Миссия

Глава 16

"Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме."

Н.С. Хрущёв.

7 октября 1950 года. Москва.

Сегодня для нас главная игра года. Матч должен был состояться три месяца назад на "Сталинце". Но, 7 июля наша команда, как раз вылетала из пылающего Пхеньяна. Теперь вот играем на "Динамо". Народу полно. Здесь бы песню бодрую про футбол перед выходом. Вспоминаю кадры из фильма "Вратарь". Там воротчик помог команде победить. Вот и я должен так же…

Желающие в команде получили чудо-пилюли. Фенамин, который делает спортсмена "СуперЭнэрджайзером"… От этого вещества быстрее бегаешь и соображаешь, но, потом либо башка раскалывается от скачков давления, либо "клинит" до полного отупления… Мне такие фокусы не нужны. Ем свой "витаминный чудо-порошок". Правда в последний раз и мне поплохело к концу матча. Поэтому снижаю дозу наполовину.

Сейчас нет разговоров про допинг. Каждый спортсмен принимает для улучшения результатов то, что хочет. Слово "допинг" появилось ещё в XIX веке и обозначало незапрещённые по сей октябрьский день наркотические препараты для спортсменов и даже для лошадей. Если люди думают, что спортсмены в это послевоенное время "чисты", то глубоко заблуждаются… Читал, что ещё в древних Олимпийских играх для победы принимали разные вещества… А в середине и конце двадцатого века "допинг" расцвёл пышным цветом, постепенно обесценив многие виды спорта, где победа без веществ была немыслимым делом…

Применение допинга — опасное занятие. Нередки случаи попадания в больницу с последующей инвалидностью и даже смертью. Поэтому врач нигде это применение не фиксирует и, каждый получивший пилюлю, сам на месте решает принимать или тут же вернуть препарат врачу… Серьёзно бороться с допингом начнут в 70-80-е, когда многие виды спорта станут ареной борьбы химиков.

"Харэ, про порошки. Про футбол давай!" — напомнят мне нетерпеливые читатели и будут правы…

Выходим на поле. У нас боевой состав за исключением вратаря. Акимов окончательно расплевался и с трэнэром и с новым руководством клуба. Сегодня в раме Пираев. Так то, он нормально на тренировках тащит, а вот в игре, порой такие бабочки пускает. Ну, да ладно. Что там соперники? Включаю нимбы. Никого из минчан не знаю. Хотя, нет. Вот этот "Цыба". Вроде играл за ленинградское "Динамо"? По крайней мере, кличка та же. Ещё есть воротчик Вилент Искарка с опасным прозвищем "Ленин"(инициалы в имени), защитник "Мымра" и нападающий Шувалов с погонялом "Вован".

Белорусская команда уже вылетела в класс "Б", но, по слухам, в случае ничьей или победы их ждало нехилое вознаграждение от московских одноклубников. Позже, такое стимулирование со стороны станет привычным, но не афишируемым.

Начинаем. В первой же атаке срубают нашего Шувалова, да так, что тот не может продолжить игру. Весь сезон били-били и ничего, а здесь… Выходит Оботов. Он уже намастырился в московский "Спартак", и ноги, как Шувалов, ломать не будет. В Боброва вцепился "Мымра", "Ленин" достаёт "мёртвые" мячи — минчане играют с огоньком. Я бы даже сказал с пламенем. Не щадят ни себя, ни соперника. Едва наш Васечка вышел на ударную позицию напротив ворот, как его сшибает, как кеглю, минский Шувалов. Колобок плохо так садится на подвёрнутую ногу и, захромав, покидает поле. Мы в меньшинстве. Оттягиваюсь глубже на васечкину позицию. По такой вязкой игре с борьбой на всех участках поля, пропущенный мяч можно и не отыграть. Команды и в это время умели "сушить" матчи.

Конец тайма, а минчане носятся, как угорелые. Тоже что ли на веществах? Недостаток мастерства исправляют жаждой борьбы и азартом. Вот уже и Сёва захромал — ему много и не надо. Весь переломанный.

Тут Пираев, получая пас назад от Метельского, повторяет свой клоунский подвиг… https://youtu.be/CXUgponv8QA?t=34 0:1.

Твою ж налево! Опять! Это, блин, цирк с конями…

Минчане, поставив "автобус" перед штрафной, в конце тайма просто выбивали мяч на трибуны. Так и дотянули до перерыва.

Передохнув (в смысле отдохнув), начинаем с центра.

