Миссия

Глава 19

У Дэймона есть черта. Он никогда не злится. Он… просто мстит.

Из кинофильма "Дневники вампира".

14 октября 1950 года. Москва.

С утра заскочил на телецентр. Парторг всех свободных от эфира, усадил в Ленинскую комнату перед телевизором, пересчитал по головам, сверился со списком и довольно крякнул.

Сидим, смотрим речь Сталина. Советский лидер в этом году сдал. Несколько месяцев не показывался на публике. Но, всё равно он — сила. То, как он говорит, какие темы поднимает… Может оторваться от бумажки и много-чего умного сказать.

В эпоху застоя, все сплошь и рядом по утверждённому тексту строчили. Та-та-та-та. Выходит следующий докладчик. Та-та-та-та.

А здесь по-другому. Прислушиваюсь к словам. Генералиссимус ни с того, ни с сего, прошёлся в своей речи по недостаткам Молотова и Микояна. Вот так вот вычёркивают из приемников, формируя коллективное руководство. Затем вождь начал, перепрыгивая с темы на тему, говорить прописные истины. Как бы, вбивая их в головы молодых коммунистов, которые лет через сорок в той реальности позволили сбросить Советскую Власть под откос истории. Парторг записывает. А чего записывать то, всё равно в газетах напечатают… Слушаю Сталина:

— Нельзя проводить две дисциплины: одну — для рабочих, а другую для вельмож. Дисциплина должна быть одна. Отмирание государства придёт не через ослабление государственной власти, а через её максимальное усиление… (Аплодисменты).

Это он про власть Советов, а не партии? Сильно.

— Сила СССР — в дружбе народов. Остриё борьбы будет направлено противниками на разрыв этой дружбы. На отрыв окраин от Центра. Здесь, надо признаться мы ещё многое не сделали… Когда ловят шпиона или изменника, негодование народа не знает границ. Все требуют расстрела. А вот когда вор орудует на глазах у всех, расхищая государственное добро, некоторые ответственные лица ограничиваются выговорами после "Я больше не буду" (Смех в зале). Между тем, ясно, что вор, расхищающий народное добро и подкапывающийся под интересы народного хозяйства, есть тот же шпион и предатель, если не хуже. (Крики с мест "Верно. Правильно"). Мы хотим иметь государственный аппарат, как средство обслуживания народных масс, а некоторые люди этого госаппарата хотят превратить его в статью кормления…(Пьёт воду, делая паузу). Настоящая свобода имеется только там, где уничтожена эксплуатация, где нет угнетения одних людей другими ради наживы, где нет безработицы и нищенства, где человек не дрожит за то, что завтра может потерять работу, жильё, хлеб… Все мы — смертны. Я знаю, что после моей смерти на мою могилу могут вывалить кучу мусора… (Крики в зале: "Нет". "Не позволим"). Но, ветер истории безжалостно развеет эту кучу… У меня всё. Спасибо, товарищи. (Аплодисменты).

А я вот не очень-то верю в эти аплодисменты. Уж слишком гладко в нашей истории народ и партия восприняли снос памятников Сталину. Люди просто устали. Устали от чисток тридцатых, от военного положения и послевоенных неурожаев сороковых. Они хотят перемен, про которые так проникновенно пел Цой. И вот этим стремлением людей к переменам воспользуются и Хрущёв на 20-м съезде, и Горбачёв, затевая Перестройку, и Ельцин, разваливая Союз, а позднее можно будет выводить людей на майданы в Украине, в Белоруссии и Казахстане. Центростремительную силу народного гнева люди наверху научатся использовать в своих целях…

Полуфинал. Ко мне перед взвешиванием подошёл известный тренер Виктор Павлович Михайлов и поинтересовался, не хочу ли я ходить к нему в секцию. Сказал, что они новые боксёрки и перчатки получили.

— Так это ж, членам вашей команды… Да и регулярно посещать я не смогу, — пытаюсь вывернуться я.

— А там и не нужно по расписанию… Членам сборной Союза нужны нестандартные соперники для спарринга. А ты — самый нестандартный, — тренер расценил моё замешательство, как попытку набить себе цену, и добавил, — пробью талоны на питание в прикреплённой столовой. Меня же тренером нашей олимпийской сборной на прошлой неделе назначили.

Поздравляю, — тяну я, и, соглашаясь на тренировки, жму руку.

