Миссия

Глава 11

"Как легко знать, что ты в стороне, что решаешь не ты. Пусть другие побеждают в войне и сжигают мосты".

Из песни "Машины времени".

Парень на скамейке таращился по сторонам и периодически поглядывал в сторону "Эмки", стоящей метрах в ста на обочине. Геройств от нас никаких не требовалось, поэтому, мы просто прошли мимо дома и свернули за угол. Стараясь не светится, подошли к бандитской легковушке. Заранее подобрав с земли чинарик, я, как только подошли к машине, покрутил им перед опущенным стеклом водителя. Спрашиваю:

— Огонька не найдётся.

Водила, китайско-корейской наружности, вздрогнул, как от зубной боли, хотел, видимо, ответить резко, но, заметив подошедшего Колобка, полез в карман за спичками. Метрах в ста позади нас остановился "Студебеккер" и из кузова посыпались автоматчики. Медлить было нельзя. Шухерной дружбан с семечками, заметив военных, метнулся в подъезд.

Резко рву дверцу автомобиля на себя. Дёргаю водилу за шиворот. Но, тот оказался не прост. Верзила вывернулся ужом и вытащил "перо" из-за голенища.

Нам не нужно было на него прыгать. Достаточно было просто потянуть время, бегая от неприятеля. Но, Васёк, как тигра, рванул на бандоса, вопя и размахивая кулаками. Водила, поначалу, вероятно, хотевший только припугнуть шантропу, ножевой рукой поставил блок, а левой саданул лихого дружинника в ухо. Васёк скатился в придорожную пыль, открыв противнику все участки тела для удара. Увидев военных, китаёза сделал зверское лицо. Будет кончать — пронеслось в голове… Счёт шёл на секунды. Я рванул на противника, но, тот, видимо, не был новичком в уличных разборках и с разворота врезал мне ногой. Боксёрская реакция помогла частично уйти от удара… Но, лишь частично… Валюсь на бок и, первое, что делаю — черпаю пыль ладонью и бросаю в лицо приближающемуся пирату двадцатого века. Тот застывает на мгновение в пыльном облаке. И, ещё разок поддав мне, пытающемуся подняться, ногой под дых, наклоняется, чтобы сделать на мне серьёзный надрез в этой нестерильной обстановке. Вдруг, бандюга дёргается, как под током, и, падая на меня, выворачивает мне на лицо весь свой нехитрый шалманистый обед…

Добавлен один балл в раздел "Знаток чужих обедов".

Фу, какая мерзость. Мундир безнадёжно испорчен. Подскочившие милиционеры вяжут стонущего в пыли водилу, а Колобок, размахивая руками, показывает Старкову, как он запускал булыжник в этого Голиафа. Пока я умывался у колонки, из подъезда вывели троих со связанными руками. Любитель семечек, недобро посмотрел на меня и сплюнул через зубы в мою сторону. Васечка, почувствовав себя героем эпизода, потянул меня за Старковым в квартиру потерпевших.

В прихожей, несмотря на кавардак, была заметна печать благополучия и достатка. Старлей Серёга, записывающий ответы на вопросы, хмуро посмотрел на маячившего Колобка. Меткий метатель, как павлин, выпятив грудь, прохаживался по помещениям, осматривая фотографии и всякие штучки, типа фарфоровых слоников. Старков, вздохнув, ничего не сказал метателю, а вот у хозяина квартиры уточнил:

— Товарищ Равичер. Ещё раз назовите место работы и должность… Трест "Мособлшляпа"? Технолог-конструктор?

— Прям, как на авиазаводе, — влезает Васечка, и замолкает, наткнувшись на строгий старковский взгляд.

Из спальни вышли хозяйка с дочерью. Вероятно, меняли разорванную одежду. Старков представил нас, как спасителей семейства. Благодарностям хозяев не было числа. Нас оставили на чай. Старков, дописав протокол, удалился.

— Эти изверги… Они даже на Мириам одежду сорвали. А я же им все деньги… Все деньги… — причитал шляпник.

Хозяйка заставила меня снять испачканный китель и пошла застирывать.

Стройная девушка лет двенадцати поначалу пугливо стояла у комода, очевидно, ещё переживая случившееся. Но, постепенно, после весёлых рассказов Колобка про жизнь в общаге, как-то отмякла и тоже включилась в разговор.

— Я в хореографическом училище учусь. Хочу танцевать на сцене. У нас старших девочек в ансамбль "Берёзка" взяли. Вот бы и мне.

Тут я повнимательней присмотрелся к девчушке. Ну, да. Точно она. Пересекались в той жизни. Мира Кольцова — руководительница ансамбля "Берёзка".

