Мир иной

Часть вторая: нестандартный магир. Глава двадцать вторая: понемногу обо всех

Трапезная, как и большинство парадных помещений замка, была отделана в светло-серебристых тонах. Царил мягкий, почти интимный полумрак. В нише играл оркестр. И это был именно оркестр, а не зрительно-звуковая иллюзия, что должно было подчеркнуть богатство владеющего замком магира.

Вот только Аруджум особо не впечатлился. Он и сам мог такое устроить, другое дело, что не тянуло. Де Тревол предпочитал тратить большую часть своих финансов на научные исследования, а не на показуху. Впрочем, музыка была приятной: временами бодрой, иногда немного медитативной. Именно такие мелодии и нравились Оруджуму.

На этот раз он обедал вдвоём с дамой. Хозяин и хозяйка замка отсутствовали. Один сослался на срочные дела, другая на недомогание. Старый трюк. Две предыдущие семьи тоже его использовали. Даже несмешно: словно магир не может сам себя вылечить от пустяковой болезни.

Впрочем, сейчас Аруджум ничего против и не имел. Он незаметно бросил очередной взгляд на Ксанту. На девушке было зелёное платье. На шее крупный кулон с тремя камнями, стоящими целое состояние. Волосы, как и требовал обычай, были скрыты чепцом, позади которого, ниспадая на плечи, свешивалось покрывало.

Но каштановые пряди кое-где небрежно выбивались из-под чепца. Не будучи наивным, Аруджум сразу понял, что эта небрежность на самом деле была тщательно продумана девушкой и отлично ей шла.

Что ж, — подумал магир, — вкус у неё определённо есть, и не только он.

Кстанта действительно разбиралась в науке, что стало для чародея полной неожиданностью.

Сам Аруджум тоже принарядился, по случаю визита, чего обычно не делал. На нём была мантия из красного бархата, подбитая мехом редкого зверя пхуф и расшитая золотой тесьмой. Она имела широкие, но короткие рукава-буфы, позади которых свисали длинные, не используемые висячие рукава. Голову же его украшала красная налобная лента с драгоценным камнем. Эту парадную одежду Аруджум в общем-то не любил: слишком уж она была непрактичной. Но приличия, приличия, так что приходилось терпеть.

Сейчас Аруджум и Кстанта вкушали изысканные блюда и при этом мило беседовали, на интересующую обоих тему.

— Не расскажет ли почтенный светоч познания о последних исследованиях, которые он проводил, — поинтересовалась девушка.

О науке Аруджум был готов говорить всегда, во всяком случае, если видел искренний интерес. Но сейчас на миг призадумался. Ему вдруг очень захотелось рассказать Ксанте об их, совместных с Айрехом опытах в демонологии и ангелологии, но он прекрасно понимал, что не стоит.

— Последнее время, — произнёс он, — я пытался усовершенствовать големов.

Девушка явно была удивлена и возможно немного разочарована.

— Но, что тут можно усовершенствовать, — проговорила она, — болванчик, он болванчик и есть.

Де Тревол снисходительно улыбнулся.

— Хочу, что бы они размножались самостоятельно.

Ксанта на миг задумалась, затем покачала головой.

— Не думаю, что получится, по-моему, это противоречит самой природе големов.

Светоч познания кивнул:

— Да, таково всеобщие мнение, но я вижу тут некоторые лазейки.

Они немного пообсуждали эту тему, но было видно, что девушку, она не очень увлекла.

— Простите светоч, — мягко произнесла Ксанта, — но мне кажется, что вы растрачиваете свой несомненный талант на пустяки.

На миг Аруджум ощутил раздражение, а затем азарт. Ему вдруг очень захотелось убедить собеседницу в важности своих опытов.

— О, — проговорил он, — на самом деле мои цели простирались гораздо дальше, я полагал, что в случае удачи, мы сможем приблизиться к более лучшему пониманию тайн жизни.

Магир сразу заметил, что теперь собеседница стала более заинтересованной. Кстанту, похоже, куда более интересовали глобальные вопросы, нежели практичные.

— И каковы успехи?

А вот сейчас я тебя сильно удивлю, — Аруджум мысленно потёр руки.