Получаем право на угловой справа. Оботов кричит Анисимову: "Я подам." И в развалочку идёт из штрафной к мячу установленному для исполнения удара. Анисим, делает пару шагов навстречу одноклубнику, но замечает, как защитники соперников повернулись к своему вратарю, который им что-то выговаривает. Бобров, стиснутый, как котлета в гамбургере, стоит у одиннадцатиметровой отметки, и грустно так смотрит на Анисима. Лёха, остановившись, делает резко несколько шагов назад и, над головой офигевшего Оботова, пуляет мяч в чужую штрафную. Сёва, оторвав от своей футболки руки дискутировавшего с вратарём защитника, рванул навстречу мячу. И, пусть немного коряво, с отскоком от земли, но попал таки в ворота. "Ленин", не ожидавший такой подлянки, лишь проводил круглого глазами. 1:1.

Через пару минут я получаю мяч в центральном круге. Закрываю мяч корпусом от налетевшего на меня полузащитника. Качаю пару раз маятник и ухожу, откинув мяч в сторону. Ускоряюсь, перекладывая корпус, и меняя направление. Летящий наперерез защитник пытается в подкате выбить мяч "с мясом". Резко останавливаюсь и убираю мяч под себя. Получаю таки по касательной шипами в голень. Гетра на правой ноге порвана, а на щитке, вероятно, глубокая царапина… Врываюсь в штрафную. Последний защитник, торопясь перекрыть мне путь к воротам, пытался сыграть мне в корпус, но, я, сменив направление движения, поймал его на ложном замахе. Он, притормозив, лёг под удар. Обвожу и выхожу на товарища "Ленина". Тот, раскинув по-паучьи руки, семенит ко мне на полусогнутых. Замахиваюсь и останавливаю удар, начав обводку. Воротчик, прыгнув, как лягушка, хватает меня за ногу, валя на землю. Круглый, потеряв инерцию, останавливается на ленточке. Толкаясь локтями, ползу на мяч, как на застывший в поле вражеский танк. Вот так, тянув за собой паровозом "вождя народов", я и затолкал головой мяч в ворота. 2:1.

Соперники устроили навал. В одной из контратак минчан "Цыба" выходит один на один с Пираевым. Наш голкипер бросается форварду в ноги и выбивает мяч вверх. "Цыба", перепрыгнув через вратаря, бежит по инерции к воротам, согнувшись, как старик, Тут, на затылок форварду прилетает круглый и прыгает на горбушке. "Цыба" останавливается и посылает скатившийся с него мяч в ворота… 2:2.

В конце матча начал накрапывать дождь. Поле скользкое. Хорошо, что у меня шипы под дождь поставлены. Очень полезная вещь. Принимаю мяч в центре поля и из своих последних наэфидриненных сил ухожу от опекуна. Поймав, последнего защитника на ложном замахе, обхожу его, поднимая с поля комья земли. И, прицелился ведь уже… Тут на меня сзади прыгает их "последний" и, проскользив руками по мокрой футболке, стаскивает с меня трусы. Причём все. Падаем. Трибуны в восторге ржут, как в цирке. Зрители на ТВ, думаю, тоже… Одиннадцатиметровый.

Устанавливаю мокрый мяч на точку. "Ленин", нервно прыгая на ленточке, шутит: "Ничего не оторвал? Может сходишь подмоешься?". "Разговорчики" — по военному скрипит судья и даёт свисток.

Разбегаюсь, но, в последний момент, поехала левая нога, и я, черпанув мяч правой, сел на задницу. Круглый, пролетев мимо рук "Ленина", ударился о штангу и укатился за пределы поля.

Вот жеж…

Получен статус "Футболист-штангист" с присвоением девиза "Штанга лучший друг на поле".

В нашей последней атаке минчане на подступах к штрафной срубают Боброва. Сёву уносят на носилках. С трибун ревут "Судью на мыло!", далее нецензурно… Оботов, взявшийся бить штрафной попал в стенку. Финальный свисток.

Прощай, Золото!

Толпа беснующихся болельщиков раскачивала милицейский коридор в подтрибунные помещения. Судье, кажется, пару раз дали леща. Минчане, втянув головы, трусцой убегали в раздевалку. Мне же некоторые плевали под ноги или кричали в след обидные слова, другие же протягивали руку для пожатия и говорили "Спасибо"…

Отдуваюсь за команду на раздаче автографов. Рядом сидит "минчанин" Боря Цыбин тоже подписывает билетики и бумажки. Стоящий перед столом мужчина похлопал себя по карманам и сказал, очевидно дочери-старшекласснице:

— Билеты выбросил, а блокнот дома забыл. Пошли.

Но смутно знакомая девушка не уходит, а пристально смотрит на меня, словно гипнотизируя. Паренёк из-за спины дядечки протянул ему листочек:

— Берите товарищ Самойлов. Мне ваш фильм "Сердца четырёх" очень понравился.

