Мир растений: Рассказы о соснах и можжевельниках, орляке и кукушкином льне, сморчках, опенках, мухоморах, морской капусте, пепельнике и многих других редких и широко известных растениях

В каменноугольный период родичи современных плауновидных — деревья лепидодендроны достигали 40 метров в высоту и 2 метров в поперечнике. Они давно вымерли. Среди современных плауновидных деревьев нет. Только травы, хотя и вечнозеленые. Важнейшее семейство — плауновые. В нем два рода: плаун — 400 видов и филоглессум — один вид.

Плауны разбросаны по всему земному шару. Больше их в тропиках, в горах. В умеренной зоне плауны — обычные спутники тайги. Некоторые углубляются в лесотундру и полярную тундру. Есть и такие, что вплотную подбираются к горячим источникам. Так близко, что надземные части их постоянно скрываются в клубах пара.

Выделяются своей мелколистностью. Листочки мелкие, узкие, шиловидные. На стеблях сидят густо, как чешуя, то прилегая к нему, то оттопыриваясь, как щетина. У некоторых тропических плаунов листья достигают трех с половиной сантиметров. По плауновым масштабам — огромные. Стебли ветвистые, ползучие. У тех, что ползут по земле, метров до 2–3, иногда и до 10. У эпифитов, живущих на деревьях, свешиваются на метр-полтора. У некоторых наземных можно встретить и прямостоячий кустик до полуметра и ниже. Концы ветвей венчают колоски со спорами. Иногда колосков нет совсем и споры рассредоточены по всему стеблю.

Натиск цивилизации встречают болезненно. Там, где топчется много народа, быстро исчезают. При единовременных нарушениях природы способны не только уцелеть, но и вернуть отнятую площадь, да еще прихватить пустующие земли.

С животными связи не очень тесные. Считают, что одна из причин — курареподобный яд, особенно вредный для копытных. Однако он, видимо, не действует на беспозвоночных. Те едят плауны.

Всегда в пути

Новозеландские фермеры забраковали местные травы. Завезли урожайные с других континентов. Пашут пастбища и сеют райграс. Этот злак растет годами. Скот ест его и нагуливает жир. Однако постепенно на райграсовые луга пробираются местные травы и отвоевывают свою законную территорию. Предводителем трав-аборигенов стал плаун остроконечный. Осколок древнего племени выживает, теснит злаки, самой природой созданные для строительства лугов. Мимо этого феномена не прошел даже лучший знаток новозеландской растительности Л. Кокэйн. Он рассказал о победах плауна на лугах.

Споры плауна прилетают из соседнего леса. Под тенистым злаковым пологом прорастают. Мало-помалу молодой плаун разрастается вширь центробежно, вкруговую. Постепенно центр круга отмирает, периферийные побеги растекаются вширь. Все сооружение напоминает гигантскую сковороду с завернутыми краями. Укрепившись на лугу и потеснив райграс, плаун теперь сам дает пристанище и защиту для других аборигенных трав, изгнанных фермерами: подорожникам, горечавкам, мятликам. Вначале они селятся по закрайкам «ведьминого кольца» плауна, а потом перебираются на соседние участки.

«Ведьмины кольца» — привилегия не только остроконечного плауна. Есть и у нас такие. Любопытную историю одного из них — плауна сплюснутого — поведала О. Саркисова-Федорова. В конце 20-х годов академик В. Сукачев предложил ей изучить возобновление сосны по реке Вятке возле города Советска. Когда Саркисова прибыла на место и познакомилась с местными лесами, ей бросилась в глаза связь между молодыми сосенками и плауном. О том, что за связь, несколько позже, а сейчас о самом плауне.

Стелется по земле гирляндой метровой длины. От лежачего стебля поднимаются вверх ветвистые побеги, мохнатые от шиловидных листочков. На зрелых веточках торчком сидят колоски. В лесу плаун кажется неподвижным, как бы пришитым к почве. На самом деле он всегда в пути. Каждый год вершина плети нарастает сантиметров на 10–15. Самые старые части ее отмирают, превращаясь в прах. Так и стремится плаун все вперед и вперед, продвигаясь все дальше и дальше. Как бы наплывает на моховую подушку. Считается, что за это и прозван плауном (раньше его называли «плывун»). Англичане именуют плаун по-своему; «раннинг пайн» — «бегущая сосенка».