— Только это не для широкой публики. Мой экспериментальный голем сбежал.

Глаза у Ксанты расширились.

— Не поняла: голем сделал — что?

Как и думал гроссмейстер силы, она ничего не слышала об этой истории. Её отец не принадлежал к ордену и наукой не интересовался. Орден же не особо любил выдавать лишние сведения. Но сейчас Аруджум решил, что оно того стоит.

— Сбежал! — повторил Аруджум веско и чётко, и выдал девушке всю историю.

Некоторое время Ксанта молчала, явно обдумывая услышанное, затем уверенно произнесла:

— Не знаю, кого ты там вызвал, но только не демона!

— Почему, — удивился де Тревол, — был явный, пусть и случайный запрос. Вот погоди.

Магир машинально поискал глазами, чем можно начертить так хорошо запомнившуюся ему магограмму, но тут же сообразил, что в столовой нет письменных принадлежностей.

— Да нет, — пояснила Ксанта, — в этом то я, как раз даже не сомневаюсь, что запрос был. Весь вопрос куда. Та же сам говоришь, что он был случайным, и тут наверняка было задействовано множество факторов. Канал, скорее всего, был нарушен и отклонён. А вот куда отклонён и что по нему пришло, вопрос отдельный.

Аруджум застыл. Как же мне это самому в голову не пришло, — думал он. — Какой острый ум. А ведь она ещё ничего не знает о наших демонических опытах. Ксанта права, все демоны, вызванные при стабильном канале, демонстрировали совершенно другое поведение. Но если тут действительно имела место неведомая случайность, то первоначальный опыт просто не удастся повторить.

— Я слышала, — прервала его размышления Ксанта, — что есть один магир, который добился серьёзных успехов в изучении многомирья, вот бы с ним это обсудить.

Аруджум скривился.

— А Барзак де Круат. С ним уж точно ничего не обсудишь.

— Он настолько скрывает свои исследования?

— Хуже. Он всех презирает, почти не общается с себе подобными, и имеет какие-то дикие социальные идеи. Мы даже не знаем толком, действительно ли он чего-нибудь там добился или только вид делал. Я в своё время сам искал к нему подходы, уж больно любопытно было, результат — ноль.

И он невольно вздохнул, вновь переживая ту, давнюю неудачу. Не то что бы Барзак был невежлив в общении, он просто очень вежливо отказывался общаться вообще. Это-то и раздражало больше всего.

— Жаль.

— Да, уж. Есть правда данные, что он активно общается с эльтами, но…

Аруджум многозначительно развёл руками, и Ксанта понимающе кивнула: после последних событий, ловить в этом направлении светочу было нечего.

И тут Аруджум решился, подчиняясь какому-то наитию, он решил рассказать Ксанте всё. Это решение сильно удивило его самого: склонным к скоропалительным решениям Аруджум никогда не был. Но сейчас вся его интуиция кричала, что следует поступить именно так. Несколько мгновений он всё же обдумывал это решение. Что-то ему подсказывало, что болтать дама не будет. А ему возможно как раз и нужен посторонний и непредвзятый взгляд, что бы разобраться. Была, не была!

Аруджум быстро прозондировал столовую насчёт звуковых каналов. Ничего не нашёл, но на всякий случай всё же создал звуконепроницаемую сферу. Не то что бы он серьёзно опасался подслушки, но лишняя предосторожность ещё никому не вредила.

Удивлённая подобными действиями Ксанта, внимательно на него посмотрела.

— Я так поняла, что твой рассказ это ещё не всё. Будет ещё и секретное продолжение?

— Да, слушай.

И он без утайки поведал ей о недавних опытах по вызову иномирных сущностей.

— Самое плохое, — признался он, — что я никак не могу понять, кто же из нас прав: я или де Крим. Действительно ли ангелы преследуют какие-то свои неведомые нам цели, или у меня просто паранойя разыгралась?

Молчала магира долго. Аруджум видел, что она напряжённо размышляет.

— Не думаю, — проговорила она, наконец. И снова замолчала, оставив де Тревола гадать, к чему собственно относится это самое «Не думаю».

