, он никогда не любил повторений. А Громалк обещал сегодня показать, как использовать всё это на практике.

На улице было ещё интересней: больше линий. В основном они концентрировались на деревьях, прохожих и рукотворных объектах. Вокруг камней их было уже значительно меньше. И совсем мало линий проходило сквозь чистый воздух. Но это не значит, что их там не было совсем.

Впрочем, Артёмом уже овладели сомнения: А существуют ли собственно все эти линии и точки в реальности или только в его мозгу? Конечно, остальные тоже их видят, это понятно. Но может быть это какой-то общий фокус восприятия, наподобие зрительных иллюзий. Ведь их тоже многие воспринимают одинаково. Он сделал мысленную пометку об ещё одном вопросе Громалку.

Он ожидал, что особо много маголиний будет вокруг училища, но ошибся. Местный фон не особо превышал, то, что было в других местах. Подумав, Плохой решил, что просто наблюдает естественные связи между эйтами, без всякого искусственного вмешательства.

Хотя нет, не совсем так. Он заметил, что значительное число маголиний концентрировалось в самих стенах здания, их можно было разглядеть, если внимательно присмотреться. Почему-то большая их часть находилась на третьем и четвёртом кирпичных этажах. Но каменные стены тоже явно усилили магией.

— Ну что, наигрался? — усмехнулся Громалк, как только Артём появился на пороге его кабинета.

— Вполне, — кивнул Плохой, сразу поняв смысл вопроса. — Только знаете, долго играть в одно и тоже неинтересно, хотелось бы что-нибудь новенькое.

На этот раз кивнул мудрейший, причём вполне одобрительно.

— Да, я так и подумал, что в этом плане мы с тобою похожи, — бросил он не вполне понятно. — Вопросы есть?

— Естественно.

— Задай самый главный.

Плохой чуть подумал.

— Все эти магические линии, они существуют реально или лишь в головах.

— В сознании, ты хочешь сказать, — поправил Громалк. — А есть ли принципиальная разница? Что снаружи, то и внутри, ты помнишь?

— Помню, — согласился Плохой, — но всё же хотелось бы получить более конкретный ответ.

Мудрейший вновь ухмыльнулся.

— Это называется — основной вопрос философии. Внятного ответа на него ещё никто не дал. Ну ладно, вот как отвечаю на него я. В таком явном виде связей между эйтами действительно нет. Они более скрыты. Наше внесознание, просто каким-то образом проявляет их, так что маголинии во многом символичны. Но связи, которые они символизируют, сами по себе реальны. Мир же физичен и психичен одновременно, как две стороны одной монеты. Ну как, удовлетворён?

— Не очень, — правдиво отозвался Артём, который никогда не любил философию.

— Если честно, я тоже. Но в самые дебри лучше не лезть, что бы не спятить. Работает и ладно. А то у некоторых мудрейших действительно разум уходил в тени. Серьёзно говорю, бывали случаи. Ещё вопросы?

— Большинство маголиний концентрируются на живых существах и рукотворных предметах, почему?

— Естественно, там более сложные структуры и связи.

— Когда я передвинул часы, часть линий сместилась, но не все.

— Некоторые связи инертны. Например, воздействие массивного объекта, скажем, на пол не проходит сразу. Впрочем, если бы ты взял труд наблюдать чуть подольше, то заметил бы, что абсолютное большинство линии всё же сместилось бы вслед за часами.

— Подольше это сколько?

— Несколько минут.

Плохой мысленно поставил себе неуд за невнимательность. Неуд выглядел довольно жирным, так как обычно он подобных ошибок не допускал, и единственным его самооправданием было обилие новых впечатлений.

— Мне показалось, что большинство маголиний, что я наблюдал, носили естественный характер. Почему в Аквилоне так слабо применяется магия?

— Во-первых, большинство магических структур, после прекращения подпитки энергией, быстро сливаются с природным фоном. А во-вторых, — тут мудрейший ехидно ухмыльнулся, с чего ты взял, что все линии, которые ты видел, были природными. Мы тщательно контролируем лес, но в отличие от магиров предпочитаем без необходимости не ломать природу через колено, а действовать согласовано с ней. Так что разница между природным и искусственным тут несколько стирается.

Громалк немного подождал, видимо, ожидая, не спросит ли Артём ещё что-нибудь. Но тот больше ни о чём не спросил.

— Ладно, — решил мудрейший, — пора перейти от теории к практике.

