Митрополит Исидор Киевский (1385/1390–1463)

Послесловие

Жизненный путь, деятельность и литературное наследие митрополита Киевского и всея Руси Исидора долгое время представляли собой в некотором смысле темную страницу в истории Поздней Византии, Средневековой Руси и латинского Запада. Появлявшиеся фрагментарные исследования лишь оттеняли необходимость комплексного подхода к изучению биографии и деятельности этой пререкаемой личности российской и мировой истории. В результате проведенного исследования удалось не только всесторонне реконструировать жизненный путь Киевского митрополита и вкратце рассмотреть его литературное наследие, но и показать некоторые взаимосвязи и закономерности между отдельными событиями биографии иерарха.

Исидор Киевский — пожалуй, одна из самых видных и, в некотором смысле, ключевых фигур истории поздневизантийского общества в последние годы его существования, личность далеко не заурядная. На основании источников нами выделено 3 периода его жизни и деятельности, обусловивших структуру настоящей работы:

1) «византийский» (до поставления на Киевскую кафедру);

2) «русский» (включая участие в Ферраро-Флорентийском Соборе);

3) «итальянский» (включая поездки в Византию). Дискутировавшийся в науке вопрос о происхождении Исидора нашел в работе на материале свидетельств византийских и латинских источников определенное разрешение. Было установлено, что Исидор родился и провел первые годы своей жизни на Пелопоннесе, возможно в портовом городке Монемвасии. Поскольку Пелопоннес в результате IV Крестового похода продолжительное время находился под латинским влиянием, это актуализировало определенное «латинофильство» в среде местных интеллектуалов поздневизантийского времени. Поэтому именно здесь могло сформироваться у Исидора терпимое отношение к Западной Церкви и всему латинскому.

Исидор довольно быстро продвигался по карьерной лестнице, что стало возможно в первую очередь благодаря полученному им классическому образованию. Ученые называют различные образовательные центры поздневизантийского времени, но среди них лидируют два — Мистра и Константинополь. В Мистре, столице византийского Пелопоннеса (Мореи), являвшейся крупнейшим центром по переписке греческих рукописей, вероятно, сформировался уникальный почерк Исидора, а в Константинополе он имел возможность учиться у таких выдающихся учителей, как Мануил и Иоанн Хрисолоры или Иоанн Хортазмен, хотя наверняка нельзя сказать, кто из них был его учителем. Так или иначе, но под конец своего пребывания в Константинополе Исидор, благодаря образованию, зарекомендовал себя в качестве энкомиаста и вошел в ближайший круг императора Мануила II Палеолога, исполняя функции главного писца — переписчика его сочинений, и, как отмечают некоторые ученые, был соработником «философа на троне». Затем более чем на два десятилетия он удалился на Пелопоннес, где принял монашество в монастыре Контостефанос в честь св. Архистратига Божия Михаила и Бесплотных Сил близ Монемвасии и состоял на службе у Монемвасийского митрополита Кирилла. Исполняя это послушание, Исидор проявил себя как гимнограф, панегирист и ученый, занимавшийся по поручению митрополита составлением историко-канонических текстов, призванных урегулировать канонические вопросы о принадлежности епархий митрополии. Видимо, в это же время он знакомится с выдающимся философом Георгием Гемистом Плифоном, который не мог не оказать влияния на его мировоззрение.

Будущий Киевский митрополит был вполне типичным представителем интеллектуальной среды поздневизантийского общества, практиковавшим различного рода формы интеллектуального общения, распространенные в его время. Так, он состоял в переписке с разными лицами: от его соучеников по обучению в Константинополе до византийских императоров Мануила II и его сына Иоанна VIII Палеологов. Анализ этих сочинений, а также характер полученного Исидором образования позволяет заключить, что он был не просто рядовым византийским интеллектуалом, а гуманистом, по-особому относящимся к науке, философии, религии и входящий в элитарные т. н. «театры» или «салоны», где интеллектуалами обсуждались широкого круга научные вопросы.

Переломным моментом в жизни будущего Киевского митрополита стало его назначение кафигуменом императорского Свято-Димитриевского монастыря в Константинополе и дальнейшее участие в качестве посла в работе Базельского Собора, на котором обсуждался проект созыва Вселенского Собора для преодоления схизмы между Западной и Восточной Церквами. На основании анализа его выступления на Базельском Соборе мы пришли к выводу, что на нем Исидор впервые озвучил проуниатские идеи и это в значительной мере повлияло на всю его последующую судьбу, став в некотором смысле жизненной программой: вскоре после возвращения из Базеля его избрали Киевским митрополитом с тем, чтобы он обеспечил представительство Русской Церкви на униатском Соборе и позже продвигал унию в жизнь.