— А ты зачем так тупо подставляешься? — интересуется тренер, и, не дождавшись ответа, показывает пару ложных манёвров, на которые обычно ведутся неискушённые бойцы.

Повторяю, сначала медленно, а потом в работе. Вроде получилось.

Ну, а чего. На СТО, по договору с Шестернёвым, меня держат только до Нового года, а там, настоящего сотрудника возьмут. В футбол в этом году почти закончил, в хоккей разовые тренировки до декабря не каждый день. Да и то, без масловского фанатизма. Песен Апсолону я, итак, накидал выше крыши, нужно тормознуть. В кино не снимают, на свидания приглашать некого и не за чем… Почему бы благородному дону не дать нашим сборникам прикурить?

Здесь нетерпеливые читатели заметят:

- А не слишком ли быстро главгер стал боксёром? Так то нужны годы тренировок.

- А они и были, — отвечаю я, — И у Хария, и у Жарова в той жизни.

- Всё равно не верим… Ну не может недобоксёр выйти против сборников. Вы бы ещё школьника сделали с нуля за год "грозой мирового бокса".

- Да, вот такого точно быть не может… Хотя…

На этот бой я вышел с новым планом. Обмениваться ударами с прыгучим "дальнобойщиком" смысла не было. Там, по всякому удары можно было посчитать, как и голоса электората в свободных выборах. Поэтому я чуть-что, лез в клинч "обниматься". А, выходя из объятий, делал одну штуку, которую в конце девяностых видел на показах профессионального бокса. Там, один из супертяжей, выходя из клинча, тыкал соперника кулаком в печень, а левой рукой, пренепременно, в подбородок. Ущерб здоровью — небольшой, а вот бесит такое изрядно. Особенно в это, незамутнённое такими подлянками, время.

Соперник раз проглотил, второй, а после третьей порции тычков, бросился в атаку, молотя по моей защите, как по груше. Я дождался наступления замедления и без проблем уконтропупил разъярённого спортсмена в два присеста.

Тренер Виктор Павлович поздравил с победой, что не укрылось от глаз пишущей журналистской братии, не жаловавшей до этого данные соревнования. Чемпион Щербаков тоже пожал руку мне и Колобку, сказав:

— Ну, ты, блин, даёшь!

Васечка тупо смотрел на свою пожатую пятерню и выдал:

— А на тренера боксёрского долго учится?… Я чувствую, что у меня получится…

На выходе из спортзала меня встречает Старков. Он, по моей просьбе, ходил к следователю по делу сестёр Амосовых. Выяснил, что Зину узнал в кафе один из завзятых игроков на ипподроме. Он знавал главаря её банды Бутуса, который в прошлом году стрёсс с этого Игрока на скачках пять тысяч рублей на ставки, а в ответ на просьбу вернуть деньги — приказал избить просителя. Зина тоже била. Теперь вот, узнав обидчицу, Игрок перевесил на неё долг главаря, пообещав в противном случае — возмездие. Деньги не были отданы в назначенный срок, а в милицию Зина не обратилась — не хотела становиться ссученной.

Зину "взяли" нанятые Игроком местные отморозки поздно вечером у подъезда, а вместе с нею и прибежавшую встречать её сестру. У великовозрастной шпаны, как потом выяснилось, было задание отметелить бывшую бандитку, но они взяли повышенные обязательства. Это они стали утверждать после посещения изолятора адвокатом Игрока. Напившиеся молодчики, в ответ на девичьи угрозы и оскорбления, решили поучить глупых гусынь в "своём" подвале разрушенного дома. Для начала девушек излупили, разбив лица в кровь. Затем, в промежутке между принятием на грудь и лупцеванием девушек, один из дружков по кличке "Бык" предложил развлечься с цыпочками. Что и делалось насильниками всю ночь с энтузиазмом. Младшая сестра сначала плакала, а потом всё повторяла, что посадит их в тюрьму. "Бык", устав слушать такое и, угомонил девушку ударом ножа. Зину тоже убил "на автомате", показывая датым дружкам, как нужно резать… Кто-то из поздних прохожих, услышав крики из подвала, сообщил ночью в милицию и на рассвете всех преступников взяли.

— Но, сдаётся мне, это было не случайное убийство, а заказное…, - уверенно говорит мне Старков.

Серёге также удалось узнать, что после звонка сверху, дело против Игрока и вовсе свернули. Пойдёт свидетелем. Как же… Папа — член Верховного Совета, лауреат Сталинской премии, а сын…

— Я бы эту мразь наказал, — сказал старлей, играя желваками, — Ты, как? Поможешь?