Он чуть нагнулся, копаясь в недрах собственного стола, откуда наружу была извлечена большая чугунная сковородка до верху заполненная щепой. С невозмутимым видом мудрейший поставил её на центр столешницы.

— Я правильно понимаю, что должен всё это поджечь? — поинтересовался Артём.

— Именно. Естественно, что пользоваться огнивом, кресалом и тому подобными вещами нельзя. Используйте исключительно магию, коллега, исключительно магию. Всё очень просто.

Плохой усмехнулся, довольно криво.

— Вы забываете, что я не умею. Впрочем, полагаю, что меня сейчас научат.

— Совершенно верно, коллега, совершенно верно.

Этот странный тон уже начал Плохого злить. Это было ещё более странно, что такая манера речи была Громалку обычно совершенно не свойственна. Такое впечатление, что мудрейший о чём-то глубоко задумался и потому отвечал немного невпопад. Ну ладно.

— Я б в волшебники пошёл, — дурашливо пропел Плохой, — пусть меня научат.

— Научим, научим, — отозвался Громалк, он действительно казался немного рассеянным, — способности явно есть.

На выходку Артёма он не отреагировал никак. Впрочем, мудрейший и сам тут же перешёл на нормальный тон.

— Творение первого заклинания, это вторая часть инициации. До этого ты научился видеть связь между эйтами вне тебя, теперь должен научится вызывать её внутри твоего разума. Вызови эйт огня, представь его внутри своего сознания. Подсказываю, тебе надо представить не сам огонь, а его смысл, саму суть этого понятия. На этот раз ключ будет в понимании.

Ничего себе, — подумал Плохой, — в прошлый раз бесконечное множество само в себе представлял. Теперь требуют платоновские[1] сути представить. Утешало одно — другим удавалось.

— И это, конечно, тоже очень индивидуально? — на всякий случай поинтересовался он у Громалка.

— Безусловно. Для обеих инициаций нет чётких схем. Да и, строго говоря, для всей магии, не даром её называют искусством.

Как и в первый раз, он встал позади Артёма, видимо, предполагая корректировать потоки его энергии.

— Ну что, поехали? — спросил он

— Поехали.

Артём подключил воображение.

Как там тогда говорил Громалк, — припомнил он, — сеть эйтов. Ладно, пусть будет сеть. И Артём представил себе сеть. Почему-то она появилась перед его внутренним взором в виде большой рыболовной, в узлах которой находилось… Что? Видимо эйты. Во всяком случае, что-то там точно находилось. Артём укрупнил эту воображаемую сеть, приближая к себе один узел. На нём виднелась крупная капля. Видимо, это был эйт воды. Не то.

Артём мысленно заскользил вдоль одной из линий сети. На следующем узле он увидел элетролампочку. Свет, что ли? На ещё одном узле оказалась опора для высоковольтной линии. Артём озадачено приблизил ёё так, что смог разглядеть табличку «Не влезай, убьёт» с красным зигзагом. Надо полагать — молния. Похоже, его воображение предпочитало выдавать техницизмы. Но огонь то где?

Сосредоточившись на нужном образе, Артём двинулся по новой линии. Ага, вот, наконец, пламя. Это был костёр с жаркими и яркими языками. Плохой даже почувствовал исходящий от него жар. Мысленно сосредоточившись, он обратил пламя в огромный факел, подобный пожару на нефтяной вышке.

Так, ну а дальше что? Нужен ведь не образ пламени, а его суть, что бы это ни значило. Какие вообще у огня характеристики: теплота, обжигает. В голову Плохому вдруг полезли химические формулы, символизирующие превращение кислорода. Но он сомневался, что это было то, что нужно.

Артём сосредоточился на огне, на своём его понимании. Он словно сдирал с пламени слой за слоем, пока не обнажилось… Что? Сама суть пламени? Его понимание огня? Платонова суть? Плохой и сам затруднялся точно сформулировать, но каким-то образом он твёрдо удерживал в сознании это нечто. Наверное, это походило на медитацию.

Надеюсь, я не сгорю, — пришла вдруг глупая мысль. — Впрочем, мудрейший наверняка знает, что делает.

— Хорошо, хорошо, — послышался голос Громалка. — Теперь сфокусируй образ на опилках.