— Не думаю, — вновь повторила она, — не думаю, что у тебя разыгралась паранойя. А вообще, ангелы могут самостоятельно проникнуть в наш мир?

Аруджум покачал головой.

— В обычной ситуации нет. Им нужна помощь с нашей грани. Но сейчас, когда в замке ордена находится их солдат связи… Не знаю. Нам неизвестно способен ли он открыть портал.

— Наверняка способен, — вывела вполне логичное заключение Ксанта, — иначе им было бы незачем его оставлять. В любом случае исходить надо из худшего. Постой. А почему вообще был наложен великий запрет?

Светоч познания невесело усмехнулся.

— Никто не знает.

Глаза у Ксанты расширились:

— То есть как?

— Запрет был наложен, то ли сразу после первой глобальной войны, то ли незадолго до её окончания, когда победа одной из сторон уже не вызывала сомнений. Однако, как известно, с той поры пронеслось ещё две глобальных войны, и слишком много знаний было утеряно. Но, похоже, в ту эпоху произошло нечто, что всех до демонов напугало.

— Понимаю, — магира кивнула каким-то своим мыслям. — А теперь новые поколения пришли — непуганые. Будь моя воля, я бы этого солдата связи попросту уничтожила. Мы ведь способны на это?

— Да без проблем. Это слабый бестелесник, который сам по себе никакой угрозы не представляет. Но Айрех никогда не согласится.

— Он настолько упрям?

— Не совсем. Де Крим способен менять убеждения, то только перед лицом строгих фактов. А их нет.

Ксанта подняла со стола изящную фарфоровую чашку, слегка пригубила. Но чувствовалось, что сосредоточена она отнюдь не на чайной процедуре.

— Значит, тебе придётся их добыть, — проговорила она, — причём как можно скорее, а то как бы поздно не было. В конце концов, на вашем «ордене силы» свет не сошёлся. Есть и другие ордена. Например — «орден книги» и, как я слышала, у них прекрасные архивы. Может быть, там удастся, что-нибудь разузнать.

А, в самом деле, — подумал Аруджум, — это, пожалуй, идея.

Отношения между двумя орденами были неплохими, и причин не допускать гроссмейстера дружественного ордена в свои архивы у «книжников», в общем-то, не было, понятно в несекретную часть.

— Полного ответа, конечно, нет даже там, — сказал он, — но, возможно, хотя бы намёки.

Магира сделала ещё один глоток чая.

— К тому же всё же есть Барзак де Крим. Погоди, — заметила она протестующий жесть Аруджума, — я всё поняла про него. Но если ангелы действительно реальная опасность, и он что-то об этом знает, — то может и поделится знанием: не самоубийца же он, в самом деле.

Де Тревол вынужден был признать, что дама рассуждает логично, но до чего ж не хотелось…

— Ладно, — сказал он, — оставим его на самый крайний случай. Если у «книжников» ничего не удастся узнать.

— Понимаю, но знаешь, мне что-то подсказывает, что лучше с этим не мешкать, — тут Ксанта не удержалась от небольшой женской шпильки, — тем более, что тебе нужно ещё трёх дам посетить.

И это знает, — слегка удивился магир, — интересно, откуда, вряд ли ей родители рассказали.

— У двоих уже был, — сказал он с неожиданной для себя откровенностью, — ничего интересного. Ну, а четвёртая…

И тут Аруджум решился.

— Ну, а четвёртая… Да ну её к демонам. Дорогая Ксанта, я намерен просить у ваших родителей вашей руки, если вы, конечно, не против.

Щёки девушки немного зарделись, но пару секунд спустя она твёрдо кивнула.

Оба собеседника решили, что лучшей жизненной пары им всё равно не найти.

*******************

Одно время казалось, что пойдёт дождь, но потом тучи разошлись, что с энтузиазмом было воспринято и командой и пассажирами. Понятно, мокнуть никому не хотелось, да ещё возможно и воду отчерпывать. Самому Артёму в его «непрошибаемом» теле было, в общем-то, всё равно, но остальных он очень хорошо понимал… и завидовал. Господи, как же ему хотелось, хоть что-нибудь по настоящему почувствовать, да хот боль, конечно, не очень сильную. Как же осточертело быть этаким аналогом датчика, который внешний мир, хотя и воспринимает, но почти бесстрастно: наверное, так бы воспринимал температуру термометр, будь в нём хоть крупица осознанности.