Тут, достали пакет с пряниками. Началось чаепитие… Я, как заметил переглядывания Васечки и малолетки, так сразу и засобирался. Мол, ещё в участке отчёт составлять, и всё такое. Попенял потом Колобку, за заигрывания со школьницей. Тот, даже обиделся. Мол, не рассматривал эту девочку для такого…

Плавали, знаем. Сейчас не рассмотришь, а потом рассмотришь, как миленький. Природа. Против неё не каждый попрёт…

Добавлено свойство: "Обучение дурня". Теперь Ваши взывания к совести и морали будут сильнее на пять процентов.

18 сентября 1950 года. Москва.

Ночью в голову лезли новости, вероятно из будущего того моего мира. Запомнил лишь заголовок одной — "РБК: общий объём взяток в сфере госзакупок составляет около 6,6 трлн рублей".

Враньё, наверное. Если нет, то нехило ребята научились пилить бюджет. Нехило.

Надоели по утрам "похоронные" баллады "Тиары". Аж слезу вышибает, так они поют про уходящую Любовь… Поставьте-ка мне что-нибудь бодренькое из Дискотеки 90-х. Помню, тогда народ веселился, как в последний раз… https://youtu.be/Mc5KWWCkkvI Да. Точно-точно. Многие девчата тогда в валютные подались. Сейчас, здесь в пятидесятом, и рублёвых то днём с огнём не сыщешь. Всем девушкам подавай большое и светлое чувство… О чём это я? Харэ. Про любовь ни слова…

После тренировки заехали к Боброву в госпиталь. Ему там опять что-то оперировали. Он ничего такой. Бодро скачет на костылях. А это кто?

Дамочка в больничном халате, весьма симпатичная, взяла Сёву под руку и смотрит на нас, не смущаясь. Бобров, слегка тушуясь, протянул:

— Знакомьтесь. Тая… Татьяна Санина. Солистка театра оперетты. В ноябре приглашаем на свадьбу. — выдохнул, покрывшись капельками пота, грозный форвард.

Высокий Шувалов, потрясённый новостью, склонившись, протянул артистке руку:

— Витя. И давно вы… это…

— Таечку неделю назад с подозрением на перелом привезли. Вот, завтра выписывают, — ответил за кудесницу сцены Сёва.

Быстренько. Раз-два и в дамки.

— Мы тут принесли кое что, — вспоминает про передачку Витёк, — Может выйдем на воздух? Отметим, так сказать…

Взяв в пищеблоке четыре кружки, мы разложили на скамейке нехитрую снедь. Тут невеста заметила в шуваловской сумке фотоаппарат.

Попросила посмотреть и, прочитав выгравированное, спросила:

— О, от Василия Сталина? Сёва, а Сталин и тебе тоже подарил? Я так и подумала. Всё то ты раздаёшь. Ну, ничего… Я это возьму под свой контроль.

Я плеснул в подставленную тару армянский коньяк и произнёс, глядя на артистку, традиционное:

— За знакомство.

Витёк выпил, занюхнув рукавом, и спросил бобровскую невесту:

— Над какой ролью собираетесь работать, Таисия… как дальше?

— Ой, не надо. Называйте меня, как и все. Татьяна, — жеманно пролепетала артистка, — А в театре мне дают роль Олеси в "Трембите". Что? Не слышали? Ну, наливайте, сейчас расскажу…

19 сентября 1950 года. Москва.

Утром, возвращаясь с пробежки, услышал, как из тарелки оперная дива пела "Я Вам пишу чего же боле…". Голос, искажённый проводами, скрежетал железом по стеклу, заставляя меня нервно улыбаться, а тётя Клава — божий одуванчик, не поёживалась, а даже подпевала… Вот, что значит "всё относительно"…

Перехожу дорогу. Здесь почти все переходят где-попало. Движение автомобилей слабое. Никто никого не материт за подрезки и подставы. Постовые на перекрёстках машут руками с палкой, регулируя движение. У входа на стадион попадаю в кольцо узнавших меня школьников и девушек. "Ходу!" — мелькает в голове, но я, вспомнив Анечку, терпеливо подписываю бумажки, сношу девичьи прикосновения и ручкания с парнями…

Стадион "Динамо". Сейчас выйдем на игру с московским "Локомотивом". Они, как Качалин в сборную ушёл, так и посыпались. Во втором круге два выигрыша, две ничьи и восемь поражений. Если ещё проиграют, то вылет в класс "Б". Короче, им терять уже нечего. Играют в своё удовольствие.