Чтобы закончить эти кошки-мышки включаю нимбы у этих троих.

Мама дорогая. Дядечку не вспомнил, а молодёжь — Василий Лановой и Татьяна Самойлова. СуперЗвёзды СССР. Они, вроде даже поженятся… Или я путаю?

Пока я подписывал две бумажки, Самойлова переключила внимание на Ланового. А тот, распушил перед нею хвост и нёс какую-то хрень про участие в автозаводском драмкружке, куда и звал будущую кинозвезду, нервно поглядывая на папашу.

Самойлов, скорчил нос, слушая монолог Ланового, хмыкнул и бросил всем: "Всего доброго". Татьяна кивнула мне, а Лановому подмигнула, мол "не переживай. Может, ещё где увидимся".

Представил их в будущем.

— Какая девушка, — с придыханием делится со мной пока ещё неизвестный всем Вася, — Лучшая в Москве.

И смотрит на меня так, словно я из жюри конкурса "Московская красавица". Киваю, на всякий случай и, прокашлявшись, говорю протокольным голосом в толпу: "Следующий."

8 октября 1950 года. Подмосковье. Дача Булганиных.

Пока накрывали столы, Лёва с Дашей встречали подъезжавшую молодёжь, а Булганин-старший выходил с женой на встречу родни и элитных гостей. Вот так вот мероприятие запланированное под весёлую репетицию свадьбы, а точнее гулянка с танцами на природе, — всё это превратилось в пышный полуофициальный приём. А повод был достойный. На Политбюро перед съездом, с подачи товарища Хрущёва, одобрили для Булганина-старшего присвоение звания Героя Советского Союза. А то Молотов — Герой с четырьмя орденами Ленина, у Ворошилова — четыре ордена Ленина и шесть Красного Знамени, у Хрущёва и то три Ленина, а у Булганина только один. Несправедливо.

Как же тонко ублажили на Политбюро нового лидера. Он обожает красоваться на трибуне и получать награды и звания. Прямо "Леонид Ильич номер Ноль".

Короче, элита и родня приезжала обмывать Героя и познакомится с Лёвиной невестой. С Даши в личном деле уже сняли судимость. За работу на ткацкой фабрике дали медаль задним числом. Короче — передовая комсомолка, куда не плюнь.

А пятно с детьми? — спросит внимательный читатель. Отвечаю. В те годы приёмные дети были и в советских семьях обычным делом.

Вон с товарищем Шверником приехала приёмная дочь Зиба Ганиева. Они с Дашей обе снайперши. Бились под Ленинградом. Обе имеют ранения. Причём Зиба пролежала в госпитале два года. Всё это я узнал из разговоров среди элитной молодёжи. Такие вот нынче мажоры…

Вскоре все собрались и сели за длинный стол. Мы с Колобком уселись на "Чукотке". Во главе стола посадили высоких гостей, некоторые из которых даже не успели переодеться, приехав с подготовки к следующему дню Съезда. Выпили за нового Героя, за знакомство с невестой, а потом танцы. Чтобы хоть как-то спастись от Воли Маленковой, приглашаю на танец инженершу телецентра Людмилу Шверник. Тридцатисчемтолетняя тётя рассказала мне про подготовку телевизионщиков к фестивалю. Про экстренное открытие республиканских и областных телецентров. Про получение новой техники из США и из Европы. Про переговоры с немецкими телевизионщиками снимавшими Олимпийские игры 1936 года в Берлине. Восторженная инженерша ездит по моим ушам во время танца:

— Ты видел "Олимпию"? Ах, да… Её же не показывают в кинотеатрах. Там такая съёмка. Просто шедевр. Говорят, что сама Лени Рифеншталь может приехать с западногерманской группой. А вон видите на нас девушка смотрит. Это новая стажёрка у дикторов. Люда Соколова. По-моему она на тебя запала. Микоянам отказала и стоит одна-одинёшенька. Иди, пригласи…

И подталкивает меня в плечо. Подхожу к вспыхнувшей от улыбки девушке.

На Любочку похожа. Такая же холодная красота…

— А я ГИТИС заканчиваю, — лепечет мне возбуждённая девушка, — В следующем году или в Ногинск в драмтеатр или на телевидение дикторшей.

— Лучше на телевидение, — вставляю я свои пять копеек в монолог актрисы.

Та замирает в танце:

— Это ещё почему?

— А тогда я смогу Ваше лицо каждый день видеть на телеэкране. — щекочу я девичье самолюбие.