Усилием воли Артём унял разбушевавшуюся хандру. Времени оставалось немного, и он собирался научиться, как можно большему. Плохой сомневался, что эти знания принесут пользу в его собственном мире, но вдруг…

— Думаю, теперь получится: разобрался — проговорил он, сосредотачиваясь.

Громалк и Лития с интересом за ним наблюдали, так же как, впрочем, и все остальные, включая судовую команду: не каждый день увидишь обучение мага. Даже Геред, по непонятной причине настроенный к Артёму довольно прохладно, сейчас наблюдал за ним с любопытством.

Плохой быстро сформировал в своём сознании оба контура: управляющий и рабочий. Наметил между ними нужные связи. Главное держать под контролём эйт памяти, но Громалк уже объяснил ему, как это делается — наверняка всё получится. Внешняя энергия — она сейчас на фиг не нужна. Это же почти то же самое, что самому говорить. Всё поехали! Артём активировал магосхему.

Мгновение спустя над рекою раздался голос, некогда услышанного Артёмом певца. Певец исполнял «Дубинушку».

— Эх, дубинушка, ухнем!

Эх, железная, сама пойдёт!

Плохой и сам не знал, почему он выбрал именно эту песню. Мощный зычный голос, кажется, звучал даже громче, чем когда-то в реальности. Но почти сразу начались искажения: на звуки накладывались шумы и посвисты, пару раз слова растягивались, а один раз наоборот прозвучали ускоренно. Решив, что чародействует неудачно, Артём остановил воспроизведение песни.

— Все-таки по-настоящему пока не выходит, — недовольно признал он.

Лития завистливо хмыкнула.

— Ничего себе не выходит, да твой прогресс поражает! Просто с первого раза ни у кого идеально не получается.

— Это был не первый раз.

— Э, те попытки, когда ты не смог правильно сформировать магосхему не в счёт.

— Она права, — согласился Громалк — ты сразу и слишком многого хочешь, так не бывает. Давай попробуй ещё раз.

На этот раз русло реки огласил хриплый голос Высоцкого.

— Я б заглотнул стакан и в Ватикан.

Артём не заметил, что бы второе воспроизведение по качеству сильно отличалось от первого. По правде сказать, они вообще не отличались по этому параметру.

Ну что же, — решил Артём, — тренировка, тренировка и ещё раз тренировка. Будем продолжать дальше.

Тут он заметил, что все окружающие, включая Литию, маленько скривились. Великий бард присутствующим явно не нравился, и вряд ли это было связано с качеством воспроизведения, они просто привыкли к другой музыкальной ритмике.

— А о чём эта песня, — из любопытства поинтересовалась Лития. Воспроизведение естественно шло на русском.

— Гм… О желании посетить некое сакральное место, — сообщил Артём, не вдаваясь в детали.

Однако, отвечая, он потерял концентрацию, и воспроизведение прервалось.

Надо будет теперь «запустить», что-нибудь помелодичней, — решил Плохой. Вот только выполнить намерение не успел, ибо как оказалось, у концерта был ещё один неведомый ему слушатель.

Вода по левому борту баржи вдруг вспенилась и из неё поднялась вверх здоровая морда, вся покрытая коричневой чешуёй. Маленькие глазки блестели точно два стёклышка. Крупное тело поднялось почти вертикально на значительную высоту. По хребту проходил мощный плавник. Плохой увидел, как раскрывается пасть, в которой были длинные словно иглы зубы.

Артём смотрел, как зачарованный. Высунулся узкий красный язык и сделал несколько колебательных движений. Потом пасть закрылась, и ящер рухнул в воду. Взметнулась волна, которая обрызгала всех и сильно качнула лодку. И что-то говорило Плохому, что это только начало. Он не ошибся.

Мгновение спустя баржу потряс мощный удар, и она сильно накренилась. Многие упали на палубу. Артём успел ухватиться за борт.