Навалились на нас поначалу, аж жуть. Еле отбились, атакуем. Васечка даёт мне точно на линию штрафной. Заряжаю без обработки, ибо только пару минут назад зверски по ногам получил. Мяч, пушенный с подкруткой, голкипер не смог зафиксировать, а лишь отбил над собой, завалившись на бок. Шувалов бросился добивать, но, зацепился за ногу поднимающегося вратаря и, закружившись по земле кубарем, задом затолкал мяч в ворота. 1:0.

Перед перерывом Колобок вырезал на левый фланг Ильину. Вальдемар догоняет мяч почти у углового флажка. Молодой воротчик железнодорожников Грачёв, тоже рванувшийся поначалу за мячом, начал задом пятиться к своим воротам, закрывая Ильину створ ворот. Но, у Вальдемара было всё в порядке в футбольным воображением. Поэтому он запулил мяч над головой вратаря по дуге в ворота. https://youtu.be/YPRqiXwLJdk?t=69 2:0.

После перерыва, в одной из наших атак Васечка вместе со мной собирается разыграть штрафной метрах в тридцати от ворот. Внушительная стенка закрыла нам ближний угол, а дальний надёжно охраняет вратарь. Трёх наших форвардов в штрафной намертво прихватили. Я отхожу от мяча в сторону стенки и становлюсь чуть правее. Колобок заряжает почти в меня на уровне пояса. Резко разворачиваюсь и бью по пролетающему мячу, направляя точно в ближний угол. Вратарь бессилен. 3:0

Тут железнодорожники отыграли один мяч. Их Пирогов на добивании пробил таки нашего Пираева. 3:1.

В середине второго тайма Ильин вновь, после разреза Колобка, проходит по левому флангу и выкладывает прямо на ногу Шувалову. Витёк заряжает в упор, но попадает во вратаря. Отскочивший вправо мяч Анисимов направляет точно в ближний угол. 4:1.

Васечку сшибают в штрафной противника. Он сам берётся бить пенальти и разводит мяч и вратаря по разным углам, начав после этого танцевать, показанную мной когда-то, ламбаду… 5:1.

Проходит буквально пять минут и Колобка снова рубят у одиннадцатиметровой отметки. Васёк, улыбаясь устанавливает мяч, а воротчик Грачёв кричит ему:

— Я знаю. Знаю, куда ты будешь бить.

И надо же… Угадывает с броском. Ветеран "Локо" Антоневич так переживал всё случившееся на поле, что запрыгал перед Васьком, как ребёнок, вереща: "Давай сейчас потанцуем! Ну, давай!"

В конце матча все уже наелись. Получаю мяч перед штрафной. Убираю мяч под себя, кручусь, отрываясь от опекуна. Выйдя на ударную позицию, изо всех оставшихся сил бью в левый угол ворот. Вратарь вытягивается в струнку, но не достаёт… https://youtu.be/E0n9iHTBi6A 6:1. А вот и финальный свисток.

После раздачи автографов, плетёмся с Васечкой и Амосовым чуть живые к общаге. Тётя Дуся заставляет Серого поплясать на вахте, а потом вручает телеграмму. " Приезжаем двадцатого вечером поездом Ростов встречай Зина Нина". Оказывается у Амосова были две младшие родные сестры. Вот они то и собирались приехать. Причём Зина бесследно пропала во время войны, а Нина была умственно отсталой и жила с бабушкой в Ростове. И вот приезжают… Серёга в непонятках зачесал репу…

К Васечке приходила Мира с подружками и попросила его поиграть на гитаре во дворе. Колобок посмотрел на меня, как бы говоря "поиграю чуток и всё… ничего такого"… И пошёл, излучая лучи дворовой славы.

Я же читал учебную брошюрку размноженную на гектографе. Плохо пропечатанные буквы стали прыгать в глазах… Засыпаю… И сниться мне берег. Мы с нею бегаем, целуемся. Всё как обычно. Но, Боярский поёт, что всё пройдёт… Да. Пройдёт всё. Кроме Любви… https://youtu.be/RF25xjZc1xQ?t=1

20 сентября 1950 года. Москва.

Вместо тренировки помогаем переезжать тренеру Короткову в новую квартиру. Все хоккеисты "ВВС" за городом на базе тренируются. Поэтому тренер попросил ему помочь "двухстаночников". Нас, значит.