«Русский» период жизни Исидора также нашел в исторических источниках некоторое отражение. Анализ этих иногда немногословных упоминаний и комплекс документов по истории Ферраро-Флорентийского Собора 1438–1439 гг. свидетельствуют, что, за исключением нескольких несущественных замечаний, на Соборе он был практически безгласным. Однако примерно с весны 1439 г. и вплоть до подписания унии он вместе с другим митрополитом, Виссарионом Никейским, предпринял ряд практических действий, направленных на склонение православного духовенства к унии, благодаря чему объединение было достигнуто, правда, в ущерб чистоте православной веры. В данном случае Исидор последовательно проводил униатскую политику в соответствии с генеральной программой византийского императора Иоанна VIII Палеолога, которая, судя по всему, совпадала и с его собственными убеждениями. Мотивы действий Киевского митрополита следует искать прежде всего в политико-прагматическом расчете и желании достичь соединения между Церквами любой ценой ради главной цели — спасения угасающей Византии посредством военной помощи Запада в борьбе с турками. Таким образом, в этом вопросе Исидор является типичным эллинским патриотом, который готов на все ради спасения своего Отечества.

В областях своей легатуры, равно как и в 40-е гг. на территории Византийской империи, Исидор пропагандировал Флорентийскую унию, используя специальный, разработанный им лично, метод убеждения, в соответствии с которым для привлечения православных он апеллировал исключительно к византийскому святоотеческому наследию. На территориях, подвластных ему как Киевскому митрополиту, известие об объединении Церквей воспринималось настороженно-скептически, а где-то и наталкивалось на жесткое неприятие. В Москве из-за объявленного соединения произошел жесткий конфликт между великим князем Василием Васильевичем и митрополитом-кардиналом Исидором, в результате которого последний был заключен в тюрьму и Собором русских епископов лишен сана. С подобной ситуацией в Русском государстве сталкивались впервые, потому, видимо, предоставили Исидору возможность бежать из заключения. Личность и деятельность Исидора на Руси надолго запомнились русским людям, и отныне каждый раз, когда только его имя упоминалось в каком-либо сочинении, оно сопровождалось какой-нибудь нелестной характеристикой, отражающей негативное к нему отношение. В лице Исидора была скомпрометирована и Константинопольская Церковь, что, несомненно, сыграло свою роль в установлении автокефалии Русской Церкви в 1448 г. при свт. Московском Ионе.

Изучение последнего периода жизни Исидора связано с рядом проблем, однозначное разрешение которых порой казалось невозможным. В первую очередь это недостаток опубликованных источников по жизни Римской курии в 40–60-е гг. XV в. и в целом плохая изученность в историографии вопроса о созыве Мантуанского Собора и греках в Италии после падения Константинополя. На основании изучения имеющихся источников мы установили, что последний период жизни Исидора связан с пропагандой унии на территории Византийской империи и полноценной деятельностью на посту кардинала Римской Церкви сперва в чине кардинала-пресвитера, а с 1451 г. — кардинала-епископа. Римские папы одаривали его различными благодеяниями, передавая Исидору «в кормление» храмы, монастыри и целые епархии. Под конец жизни, с 1459 г., «кардинал Рутенский» стал латинским (титулярным) патриархом уже захваченного турками Константинополя, за судьбу которого так отчаянно сражался в 1453 г., принимая активное участие в его обороне от натиска турецких войск. В результате военных действий кардинал Исидор чуть было не погиб, был продан в рабство, но, оставшись неузнанным из-за полученной раны головы, счастливо избежал уготованной ему султаном казни и сумел спастись. С падением столицы Ромейского государства вопрос унии Церквей потерял свою первоначальную актуальность, однако до конца своих дней кардинал Исидор не оставлял надежды на возрождение Империи и отчаянно делал для этого все возможное. В 50–60-е гг. XV в. он вместе с Виссарионом Никейским и Римскими папами Николаем V, Каллистом III и Пием II пытался организовать Крестовый поход против турок, участвовал в работе Мантуанского Собора, однако эти усилия не привели к чему-то значительному. Последние дни своей жизни он провел в Риме, где и был похоронен сперва в церкви Свв. апостолов, а затем в кафедральной базилике Св. ап. Петра.