— Баргинжир! — в ужасе крикнул один из матросов.

А чешуйчатая морда уже вновь поднималась над баржей. Было похоже, что на этот раз простой демонстрацией зубов дело не ограничится. Артём понятия не имел, кто такой баргинжир, но, конечно, ничего хорошего встреча не обещала.

— Не может быть, так далеко от устья они не заплывают!

— Глаза протри!

Плохой видел, как сосредоточился Громалк, явно творя чародейство. Как ни странно к нему присоединилась и Лития. Вот только получалось у них не очень. Гибкое тело неспеша изогнулась и вновь открывшаяся пасть устремилась к одному из матросов.

Не особо раздумывая над собственными действиями, Плохой устремился на перерез змию, и врезал тому кулаком прямо в зубы. Кажется, зуб пошатнулся, но Артём не был уверен.

Змеюка застыла, в её маленьких глазках не отражалось ничего, не было даже недоумения.

Налетел мощный порыв ветра, возможно наведённый магией, но чёртовой зверюге было от этого ни жарко, ни холодно. Наконец боргинжир решил сменить объект для атаки: голова устремилась к Артёму.

Тварь не была слишком подвижна и каким-то чудом Плохому удалось увернуться. Одновременно он врезал змеюке в глаз. К его удивлению та даже не моргнула. Казалось, её глаза прикрывает броневое стекло. Почему-то в сознании Артёма чётко отпечаталось маленькое зелёное пятнышко во рту твари, над верхним рядом зубов.

— Учитель, ну что же вы?! — слышался вопль Литии.

— А что я могу сделать, баргинжир одним своим присутствием дестабилизирует все наведенные магосвязи.

Значит, обойдёмся без магии, — успел подумать Плохой.

— Огня! — орал кто-то, — огнём его!

Но очевидно, что бы добыть огонь требовалось какое-то время.

Подбежало несколько солдат-эльтов с обнажёнными мечами. Кажется, Артём разглядел среди них Гереда. Они пытались рубануть тварь, кто-то выстрелил из лука. Бесполезно. Артём видел, что стрела отскочила от правого глаза, а мечи не могли пробить чешуи. Да он же весь в броне, — ошеломлённо подумал Плохой. — Что же это за тварь такая? Не похоже, что естественная.

После некоторого колебания баргинжир предпочёл вернуться к прерванному занятию, а именно попытаться достать Артёма. Тело голема не было предназначено для быстрых движений, и на этот раз уклониться не удалось. Свет померк, и Артём почувствовал, как его отрывает от палубы. Боли, как всегда, не было. Что-то в ужасе кричала Лития. Интересно, — подумал Плохой, — а моё нынешнее тело способно переварится в его желудке или вызовет заворот кишок.

Мощными руками голема он попытался разжать челюсти. Стало светлее, но Артём чувствовал, что его продолжает затягивать дальше.

«Ударь его в зелёное пятно над зубами».

Артём не понял, кто выкрикнул это, но слова чётко выкристаллизовались в его сознании. Ну что ж, за неимением лучшего. Но где же оно. Световые лучи то прорывались сквозь всё ещё удерживаемые големом челюсти, подсвечивая красную полость рта, то исчезали, погружая Артёма в зловещий мрак. Наконец, извернувшись, он увидел это самое зелёное пятно.

В последнем порыве отчаяния он отпустил верхнюю челюсть баргинжира. Втягивание внутрь резко ускорилось, но Плохой успел нанести удар по пятну. Он знал, что второго шанса не будет, и вложил в удар максимальные силу и точность, на которые был способен.

И тогда оставшиеся на барже услышали, как речной простор огласил небывалый рёв. Шея чудовища описала дугу и Голем, которого наполовину уже затянуло в пасть, вдруг вылетел из неё в воздух. Словно камень из пращи. Описав невысокую, но крутую параболу, он рухнул с глухим ударом прямо на палубу, слегка проломив её.

Рёв раздался во второй раз, но тварь уже уходила. Её тело рухнуло в воду, снова окатив водой баржу. На мгновение из реки поднялся и вновь погрузилсяшипастый хвост. Под водой ещё недолго виднелось гибкое тело. Затем оно ушло в глубину.