Время от времени стебель ветвится, и, когда старая часть отмирает в месте развилки, из одной гирлянды образуются две, потом четыре и так далее. Способ размножения хотя и примитивный, но надежный. На споры надежда плоха, слишком мал запас питания в них. Все вместе гирлянды образуют круг, разрастаясь во всех направлениях. Постепенно середина отмирает, круг становится кольцом.

Приглядевшись к плаунам на речке Вятке, О. Саркисова заметила, что каждое кольцо состоит как бы из четырех обручей — более узких колец, словно вложенных друг в друга. Внешний обруч представлен молодыми побегами плауна, еще только высовывающимися из-под мха. Это авангард кольца. За ним различается второй обруч из более рослых веточек, хотя еще незрелых, без колосков. Третий обруч несет зрелые побеги. Спелые колоски торчат по всей его окружности. Четвертый, последний, обруч выполняет роль арьергарда. Кустики уже потеряли свой пышный вид. Выполнив свою роль, исчезли и колоски. И сами побеги побурели. Отмирая, они пригибаются к моховой подушке, обламываются, превращаются в лесную подстилку. Дальше к центру кольца нет ничего живого. Один мусор. Там, где прошел плаун, словно пожар прошумел.

Особенно достается мхам. Передовые отряды плауна надвигаются на яркий и свежий моховой ковер. А через несколько лет, когда плауновая армада проследует дальше, весь мох погибнет. За четвертым обручем, за арьергардом плауна остаются лишь его мертвые веточки. Плаун как бы съедает мхи. Правда, и собственное молодое поколение его тоже не растет.

Идут годы, и жизнь постепенно возвращается на мертвую арену. Однако первыми приходят не мхи, а лесные травы. Мхи гораздо позднее, в последнюю очередь. Какие пертурбации произошли на месте временного обитания плаунов, что они сделали с почвой и почему сто лет не растет на пустоши сам плаун, Саркисовой установить не удалось. Зато она подметила очень важную деталь. Временное изгнание мхов плауном оказалось как нельзя более кстати для возобновления сосны. Сосна — это дерево-пионер. Ее всходы чаще появляются на голой почве. Толстый мох для всходов сосны — беда. Внутри плауновых колец точно нарочно создаются условия для благоденствия сосны.

Еще один напористый представитель плаунового племени — тропический гигант, плаун поникший. В длину его шнуры метров до семи. В высоту — метр. Оттуда, с метровой высоты, свешивает плаун свои поникшие колоски. Это не лесной житель. Он завсегдатай бесплодных пустошей, верещатников и лесных опушек. Очень сильный свет ему вреден, как и слишком сильная лесная тень. В лес устремляется, лишь когда человек в этом ему поможет: прорубит просеки и дороги. Плаун следует по ним, как подорожник.

Лучше всего плаун поникший чувствует себя на старых, заброшенных плантациях каучуковой гевеи. Пока плантацию пропалывают, под кронами деревьев, конечно, никакой травы нет. Но как только прополка прекращается, немедленно появляется плаун поникший. Замечательно, что почва в это время тверда как кирпич: утрамбована ногами рабочих да еще ливнями прибита. Для всех остальных растений такая почва недоступна. И то, что их нет, для плауна только благо. Чем меньше конкурентов, тем лучше. Единственные его соседи — сама гевея и папоротник глейхения. Эти ему не мешают. Напротив, гевея легким кружевом листвы затеняет от слишком сильного солнечного освещения. Ее крона пропускает как раз столько света, сколько нужно. Глейхения защищает почву от сорных трав.

Расселяется плаун быстро, дает отводки. Они укореняются, и вырастает новый экземпляр. Где только нет плауна поникшего: в Индии и в Малайе, Австралии и Новой Зеландии, Тропической Африке и Южной Америке. Везде, где тепло и сыро. Он и в горы поднимается, если там есть горячие ключи. На Азорских островах окружает горячие источники, где его постоянно обдает горячим паром, как в бане.