Артём открыл глаза. Он и не заметил, когда закрыл их. Это действие едва не нарушило его концентрацию. Но он всё же «удержал» эйт. Потом он передвинул его образ на сковороду. Ничего не произошло. На периферии зрения он смутно продолжал различать и другие узлы сети, но, кажется, на них уже находились другие символы. Артём не стал заморачиваться по этому поводу, целиком сосредоточившись на эйте огня и опилках. Чего там ещё надо сделать, что бы его подпалить?

Действуя скорей интуитивно, чем осознанно, он стал напитывать эйт энергией. Одна из линий сети превратилась в электропровод идущий… В общем, куда то там. И по нему потекла сила, возможно электрическая. Он даже весь раскалился от напряжения. Смутный же образ эйта словно протаял, обретя глубину, которая стремительно наполнялась энергией.

— А теперь, — начал было Громалк.

И в этот самый миг щепа взорвалась, взметнувшись вверх огненным фейерверком. На мгновение в воздухе возникла метель из горящих частиц. Пылающие снежинки вихрем разлетались в разные стороны, и часть их осела на тело голема, не причиняя тому никого вреда. Артём с каким-то отстранённым интересом следил, как они несколько секунд виднелись на нём красными точками, потом, прогорая, исчезали.

Громалк, проявив необычную для его возраста скорость и реакцию, успел спрятаться за непробиваемым големом, едва начался этот миниврзыв. Одновременно он что-то сделал, и вокруг них с Артёмом возникло что-то вроде мыльного пузыря. Тонкая стенка похожая на сферу, в которую засунули магиры Литию или на защитный барьер в лаборатории. Именно на неё наткнулась большая часть огненной волны, наткнулась, что бы бессильно опасть на пол.

Некоторое время Плохой озабоченно косился вниз, опасаясь, что произойдёт возгорание, но ничего подобного не случилось.

— Чего-нибудь не так, — невинно спросил он Громалка.

Некоторое время мудрейший молчал, потом хмуро выдал.

— Не так, с моей предусмотрительностью не так. До этого момента, всё, что мог выдать неофит — это слабое тление, да и то только после нескольких дней попыток. Учитывая твой стремительный прогресс, я не исключал появления успеха сразу, вот только не такого ошеломляющего. Проклятие, я был так беспечен, что даже не задействовал защитные схемы.

Его самокритичность Плохому понравилась, так же как и признание его успехов. Мудрейший ещё немного помолчал.

— Не вздумай повторять самостоятельно, — добавил он чуть погодя, — отныне всё обучение только под жёстким контролем, а то можно такого наворотить. Кстати, слабости не чувствуешь?

— С чего бы? — удивился Плохой.

Мудрейший усмехнулся, как показалось Плохому ехидно.

— Потому, что силы на поджог брались не откуда-то, а из твоего тела.

— Ёлки-мочалки, чего сразу не предупредил? — Плохой даже перешёл на ты.

— Потому что энергии на это заклинание требовалось совсем немного. Даже на этот взрыв ушла, в общем-то, капля из того, что имелось в твоём теле. Но с более сложными и мощными заклинаниями может кончиться очень плохо. Позднее я научу тебя брать энергию извне.

Артём немного подумал, потом сказал.

— Сфера-тюрьма для Литии была очень стабильной, защита перед входом в лабораторию Аруджума тоже. Откуда бралась энергия там?

— Ну, во-первых, они уже были созданы. На поддержание пассивного существования конструкции требуется значительно меньше силы, чем на создание. Во-вторых, сфера черпала энергию, из самой Литии. Чем больше бы она буянила, пытаясь вырваться, тем больше сил из неё же вытягивалось на сопротивления попыткам. И она об этом знала. Так же и с барьером в лаборатории.

Артём вспомнил, что защитная плёнка активировалась, только когда он пытался прорваться.

Видимо Литию нельзя было упоминать всуе. Из коридора послышался шум шагов, да такой, что, кажется, пол содрогнулся. Только одно существо во всём Аквилоне могло перемещаться с таким грохотом. Вообще-то Лития, как и любой эльт, прекрасно умела ходить бесшумно, но иногда это своё умение попросту игнорировала. Похоже, ей просто-напросто нравилось производить при ходьбе, как можно больше шума. Так что Плохой не сомневался в том, кто сейчас тут появится. Он не ошибся.

Дверь распахнулась и на пороге возникла Лития великолепная. Да ещё не одна. Вместе с ней появился парень примерно её возраста, со странно строгим лицом. Этот не вошёл, а почти промаршировал. Почти, потому что в отличие от подруги двигался он беззвучно. Вошёл и застыл, чуть ли ни в стойке смирно. Мда, этот уж точно прирождённый военный.