Лития, Громалк и ещё несколько человек подбежали к Артёму. Голем лежал неподвижно. Палубные доски вокруг него были вмяты. А левая нога частично провалилась в образовавшуюся дыру.

— Учитель, он жив? — обеспокоено спросила эльта Громалка.

Тот задумчиво покачал головой.

— Не знаю. Человек или эльт точно бы погибли. А он… Не знаю.

Он приложил ухо к груди голема.

— Дыхание, во всяком случае, имеется.

Глаза Артёма были открыты, но ничего не выражали.

Прошло несколько мучительных минут. Наконец, болванчик пошевелился. В глазах его появилась осмысленность. Хотя взгляд всё ещё оставался каким-то мутным.

— Ребята, я что — живой, — негромко пробормотал он.

— Живой, живой, — проворчал Громалк, а Лития радостно завопила.

Артём с трудом поднялся, кто-то из матросов помог ему. Перед е глазами Плохого плавали разноцветные пятна, а в голове звенело, но постепенно это проходило.

— Спасибо, — сказал Плохой.

— За что? — удивился мудрейший.

— Ну, это же вы крикнули мне, куда эту тварь ударить. Или нет?

Громалк с Литией обменялись недоумёнными взглядами.

— Мой мальчик, — удивлённо проговорил Громалк, — я не кричал тебе нечего подобного. Я вообще не знал, что следует делать. Более того, я не слышал, что бы это кричал кто-нибудь другой.

Лития мрачно кивнула.

— Об этих тварях вообще мало что известно, — произнесла она, — Обычно они живут в море и в реки заходят редко, даже такие крупные.

Странно, — подумал Артём, — ведь кто-то мне все-таки кричал.

*************

Под сплетением древесных корней, на своём лежаке лежал Босса. Ничего удивительного, он почти всё время там находился. Босса открыл один глаз и посмотрел на стоящую рядом Грейду.

— Ну вот, — недовольно проворчал он, — мало того, что наблюдаю за ним постоянно, так ведь теперь ещё и спасать приходится. Совсем покоя нет.

Тут он открыл второй глаз, но смотрел им куда-то в бок.

Детали уточнять Грейда не стала. Немного позже Хейзин сам расскажет: не утерпит. Она слишком хорошо его знала.

— Нет, подумать только, — продолжал ворчать Босса, — никто из этих неучей не знал, где у баргинжира нервный узел, пришлось слегка подсказать.

— У баргинджира? — удивлённо произнесла макороноволосая, — я сильно сомневаюсь, что об этом вообще знает хоть кто-нибудь кроме вас.

— Может быт, — нехотя признал Хейзин, — тем хуже для мира, куда только он катится.

— Подопечный ни о чём не догадался?

— По счастью нет. Решил, что просто крикнули. Он же всё-таки не Громалк, тот бы сразу допёр.

Они немного помолчали. Босса выстрелил языком, ловя пролетевшего рядом жука. На что, привыкшая к подобному Грейда совершенно не отреагировала.

— Ну, а с основной задачей как? — поинтересовалась она, наконец.

— Да никак, — буркнул босса. — Ничего не узнал. Сказать по правде я в последнее время даже запутался. Если он скоро уйдёт, а, похоже, что так, то как он может оказаться замешанным в грядущих событиях?

— Или не уйдёт? — задумчиво протянул он. — Вот уж не было печали, ломай теперь голову.

После недолгого молчания Грейда осторожно протянула.

— Хейзин, а может быть, ты просто ошибся?

— Я уже думал, — спокойно ответил огромный головастик, — но непохоже.

Грейда ещё немножко помолчала, но все-таки решилась спросить.

— Как, по-твоему, не может ли он оказаться тем самым…

Она не закончила, но Босса прекрасно уловил смысл вопроса.

— Если останется, то скорей всего будет. Но теперь, в связи с его уходом, не знаю. Я же говорю, что запутался.

— Ладно, вздремнуть пора, — сказал он без всякого перехода, — утро вечера мудренее.

И он закрыл оба глаза, давая Грейде понять, что разговор завершён.