Вот жеж…

Кивая, соглашаюсь, пойти с ним на дело завтра вечером. Серёга всё разузнает и подготовит план.

Тащусь этим вечером "при параде" в один из павильонов "Мосфильма". Сюда было перенесено отчётное собрание кинематографистов. Оно должно было состояться в подмосковных Горках в доме Горького, но его из-за незаконченного ремонта, перенесли в Москву. У съёмочного павильона сидели "милиционеры". Включаю фамилии загримированных артистов. Не помню таких. А на площадке тем временем шла суетливая подготовка к съёмке. "Свет уходит"- крикнул, вероятно, оператор. Один из "милиционеров", забычковав недокуренную сигарету, положил её за ухо и сел за руль тихоурчащей полуторки. Артист развернул грузовик у следующего павильона, встав рядом с легковым "Опелем". Сначала иномарка, разогнавшись, пролетела по импровизированному складскому помосту и прыгнула с полуметровой высоты в налитую лужу, подняв гору грязных брызг. Затем, тот же трюк проделала полуторка. Оператор что-то недовольно прокричал и машины вернулись на исходную позицию…

Дальше я прошёл мимо импровизированной железной дороги с допотопным паровозиком. Как мне позже сказал Апсолон, музейный экспонат, вероятно помнящий Первую Мировую, был на ходу и, мог протянуть пару десятков метров два имевшихся в наличии вагона.

В павильон "Мосфильма" этим вечером собрали киношное руководство СССР, руководителей съёмочных групп новых фильмов и главных героев. Для прессы была зарезервирована левая часть импровизированного зрительного зала. Над Президиумом собрания висел большой портрет генералиссимуса, который не стали занавешивать экраном, а показывали кино на боковой стене. Ясен пень, смельчаков нет Сталина занавешивать. Поэтому, народ вертел головами во время собрания. Светло — смотрим прямо, темно — смотрим направо. После вступительных слов, по плану, сначала показывался эпизод одного из фильмов. Затем режиссёр и актёры фильма отвечали на вопросы по сюжету и по съёмкам. Сначала шли маститые Ромм, Пудовкин, Хейфиц, Эрмлер, Петров, Донской, Калатозов, Рошаль, Столпер, Юдин. Затем менее звёздные Барнет, Браун, Граник, и, наконец, Апсолон.

Судя по фамилиям, как будто на собрание иностранцев попал.

Я то думал, что все устали в конце, что про нас с Вией и не вспомнят. Ан нет… После того, как Андрей рассказал вкратце про сюжет картины и ответил на вопросы, то он, вытирая пот со лба, попросил выйти главных героев. Я — в наглаженном тётей Клавой мундире, при орденах, а Вия…Н-да… В раритетной шляпе и шикарном обтягивающем платье, подчёркивающем фигуру и длинные стройные ноги… (поднимаюсь за ней сзади, слегка возбуждаясь).

Подруга рассказывает журналистам, как после съёмок местная женщина, игравшая в массовке, усыновила детдомовского мальчика, игравшего в фильме роль сына главной героини. Затем, выяснив для несведующих мою спортивную сущность и происхождение наград, Аджубей спросил для читателей "Комсомолки":

— А правда, что Вы, как и главный герой, выполняли задание в оккупированной фашистами Риге?

— Правда.

Хрущёвский зять не унимается:

— А правда, что у Вас до приезда в Москву был роман с Вией Артмане?

Вот же гад.

— Ну… Правда.

Тут, корреспондентка журнала "Крестьянка", проведя ненужные параллели с фильмом, спрашивает:

— А где же тогда ваш с Вией настоящий сын?

— ???

Вот так рождалась "жёлтая пресса".

Представительница "Крестьянки" попросилась сфотографироваться со мной. Рядом с Вией она выглядела нето чтобы Бабой Ягой, но где-то рядом… Московская селянка подарила мне прошлогодний номер журнала и лучезарно улыбнулась на прощанье…

15 октября 1950 года. Москва.

Спортзал на "Динамо". Финальный поединок. Помощник судьи зовёт на взвешивание. Всё, как обычно.

Начинаю бой с целью закончить всё побыстрее. Пропускаю дежурный удар. Шум в голове стихает, но все двигаются, как всегда.

Что за хрень?

Снова подставляюсь и, едва не лечу на пол, запутавшись в ногах.