Вопросу библиотеки и литературного наследия Исидора Киевского в историографии было уделено некоторое внимание, однако имеющиеся исследования посвящены либо в целом его сочинениям и уже устарели, либо отдельным его трактатам, отчего в целом и выпукло невозможно составить представление о Исидоре, как видном литературном деятеле поздневизантийского времени и библиофиле. Исидору за свою продолжительную жизнь удалось собрать или поработать с внушительным количеством книг. В большинстве этих рукописей он оставил какие-либо пометки, часть переписал собственноручно, некоторые манускрипты взял в папской библиотеке в последнее десятилетие своей жизни. На настоящий момент учеными насчитывается более 160 кодексов, прошедших через руки кардинала, что ставит его по количеству прочтенных книг в один ряд с такими выдающимися умами прошлого, как свт. Фотий Константинопольский и Михаил Пселл. Анализ библиотеки Исидора позволяет более-менее четко раскрыть сферу его интересов и в целом уяснить особенности его облика как поздневизантийского интеллектуала. Круг его чтения был чрезвычайно широким и включал в себя книги философской, исторической, риторической, астрологической и астрономической, естественнонаучной и богословской тематики. Правда, рукописей богословского содержания, прошедших через руки Исидора либо находившихся в его личной библиотеке, выявлено совсем немного. Это, видимо, объясняется тем, что Исидор собирал, как правило, книги гуманитарного и естественнонаучного профиля, богословскими же и святоотеческими книгами он всегда мог воспользоваться в монастырских или иных институциональных библиотеках. По-крайней мере, о неисчезнувшем интересе к богословской тематике свидетельствуют несколько святоотеческих книг на греческом языке, взятых Исидором в папской библиотеке в 1455 г. Вероятно, их могло бы быть больше, но в то время папская библиотека только начинала формироваться, и книг на греческом языке там могло быть совсем немного.

Митрополит-кардинал Исидор оставил после себя значительное литературное наследие, которое хотя и уступает по количеству трудов его младшим современникам, таким, как свт. Марк Эфесский, патриарх Константинопольский Геннадий II Схоларий или митрополит-кардинал Виссарион Никейский, тем не менее занимает свое видное место в поздневизантийской литературе первой половины XV в. Нами было выявлено 52 сочинения, охватывающих разные литературные жанры: панегирики в честь византийского и германского императоров, письма на греческом и в переводе на латинский, итальянский и русский языки, богословские, гимнографические и историко-канонические сочинения. Все сочинения атрибутированы Исидору благодаря сохранившимся его автографам, хотя ни одно произведение, за исключением посланий из Буды и к холмским старостам, не имеет надписания его полного имени.

Наибольшее значение для исторической науки представляют эпистолярное наследие и панегирики Исидора. Письма на греческом языке свидетельствуют об Исидоре как ученом и вписывают его личность в среду поздневизантийской интеллектуальной элиты, латинские же письма являются ценнейшим источником по истории осады и падения Константинополя и последовавшей реакции мирового сообщества на это трагическое событие. Панегирики в честь царственных особ дают огромный срез исторически важной информации для реконструкции правления, внешней и внутренней политики византийских и германского императоров конца XIV — первой трети XV веков.

Меньшее значение для православного богословия имеют богословские сочинения Исидора. Они, хотя и носят на себе яркий отпечаток оригинальности и интеллектуализма составителя, являются перепевами на иной лад уже давно известных святоотеческих мыслей и цитат. Определенное значение эти произведения имеют лишь для униатской мысли, развиваемой латинофильствующими богословами в рамках дискурса, связанного с Базельским и Ферраро-Флорентийским Соборами и последующей реакцией на унию со стороны православного населения Византийской империи. Исходя из анализа этих сочинений, мы разделяем гипотезу И. Полемиса о том, что Исидор полагал возможным заключение унии на внебогословской основе.

Определенный интерес представляют гимнографические сочинения Исидора: 4 молитвы и два неизданных аколуфия в честь Архистратига Божия Михаила и вмч. Димитрия Солунского. Если молитвы являются выражением, в некотором смысле, политической идеологии Византийской империи и были написаны для конкретных людей и в связи с известными обстоятельствами, то два упомянутых богослужебных последования были написаны Исидором, по-видимому, в порыве религиозного чувства. Он монашествовал в императорских монастырях в честь Архистратига Михаила близ Монемвасии и вмч. Димитрия в Константинополе и, вероятно, имеющаяся в богослужебных книгах гимнография в честь этих святых его по какой-то причине не устраивала.

Видное место в литературном наследии Исидора занимают его историко-канонические произведения, призванные разрешить спорные вопросы о принадлежности Монемвасийской митрополии ряда епархий. Для работы над этими сочинениями Исидор привлек внушительный объем канонических и др. источников, изучение которых позволило некоторым исследователям сделать вывод о наличии в Монемвасии в первой половине XV в. целой канонической библиотеки.

Язык литературных произведений Исидора изящен и носит на себе печать великолепной образованности их автора. В соответствии с традицией византийских интеллектуалов, при создании того или иного произведения Исидор сознательно архаизировал свой язык, используя давно устаревшие и частью вышедшие из употребления формы и синтаксические конструкции. Если в первых его сочинениях стиль еще несколько искусственен, то со временем Исидор его более и более оттачивает, доводя до совершенства. Как правило, все сочинения Исидора были созданы им в связи с каким-либо поводом или ситуацией, поэтому значительной рукописной традиции (за исключением писем о падении Константинополя) они не имели и, соответственно, не функционировали среди народа, влияя на умы и мировоззрение. Тем не менее, многие из сочинений Исидора представляют собой замечательные образцы поздневизантийской риторики, заслуживающие перевода на русский язык и детального изучения.