В Северной Америке за человеком часто следует плаун прижатый. Он специализировался по захвату старых железных дорог. В Голубых горах, в штате Джорджия, забросили линию железной дороги. Там, где полотно проходит через скалистые выемки, ботаники впоследствии обнаружили колонии плауна. Обнаженные скалы сыграли роль громадного конденсатора влаги, а узость коридора выемки не дала солнцу высушить их.

Соблюдая достоверность, нужно добавить, что есть плауны, которые могут иной раз обходиться и без воды. Не круглый год, конечно, а какую-то его часть. В особенности плаун каролинианский. Он обитатель замбийской саванны. Она горит дважды в году. Ее выжигают нарочно, чтобы удалить старую ветошь трав и дать место молодой зелени, а заодно и уничтожить вредных насекомых. Многие растения гибнут и не восстанавливаются. Плаун отрастает вновь и вновь. Этим он обязан подземным клубенькам — утолщенным участкам стебля.

На первый взгляд кажется странным: как могли так быстро выработаться клубеньки, если вид существует многие тысячи лет, а пожары стали частыми сравнительно недавно. Член польского ботанического общества Я. Корнас считает, что это случайное совпадение. Клубеньки появились как средство защиты от засухи. При пожарах они очень пригодились.

Вообще, разных приспособлений к жизни в современном мире у плаунов немало. У американского плауна светловатого в пазухах листьев есть специальные почки, которые выстреливают, если лист заденет бегущий мимо кролик или взлетающая птица. Почки срываются с предохранителя, даже если ударит крупная дождевая капля. Летят на метр и дальше. М. Левитт попытался сам коснуться листа возле почки. Тотчас же последовал удар, и почка унеслась в пространство. Она упала сантиметрах в 30. Натуралист сделал вторую попытку. Вторая почка улетела дальше. Там, где она упала, Левитт нашел несколько молодых всходов плаунов. Видимо, они выросли из почек, упавших в прошлом году.

В колосках созревает очень много спор. Такая уйма, что их собирают вдоволь для аптек и даже для литейного производства. Если посыпать формы порошком спор, отливка получится такой аккуратной, что и шлифовать не надо. Зрелые споры плаун распространяет по воздуху и по воде. В воде они не тонут: в них 50 процентов масла. Споры даже для фейерверков используют. Там они вспыхивают тысячами искр, сгорая без дыма и запаха.

Один неопытный любитель плаунов принес на заседание ботанического кружка пакетик со спорами, пообещав устроить микрофейерверк. Он насыпал кучку спор на подоконник и поднес горящую спичку. Споры зашипели, как шипит, сгорая, порох, и потухли. Тогда экспериментатор поместил щепотку спор на металлическую пластинку и стал калить ее над огнем. Споры обуглились, почернели. Тем дело и кончилось. Наконец сообразил и сбросил остатки сверху на пламя горящей спички. Споры рассыпались золотым, сверкающим бенгальским огнем.

Самому плауну споры служат не всегда хорошо. Прорастают единицы. И то при условии, если есть пустырь, свободное от других растений место. Уральский ботаник В. Плотников нашел в Ильменском заповеднике такой пустырь: торфяник, осушенный 30 лет назад. После долгих поисков ему удалось здесь найти один-единственный экземпляр плауна, выросшего из споры.

Из всех таежных растений плауны самые изящные, самые грациозные. Горожане хорошо знают, что зелень их не осыпается и не тускнеет. Поэтому и кладут между оконными рамами на зиму для красоты. Во что обходится эта традиция лесу? Можно вычислить. Зеленая гирлянда вырастает не за один год. Путь от споры до гирлянды тернист и труден. Вначале из споры должно появиться крохотное, в два миллиметра, существо — заросток, похожий формой на волчок. Заросток покоится в почве лет 15–20, пока наконец начнет расти гирлянда. И это при условии, если в союз вступит некий гриб. Без гриба заросток погибнет.