Та, широко распахнув глаза, поправляет меня, слегка прижавшись:

— Не ваше… Твоё лицо… Мы же договорились.

После танцев все садятся за чай. Снова идут неспешные разговоры, смех. Выпускник ВГИКа Александр Алов говорит, что мечтает снять фильм про Павла Корчагина. Разгорается дискуссия, кто из молодых актёров мог бы подойти на эту роль. Алов уточняет:

— Это не сейчас буду снимать. Лет через пять. Кто тогда сыграет двадцатилетнего паренька?

А чего искать то…

— В драмкружке на ЗИСе есть Василий Лановой. Он точно подойдёт, — заявляю я.

Начинающий кинорежиссёр записывает что-то в блокнот. Лёва, отведя меня от стола, знакомит с коллегой по курсам "Перехват" Анатолием Китовым. Толя отвечает на курсах за научную часть и, как оказалось, помешан на вычислительной технике. Он выдвигает гипотезу, что в недалёком будущем все вычислительные машины в СССР можно будет объединить в одну сеть и использовать, как единый механизм. Поражаюсь смелости молодого учёного и, как могу, на пальцах объясняю основы интернета. Прошу нигде на меня не ссылаться, а самому додумать всё остальное…

Тут возвращается Лёва и, взяв у молодого учёного зажжённую сигарету, делает пару глубоких затяжек. Затем быстро тушит чинарик, посмотрев на сидящую к нам спиной Дашу. Достаёт коробку монпансье и виновато предлагает нам конфеты.

— Ну, как хотите, — продолжает сын Героя, — А мой дружок-геолог Коля завсегда говорил в таких случаях: "Дают — бери. Бьют — беги." Сейчас в Монголию поехал руду искать. Женился в этом году, жена на сносях. А ему: "Пока не найдёшь — не вернёшься". А где там искать — Монголия то раза в два больше Украины…

Вспоминаю, как тренер из ЦСКА в семидесятые ездил в Монголию "Эрденет" тренировать. Комбинат там горно-обогатительный построили для монгольских друзей…

— А чего искать, — повторяю я вслух, — Там есть священная гора Эрденет в которую молнии бьют. Там и нужно копать.

— Как говоришь? Эрденет? Ну, ладно. Напишу геологу. Пусть там поищет…

На другой стороне стола разгорелась дискуссия после слов молодого выпускника МГИМО Георгия Арбатова(лёвин дружок), что нужно, мол, менять приобретённые после войны неиспользуемые территории на что-то материальное для подъёма страны. Например, отдать Японии пару южных островов из Курильской гряды, а они пусть с США нам за это Дальний Восток насытят техникой, оборудованием и продуктами. Партийные зубры осадили молодого, мол, так всё можно за мешок картошки раздать… (Вспоминаю перестроечные годы). Но, новый советский лидер-Герой, подняв руку, говорит:

— Это не заседание Политбюро, на которое этот вопрос, возможно, и будет вынесен… Нужно отдыхать и веселиться.

Тут Лёва приносит в беседку гитару Колобку. Тот исполняет пару дежурных песен. В это время Булганин-сын что-то говорит папе-Герою. Тот кивает. Выходит Даша в костюме Снегурочки и с революционно-красным бантом на косе. Я вспоминаю свою Снегурочку из госпиталя… А почтиневестка маршала вещает:

— Мы хотели бы устроить на телецентре новогодний "Голубой огонёк", но его нет в планах ответственных товарищей. Поэтому нам отказали.

Она делает театральную паузу, нагоняя драматизма.

— А я считаю, что наш советский народ, прошедший сквозь тяжёлые испытания, заслужил этих мгновений радости и веселья… — немного волнуясь, чеканит советская "принцесса".

О, как завернула! Теперь ответственные товарищи быстро переобуются…

Колобок играет, а Даша поёт слямзиную у меня новогоднюю песню… https://youtu.be/LeZsYcNoQn0?t=177 С Новым годом, товарищи!

Все хлопают и гитара переходит ко мне. Смотрю на Соколову и спрашиваю:

— Люда, у тебя когда день рождения? В июне? Ну, тогда вот от меня подарок в догонку…

Меняю Светку Соколову на Любу Соколову и тридцать лет на двадцать. https://youtu.be/D3Sh4NK_Qkk?t=1

Когда все, глядя на Дашу, напрыгались, счастливая Люба подошла и прошептала в ухо:

— Мне не двадцать исполнилось, а двадцать один…

Добавлен новый статус "Казанова".

Тут ко мне подошёл Булганин-старший и попросил прогуляться по саду.

Опять начнёт пытать насчёт новых идей. Нужно было подготовиться.