— Он согласился! — громко сообщила Лития, неизвестно о чём. — А чего это у вас так дымно?

Громалк направил на неё бесстрастный взгляд.

— Вон, — произнёс он негромко.

— А? — оторопела нахальная эльта.

Мудрейший смерил её уничтожающим взглядом.

— Когда входишь, принято стучаться, а не врываться с воплями, — сообщил он. — Выйди, и войди, как следует. Надеюсь, мне не придётся объяснять более подробно, как молодняку.

Девушка слегка покраснела, потом побледнела. Но к удивлению Артёма предпочла подчиниться, хотя и выходила при этом с весьма недовольным видом. А ведь Громалк даже голоса не повысил, — отметил Артём про себя. — Интересно.

Парень чётко развернулся и невозмутимо последовал вслед за спутницей. Плохой различил, как на его лице на мгновение прорезалось удовлетворение. Неужто и ему уже надоели выходки Литии?

— Весьма талантлива, — негромко сказал Артёму Громалк, — но усидчивости никакой, ни на чём сосредоточиться не может.

Кажется, он собирался добавить ещё что-то, но тут, наконец, раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказал мудрейший, и Артём принялся наслаждаться вторым актом комедии.

— Рада вас видеть, мудрейший, — Лития так и сверкала глазами, на что мудрейший совершенно не реагировал.

— Я тоже рад, заходи, можно без церемоний, чувствуй себя как дома.

А он, оказывается, с юмором, — подумал Плохой.

Сверканье очей резко усилилось. Если бы Артём был человеком, то непременно бы ухмыльнулся.

— Что привело вас сюда, дети мои? — тоном ласкового дедушки поинтересовался мудрейший.

— Приятная новость, учитель.

Лития говорила медовым голосом, вот только мёд этот был сильно приправлен ядом. Мудрейший и на это не реагировал.

— Что же за новость?

На этот раз гримаска неудовольствия на лице Литии сделалась весьма приметной. Да сам, что ли не понимаешь? — явно хотелось выкрикнуть ей. Но она держалась.

Неужели он действительно был её учителем? — подумал Плохой. Похоже, что так. Тогда это многое объясняло в её нынешнем поведении.

— Барзак считает, что сможет!

Плохой понятия не имел, кто такой Барзак и чего он может, но его наставник кивнул с таким видом, словно и не сомневался в согласии этого человека. Он немного помолчал, потом повернулся к Артёму.

— Кажется, появилась возможность отправить тебя домой, хотя, конечно, это будет непросто.

Энтузиазма Артём не испытал. Напротив, он почувствовал скуку по полам с раздражением. Нет ничего хуже бессмысленной надежды.

— Всё это мы уже обсуждали, — произнёс он, — ещё с королём. В таком виде я возвращаться не хочу, а если переселять только сознание, то тело моё там давно протухло.

Лития аж подпрыгнула, предвкушая, что сможет обрадовать друга.

— В том то всё и дело, в том-то всё и дело. Оказывается, разные миры находятся на разных временных векторах. С практической точки зрения это значит, что твой разум может быть возвращён обратно в тот же самый миг, когда был изъят.

Артём застыл. А Лития видимо вспомнила, что не представила спутника и затараторила без всякого перехода:

— Знакомьтесь, Артём, это Геред фон Буртц трок Лакир а Лингва,

Геред, это Артём Плохой.

Но Артём слушал представление не внимательно. Кажется, она уже упоминала имя этого парня, — мельком подумал он, но совершенно не заинтересовался. Куда больше его потрясло предыдущее сообщение.

— И этот Барзак действительно способен это проделать? — осторожно спросил он, стараясь пригасить все эмоции. Очень не хотелось поверить лишь для того, что бы после рухнуть в полное разочарование.

— Он сам считает, что да, — ответил Громалк вместо Литии. Мы не хотели говорить тебе раньше, дабы не давать необоснованную надежду. Но тут есть две проблемы.

Мудрейший на миг остановился.

— Во-первых, он живёт не в Аквилоне. Так что тебе надо будет совершить довольно длительное путешествие. А во-вторых… — Громалк почему-то запнулся, — тебе придётся довериться магиру.

Артём оторопел.

— Чего, чего?! — ему вдруг захотелось разразиться диким хохотом, вот только тело голема не позволяло.