В это трудно поверить, но двенадцатикратный чемпион Москвы, пятикратный чемпион СССР и семикратный обладатель Кубка страны, председатель секции хоккея и тренер сборной Москвы(считай СССР) в 1948 году — всё это наш тренер, не имевший до сего дня отдельного жилья. Полковник Павел Михайлович Коротков жил на квартире у своей тёти Марии Пржевальской, чей муж Евгений Степанович был профессором МГУ. Всё это мы (я, Шувалов и Архипов) узнали за чаепитием перед переездом. Пока ждали машину, родной брат тренера Александр, работавший, как он нам сказал, в одном из Комитетов при Совете Министров, поведал, смеясь, как послал перед войной письмо Лаврентию Павловичу Берия в связи с несогласием своего увольнения из НКВД.

— Ну, и что маршал? — открыв рот от удивления, спрашивает Шувалов.

— Тогда Комиссар госбезопасности первого ранга, — поправляет Витька брат тренера, — Восстановили в должности и вскоре направили в Берлин налаживать связи с нелегалами. Как раз до начала войны успел… "Брайтенбах", "Старшина", "Старик" и "Тенор" в сорок первом начали передавать бесценную для нас информацию. Я даже после начала войны ездил по Берлину. Отвозил рацию и батареи питания. Знакомый офицер из СС прикрыл, полагая, что я еду на свидание с любовницей…

Охренеть!!!! Штирлиц шел по улицам Берлина и ничто не выдавало в нем русского разведчика: ни рация за спиной, ни волочащийся сзади парашют, ни болтающийся у бедра маузер…

Вечером заваливает Амосов. Серёга встретил сестёр и твёрдо уверен, что Зина — не его сестра. Заходим знакомиться. Смешливая Нина была гиперактивна. Едва представившись, начала показывать привезённые фотографии, рассказывая, какая хорошая у неё была бабушка и как её хоронили. Она постоянно жалась к Зине, подставляя голову под поглаживание. Затем, младшая сладко зевнула и, сложив руки на стол, положила на них голову. Зина тихонько трясла её и повторяла, глядя на нас:

— Нина. Нина. Не спать. Не спать…

Оставив задремавшую сестру, Зина посмотрела на нас.

— А ты чем занимаешься? Учишься? Работаешь? — спрашивает будильщицу Колобок.

— Я правой рукой была у Бутуса. Вор такой известный был. Задолжал дружкам, они его и порешили, а я вот бабушку свою узнала. В эвакуации я от поезда отстала и к банде прибилась. А теперь — вот вернулась.

Смотрит не мигая, и не отводя глаз.

Немая сцена. Да, Серый попал конкретно…

Сёстры укладываются спать. Амосов идёт к нам. Ложимся. Он, ни с того, ни с сего, начинает:

— Перед войной я приезжал в деревню к другой бабушке, на Урал. Объявили, что война началась, но мне ещё и семнадцати не было. Назначили меня сено на телеге возить с Петрова дня. В помощницы дали городскую студентку Светлану. Хоть она по метрике старше меня года на три, но была очень робкой. Не то, что я. Выпытал у неё, что она меня любит. Это было за километр видно. Когда я её брал за руку, она начинала плакать от счастья. К окончанию покоса она разрешала мне делать всё. Это были две недели абсолютного счастья. Потом она уехала в Молотов. Года через два я случайно узнал, что она погибла в сражении за Харьков. Сейчас, когда вспоминаю её руки, то хочется плакать…

Вот тебе и Казанова.

22 сентября 1950 года. Москва.

Сегодня Насте двадцать шесть. Ещё полгода назад она была обычной фронтовичкой, что рулила на санитарной машине в Сочи. За это время её жизненный путь совершил невероятный зигзаг, забросив её на вершины власти в Корее. Даже если её не возьмут в объединённое Правительство, то уж в Северной Корее она будет Иконой Партии и Армии. С соответствующими выводами. А я? Кто такой сейчас я? Спортсмен столичного клуба. Материально обеспечен, но не более. Есть жильё в провинции. Есть перспективы попадания в сборные. Где теперь она и где я?… Ну, ладно. Хватит о грустном. Нужно не опоздать на тренировку. Ведь нам с Васечкой нужно отпроситься на завтра на "поездку в колхоз". Думаю трэнэр пойдёт нам на встречу, поощрив за хорошую игру против "Локо"…

Вечером, весь издёргавшись, сажусь писать Насте последнее письмо. Настроение вот такое… https://youtu.be/rDT5wwGYrZc

Пишу, что не виню её ни в чём. Понимаю, что она это делает не только для себя, но и для своей Родины. От неё уже месяц никаких весточек. Поэтому все новости только из газет. А там, раз за разом — только про свадьбу…

Засыпая, вдруг вижу, что Настя бегает на съёмочной площадке в наряде невесты https://youtu.be/66YgHp_b1Lw?t=1

И её раз за разом заставляют падать, как подкошенную. Это кто же так над нею издевается? Наблюдатели? Что они там такое задумали?