- Эй, вы там! Что происходит. Где замедление?

- На линиях земного интерфейса ведутся профилактические работы, — выговаривая каждую букву сообщает мне робот.

А-а-а!!! Да они там что? Совсем обрусели?

В раздел "Наивность" добавлено сразу два балла.

Звучит гонг. Значит я на автомате допрыгал до перерыва. Закрываю глаза, сев на подставленную Колобком табуретку, и, вижу, как моя дорогая стиральная машина, откинув стартовые мачты, набирая скорость, уносится в безбрежные просторы космоса.

Вот же гады!

Перевожу дух и выйдя на второй раунд начинаю делать ложные манёвры, что вчера показал тренер. На первый раз не прокатило, а во второй — я успел прикрыть локтем свою специально открытую печень и, наклонившись вправо, принял удар выше локтя на бицепс. В тот же момент наношу удар левой по прижатой к боку руке противника. Импульс, прошедший через локоть, вызывает болезненные ощущения в колыхнувшейся печени, заставив противника отпрянуть назад. Я же в это время вкладываюсь в аперкот правой. Удар в подбородок снизу заставляет соперника поднять руки вверх для защиты головы, а теперь левой по печени.

Хлобысть. Примерно так боец упал на бок, подобрав колени к груди. Всё.

Добавлен новый навык "Хитёр бобёр 1". Мужчины будут вестись на обман и уловки с вероятностью, повышенной на пять процентов от действующей.

Вечером иду помогать Старкову. Стрёмно… Такое же чувство, когда на меня бандиты напали в переулке у общаги… Так же, как Стрелка ржавой кочергой угощал… Так же, как из револьвера Кота положил главаря и остальных…

"А про обблёвывание где?" — спросит внимательный читатель, а я — отвечу. Там не сколько страшно, сколько противно вспоминать. А запах? Аж выворачивать начинает, как представлю…

Получил от старлея кастет в виде оружия. План прост до одурения. Старков узнал, что Игрок по выходным вечером сидит в ресторане со своей прикормленной "жрицей любви". Затем едет с нею в ближайшую гостиницу. Игрока сопровождает водитель-охранник. Это старлей узнал у швейцара ресторана. Гостиницу Игрок всегда выбирал одну и туже, что значительно упростило дело. Старков взял у знакомого капитана машину "Москвич-400" на вечер, пообещав отдежурить за того ближайшую ночную смену.

Припарковались недалеко от гостиницы. Сидим, ждём. Пока Старков будет разбираться с Игроком — моя задача нейтрализовать водителя-охранника. Ждём серый "Опель-Кадет", как две капли воды похожий на "Москвич" в котором мы сидим.

Вот, наконец, показывается нужная нам машина. Погода нам помогает холодным порывистым ветром, распугавшим редких прохожих. Выходим из машины. Старков, поднимая воротник, переходит дорогу, направляясь к светящейся в темноте улицы, гостинице. Я же, набрав грязи из ближайшей лужи, замазываю номера на нашей машине. Вблизи на свету разобрать можно, а на расстоянии — проблематично. Поднимаю, воротник, пряча лицо. Чужая машина остановилась впереди метрах в десяти. Старков закрыл лицо букетиком ноготков, будто ждёт, опаздывающую подругу. На тротуар с переднего пассажирского места вышел Игрок. Водитель, выйдя из машины, взялся за ручку задней двери. И тут я ударил. Целился в печень, чтобы вырубить противника, но удар вышел скользящим. Охранник, резко развернулся и встал в боксёрскую стойку. Делаю ложный замах, подныриваю под летящий в меня кулак и бью со всех сил в подбородок, вкладывая энергию тела в кромку кастета. Хруст челюсти. Удар головой о бордюр. Быстро растущее кровавое пятно.

Похоже я перестарался.

Поднимаю голову. Старков уже идёт к чужой машине, оставив на асфальте тело Игрока.

— Десять минут сидишь тихо и ты — жива. Понятно? — спрашивает Мститель сквозь поднятый воротник у потерявшей дар речи "жрицы".

Та, поняв трагизм своего положения, согласно кивает. Серёга ещё раз показывает женщине окровавленный нож. Та, повторно быстро кивает. Садимся в "Москвич" и отъезжая, замечаем, как, выбравшись из машины, женщина припустила к гостинице. Мы же скрываемся за поворотом…

Вам присвоен статус "Киллер". Это поможет Вам и в дальнейшем убивать людей и прочие живые существа…