— Видишь ли, Артём, — очень серьёзно сказал Громалк, — ни один народ, ни одна общественная группа не может быть однородной. Барзак — это магир-ренегат. Он мало интересуется делами своих собратьев и во многом даже их презирает. Единственный его интерес — это знания. У эльтов с ним довольно плодотворные отношения, и он не раз серьёзно нам помогал.

— Конечно, — добавил он, — никто не требует от тебя немедленного решения, но тут есть два дополнительных нюанса. Во-первых, уже осень и скоро сильно похолодает. Во-вторых, сам Барзак говорит, что чем меньше времени пройдёт с твоего переноса сюда, то тем больше шансов на успех.

******************

Шёл эксперимент за номером четыре. Новое заклинание обрушилось на голема как удар, заставляя вселённого в него демона полностью осознать себя. Голем дёрнулся. Будь здесь Артём, он сказал бы, что через болванчика словно прошёл электрический ток, но магиры имели смутное представление об электричестве.

Потом голем подпрыгнул, и глотка его издала могучий рёв:

— Кто посмел?! — яростно ревела глиняная болванка, имевшая форму человеческого тела.

— Мы, — бесстрастно ответил Айрех де Крим.

— Кто это мы? — ревело пробудившееся чудовище. — Назовитесь, что бы я знал, кого следует рвать на части.

Демон двинулся было вперёд, но наткнулся на барьер. Голем снова взревел, налегая на барьер всей своей силой. Энергетическая плёнка прогнулась, но естественно не поддалась. Голем ревел.

Аруджум подумал, что предыдущее были умнее. Они, по крайней мере, пытались определить границы барьера, этот же рвался вперёд как осадная тура на колёсах.

— Подчиняйся, — потребовал Айрех, и оба магира принялись плести сеть заклятий.

Голем замер.

— Подчиниться?! Мне!? Ни за что! — вопил демон. — Всех сокрушу!

Он ударил кулаком по защитной структуре. Было видно, как потревоженные маголинии начинают светиться зелёным светом. Голем отступил на шаг и начал было плести свой узор. Однако новая сеть была нестабильной и тут же рушилась. Видимо тело голема было плохо приспособлено для творения магии, да и магиры постарались, поставив, кое-какую защиту.

— Никого ты здесь не сокрушишь, — сказал Аруджум, и на демона обрушилась новая порция заклинаний, который должны были воздействовать на его разум. Демон дёрнулся, однако подчиняться не собирался.

— Никого говорите! — вновь взревел он. — Ошибаетесь! Себя то я уж точно разрушу.

Это уже что-то новенькое, — подумал Аруджум с интересом. Демон сплёл новую сеть, направив её на этот раз на себя. По телу голема пошли трещины. Демон принялся лупить себя, да так, что отваливались целые куски. Саморазрушение продолжалось.

— Умру, но не поддамся! — ревел голем.

Ошеломлённые магиры застыли, прекратив заклинать.

Бамс, отвалилась рука. Уже лёжа на полу, она превратилась в груду черепков. А в следующий миг развалилось уже и всё тело, осыпавшись на пол кусками. Некоторое время магическим зрением, можно было различить сложный энергетический сгусток. Магиры буквально чувствовали исходящее от него раздражение. Недолго потыкавшись об защиту, сгусток исчез. Конечно, помирать демон и не думал, не нуждаясь для существования в вещественном теле, он просто вернулся в собственную реальность.

— Опять неудача, — буркнул Аруджум.

На первом опыте они не учли, насколько демон увеличит физическую силу голема, тот проломил защиту и прикончил двух служек, прежде чем его успели развоплатить. Второй сумел вырваться из болванчика и едва не вселился в самих магиров, прежде чем его сумели отправить обратно. Про третьего Аруджуму даже вспоминать не хотелось. Он начал сильно жалеть, что вообще во всё это ввязался. Великий запрет всё же не зря наложили. Другой вопрос, был ли у него выбор.

— Что-то мы делаем не так, — мрачно сказал Айрех де Крим, — ведь твой демон вёл себя куда более тонко. Постарайся вспомнить все детали опыта.

— Уже десять раз вспоминал, — проворчал Аруджум, — уверяю, всё воспроизводится точно. Мы только усилили силу призыва, что бы наверняка. Видимо дело тогда было в самом демоне.

Он немного помолчал.

— Послушай, я не зациклились ли мы на демонах хаоса. Может, стоит попробовать ангела порядка?

Айрех сильно задумался.

[1] — Согласно учению древнегреческого философа Платона материальные предметы являются лишь тенями их идеальных сущностей.